«Шестая зона. Сектор семь. 1 камера. 9:35».
Безумие... Легкая дымка, охватывающая взгляд и постепенно перерастающая в непроницаемый туман, ломающий все твое восприятие. Оно отдает окружающим все скрытые в тебе чувства, словно выставляя дорогой торт на витрину магазина. Любовь, порождающая страдания, ненависть, проявляющая месть, уважение, переходящее в зависть. Самые яркие причины сумасшествия… Вы не найдете ни одного человека, который свихнулся из-за какой-то ерунды. В каждом есть маленький сундучок, где откладываются все самые мрачные чувства, в конечном итоге сжирающие тебя изнутри. Личный ящик Пандоры. И никто не в силах от него избавиться – тот мертвым грузом будет тянуться за вами, мерзко скрепя, как металлические банки по асфальту. Мошенник не смеется так, как честный человек; лицемер плачет не теми слезами, какие идут у человека искреннего. Всякая фальшь - это маска, и, как бы хорошо не была сделана эта маска, всегда можно отличить ее от настоящего лица, если внимательно присмотреться. Даже у самого гениального актера бывают проколы. Невозможно сыграть все роли великолепно, если они не отведены тебе судьбой. Безумие - дар божий. Это не боль, а счастье на всю жизнь. Жаль не каждый может осознать это. Безумие – это легкие сны, наполненные иллюзорной, но такой настоящей реальностью, порою перерастающие в кошмары, от которых невозможно укрыться, которые невозможно забыть. Словно всегда есть кто-то, стоящий за твоей спиной и пристально вглядывающийся тебе между лопаток, туда, где проглядывают острые позвонки, будто дожидаясь момента, когда ты сгоришь, расплавишься, переломишься именно в этом месте. Безумие – это холодный вязкий кисель, который тебя заставляют пить до самой последней капли. Оно склеивает все твое нутро, не дает кислороду свободного доступа, ограничивает твои мысли навязчивыми идеями. Безумие – это наркотик, который, попав в кровь однажды, уже навсегда останется в ней, требуя все новых и новых доз. И оно прекрасно, стоит лишь раз испробовать его на себе. Он стоял посреди белых мягких стен, навевающих не просто тоску, а непреодолимое ощущение одиночества и холода. Один, словно яркий всполох огня среди заснеженной пустыни. Стальная дверь не позволяла душераздирающим воплям больных, что находились в отсеке, донестись до чутких ушей Сейджуро. Но он слышал. Скорее даже ощущал нутром самые истошные крики о помощи, взывания к богам, и доселе неизвестные проклятия. Хор из разносортных голосов, молящих в разных формах лишь об одном: чтобы их выпустили или избавили от безостановочно преследующих ночных кошмаров. Наверное, это могло свети с ума похлеще наркотиков или пьянства, если бы ему не было все равно. Что ему какие-то психи, которые не могут даже позаботиться о себе? Мусор, сгорбившийся у его ног, не более. Светлые подушки, хаотично разбросанные вдоль всех стен небольшой комнатки, выделяющиеся лишь за счет небольших серых теней, отбрасываемых от света одной единственной лампочки, висящей слишком высоко, чтобы до нее дотянуться, вызывали волну удушливого отвращения. Он никогда не являлся поклонником белого цвета, предпочитая ему багрово-красный, победоносный, страстный, смертоносный оттенок. И в этом царстве света становилось дурно от такого перенасыщения белизной. Будто бы он попал в чистилище, которое затянуло его с головой, не давая вырваться из своих цепких крючковатых пальцев, приказывая забыть об остальных красках жизни. Поборов неприятные ощущения, он опустился на одну из разложенных подушек, ощущая, как она прогнулась под тяжестью его тела. Широкая спина нашла опору в стене, обитой мягкой тканью, обреченно откинувшись на нее. Глубоко вздохнув и слегка прикрыв глаза, он подпер подбородок кулаком и опустился в волну мыслей, захлестнувших его с головой. Было в его состоянии что-то апатичное, ледяное, но в тоже время будоражащее кровь. Даже в такой ситуации, здесь, в этой затхлой позабытой жизнью комнате, он больше всего походил на статую какого-то греческого бога, погруженного в свои раздумья и ослепляющего своей силой и властью любого, кто обратит на него внимание. Он мало общался с людьми в своей жизни. Скорее это были многочисленные преподаватели и слуги, которые вились вокруг него широкими хороводами, забивая голову всевозможной информацией, от которой он, возможно, был бы и рад избавиться, да первоклассная память не позволяла забыть и слова из прочитанных лекций. Ему никогда не было интересно чье-то общество, точнее ему не с кем было поговорить. Всегда сам, всегда один. И это странное чувство, наполняющее его изнутри, уже стало постоянным попутчиком. Ощущение умиротворения, когда уходишь в себя, закрываешь сознание небольшим ключом, забываешь обо всем и, наконец, расслабляешься. Легкая усмешка озарила его губы перед тем, как надолго исчезнуть в мир сновидений и грез, вместе со своим хозяином.«Шестая зона. Кабинет для допросов заключенных. 10:27».
