От перестановки мест...

**** На улице с утра хлестал дождь, словно природа вознамерилась за все прегрешения человечества, смыть его с лица земли, устроив еще один всемирный потоп. Вылет откладывался на три часа, и Гор с тоской смотрел в огромное окно кафе, по которому сплошным потоком стекали струи воды, размывая силуэты машин и прохожих. Безумно хотелось курить, но Гор сидел, почти не шевелясь, допивая, наверное, уже пятую чашку кофе. И ему казалось, что эти часы длятся намного дольше, чем пять месяцев, что он провел в Англии. Время, словно патока, тянулось медленно и неторопливо. Минуты ленивыми каплями с трудом отрывались от настоящего, неспеша перетекая в прошлое. А тревожные мысли липли надоедливыми мухами, беспрерывно крутясь в голове и монотонно жужжа. Все время, проведенное здесь, Гор носился словно заведенный, работая, как проклятый, стараясь все успеть и поскорее закончить дела. Хотя он и под страхом смерти, даже самому себе, не признался бы, что делает это не потому, что его торопит отец, а чтобы скорее вернуться домой… к Джеки... Джеки… Чем его так зацепил этот, в общем-то ничем не примечательный парень, Гор не понимал. Таких мальчиков с симпатичными мордашками и упругими задницами было у него не один и не два. Но Гор забывал о них, стоило удовлетворить свое желание. И даже не на следующий день после секса. Интерес к ним пропадал по мере того, как обмякал член после оргазма. А Джеки… Они трахались почти два месяца, но он продолжал привлекать Гора так же, как и в первый день знакомства. И дело не только в сексе, впрочем, впечатляющем. Было что-то еще в этом колючем мальчишке с белобрысой челкой, из-под которой словно лакированные бусины озорно, а иногда нахально блестели голубые глаза. И Гор не понимал, что же это, что не отпускает его, не дает забыть. Причем настолько, что он даже подставил свою задницу, лишь бы удержать, выиграть время. Гор тяжело усмехнулся и по привычке потянулся к пачке сигарет, собираясь закурить, но, наткнувшись на осуждающий взгляд официантки, улыбнулся ей, обворожительно и немного виновато и, убрав сигареты, вновь погрузился в воспоминания. Джеки, Джеки… Нужен ли ему теперь Гор? После стольких-то месяцев разлуки? И после их не совсем однозначного расставания. В тот вечер, после ухода Никиты, Гор, оставшись один, долго сидел в кухне на подоконнике и курил, жмурясь от дыма и напряженно глядя в темное окно пустым невидящим взглядом. Приняв решение, он резко поднялся и, затушив в пепельнице окурок, направился в комнату, где продолжали веселиться гости, не подозревая о разыгравшейся в кухне сцене. Подозвав сестру, Гор, достав бумажник, вытащил пачку банкнот и не считая отдал ей, сказав, чтобы все валили в клуб, а сам поехал к Джеки. А потом, вызвав его в подъезд, Гор долго, с несвойственным для него терпением, что-то сбивчиво объяснял, уговаривал, просил понять и войти в ситуацию. Но на все оправдания Женька глухо молчал, стиснув зубы и упрямо мотая головой. И когда слов уже не осталось, Гор, отчаявшись хоть что-то доказать, растеряв последние крохи терпения и выдержки, перешел к действиям. Вжав любовника в грязную стену подъезда, разукрашенную надписями различных цветов, вида и содержания, он целовал его зло и отчаянно, лапая за задницу и тиская через ширинку твердый член. И Жека, наконец, сдался. Вжавшись в бедро Гора напряженным пахом и судорожно вздохнув, он вцепился ему в волосы, нетерпеливо дергая их, целуя и кусая в ответ его рот. Они целовались долго и исступленно, забыв, где находятся, пока Гор, с трудом оторвавшись от припухших, влажных губ, не прохрипел в приоткрытый рот: «Поехали ко мне, иначе я тебя трахну прямо здесь», - и потащил полностью дезориентированного любовника вниз по лестнице. Женька только и успел, зацепившись рукой за косяк, на миг вырваться из цепких рук и, заглянув в прихожую, схватить с вешалки куртку и крикнуть родителям, что будет ночевать у друга. Потом они мчались на мотоцикле по ночному городу, и ветер свистел в ушах. Гор летел, как сумасшедший, не соблюдая никаких правил. Благо было уже поздно, и на улице почти не было машин. От влажного дыхания на шее, прижимающегося к спине горячего тела и ощутимо упирающегося в задницу твердого члена, Гор уже ничего не соображал, желая лишь одного – прижать к себе Джеки и, раздвинув ему ноги, войти в него, чтобы он охватил тесно и горячо. И двигаться, двигаться, долбить со всей силы, вызывая хриплые стоны и крики наслаждения... Может и не зря говорят, что Бог бережет пьяных и сумасшедших, потому что до квартиры они добрались без происшествий. Ввалившись в прихожую и чуть не опрокинув кадку с цветком, первый раз они трахнулись тут же возле двери. Не утруждая себя излишними церемониями, Гор развернул любовника спиной и уткнул его носом в стену. Приспустив ему штаны и расстегнув свои джинсы, плюнул в кулак, размазал слюну по напряженному члену и, чуть тронув влажными пальцами между напрягшихся ягодиц, протиснулся в сжимающуюся тугую дырочку. Джеки зашипел от боли, тихо матерясь и кроя Гора хриплым шепотом, но послушно прогнулся в пояснице, подставляясь и стараясь расслабиться. И лишь потом, когда Женька забрызгал спермой обои в прихожей, они перебрались в спальню и трахались всю ночь, словно обезумев, и потеряв контроль. А уже под утро, когда сонный Джеки наотрез отказался в очередной раз подставлять натруженную задницу, Гор