Проклятое поле

Обито не был готов к стольким воспоминаниям разом. Как он мог всё это забыть? Вообще ведь не помнил то лето, как не помнил ни одного приезда Какаши до этого, как не помнил самого Какаши, не помнил Рин. Он знал только, что после той самой ярмарки он надолго заболел, пылал жаром, бредил, и выжил просто чудом, поправившись уже осенью. Много кашлял тогда... С тех пор у него был только Мадара. Который запрещал ходить "где попало", который загружал работой по хозяйству, ворчал, ругался и никогда не был для Обито ни матерью, ни отцом, ни другом. И сейчас его вели к нему. Ему опять стало плохо, а Какаши снова решил, что дело в жаре. "Что же тебе всё время нездоровится", - обеспокоенно причитал он, перехватывая Обито под руку. Но по дороге тому полегчало, он вывернулся из поддерживавшего его захвата Какаши и, не слушая протесты последнего, соврал, что ему очень срочно нужно к дядьке, а чувствует он себя уже прекрасно. После того, что ему вспомнилось, он не хотел видеть Какаши. Калитка тихо прошелестела, отворяясь. Изуна, не отрываясь от грызения кости, слегка помахал хвостом. Обито заглянул к цыплятам, потом к поросятам. Кажется, Мадара без него вполне справлялся. Всё было как обычно. На огороде, возле сарая... Может, пора перестать ходить вокруг да около? Сглотнув, он приблизился к двери дома. Отворил, погрузившись в запах каши на ужин. Конечно же, Мадара был там, и конечно же, он хотел проучить племянника. Он молчал, не отрываясь от еды и не говоря ни слова. Будь Обито помладше, он бы испугался, да только вот теперь ему было о чём спросить своего дядю. Он сел за стол, оказавшись напротив, положил локоть на столешницу. Золотистое вечернее солнце красило деревянные стены и утварь в тёплые и уютные цвета. Мадара казался грозным, его длинные чёрные волосы непослушно торчали на вихрах, придавая лицу ещё больше суровости. И как только до сих пор не утащил какой водяной его за эти вихры… Наконец, стукнув в очередной раз ложкой о тарелку, он поднял взгляд на племянника. - Расскажи, что было два года назад? - поторопился Обито. За окном каркнула ворона. Мадара не повёл и бровью, Обито дрогнул, но не стал отводить от него взгляд. Изуна снаружи залился лаем. - Кто разрешил тебе садиться со мной за один стол, - нарочито спокойно начал дядя, - не поклонившись мне в ноги за своё самовольство? Сидение в тишине до этого немного поумерило пыл Обито, но с другой стороны, дало возможность отдышаться, собраться с духом и сказать: - А что же ты, дядя, сироту обижаешь? - Ах ты... - Мадара вскочил, хлопнув ладонью по столу. - Как смеешь... Обито вскочил тоже: - Раньше ты меня везде отпускал, а что потом случилось, не сказал! - он не мог позволить Мадаре начать долго и бессмысленно себя ругать, не давая возможности вставить и слова. Он собирался быть решительным. - Что ты мелешь, - Мадара явно отвлёкся от того, что собирался говорить изначально. - Никуда я тебя не пускал, и правильно делал! - А почему я тогда чуть не утонул два года назад? - Обито сейчас и сам не очень понимал, собирается ли он обвинить дядю в том, что тот недосмотрел за ним, или что не напоминал ему о тех событиях. В любом случае, Мадара изрядно попортил его крови, чтобы обвинить его хоть в чём-то. - Потому что дурень! Связался с этим приезжим, девку угробили и сами чуть не померли. Думаешь, я поверил тому молокососу, что вы спасать кого-то там полезли? Ищи дурачка! Обито слушал, хватая ртом воздух, судорожно пытаясь сообразить, что ответить. Причина его замешательства была проста: он не понимал, о чём речь. Кто такой молокосос, и куда они полезли? - И я думал, ты усвоил науку. Да куда тебе, неблагодарный, - Мадара скрестил руки на груди и посмотрел пронзительно. - Я ничего этого не помню. Я был в бреду! – Обито схватился за голову и