Until my dying day

Я Курт Хаммел, и это история о том, как я в одно мгновение впал в душевную клиническую смерть. Бывают такие люди, которые становятся для тебя буквально всем. Они – больше, чем смысл жизни. И одним из таких людей – и самым главным – был для меня Блейн. Блейн Девон Андерсон. Когда я думаю об этом сейчас, в душе по-прежнему все переворачивается, а к горлу подступает комок. Потому что такое не забывают. Никогда. Ни через пять лет, ни через пятьдесят. Наверное, вы сейчас гадаете, что со мной такое. И не сошел ли я с ума. Я тоже часто думаю об этом. Потому что единственное, что ты можешь сделать, когда смысл твоей жизни уходит – это думать и жалеть себя, проклиная все на свете. Я не хочу говорить о том, как Блейн умер. Оставьте эту часть истории только в моем сердце. Я не хочу, чтобы кто-то видел, каким он стал в свои последние недели и дни. Рейчел говорит, что я должен двигаться дальше. Я был бы рад, но разве теперь это возможно? Он был для меня всем, и даже больше. Знаете, какое это ужасное состояние – просыпаться каждое утро и на секунду забывать, что произошло, как тебе жилось и какой ты стал сейчас. Невыносимо больно. Да, пожалуй, это то самое слово. Боль. Но я не буду сейчас расписывать, что происходит у меня в душе. Это бесполезно, вы не поймете. Поэтому вот то, чем я действительно хотел бы поделиться. Недавно я убирался в его вещах. Так много бабочек, поло, ремней… среди них я наткнулся на стопку писем. Обычных бумажных писем, перетянутых веревкой. Я сел на кровать и осмотрел стопку повнимательнее. На самом верхнем конверте было написано его почерком «My heart’s a stereo, it beats for you, so listen close. Hear my thoughts in every note»*. Игнорируя подступающие слезы, я подумал, что это значит и кому вообще предназначены эти письма. Я думал, может, Блейн изменял мне? В любом случае, в данный момент это неважно. Мне просто хотелось открыть одно письмо из множества и раскрыть его последние тайны. Я аккуратно развязал веревку, держащую стопку вместе, и взял верхнее письмо. Еще раз покрутил его в руках в поисках какой-то зацепки. Потом наконец вскрыл его и принялся читать. Честно говоря, я до сих пор без труда помню его наизусть. «Дорогой Курт! Как бы сентиментально это ни звучало, но я очень и очень дорожу каждым воспоминанием, связанным с тобой или с твоим образом. И я надеюсь, что ты так же будешь вспоминать обо мне – с улыбкой на лице, простив окончательно все мои ошибки перед тобой. Я ведь люблю тебя, Курт, больше всего на свете. Думаю, ты найдешь эти письма, когда меня уже не будет в живых. Не думай о том, как тебе плохо. Мне еще больнее, что я виноват в том, что причинил тебе столько боли своей смертью. Наверное, я пишу об этом так легко, потому что не говорю с тобой один на один, не смотрю в твои прекрасные глаза и не вижу твоего лица. Я хочу, чтобы ты нашел их после того, как я уйду, иначе я просто не смогу спокойно дожить свои дни. Если случилось так, как я хотел, то хочу извиниться перед тобой, милый. Опять. Так много я в своей жизни извинялся перед тобой. Хочется сказать, что я тебя не стоил. Но я все равно буду любить тебя. Всегда. Ты, наверное, думаешь, зачем так много писем? В одном вполне можно было бы все уместить. Но все не настолько примитивно. Неужели я мог бы позволить тебе просто забыть обо мне спустя две недели? Неет, Курт Хаммел, так не будет, я тебе обещаю. Мой тебе наказ: когда прочтешь это письмо, открывай следующее в ту дату, указанную в письме, которое ты только что прочитал. То есть, первое мое указание: следующее письмо открой 8 ноября, через месяц после того, как я напишу это. Надеюсь, к тому времени ты уже найдешь эти мои замысловатые письмеца. И еще одно: все строчки на конвертах – для тебя. У меня не могло быть мужа лучше и прекраснее тебя, Курт Элизабет Хаммел. Если бы я мог жениться на тебе еще раз, я бы сделал это без раздумий. Навсегда твой, Блейни» И в конце стояла его роспись. У меня на