autumn

Минхёк красит волосы в темный, и это даже не точка в конце предложения большой истории, после которого нужно перелистнуть на чистую страницу, чтобы продолжить дальше. Это черная масляная клякса, пропитавшая бумагу с двух сторон и немного дальше, что портит общую картину рваными чернильными краями, заползая на мелкие прописные буквы с легким уклоном вправо. И Минхёку не остается ничего другого, кроме как просто взять новую тетрадь, потому что эту теперь можно только смело выбрасывать. Глупо описывать внутреннее состояние цветом волос, но Минхёку становится чуточку легче, правда. Минхёк красит волосы в темный где-то в первых днях осени и долго привыкает к незнакомцу из зеркала, пропуская начало учебного семестра, потому что страшнее всего не узнать самого себя в отражении какой-нибудь из витрин, будучи окруженным толпами безразличных людей. Осень внутри наступает немногим раньше, запах воздуха в середине августа обжигает легкие холодом, пригнанным с самого севера. Минхёк начинает мерзнуть, и это так глупо: длинные рукава толстовки, косые взгляды прохожих, когда на улице летнее пекло и запах прелой травы, опаленной августовским солнцем. Минхёк красит волосы в темный, чтобы не выбиваться из стаи, сливается с серой массой, натягивая на костяшки растянутые рукава. - Я не узнал, - говорит Хёнвон удивленно и улыбается так виновато, что Минхёк незаметно кивает себе, по привычке скорее дергая уголками губ. В этой фразе смысла гораздо больше, Минхёк читает в глазах Хёнвона ты изменился, и, наверное, это немножечко грустно, потому что не в лучшую сторону. Хёнвон не лезет с дурацкими вопросами вроде что случилось?, и только за это стоит сказать спасибо, ведь если бы Минхёка спросили, вряд ли он смог бы ответить. Проще всего промолчать. Натянуто улыбнуться, отводя взгляд в сторону, потому что глаза Хёнвона такие беспокойные, а Минхёк не привык, когда его внутренний мир волнует кого-то еще. Зачем доставлять лишние неудобства. - Выглядишь взрослее. Минхёк хочет выглядеть не взрослее, Минхёк хочет выглядеть никак, чтобы тонуть в потоке людей, сливаться с серыми красками улицы и не ловить на себе чужие взгляды, потому что парень в толстовке и с белыми волосами правда смотрелся, наверное, очень странно. И эта глупая мысль в голове копошится противным червем, шевелится, прорывая сплошные туннели, и если вскрыть черепную коробку, оттуда (Минхёк усмехается собственным мыслям) посыпется труха. Странное состояние. На Минхёка из зеркала в коридоре пялится незнакомец, у него высокие скулы, большие глаза и Неужели во всем виноват только цвет волос? Минхёк мажет пальцем по гладкой поверхности, незнакомец тянет губы в болезненной улыбке, и это тоже забавно - Минхёк понимает: он совсем не знает себя. Реальность теряется где-то на периферии сознания, сложно сказать, где правда, где ложь. Еще сложнее найти ту грань, после которой кончаются правила, надиктованные извне и начинается настоящий Минхёк. Какой - он не знает, потому что ни разу еще не переступал черту. Все таки это немного страшно. Минхёк теряет себя в этой осени, теряет свое имя и что-то еще, о чем уже никак не вспомнить. Оно смывается в водосток землянистыми струями с жестких волос одним августовским вечером, когда Минхёк покупает в магазине под домом темную краску для волос. И Хёнвон в пустом коридоре смотрит так странно, трогает осторожно волосы тонкими пальцами, хочет что-то сказать, но оно утопает в унылой мелодии звонка на перемену, Минхёк только видит, как размыкаются пухлые губы. И это, правда, не важно, совсем не имеет значения, когда не уверен, кому из двоих адресованы эти слова.