вдруг подумал, что дяде наплевать и что он не поймёт, почему Обито ничего не помнит, и как для него это всё важно. - Конечно, - Мадара важно кивнул. - Кто тебя выхаживал? И вот твоя благодарность! Сиротка. Обито повесил голову. Он помнил только последний сбор урожая два года назад, так что, скорее всего, всё то лето он проболел. Кроме Мадары за ним некому было следить, даже если соседка заходила помочь. - Зачем ты меня выходил? Ты же всё равно меня не любишь, - сказал он против своей воли. Рин была ему другом, а Мадара им не был. - Мамка я тебе, что ли, любить? - буркнул Мадара неуверенно и отвернулся. Потом подхватил со стола горшок да ложку и принялся наводить порядок, не глядя на племянника. Обито печально вздыхал, какое-то время глядя на дядю, потом принялся помогать тому по дому, взявшись за свои обычные дела. На следующее утро он проснулся уже после третьих петухов. Ещё лёжа почувствовал себя не очень выспавшимся, но вскоре после того, как поднялся, понял, что от усталости последних дней не осталось и следа. Мадара, конечно же, уже вовсю занимался хозяйством. Обито сначала будто не мог понять, что ему делать, хватался то за одно, то за другое, невольно ожидая, что его окрикнут, потому что он что-то делает не так. Но было тихо. Он пошёл к цыплятам, только сейчас осознав, что их стало вдвое меньше. Всё-таки взяли их добрые люди... Оказалось, что всего лишь за день он соскучился по домашней обстановке. Но ни о чём не жалел. Мадара отправился в поле с коровой, и Обито решил, что это отличное время, чтобы сходить за старым плащом дяди и ничего не объяснять. Кушина как всегда встретила его с улыбкой и спросила, как он поживает. Жаль, что она не его ровесница, какой хорошей подружкой она могла бы быть. Но у неё и своих забот полно. - Простите, что не встретил вчера Старосту. - Ой, ну что ты, что ты, - она замахала рукой. - Где это видано, чтобы за мужем соседские мальчишки бегали... Не бери в голову, Минато сам как мальчишка. Зачем она ему это рассказывала? Не родственник ведь. Хотя что взять с женщины, которая ждёт ребёнка, волнуется поди всё время. Оказалось, что тащить плащ в руке совсем неудобно, и Обито накинул его на себя. Неподалёку от дома он почему-то понял, что Какаши придёт, возможно, увидел того краем глаза или услышал голос. Подойдя к калитке, остановился и сложил руки на груди. Шёл третий день ярмарки, последний. Разъезжаться начнут уже вечером, а утром уж никого и не останется. Сначала показался Паккун, принявшийся перелаиваться с Изуной. Маленький и юркий, он как-то стремительно и незаметно оказался возле калитки, где его уже поджидал пёс Мадары. Обито с ужасом наблюдал за собаками, приготовившись к худшему, но вместо того, чтобы нападать друг на друга, они стали обнюхиваться. Наблюдая за ними, Обито не заметил, как подошёл Какаши. - Эй, - сказал он вместо приветствия. Мадара был прав. Конечно, он не был с ними у той заводи, но если бы Обито и Рин не связались бы тогда с Какаши, ничего бы не произошло. - Ты как? - спросил он. В ответ Обито только пожал плечами. Что он мог сказать? Какаши, видимо, и не понял, что его товарищ позабыл то судьбоносное лето, и уж конечно не мог и представить, каково ему было разом всё вспомнить. И он понятия не имел, какие думы мучили теперь Обито. - Я это... - Какаши, держа руки на поясе, повернулся в сторону, говоря с неуверенностью. - Ходил вчера туда, где ты говорил. Помнишь, про навку? На Озеро. Обито хотел было ответить что-нибудь грубое, но вместо этого вдруг порадовался тому, как его друг разбирается в их местности. Почему-то ему всегда это очень нравилось и даже в такой момент слегка приободрило. Сощурившись, Какаши посмотрел на него исподлобья. После небольшой паузы он продолжил: - Там никого не было. Ни навок, ни собак. Да и