От перестановки мест...

**** В квартире Гора полным ходом шло веселье. Компания молодых людей отрывалась вовсю. Музыка грохотала, пробиваясь сквозь железную дверь и раздирая тишину обычно спокойного подъезда. Но звук еще балансировал на грани терпения жителей и пока не пересекал черту, когда разгневанные соседи устраивают разборки с нарушителями их покоя или вызывают стражей правопорядка. Почему вдруг в будний день Гор затеял вечеринку, Женька так и не понял. Он позвонил уже ближе к вечеру и неожиданно заявил, что хочет сегодня устроить гулянку. На вопрос в честь чего, парень пробормотал что-то невразумительное. Удивленный необычным поведением любовника Женька, в конце концов, пожал плечами и решил не заморачиваться. Мало ли, что взбрело ему в голову. За время их знакомства Женька привык к неожиданным и иногда, казалось бы, нелогичным поступкам и словам Гора, и перестал им удивляться, предпочитая зря не дергаться и не нервничать, а спокойно ждать объяснений или результата. Они уже около месяца встречались втроем. Их общение проходило до странности гладко и бесконфликтно. И Женька почти поверил в возможность и долговременность этих вдвойне нетрадиционных отношений. Перебесившись, в свете вдруг открывшейся ему правды истинных желаний и стремлений, и поняв, что парни не только не осудили его тягу сразу к двоим, но и не собираются его бросать, согласившись делить между собой, и как результат он получает в свое распоряжение и того, и другого, Женька сразу успокоился, на удивление легко приняв свою ориентацию. Спокойно поразмыслив, он решил, что нечего рефлексировать и заниматься самоедством. По сути, его отношения с Никитой, можно сказать, почти не изменились. Они просто вышли на другой уровень, включив в себя секс. Ведь Никита всегда был для Женьки ближе и дороже любой девчонки. Ники всегда был рядом. И Женька настолько к нему привык, что иногда просто не замечал, как не замечаешь воздух вокруг. Но, как оказалось, Ники, как и воздух, был так же ему необходим. И стоило замаячить на горизонте неприятной перспективе потерять Никиту, как Женька понял, что жить без него полноценной жизнью просто не сможет. А Гор… Гор, как снежная лавина – налетел, закрутил в водовороте страстей, не оставляя шанса улизнуть, спрятаться. Да и каждая клеточка Женькиного тела тянулась к нему, словно железная стружка к мощному магниту. Одним словом – форс-мажор. Так стоит ли теперь грызть себя, стеная о своей голубизне? Нужно ли отказаться от "неправильной" связи и, как результат, страдать и маяться от тоски по несбывшемуся? Не лучше ли наслаждаться жизнью, получив отношения, удовлетворяющие его и духовно, и физически? Тем более, когда судьба подарила ему расположение и привязанность сразу двоих, таких неординарных, интересных и, что тоже немаловажно, красивых парней. В своих чувствах и желаниях Женька не сомневался – ему нужны были оба парня, причем в одинаковой степени, несмотря на их кардинальное различие. А может, как раз в силу этого. Но вот как поладят между собой эти двое - Женьку беспокоило, и он вначале ждал взрыва с той или другой стороны. Но к его радости за все это время не только не возникало ни малейшего напряга между парнями, но еще он стал иногда замечать задумчивые и какие-то даже мечтательные взгляды, которыми обменивались между собой его любовники. Конечно, при посторонних они вели себя как прежде. Ники обычно был молчалив и серьезен, Гор – насмешливо-ироничен. Но стоило им остаться втроем, отстраненно-приятельские отношения исчезали, и в пылу постельных игр или посторгазменного отдыха, трахая или нежа Женьку, парни, в переплетении рук и ног, иногда, будто невзначай, поглаживали друг друга по спине или пояснице, перенося часть своих чувств к Женьке на "соперника". Словно Женька, как мостик между двумя берегами, соединял их. И его, как ни странно, это не только не волновало и не вызывало ревность, а наоборот, очень радовало. Несмотря на свою молодость, он, с проснувшейся вдруг мудростью, каким-то шестым