Семь дней

POV Чжоу Ми. В тёплый июньский день, а вернее, уже ночь, в общежитии СуДжу шёл пир горой или, как говорят в народе – попойка. Поводом для такой вопиющей наглости стал день рождения Рёука, который отмечали с надлежащим размахом. Разумеется, сегодня здесь ошивалось энное количество народа, не входящего в группу Super Junior – это были ребята из других групп, актёры, менеджеры, друзья. В общем, народу было много. Только два человека в этот день не поддерживали всеобщего веселья – я и Хичоль, который ходил и пугал всех своим мрачным видом. Что до меня, то я просто не выспался. Находится сейчас среди множества людей не очень хотелось. Нет, я всё понимаю – друзья друзьями, но особой активности сегодня от меня ожидать не стоило. Я сидел на мягком диванчике и пытался не уснуть. Сегодня я предпочёл не пить, чтобы не заснуть прямо где-нибудь под столом. Хотя, может, на это даже и внимания бы не обратили. Кто знает? Впрочем, отделаться от выпивки совсем не удалось – кто-то таки заставил меня взять бокал виски, который я пил уже полчаса. Рассматриваю гостей и одногруппников. Замечаю, что Куйсянь уже прилично набрался, как бы чего не натворил, Хичоль куда-то исчез, Онью уже десять минут гипнотизирует куриные ножки. Вот маньяк-то! Кто-то с размаху приземляется на диван рядом со мной. Поворачиваю голову и вижу Кюхёна. На его губах играет дьявольская улыбка, а глаза горят невероятно ярко, и вообще, весь его вид так и кричит: «Бойтесь меня, я что-то задумал!». Немного настороженно приподнимаю бровь, а он в ответ ухмыляется. Если я прав, то сейчас он находится на стадии я-понимаю-что-делаю-но-не-контролирую-себя. А это плохо. - Чжо-оу Ми, - тянет он, наклонив голову и рассматривая меня сквозь ресницы. – Что это ты скучаешь? - Я не скучаю, - в тон ему говоря я. – Я просто не выспался, и тебе, кажется, об этом известно. - И чем же это ты занимался ночью, а малышка Чжоу Ми? – я открываю рот от такой наглости. Как он вообще со старшими разговаривает?! И это дурацкое прозвище, которое он в последнее время использует. Как же я его ненавижу! И Кюхёна, и прозвище! – Да, ладно, не злись, - видя мою реакцию, говорит он. – Лучше выпей со мной. Мы же друзья? Вопрос с подтекстом. Я это слышу. Куйсянь мой старый друг, и, наверное, ни я, ни он не можем скрыть друг от друга многие вещи. Такие, как вопросы с подтекстом. Вот только, что он имеет ввиду? Пожимаю плечами, и легко касаюсь его бокала своим. Он улыбается, необычно так, солнечно, что я не могу не улыбнутся в ответ. - За сбычу мечт, - говорю ему, и он кивает. - Ага. Чтоб всё и всегда. Пара глотков, а глаза Куйсяня всё сильнее и сильнее полыхают, но это уже не кажется пугающим. На самом деле, ему это идёт. Так он становится настоящим эвилом. После мы пили ещё. Причём, пили много. Не помню уже, чего. Кюхёну удалось развеять мой сон, как удавалось всегда. Через некоторое время мы, вернее, я вышел на балкон. В глазах двоилось, а в горле клокотал неудержимый смех. Лёгкий ветер приятно освежал разгорячённую кожу и выдувал последние здравые мысли, оставляя только чувства и ощущения. Отдалённый гул голосов, пение птиц, звуки, запахи. Я тихо рассмеялся. Просто так, потому что было хорошо. Голова кружилась, и я едва стоял, держась за перила. Сзади послышались чьи-то шаги, и я лениво повернул голову, замечая яркий свет из комнаты и Куйсяня. В руках он держит держит два бокала с каким-то адским коктейлем. - Ну, что, всё ещё хочешь спать? – насмешливо спрашивает он, протягивая мне бокал. Я смеюсь, принимая его. Как можно хотеть сейчас спать?! В бокале плещется жидкость неоново-лазурного цвета, и невольно приходит сравнение с медузой. Какие глупые мысли в моей голове! - Э-э, нет, ты умеешь развлекать, - отвечаю ему. - А то, - смеётся он. – За что пьём? - Что это вообще? Спрашиваем одновременно, и в ту же секунду балкон оглашается нашим смехом. Утыкаюсь ему в плечо, пытаясь не пролить коктейль. Что же, вечер удался на славу, раз у нас пошли медузовые напитки. Отсмеявшись, откидываю голову и смотрю на небо, а Куйсянь начинает объяснять. - Понятия не имею. Ребята решили, что пора переходить на адские смеси и сами стали барменами. Но это уже пили, так что отравиться мы не должны. Так, за что мы пьём? – он поворачивается ко мне. - А за что мы ещё не пили? – смотрю на него в ответ. - Не знаю. Да мы за всё уже пили, вроде, - Куйсянь хмурится, пытаясь что-нибудь придумать. – Давай... давай за... за... за БДСМ! – он вскидывает на меня глаза и вопросительно смотрит. - За БДСМ? Почему за него? – удивлённо расширяю глаза и смотрю на друга. Это что-то новенькое. - Не знаю, - пожимает Куйсянь плечами. – Просто первое в голову пришло. - Ну, давай, - мы чокаемся, и я подношу бокал к губам, ощущая сильный сладкий запах, и вижу, как в глазах Кюхёна появляется что-то странное, похожее на торжество. Над чем это он торжествует? Я пытаюсь связать мысли воедино и понять, что меня так настораживает, но организм не слушается, и уже через секунду я делаю первый глоток. На вкус эта медузообразная жидкость тоже оказалась сладкой и, почему-то, с привкусом клубники. Куйсянь тоже делает несколько глотков и облизывается. Я завороженно смотрю на то, как его язык чувственно проходится по губе, и почти не осознаю, что в глазах всё окончательно теряет чёткость. Висок пронзает резкой болью, и я роняю бокал с коктейлем на пол. Сквозь дымку вижу, как он медленно приближается к земле, а потом в ушах отдаётся звон и вокруг летят осколки стекла. Слышу голос Кю, но не могу разобрать слов. Всё происходит, будто в замедленной съёмке, и тело внезапно становится таким тяжёлым и чужим. Голова, в придачу к боли, начинает кружится, и общее состояние просто отвратительно. Поднимаю взгляд от пола, и мир начинает вертеться, а я вижу только жутко довольное лицо Кюхёна и его безумную ухмылку. Да что этот гад со мной сделал?! Или это не он? Я же напиваюсь быстро... Кстати, я, что, сознание теряю? Мысли блёкнут, перемешиваются, я чувствую чьи-то сильные руки, которые обнимают меня за талию, наверное, чтобы я не упал, а после я проваливаюсь в темноту.