подставился сам… Игорь улыбнулся, вспомнив, как у Джеки, несмотря на усталость, загорелись глаза, когда он понял, что любовник разрешает поиметь его. Встав на четвереньки и уткнувшись лбом в сгиб локтя, Гор кожей чувствовал, как у Джеки от волнения и возбуждения дрожат пальцы, когда он, расположившись между раздвинутых ног, вцепившись одной рукой ему в бедро, второй пытался протолкнуть член в узкое отверстие. А от воспоминаний о глухом стоне, который издал Джеки, когда оказался внутри, стоне, в котором слышалось такое счастливое блаженство, у Гора и сейчас по телу пробегали мурашки и от возбуждения поджимались яйца. Джеки двигался в нем размеренно и плавно, словно боясь расплескать, потерять хоть каплю от ощущения горячего шелкового нутра, охватывающего со всех сторон, ощущения власти над сильным хищником, который сейчас покорно прогибался под ним. Но как Женька не пытался продлить это ощущение - останавливаясь иногда, чтобы успокоиться немного и оттянуть оргазм - надолго его не хватило. Всхлипнув как-то судорожно и немного удивленно, он вдруг резко толкнулся пару раз в подставленный зад и кончил с протяжным, хриплым стоном. Именно таким чаще всего Гор и вспоминал его – раскрасневшегося и запыхавшегося, словно от долгого бега, с бисеринками пота над верхней губой, и прилипшими ко лбу и вискам, потемневшими влажными прядями. -Только не надо думать, что это что-то меняет. Я все так же зол на тебя, - было сказано Гору, едва они отдышались. И это были первые слова после их разговора в кухне, не считая стонов и громких криков во время секса. -И это все? – нарочито разочарованным тоном удивился Гор. Чуть поморщившись от непривычной боли, он расслаблено откинулся на подушку и с наслаждением закурил. - А где слезы отчаяния и клятвы в вечной верности? -Пошел на хуй, - Женька пихнул его локтем. – Даже и не мечтай. -Понятно, - равнодушно пробормотал Гор. Глубоко затянувшись пару раз, он затушил в пепельнице бычок и, притиснув Жеку себе под бок, устало зевнул. – Спать хочу. Потом были долгие пять месяцев напряженной работы и редких разговоров по скайпу. Несколько раз они даже подрочили через вебку. О том, что происходит между ними они, словно заключив молчаливое соглашение, так и не говорили. Но каждый для себя понимал, что отношения, связывающие их, стали чем-то большим, чем просто ебля. И хоть они не давали друг другу клятв верности - Женька по причине их тройственных отношений и как следствие встреч с Никитой, а от Гора Жека ничего не требовал, понимая, что здоровый парень не будет соблюдать целибат столь долгое время - Гора как-то и не тянуло на сторону. Хоть он, конечно, трахался иногда со случайными партнершами. Но чем ближе был момент встречи с Джеки, тем меньше Гору хотелось смотреть на кого-либо еще. И теперь Гор блаженно жмурился, представляя, как прижмет его к себе, поцелует, кусая сухие губы, нагнет, врываясь в тугой жар… «Впрочем, - Гор усмехнулся, отпив обжигающий крепкий напиток, - вряд ли он будет таким уж тугим. Поди трахаются с Никишей, как кролики, забыв обо мне, - сердце болезненно ёкнуло, но Гор глубоко вздохнул, успокаиваясь. – Ну, ничего, я еще напомню о себе. Никиша прав, Джеки нужен мне не только для того, чтобы просто поебаться. Джеки – это нечто большее». Мысли плавно перетекли к Никите, и Гор, с удивлением для себя, понял, что как это ни странно, но по этому зануде он тоже соскучился. И тут же отметил для себя странность, на которую как-то раньше не обращал внимания – примерно неделю, как Джеки стал старательно обходить в разговорах тему Никиты. Гора это как-то не напрягало, и вначале он не обратил на это внимания, но теперь этот факт непонятной тревогой резанул по мозгам. Да и Джеки стал какой-то вымороженный и потухший. А последний раз вообще отказался разговаривать. Когда Гор позвонил, чтобы сообщить о своем возвращении, Джеки, не дав сказать ни слова, торопливо буркнул «привет» и, отговорившись отсутствием времени, тут же отключился. Гор, занятый делами и предвкушая скорый отъезд, списал это на усталость от учебы, но теперь все это показалось ему странным. Впрочем, все эти волнения скорее всего выдумка разыгравшегося воображения и обыкновенный мандраж перед встречей. Гор вздрогнул от неожиданности, когда приятный женский голос объявил посадку на рейс Лондон-Москва, и удивленно посмотрел в окно. Ливень закончился, и теперь лишь редкие мелкие капли разбивали гладкую поверхность луж. Подхватив сумку и оставив на столике чаевые, Гор чисто автоматически многообещающе улыбнулся официантке, и поспешил на посадку, провожаемый заинтересованным взглядом. Девушка еще долго смотрела вслед симпатичному парню, три часа почти неподвижно просидевшему у окна - то хмурясь, то улыбаясь своим мыслям. И лишь когда он скрылся из вида, она, немного грустно вздохнув, с сожалением отвернулась, принимаясь за работу и думая, что вот повезло же какой-то стерве, по которой тоскует такой интересный мужчина. А Гор, поднявшись по трапу и убрав сумку в багажный отсек, уже спокойно сел в мягкое кресло и, пристегнув ремень, решил с постепенно возвращающейся уверенностью, что нехер дергаться раньше времени. Что бы ни ждало его дома, он разберется на месте. И уж уступать Джеки Никише в единоличное пользование, он точно не собирается. Он добился своего в прошлый раз и если будет нужно, добьется и сейчас. И все у него будет просто зашибись!