вообще, русалок, водяных - никого не было. - Ясно, - ответил Обито. И опять ему нечего было больше сказать. Почём ему знать, где и как прячутся всякие там навки? И почему они к Какаши не лезут. Может, Паккуна боятся. - А давай на поле сходим? Где пугало стоит. Покажешь мне, что... - Нет. Какаши с глупым видом заморгал. Обито продолжил: - Никуда с тобой я не пойду. Хватит с меня твоих затей. Какаши хотел что-то возразить, Обито думал что-нибудь добавить, но их прервали. Ватага ребят бежала мимо дома Мадары. Часть их не остановилась, но несколько знакомых подошли к ним: Гай, Ибики, Эбису, Асума, Генма и Райдо. Гай бодро начал рассказывать: - Представляете, вчера ночью какая-то мелкота на сене каталась, все стоги переворошили! Так нас сейчас позвали помогать порядок наводить! Давайте с нами! - Если твой отец не надумал, - добавил Асума, обращаясь к Какаши. Остальные же смотрели не на него. - Эй, Обито, ты как, не бегаешь больше? - спросил Генма. Он и остальные, кроме Гая и Асумы, сдерживали смешки. И что было им ответить? На языке вертелось что-то вроде "смотри сам не забегай!", но Обито вполне осознавал, как жалко это смотрелось бы. Они, скорее всего, говорят про тот случай, когда он убежал, бросив вёдра для воды прямо на землю. Зарекался ведь на улицу выходить! А всё этот Какаши... И сейчас видно было по его лицу, когда он бросал недоумевающие взгляды то на друга, то на ребят, что он вообще не понимает, о чём речь. Обито так ничего и не ответил, только нахмурился да поджал губы. - Что молчишь, язык проглотил? - поддакнул Райдо, но Асума решительно его перебил: - Хватит болтать, работать надо. Пойдём. Эти слова немного подействовали на ребят, правда, посмеиваться они не перестали. Изуна с Котецу перехватили свои вилы и двинулись вперёд, оглядываясь на Асуму, тот же взглядом подгонял Райдо с Генмой. - Вы с нами? - спросил Гай, глядя на Какаши, прежде, чем он развернулся уходить. Тот уже было открыл рот, чтобы что-нибудь ответить, но его перебил Ибики: - У Обито, наверное, времени нет, - сказал он. - Да. У меня нет на вас времени, - как можно более спокойно ответил Обито и пошёл к дому, только край плаща колыхнулся от его шагов. Он не смотрел на Какаши, но всё-таки успел заметить краем глаза его ошарашенный взгляд. Уходя, Обито слышал, как тот подзывает Паккуна. Изуна ещё какое-то время стоял у калитки, видимо, провожая нового друга, но вскоре перегнал Обито по пути к дому, не смея уйти со двора без приказа хозяина. И всё-таки... кое-что ещё надо было спросить у Какаши. Быстро скинув плащ в сундук, Обито выбежал, обогнул собственный дом с обратной стороны и выскочил из подлеска, мимо которого пролегала тропка, по которой ребята отправлялись на сеновал. Какаши шёл в конце. Обито не хотел его звать, рассчитывая на то, что тот обернётся и увидит его. Так и случилось. Оглянувшись на остальных, Какаши торопливо от них отделился и в считанные мгновения оказался возле своего друга. - Как ты так быстро тут оказался? - спросил он, подойдя. - Я вспомнил, что хотел тебя кое о чём спросить. Что ты тогда сказал Мадаре? - Что? Когда? - Какаши уставился на него ничего не понимающим взглядом. - Когда я чуть не утонул два года назад, - тяжело было указывать как-то на то время. Жаль, что приятель не мог знать его мысли. - Я ничего ему не говорил, - Какаши поднял брови и подошёл ближе. - Вообще с ним не разговаривал. С ним Минато говорил, скорее всего. Я его встретил, когда шёл с тобой в деревню, и попросил помочь. - Не помню, как мы его встретили... - нахмурился Обито. - Ну конечно, ты столько воды нахлебался. Вроде выкашлялся, а всё равно ни стоять, ни говорить не мог. Я нёс тебя на спине, - ответил Какаши. Обито сглотнул. Вот, оказывается, как всё было. И вот откуда он помнил Минато перед тем, как провалиться в забытье. - Я