чувством понимал, что взаимная тяга и симпатия между Гором и Ники, не только не повредят лично ему, а напротив, лишь укрепят их отношения. А если парни будут холодны друг к другу или, что еще хуже, будут враждовать, соперничая между собой – это только все усложнит и, в конце концов, разрушит. *** Женька с утра чувствовал себя неважно. Во-первых, он не выспался. Гор две ночи практически не давал ему уснуть, а вчера даже не пустил на занятия. Может и сегодня Женьке не светило бы приобщиться к науке, но с утра он взбунтовался и, буквально выдравшись из сильных рук, отправился в Универ, не столько стремясь к знаниям, сколько надеясь подремать на лекциях. Да и Гора ждали дела. Его отец уже звонил накануне и долго, и нудно бурчал на сына, забившего на работу. Гор, прикрывая рукой трубку, тут же вышел в соседнюю комнату. И Женька слышал, как он что-то сердито шипит в ответ. А еще у Женьки с утра слезились глаза, и в горле неприятно першило. Но отмазаться от внезапно затеянной Гором пьянки, все равно не удалось, и к вечеру - от шума, табачного дыма и обилия народа в комнатах - у Женьки, вдобавок ко всему, еще и разболелась голова. Гор, уже наверно час, как свалил в супермаркет, то ли за пивом, то ли вином, гости продолжали веселиться, врубив музыку на всю громкость. И Никита с Женькой уединились в кухне. Женька, навалившись спиной на грудь Никите, присевшего на подоконник, вжимался задницей ему в пах и, прикрыв глаза, рассеянно слушал любовника, который одной рукой массировал ему затылок, зарываясь длинными пальцами в волнистые пряди, а другой, обхватив поперек живота, прижимал к себе, поставив между раздвинутых ног и, низко склонившись к самому уху, негромко выговаривал недовольным тоном, что Женька ходит раздетым, а на улице уже начало ноября, и конечно теперь он точно простудился, потому у него и болит голова… Впрочем, все это Ники говорил скорее для себя, просто чтобы выговориться, потому что Женька, не вслушиваясь в его ворчание, витал в облаках, убаюканный монотонным голосом и ощущением горячего тела, приятно греющего спину. От мягких поглаживаний подушечками пальцев ощущение чугунной головы, в которой стучат невидимые молоточки, постепенно отступало, и он наслаждался относительной тишиной и покоем. И будто случайно периодически елозил задницей по жесткой ткани ширинки джинсов, отчего Ники, сбиваясь с мысли и забывая слова, судорожно вздыхал и, уткнувшись носом куда-то Женьке за ухо, на миг замолкал, словно собираясь с силами. Увлеченные друг другом, они не услышали хлопка входной двери и не обратили внимания на вошедшего Гора. А тот, не ожидая увидеть кого-то в кухне, словно на стену наткнувшись на открывшуюся ему картину, застыл на пороге от ощущения дежа вю, острой иглой кольнувшего в сердце, поднимая в душе ревнивую муть. Но, взяв себя в руки и тряхнув головой, отгоняя неприятное и теперь совсем неуместное чувство ревности, Гор, пристроив две упаковки пива возле холодильника, приблизился к обнимающейся парочке и молча привалился к Женьке, вжимая его в Никиту всей тяжестью своего тела. Шумно втянув носом воздух, глубоко вдохнул перемешавшийся между собой запах парней, и впился отчаянным поцелуем в приоткрывшиеся Женькины губы. Женька охнул от неожиданности и тут же застонал, нетерпеливо толкнувшись навстречу языком. Гора тут же бросило в жар, словно вместо крови по его венам побежал кипяток, обжигая и будоража. По всему телу разлилось тепло от чувства сопричастности и обладания, отодвигая на задворки души глухую тоску, сомнения и страх потери, от которых вот уже два дня леденели кончики пальцев. Он целовал Женьку настойчиво и жадно, с нажимом проводя руками по его телу и сильно стискивая пальцы, чувствуя на щеке горячее дыхание Никиты, который сзади осторожно целовал Женькину шею и гладил по груди и бокам, иногда задевая Гора, отчего у того дергались мышцы живота и поджимались яйца. Женька нетерпеливо ерзал и извивался между парнями, то тычась начинающим твердеть членом Гору в бедро, одновременно