глазах стояли слезы. Блейн никогда не слыл огромным романтиком, но было пару моментов. Кольцо обещания. Предложение. Но это… оставаться позитивным и самим собой, когда ты находишься на смертном одре – великая сила духа. Я знаю письмо наизусть, столько раз перечитал. Но чувства, которые оно вызывает, всегда одни. Сначала грусть, затем тепло внутри. Блейн умудрялся заботиться обо мне, даже когда не был рядом. Мне пришлось ждать еще больше недели до того момента, пока я не открыл второе письмо. Я не знаю, что я там ожидал увидеть, но места себе не находил. Рейчел и Мерседес буквально жили у нас в квартире. Хотя теперь это была моя квартира. Ближе к пятнице к нам присоединилась Сантана, сумевшая вырваться из своего перегруженного графика. Я был очень им благодарен, хотя казалось, будто они считают меня слабоумным и психически двинутым. Три матери вместо одного Блейна – и все равно это не то. Я перестал выходить на улицу, потому что все напоминало мне о нем. Даже НЙАДИ. И я вообще не представлял, как смогу вернуться туда снова и делать вид, будто у меня все нормально. Наступило 8 ноября. И ровно в двенадцать часов ночи я вскрыл второе письмо. На конверте было написано «I will love you until my dying day, Kurt»**. «Милый Курт! Какая на улице погода? Я был бы рад, если бы ночью было ясное небо. Думаю, ты не станешь дожидаться дня, чтобы открыть письмо. И правильно сделаешь. Если ты чисто случайно находишься возле балкона, то выйди и посмотри на небо. Возьми письмо с собой и читай там, пожалуйста. В этот момент я действительно вышел на балкон и взглянул на небо. Оно было усыпано яркими звездами. Я думал о том, что, несмотря на мое отрицание Бога, было бы прекрасно, если бы Блейн видел меня сейчас, и как я послушно исполняю его указания. Все-таки мне иногда казалось, что я чувствую его незримое присутствие. Ты уже стоишь на балконе? Курт, родной, ты видишь все эти звезды? Гугл сказал мне, что это будет самая звездная ночь в этом году. Я надеюсь, что он мне не лжет. А теперь выбери самую-самую яркую и подумай обо мне, а я буду думать о тебе. Я верю, что мы с тобой все еще вместе. А когда дочитаешь все письма из стопки, мы сможем расстаться, ибо тебе следует двигаться дальше, а не убиваться оставшуюся жизнь. Ты молодой красивый гей, и хотя меня не очень ободряет мысль о том, что ты когда-нибудь будешь с кем-то другим… я знаю, что для нас обоих это будет лучше, чем всю жизнь ждать кого-то, кто уже умер. Иными словами – я люблю тебя так сильно, что позволяю отпустить себя. Просто никогда не забывай меня, милый. В эту ночь, когда мне кажется, будто мы так близки, не плачь. Я знаю тебя, Курт. И делаю жалкую попытку успокоить. Знаешь, я пытаюсь составить тебе компанию этой ночью. Или днем. Я просто в последнее время часто думаю о том, что было бы неплохо обзавестись домиком где-нибудь на берегу Калифорнии. Ты же знаешь, как я люблю побережья, особенно Калифорнийские пляжи и эти очаровательные бунгало. Мы бы с тобой жили там после выпуска из университета, мотались бы в Нью-Йорк на гастроли, Джун предлагала бы нам выступать на разных благотворительных или просто важных вечерах… Было бы неплохо, а? Но имеем, что имеем. Милый, когда тебе грустно, посмотри наверх и скажи мне что-нибудь. Я обязательно тебя услышу. Навсегда твой, Блейни Следующая дата: 15.11» Я бережно сложил письмо и приложил бумагу к груди. Да, Блейн всегда был удивительно чутким к моим переживаниям, он буквально чувствовал, когда мне было плохо. Я снова взглянул на звезды. Они действительно были очень яркими. Пожалуй, самыми яркими, которые я видел в жизни. «Спасибо, любимый», - мысленно сказал я одной из звезд. Все, что мне оставалось делать всю следующую неделю – перечитывать два открытых письма, вдыхая аромат бумаги и любуясь красивым почерком Блейна * - слова из песни Maroon 5 - "Stereo Heart" (так же была исполнена в "Хоре") ** - слова из песни "Come What May" (исполнена Куртом и Блейном в 4 сезоне)