хотел вытащить Рин. Почему ты меня удержал? - он сглотнул внезапно появившийся ком в горле. - Не знаю, - выдохнул Какаши, прикрыв глаза. - Но я правильно сделал. Она даже над водой не показалась, а плавала-то хорошо. Там точно был омут, и ты бы тоже сразу утонул. Спорить не было смысла. Может, так бы и случилось. Видать, Какаши всюду хотел как лучше, да только получилось не очень хорошо. Ему было невдомёк, да и вряд ли такое можно объяснить, что пока он жил в своей деревне, приезжая к ним лишь изредка, Рин была с Обито всё это время, каждый день, а не пару-тройку раз в год. Даже если с ней не удавалось погулять, она всегда была в деревне, можно было просто пройтись к её дому и свидеться. Обито понимал, что Рин была для него чем-то больше, чем просто подругой. Он старался об этом не думать, от этих мыслей становилось настолько тоскливо, что он не мог этого вынести. Пусть она останется просто девочкой, с которой он играл в детстве. Ему не хотелось вспомнить что-нибудь ещё. Хватит уже этих воспоминаний. - Ты не пойдёшь с остальными? - спросил Какаши. - По-моему, зовут всех. Я шёл туда, потому что моего отца позвали, а он не может отлучиться. - Ты же хотел на Проклятое поле? - Ну да, если ты согласишься. - Я не могу... мне надо Мадары дождаться, ну да ты знаешь, - Обито опустил глаза. - И мне не хочется к остальным. Ты собираешься их догонять? - Я и так знаю, куда идти, - Какаши махнул рукой. Обито чуть улыбнулся. Он и сам не мог понять, что такого весёлого в том, как хорошо Какаши знает его деревню. - В общем, если сможешь, приходи. А с остальными я разберусь. - То есть? Как? - удивился Обито. Слова приятеля оказались неожиданными. - Скажу Гаю, чтобы узнал, что им надо. - Послушает он тебя... - Обито хмыкнул. - Но пошёл же он тебя искать, когда я попросил. Обито не очень-то это нравилось. Не хотелось, чтобы ему помогали. Ещё большим посмешищем будет выглядеть, ещё хуже, чем сейчас. Хотя Какаши... всегда хорошо сходился с людьми, может придумает что-нибудь. Эх, не хотелось, чтобы он увидел, как тут нынче к Обито относятся, да поздно. А всё из-за чего? Поди пойми этих людей. - Ты идти собираешься? Сено себя само не сложит, - Обито закатил глаза. Он узнал, что хотел, и всеми силами боролся с подступавшими грустью и тоской, а этот разговор только усиливал их, тем более, что Какаши вот-вот уйдёт. Необходимо было срочно забыться в каких-нибудь делах. Какаши махнул рукой на прощание и ушёл, Обито какое-то время смотрел ему вслед, после чего направился домой. Первые несколько шагов прошли спокойно, но потом в кустах сбоку мелькнули светящиеся глаза. От внезапного ужаса кровь застыла в жилах: не видел этих тварей всего день, а ощущение было, как будто и не должен больше видеть. Он мотнул головой и торопливо зашагал домой, глядя под ноги. Шагая между своим и соседским заборами, он заметил какое-то мельтешение справа краем глаза. Он постарался не придавать этому значения и смотреть только перед собой. Почему-то он ощущал панический страх, хотя пару дней назад вовсе не боялся этих чудищ. Сейчас все горести, связанные с воспоминаниями о Рин и Какаши, казались лишь досадными мелочами - такая сильная накатила боязнь. Внезапный окрик заставил подскочить на месте: - Ох, Обито, помоги! Скорее, хватай эту корзину - и к Кушине! Кричала Мито. Сперва Обито затрясло, но уже через пару мгновений, когда он на одеревеневших ногах кинулся к соседскому дому в поисках какой-то там корзины, стало легче. Страх медленно уходил. - Вот, эту бери. А я эту понесу... что ж рано-то так... - по дороге Мито причитала, что что-то случилось уж очень рано, а Обито пытался разглядеть дорогу, не уронив при этом огромную корзину, полную какого-то тряпья. Возле нужного дома он услышал голос Минато и ещё какой-то женщины, но не мог