тиская его рукой за задницу, то толкаясь попой Никите в пах, сжимая пальцы у него на ляжке. И, поворачивая голову то к одному, то к другому, жадно ловил ртом их губы. А парни словно устроили между собой соревнование "кто дольше удержит Женьку". Они старались завладеть его вниманием, трахая языками и вылизывая ему рот. Когда один из поцелуев Никиты затянулся особенно надолго, Гор, недовольно выдохнув, жестко ухватил пальцами Женьку за подбородок, нетерпеливо поворачивая его лицо к себе, а Ники бессознательно потянулся следом, словно подсолнух за уходящим светом, и тут же столкнулся с сухими горячими губами Гора. При этом оба дернулись, словно от электрического разряда, и отпрянули в стороны, застыв в недоумении, глядя друг на друга пристально и немного испуганно. Жека фыркнул, едва сдерживая душивший его смех - уж больно комично выглядело их смущение. И довольно заулыбался, переводя блестящий взгляд с одного на другого. Вдоволь налюбовавшись их растерянным видом, он смилостивился наконец и, чтобы разрядить обстановку, спросил: -В выходные сходим в кино? -Я не смогу, - Гор, вдруг, словно закаменел и чуть отодвинулся, неловко высвобождаясь из Женькиных рук. - Я уезжаю завтра. -Куда? – немного удивился Женька. Обычно Гор, хоть и мимоходом, словно между прочим, но заранее ставил в известность обо всех своих даже однодневных поездках. А тут получается, его не будет как минимум четыре дня. -В Англию. -Зачем? -У отца возникли некоторые идеи по расширению бизнеса. -Ну, хорошо, - легко согласился Женька. Последнее время он почти всегда прибывал в каком-то умиротворенно-эйфорийческом состоянии, и сейчас ему ужасно не хотелось выходить из него. - Тогда сходим в следующую субботу. -Я не вернусь к этому времени. -А когда ты вернешься? – Жека напрягся, лишь теперь отметив, что Гор отвечая на вопросы, так ни разу и не посмотрел им с Ники в глаза. От состояния нирваны в мгновение ока не осталось и следа. А в голосе послышались закипающие раздражение и обида. Ники все это время молча наблюдавший за парнями напряженным взглядом, сжал руки, обнимая Женьку поперек живота и талии, успокаивая его и призывая к сдержанности. -Точно не знаю, - присев на подоконник рядом с Никитой, Гор, пощелкав зажигалкой, прикурил, глубоко затягиваясь, и шумно выдохнул в потолок клуб дыма. – Месяц-два… самое большее полгода. -Полгода? – Жеку аж подбросило от возмущения, но Ники, продолжая удерживать за талию, прижал его к себе, успокаивающе погладив по животу. – Полгода… И когда, блядь, ты собирался нам об этом сказать?! Позвонил бы из Аэропорта?! Или вообще, нахуй нам знать?! Кто мы, блядь, такие, чтобы ставить нас в известность?! Подумаешь, трахаемся друг с другом! Но это ведь не причина? Да?! Это ж ни к чему не обязывает?! Секс не повод… ага… -Успокойся, лапуля. Чего разорался, как обманутая целка? – Гор, ломая наполовину скуренную сигарету, раздраженно затушил ее в пепельнице. – Я сам узнал два дня назад. -Чего ты пиздишь? Я, конечно, на пять лет моложе, но это не значит, что я в пять раз тупее. Я не наивный младенец и не идиот, и прекрасно понимаю, что такое не возникает и не решается в одночасье. -Да, ты прав, - Гор устало потер пальцами переносицу, словно теперь голова разболелась у него. – Отец давно про это думает, но все было еще не точно и в такой отдаленной перспективе… -Ты должен был сказать! – запальчиво перебил его Женька. -Может, я еще должен был тебе бизнес-план на согласование представить? – зло огрызнулся Гор. Черт знает почему, но он чувствовал себя виноватым, хотя рассудком понимал, что его вины тут нет… ну, почти нет… его и так все эти два дня грызли тоска и страх потери, и обида на отца, не оставившего ему выбора, напомнив о долге перед семьей. А ведь даже месяц – срок огромный, не говоря уж про полгода. Джеки не Пенелопа, вряд ли он будет терпеливо ждать его возвращения. Да и с Ники у них теперь все наладилось и прояснилось. Нахуя им сдался Гор за тысячи километров? И Гор, наверно впервые в