Семь дней

Чжоу Ми очнулся от того, что ему было холодно и всё тело затекло. Ещё находясь на грани между сном и явью, он отчётливо уловил, что что-то было не так. Прежде, чем открывать глаза и убеждаться в неизбежном, он прислушался к своим ощущениям. Он лежал на чем-то мягком, вероятно, кровати, и был абсолютно обнажён. Этот факт настолько удивил парня, что он распахнул глаза, чтобы убедиться в этом. Глаза Чжоу Ми ещё больше расширились, когда он понял, что не может пошевелить руками. Подняв взгляд, Ми увидел: связан. Руки затекли и болели невероятно. Он их вообще не чувствовал. Слабо шевельнув пальцам, он зажмурился от неприятного ощущения мурашек, пробежавших по задеревеневшей коже. Попробовав высвободиться, парень застонал от боли. Верёвки, привязывающие его руки к изголовью кровати не давали возможности даже просто поменять положение. Их явно завязывал профессионал. Или просто маньяк. На смену первому шоку пришла паника. Чжоу Ми завертел головой, пытаясь понять, где он. Сердце стучало где-то в горле, а тело покрылось испариной. Что же с ним произошло? Последнее, что он помнил, это, как пил с Кюхёном на балконе, а потом – темнота. Голова ещё немного болела, заставляя морщиться от слишком резких движений. Мими очень напрягало его состояние. Где он, что с ним произошло? Дыхание участилось, в помещении царила абсолютная тишина, не нарушаемая даже звуками с улицы. Казалось, вокруг не было никого и ничего. Шторы были плотно завешаны, и в комнате царил полумрак. Обстановка, насколько мог рассмотреть Чжоу Ми, была довольно простой. Чем-то она напоминала загородный дом. По коже прошёл холодок – а что, если он прав? Он не хотел допускать эту мысль в возбуждённый мозг, но, похоже, его похитили. Внимание певца привлекла коробка на столе. Она была абсолютно простой, без опознавательных знаков, но чем-то она пугала. Может, тем, что не вписывалась в домашнюю, уютную атмосферу комнаты. Ми ещё раз дёрнул руками, причиняя себя боль, пытаясь освободиться, хотя понимал, что это невозможно. Чёлка упала на глаза, щекоча лицо. Он попытался её сдуть. Сердце ускорило ритм до сумасшедшего, липкий страх и обреченность накатывали всё сильней, и Чжоу Ми закусил губы, сдерживая судорожный всхлип. В каждом углу комнаты притаились монстры из его детства, он снова вспомнил, что значит бояться темноты. Пытаясь дышать ровно, парень выгнулся на кровати и заметил кусочек закрытой двери совсем рядом с кроватью. Если бы ему только удалось освободить руки! Он снова заметался по кровати, и всё-таки всхлипнул от боли. Внезапно за дверью послышались тихие шаги. Ми замер, напряжённо прислушиваясь. Ему казалось, что незнакомец слышит удары его сердца, так сильно оно стучало. Шаг, второй, человек шёл не торопясь, явно не беспокоясь состоянием пленника. Китаец не шевелился, тяжело и часто дыша. Наконец щёлкнул замок и дверь открылась. Он не видел вошедшего человека, а тот остановился в дверях, опираясь на косяк. Чжоу Ми не шевелился, боясь обратить на себя внимание незнакомца, хотя кожей чувствовал его изучающий взгляд. Он закрыл глаза, хватая ртом воздух. - Я вижу, ты уже пришёл в себя, - раздался рядом знакомый до ужаса голос, и человек сделал несколько шагов в комнату. - Куйсянь?! – облегчённо и немного истерично выдохнул Чжоу Ми. – Боже, а я уж подумал... - он прикрыл глаза и выдохнул. Кюхён тихо хмыкнул и сел на кресло напротив кровати. - Кюхён, где мы? Почему я связан, что это за шутки? Как я вообще тут оказался? Объясни, что происходит?! – нетвёрдым голосом потребовал Чжоу Ми, следя глазами за Кюхёном, который вёл себя очень странно. Неторопливые жесты, напряжённое спокойствие и эти странно блестящие глаза. Он некоторое время помолчал, глядя куда-то в сторону. Расстёгнутая рубашка обнажала полоску бледной кожи, и Чжоу Ми почему-то показалось, что Кю холодно. - Где мы? В ста километрах от Сеула. Что происходит? А как ты думаешь, что происходит? – Кюхён с интересом посмотрел на Чжоу Ми. Певец задумался, перебирая в уме варианты и стараясь не реагировать на назойливо звенящий колокольчик интуиции, предупреждающий об