толком на них посмотреть. - Никого не надо! - строго выкрикнула Мито. - Да как же, что ты говоришь такое, помочь там надо да и негоже дома-то... - начала эта женщина. - Это я сбегал! - заявил Минато. - Тёть Мито, она уже не первое дитя принимает, всё-таки... "Кушина рожает!" - догадался Обито. Кто бы мог подумать, что такие вещи случаются средь бела дня! С одной стороны, надо было как можно скорее кидать корзину, куда требовалось, и улепётывать со всех ног, чтобы не лезть в женские дела. Он видел, как рожают свиньи, и сказать по правде, лучше бы не видел. С другой... всё равно было любопытно. Но Мито была непреклонна, и, после спешной перепалки, в дом они вошли втроём, без повитухи. Кушина встретила их за шитьём, смущённо улыбаясь: - Ой, нет у меня ничего, показалось. - Как показалось? - в один голос удивились Минато и Мито. Та сразу же продолжила: - Во даёт! Показалось ей! А на уши всех уж подняла. - А что случилось тогда? - Староста сел на лавку рядом с женой и дотронулся её локтя. - Заболело что-то? - Не-а, - Кушина покачала головой, не переставая виновато улыбаться. - Так... показалось просто. Живот схватывать начало, а потом прошло. - Так вот, живот заболел, а говоришь ничего! - всплеснул руками Минато. - Ну, не совсем так, - Кушина виновато потупилась. - Молодая ещё, я когда первого носила, тоже думала, что рожаю, как только в боку заколет. Рано тебе ещё! - поучительно сказала Мито. Обито опустил свою ношу там же, где стоял, и ждал, что ему, возможно, что-нибудь скажут. Он попал сюда случайно и, по-хорошему, не должен был здесь находиться. Но, сами того не желая, эти люди спасли его от затягивающей тоски и внезапного страха, куда ему идти теперь? Эх, зря он не задержал Какаши: что бы между ними ни было, а вся бесовщина почему-то отступала перед ним. - Вот дурёха, - беззлобно сказала соседка своей племяннице и погладила её по голове. Но, подняв голову, она нахмурилась, глядя в окно. - Ох, Великие силы. Глянь-ка, Обито, кого ты к нам привёл. Не веря своим ушам, он подвинулся так, чтобы видеть окно, куда все сразу же уставились. Снаружи было пасмурно. Улицу заполнил настолько густой туман, что не было видно соседних домов. Псы с горящими глазами обступили двор, не решаясь, всё же, пробраться внутрь, за забор. - Это... это... - Обито не знал, что сказать. Это он привёл? Но как? Соседка вздохнула. - Хорошо хоть и вправду не рожает, - сказала она, складывая руки на груди. Кушина глядела в пол, чуть приподняв брови и безрадостно улыбаясь. Минато печально смотрел на Обито. Пристанище, на которое было возложено столько надежд, не помогло. - Много их после солнцестояния повылезало на этот раз, - сказала Кушина, не поднимая глаз. - Да в том году не меньше было, - ответил Минато, усмехаясь. - Одного утащили. От этих его слов мурашки пробежали по коже. - Обито у нас хороший мальчик, - сказала Мито и повернулась к нему: - Скажи, почему они за тобой ходят? Что за вопрос? Что они хотят от него услышать? Он никого не призывал, в конце концов! - Я не знаю, - пробормотал Обито. - Другие тоже их видели! Они гоняют ребят оттуда, куда им ходить не стоит! - Кто тебе сказал это? - резко в один голос спросили Кушина и Мито и, сощурившись, посмотрели на него. Минато растерянно переводил взгляд с одной на другую. Но не успел он ответить что-либо, как соседка, выдохнув, подошла и, положив руку Обито на плечо, сказала: - Мальчик мой, ты слишком доверчив. Они хотят забрать тебя с собой. Расскажи нам, почему. Он не понимал, что говорить. Какого лешего им от него надо? Вокруг дома клубится невесть откуда взявшийся туман и бродит стая голодных псов, а они только к нему и прицепились. - Да не знаю я! - дёрнулся он. - Ты ведь хороший, - Кушина потянулась к нему и обеими руками ухватилась за его ладонь. Он не привык к