жизни, почувствовал неуверенность в себе, в своих силах, в будущем их с Джеки отношений, и теперь все это прорвалось раздражением и злостью, причем Гор понимал, что злится он больше всего на себя самого. – Это мои дела… мои и моей семьи… Я не обязан перед тобой отчитываться. -Да кто, блядь, требует от тебя отчета? Но ты должен был сказать, что уезжаешь, еще два дня назад! А не сообщать мимоходом в случайном разговоре… Ритка ведь в курсе? -Она моя сестра… -Конечно, сестра… А мы так… напоебаться… чего с нами церемониться… Блядь, да хватит меня гладить и успокаивать, как собаку! – Жека возмущенно сбросил со своего живота руки Никиты, который все это время продолжал прижимать его к себе, и выскочил из кухни. Как только хлопнула входная дверь, парни еще какое-то время смотрели на пустой дверной проем. Молча застыв в одинаковых позах – присев на подоконник и опираясь плечами на откосы с разных сторон окна – они словно ждали, что Женька одумается и вернется. Потом Ники, взяв брошенную Гором пачку, достал сигарету и задумчиво постучал мундштуком по плотному картону: -Ты должен был ему сказать. -Тебе-то что за печаль? - проворчал Гор. Забрав у Ники чуть мятую с боков пачку, чтобы прекратить раздражающий стук, он покрутил ее в руках, размышляя прикурить или нет и, все-таки достав сигарету, швырнул пачку обратно на подоконник. – Теперь Джеки остается в твое единоличное распоряжение. -Знаешь, - Ники крошил в руках сигаретный цилиндр, не замечая, что табак сыпется на пол, и не обращая внимания на поднесенный Гором огонек зажигалки, - все это время, несмотря на твои дурацкие поступки, на наши с тобой трения и разногласия, я считал тебя умным человеком, который знает, что делает и чего хочет. Но вот теперь смотрю и думаю - «дурак ты, Егор». Ты все время мне талдычил, что я слепой идиот, и не понимаю Жеку, не вижу, чего он хочет. А ты сам-то много видишь и понимаешь в нем? Ну, кроме того, как ему нравится трахаться и что его заводит в постели. Ты понимаешь, что он чувствует? Чего хочет не его тело, а душа? -Где уж мне, - Гор скривил губы в ехидной и злой усмешке, - это ты у нас специалист по душам, а я так, как Джеки выразился, напоебаться. -Вот ты это сейчас к чему? На кого злишься? На Жеку? На меня? – Никита развернулся всем корпусом к собеседнику и уставился пристальным взглядом на закаменевший профиль с упрямо сжатыми челюстями и нервно ходящими желваками. В подъезде зашумел лифт, под окнами заорала сигнализация, а Гор продолжал молчать, время от времени поднося ко рту сигарету и глубоко затягиваясь, с трудом размыкая побелевшие губы, словно они заледенели и не хотели слушаться. -Думаешь мне в радость делить с тобой любимого человека? – продолжил Ники, так и не дождавшись от Гора никакой реакции. – Не буду врать, что ты мне совсем не нравишься. Нравишься. Сразу понравился, с первой встречи. Но согласись, это не причина отдавать тебе Жеку. И я бы никогда не пошел на это. Но ОН этого захотел, а я не могу его потерять и хочу, чтобы Жека был счастлив. И раз уж счастлив он может быть только с нами двумя, я согласился на эти отношения и был уверен, что уж ты-то, лучше нас двоих все это понимаешь. А что ты творишь сейчас? Почему отталкиваешь его? Зачем? Боишься обязательств и душевной привязанности? -Я действительно не был уверен, состоится поездка или нет, - Гор обжегшись докуренной сигаретой, выматерился зло и витиевато, и затушил оплавившийся фильтр о дно пепельницы. – А докладывать обо всех планах отца не считаю нужным. -Блядь, хватит придуриваться! – разозлился Никита. - Никто этого от тебя не требует! Ты прекрасно понял о чем я! Ты должен был сказать о своей поездке сразу, как узнал. И уж точно не так, как ты это сделал. Не между прочим. Что трудно было нормально поговорить? Нахера было тыкать Жеку носом в то, что он для тебя никто?.. Аааа, да что с тобой разговаривать? – раздраженно бросив в пепельницу распотрошенную, но так и не прикуренную сигарету, Никита оттолкнулся рукой от подоконника. – Счастливого пути.