опасности. - Ну... это похоже на похищение, - наконец предположил он. Кюхён усмехнулся. - Похищение, говоришь? Что ж, в какой-то мере ты прав, я похитил тебя. - И... что ты собираешься дальше делать? – настороженно посмотрел китаец, сердце снова забилось где-то в горле. Он сглотнул. – Потребуешь у Итыка выкуп за меня? – нервно хмыкнул он, пытаясь свести всё в шутку. Макне жёстко и иронично усмехнулся и покачал головой. - У меня на тебя немного другие планы, - сказал он и поднялся из кресла, в котором до этого сидел. - Ка-ак-кие планы? – дрогнувшим голосом спросил Чжоу Ми, уже в глубине подсознания понимая, что он пропал и попал так, как никогда в жизни. - Неужели ты не догадываешься? – Кюхён склонился над своей жертвой, внимательно наблюдая за всеми стадиями страха и паники на лице одногруппника, упиваясь этой властью над человеком, лежащим под ним. – Я хочу тебя, - выдохнул он на ухо китайцу, заставляя его вздрогнуть то ли от страха, то ли от неожиданности или отвращения, и провёл ладонью по его груди. Чжоу Ми дёрнулся, пытаясь уйти от прикосновения, но только тихо вскрикнул, ощущая боль в запястьях. Все слова, которые он мог бы и хотел сказать, исчезли. Отчаяние накатило с новой силой. Он слишком крепко связан, он совсем не знает, где он, и, как это не печально, но Кюхён всегда был сильнее его. Кю расплылся в довольной улыбке, услышав вскрик, и ещё раз обласкал тело под ним взглядом, уверенный, что Мими этот взгляд более, чем неприятен. Решив, что пора переходить к более активным действиям, Кюхён встал с кровати и подошёл к коробке, которая так настораживала китайца. Тот к этому моменту более менее обрёл контроль над собой и решил привести Кю в чувство. - Ты совсем с ума сошёл?! Ты что творишь? – хрипло возмутился он, подавляя стук сердца при виде того, что парень скинул рубашку. – Немедленно отпусти меня! - И куда ты пойдёшь? Вокруг только лес, - Кюхён извлёк из коробки ампулу и тюбик со смазкой, размышляя над чем-то. - Разберусь!! – крикнул Чжоу Ми, снова дёргая руками, забивая на боль в попытке обрести свободу. - Нет, это пока рановато, - пробормотал Кюхён, убирая ампулу обратно и возвращаясь к кровати. Тюбик незаметно опустился рядом на кровать. – Итак, начнём, пожалуй, я слишком долго этого ждал, - с каждым словом его голос стихал, пока окончательно не превратился в шёпот, а после этого он жёстко впился поцелуем в рот Мими, до боли закусывая губы. Чжоу Ми от неожиданности замер и приоткрыл губы, тем самым пропуская внутрь язык Кю, нагло начавший исследовать его рот. От первого укуса за язык Ми приглушённо застонал и попытался вытолкнуть язык Кюхёна, добившись прямо противоположного результата. Не было никакой возможности избавиться от этих рук и губ, от тела, вжимающего его в кровать. Парень всхлипнул, понимая, что ему не сбежать. Кюхён сейчас явно не в себе, и Чжоу Ми боялся того, что он может сделать. Он дёргал руками, ещё больше натирая запястья, но все попытки ни к чему не приводили. Одной рукой Кюхён до синяков сжимал предплечье китайца, а другая тем временем нагло скользила по телу, грубо его исследуя. Из глаз Чжоу Ми покатились слёзы, и он вздрогнул, когда Кюхён отстранился и губами провёл по мокрым дорожкам. Если бы не ситуация, это можно было бы назвать нежностью, но сейчас больше походило на издевательство. Ведь останавливаться Кюхён явно не собирался. Пока он восстанавливал дыхание и пытался осмыслить реальность, Кюхён склонился к груди Чжоу Ми и резко прикусил сосок, заставляя парня дёрнуться и открыть глаза. С его губ сорвался болезненный стон, но это не остановило Кю. Чжоу Ми было страшно и обидно. Обидно от того, что он совершенно беспомощен. Это совсем детское состояние, когда ребёнок не получает конфету. Он мечтал о том, чтобы потерять сознание, но реальность уходить не желала, возвращаясь с резкими и грубыми прикосновения друга. А друга ли теперь? Кюхён будто сошёл с ума, что им руководило, знал только он сам. Чжоу Ми не испытывал ничего, кроме отчаяния и сильнейшего желания всё это прекратить. Ему было совсем не приятно, Кюхён не думал вовсе о нём, он изучал