такому вниманию и чувствовал себя вдвойне неловко. - Я знаю, что его гложет, - вдруг сказал Минато, в миг посерьёзнев. До этого он сидел с донельзя глупым видом, а теперь сложил руки на груди и задумчиво смотрел перед собой. - Тени прошлого. Да ничего он не знает! Обито почувствовал злость на Старосту. Он всё время ходил с важным видом, и все его любили - как так? Конечно, были и другие любимчики, та же Кушина, но она хотя бы была милой, или Хаширама - но он был мудр. А что толку от Минато? Ведь не отмахивайся он тогда, два года назад, от просьб Какаши, не отговаривайся своими якобы делами, не надоумь того тренироваться - никакой беды бы не было, и никакой печали на сердце Обито не лежало бы. - Закрой дверь на засов, потом за печь иди, - велела Мито Кушине. Та без лишних слов повиновалась. Соседка ухватила Обито за локоть и усадила за стол. Минато уже убирал всё, что на нём стояло. В центр поставили восковую свечу и две глиняные чашки: наполненную солью и наполненную водой. За окном становилось темнее, как будто настал вечер, до которого на самом деле было ещё далеко. - Садись у окна и следи, чтобы она не погасла, - сказала Мито, дав Минато в руки ещё одну свечу, но тонкую в отличие от той, что стола на столе. - Если погаснет, кричи. Надо же, свечи из воска, а не из жира, как у всех. Знал ли Хаширама, на что воск изводится? Неужели Мито - колдунья? Вот почему она никого с собой в лес не брала - видать, проводила там своё колдовство... Но ведь и Староста ей помогает! Как же так? Обито испугался. А вдруг они сделают с ним что-нибудь плохое? Однако за окном в сгустившейся темноте всё лучше было видно огни проклятых звериных глаз. Что бы с ним сейчас ни сделали, хуже уже не будет. Соседка развешивала по углам какие-то сушёные травы, из-за чего комната наполнилась слабым, но отчётливым запахом, не знакомым Обито. Делая это, она что-то без умолку говорила, но так тихо, что слов было не разобрать. Свеча Минато горела слабо-слабо. Наконец Мито остановилась возле Обито, водя над его головой какими-то засушенными стебельками. То, что она говорила, не было словами: какие-то звуки, похожие одни на чавканье, другие - на тихое собачье тявканье. Это было ужасно и успокаивающе одновременно. Как будто в давно знакомой строгой соседке, иногда заходившей в гости, жило неведомое создание, и сейчас оно явилось. Закончив, она сожгла травинки, что держала в руках, одну за одной. Обито как завороженный наблюдал за этим, однако случайный взгляд на Минато заставил его похолодеть: тонкая свеча горела еле-еле, а собаки снаружи скреблись в самые ставни. То и дело было видно их искорёженные злобой морды. Каждый удар их когтистых лап заставлял робкое пламя почти полностью погаснуть. «Свеча», - попытался произнести Обито пересохшими губами, но охрипший голос оказался слишком тих. Снаружи послышался человеческий вой. - Отпускать не хочет, - сказала Мито. - А придётся. Она взяла свою свечу и наклонила над чашкой с солью. Кто бы ни издавал этот полный отчаяния вой, он резко утих, когда первая восковая капля коснулась белых крупиц. Капнув ещё пару раз, Мито поставила свечу на место, взяла щёпоть соли и бросила в чашку с водой. - Выпей, - велела она. Обито послушался и всё проглотил. Звуки за домом стихли. - Погасла, - произнёс Минато. Соседка кивнула и, повернувшись к Обито, сказала: - Теперь не ждать тебе беды ни от огня, ни от воды, ни от воздуха. Но только идти тебе надобно сейчас точнёхонько на перекрёсток да не оборачиваться, а с него уже - своей дорогой. Иди. Обито поднялся с лавки на слегка подрагивающих ногах. Он понял, что сильно продрог. - Я провожу, - вызвался Минато, успевший уже снять засов с двери. За окном снова ярко светило солнце. Кушина так и не показалась из-за печи. Они вышли, не прощаясь и не оглядываясь.