прикованное тело, находя слабые места и болевые точки, отдавая явное предпочтение второму. Чжоу Ми всхлипывал, думая какими-то обрывочными мыслями, пока сильные пальцы скользили по ключицам, сжимали соски, царапали бёдра. Он находился в прострации, отчаянно желая, чтобы всё это оказалось страшным кошмаром. Кюхён снова отстранился и отыскал на кровати маленький тюбик, выглядевший, как самый обычный флакон со смазкой. Парень мерзко усмехнулся, окончательно раздеваясь. Обычный, да не обычный. Он знал, что в первый раз афродизиаком в любом случае придётся воспользоваться. Времени у них было много, и Кю обязательно заставит китайца научиться получать удовольствие от боли, подчиняться, а пока... пока под рукой есть этот флакон. Он выдавил прозрачный гель на руку и провёл им по телу китайца. По консистенции похожий на крем, гель быстро впитывался. По сути смазкой это вещество назвать было нельзя, но Кюхён логично рассудил, что послужить весьма простым целям оно вполне может. Чжоу Ми было совершенно плевать, что ещё делает с его телом одногруппник, странное равнодушие завладело парнем, и в голове стоял только один вопрос: «Почему?». Он вздрогнул, когда влажные пальцы начали скользили по телу, снова, снова и снова. Он чувствовал себя ужасно грязным, возникло желание встать под душ и долго оттуда не вылезать. Краем сознания у китайца прошла мысль, что тело у Кюхёна красивое, но следом появилось понимание, о чём он думает. Гель оказался мерзко-липким и, высыхая, оставлял неприятное чувство на коже. Чжоу Ми всё же проявил вялое сопротивление, когда Кюхён попытался раздвинуть ему ноги. Всё это было так постыдно и унизительно, но Кюхёна это, конечно, не волновало. Снова оставляя синяки на коже, он добился своего и открыл себе вид на член и анальное отверстие Мими. Тот мучительно покраснел и отвернул лицо, закрывая глаза и не желая верить, что всё это происходит на самом деле. Но тело болело в тех местах, где неадекватный макне особенно сильно приложил руку, а кожа начинала гореть, реагируя на афродизиак, что доказывало страшную реальность. Кюхён заставил его согнуть ноги в коленях и осмотрел китайца, довольно улыбаясь. Он знал, что афродизиак начнёт действовать очень быстро, пусть и не долгосрочно. Проделанная работа вполне удовлетворила Кю. Он ещё раз провёл ногтями по телу китайца, ловя его дрожь и впиваясь взглядом в красивые изгибы тела. Чжоу Ми ещё не осознал, что с ним сделал «друг», но лёгкое покалывание заставляло его ёрзать по постели и неосознанно выгибаться. Первый тихий стон сорвался с его губ, и Кюхён провёл ладонью по груди, на этот раз уже получая полноценный отклик. Китаец всё сильнее зажмуривал глаза, пытаясь усмирить разбушевавшийся организм, но с ужасом осознал, что начинает возбуждаться. А Кюхён не давал ему соединить ноги и любовался зрелищем, сжимая соски и поглаживая внутреннюю сторону бёдер. Чжоу Ми дёрнулся в попытке свести ноги, но Кю в отместку заставил развести их сильнее. - Что... что со мной? – простонал парень, начиная паниковать. - Всё-таки догадался спросить? – удовлетворённо отметил Кю. – Это наркотик, афродизиак, как хочешь. Он воздействует на твой организм, заставляя возбуждаться даже против воли. Действует, кстати, несколько часов. - Ты... ты тварь, - выдохнул певец, за что тут же получил пощёчину. Почему-то она оказалась вовсе не болезненной, но такой унизительной, что Чжоу Ми захотелось устроить истерику. Пощёчина... будто он ничтожество или раб, или кто-то очень нехороший. - Ты даже не представляешь, какая, - шепнул Кюхён, обжигая дыханием ухо. Он снова выдавил гель на руку и обхватил член Чжоу Ми, осторожно размазывая по нему прозрачную субстанцию. Китайца уже била нехилая дрожь, причём было непонятно – то ли от возбуждения, то ли от отчаяния. Всё смешалось в один вихрь эмоций, которые опустошали его, лишали сил к сопротивлению. Он уже не контролировал своё тело, которое тянулось за прикосновениями, какими бы грубыми они не были. Помучив так несчастного парня, любуясь на его слёзы и метания, Кюхён ввёл влажный скользкий палец в его анус, сразу начиная двигать им, за первым последовал второй. Кюхён внимательно наблюдал за реакцией парня, лежащего под ним. Чжоу Ми морщился от неприятного ощущения и извивался, пытаясь то ли больше насадиться на пальцы, то ли, наоборот, соскочить с них. Впрочем, Кюхён не позволил ни того, ни другого, резко убрав руку. Мими застонал, захлёбываясь своим дыханием и вжался затылком в подушку. Этого момента он ждал с ужасом. Удобно устроившись между ног Чжоу Ми, Кю резким движениям вошёл в него, оставляя синяки на и так уже пострадавших бёдрах. Громкий крик разорвал относительную тишину дома. Чжоу Ми казалось, что его просто разрывает на куски, будто проводят наждаком по самым нежным участкам тела, что угодно, но это было самое мерзкое ощущение в его жизни. Несмотря на это наркотик, введённый в его организм, не давал расслабиться, и парень понял, что он заставляет его желать большего. Телу бессовестно нравилось то, что с ним делают, а разум отчаянно кричал от ужаса. Ему казалось, что он сходит с ума. От боли, от дисгармонии между телом и мозгами. Мими чувствовал жар, исходящий от тела Кюхёна, чувствовал его страсть, его желание. Он плакал уже не сдерживаясь. Какой смысл теперь стыдиться слёз? И одновременно стонал от удовольствия, сдаваясь телу, наркотику и Кюхёну. Шлепки о кожу раздавались по комнате, ритм был просто безумным. Кю впился зубами в тонкую кожу плеча, оставляя яркий след, двигаясь резко и быстро. Это продолжалось долго, эта оргия наслаждения, боли, торжества и унижения; в какой-то момент Чжоу Ми показалось, что это продолжается вечность. Он обессилел, был истощён морально, и мог только стонать на очередное движение вколачивающегося в него Кю. Они приносили боль, иногда яркие вспышки удовольствия, но Чжоу Ми уже давно потерял способность трезво воспринимать реальность. В глазах всё плыло от слёз, руки затекли, а кожа в анусе нещадно зудела. Всё тело было в засосах-укусах Кюхёна, которые не скоро пройдут. Несколько раз он ударил Мими по ягодицам, вырывая громкие вскрики. От резких движений верёвки до крови натёрли запястья, но Чжоу Ми не чувствовал этой боли. Но даже это имело свой конец. Кюхён ещё сильнее впился пальцами в кожу Чжоу Ми и кончил, выгнувшись и застонав. Несколько минут он приходил в себя. Ми почти с радостью дышал, восстанавливая сбитое дыхание и радуясь передышке. Неудовлетворённый организм быстро потребовал своё, но Кюхён вышел из него и поднялся с кровати. Потянувшись к запястьям парня, он ослабил верёвки. Теперь они больше не передавливали руки. Впрочем, через минуту щелкнул замок, и Чжоу Ми осознал, что теперь он прикован к кровати за обе ноги, разведённые Кюхёном в разные стороны. - Я запрещаю тебе касаться себя, ты меня понял? Если ты это сделаешь, наказание будет очень жестоким, - он кинул что-то на кровать и отвернулся. А Чжоу Ми ни на секунду не усомнился, что будет именно так. Хлопнула дверь, и он остался лежать в одиночестве, тупо разглядывая потолок. Со стоном он окончательно освободил руки и попытался их размять. Парень отгонял от себя все мысли, поставив задачей привести тело в более менее нормальное состояние. Попытка сесть увенчалась поражением - сзади всё болело, и Мими просто продолжил лежать. Тело ныло, в паху горело от возбуждения, но он упрямо убирал руки. Чжоу Ми боялся этого нового Кюхёна, боялся до дрожи. Он явно был не в себе, он был опасен. Шевелиться было тяжело, и певец лежал неподвижно, не чувствуя текущих из глаз слёз. Мыслей в голове не было, казалось, что в черепной коробке осталось только два желания – кончить и умереть. Чжоу Ми закрыл глаза, отгоняя от себя видения произошедшего, слишком яркие видения, от чего кровь снова загоралась. Он вспомнил, что Кюхён что-то оставил перед уходом, и, пересилив себя, дотянулся до этого рукой. «Чем-то» оказался пузырёк с обезболивающим. Почти рассмеявшись, парень высыпал несколько таблеток в ладонь и проглотил их. Хоть какая-то польза от Кюхёна была. Понемногу боль отступила, а сознание затуманилось. Чжоу Ми подумалось, что у таблеток был ещё и снотворный эффект, а в следующую секунду его накрыла темнота.