«Небольшой кабинет, в котором стояла лишь самая необходимая мебель: длинный книжный шкаф под самый потолок, заваленный таким количеством пыльных папок всех цветов и размеров, что если совершить одно неверное движение, то все это «добро» свалится на твою непутевую голову, навеки погребя под личными делами психически нестабильных существ; маленькая кушетка, стоящая тут скорее для галочки, чем для действительно осмотра пациентов, широкий стол, заваленный кучей просмотренных документов, и пара стульев. В углу рабочего стола тихо гудел старый компьютер, усиленно загружающий необходимые данные и изживающий свои последние часы в непрерывающейся рабочей истоме. Тихо скрипела ручка, оставляющая на бумаге жирные синие кляксы. Два человека, между которыми чувствовалось сильное напряжение: врач в небрежно накинутом белом стерильном халате и пациент, безэмоционально рассматривающий царапины на поверхности лакированного дерева. - Ну что же, Сейджуро Акаши, - кинув толстую папку на стол, мужчина пристально уставился на молодого парня, который сейчас сидел напротив него, чье личное дело сейчас лежало у него на столе. - Хм... <Дело № 12654 «Имя: Акаши Сейджуро; Возраст: 21 год; Отличительные черты: красные волосы, гетерохромия глаз - правый красный, левый желтый; Положение: Сектор семь. Четвертый отсек, 1 камера – для существ с необузданной и чрезвычайно опасной для мира силой. Статус: Чрезвычайно опасен. Угроза уничтожения 10 баллов и выше. Максимальная отметка. Диагноз: Тяжелая форма шизофрения с возможными осложнениями. Особенность: «Глаз императора» - феномен, позволяющий пациенту проникать в мозг существа и за считанные мгновения лишать его воли. Отличается от людей с синдромом MSD-10 тем, что не воздействует на нервную систему, а просто уничтожает человека морально и душевно. Рост: 173 см Вес: 64 кг Группа крови: AB Дата Рождения: Декабрь, 20 (Стрелец) Врожденные болезни и отклонения: Нет. Поведение: Стабильное. Если проявляется вторая личность – яростное, жестокое по отношению ко всем. Поступил: 21 января 2122 года. Врач – специалист, ответственный за пациента: Хагаки Кейто Общее заключение специалиста/Характеристика/Биография: Сдержан, молчалив. «Абсолютен…» - как говорит сам. Проявляется завышенная самооценка. Не жалеет чужих жизней и за три недели убил 15 пациентов. Совершенно безразличен к другим, но в то же время – достаточно наблюдателен. Не любит, когда его приказы не выполняют, и без проблем может покарать за это. Среди больных получил прозвище «Император» и с каждым разом оправдывает его все больше. Аристократичная осанка, высоко поднятый подбородок и надменный взгляд – все эти повадки связаны с его трудным прошлым. Богатый отец, совершенно плевавший на сына, ранняя кончина матери, самостоятельность с малых лет и строгое воспитание дали о себе знать. Обращаться с пациентом осторожно, стараясь не показывать слабины, но и не дерзить. Ради своего же блага. Свести все диалоги к минимуму. Во время срыва разрешено применять крайние меры.> - Хм... Довольно трудный случай, - томно выдохнув и хлопнув ладонями по коленям, профессор одного из Восточных университетов достал чистый лист из ящика стола и, заполнив пару строк, поднял, наконец, свои глаза на Акаши. В его взгляде читалось что-то победное, унижающее. Словно он уже сейчас считал себя намного выше своих пациентов, забывая о равенстве каждого в этой жизни. Хотя, возможно, это было именно так: нормальные люди всегда ставили себя над сумасшедшими. Якобы, они смотрят на мир ясными глазами, не затуманенными пороками и алчными желаниями, ведут себя как высокопоставленные личности. Но, если задуматься, то они всегда прячут это под своими масками, которые искусно носят всю жизнь. А безумцы – самые честные существа на планете: они открывают миру свою душу, не скрывая ее за жестким занавесом притворства. Сейджуро это раздражало. Его всегда бесили люди, которые не ставят тебя ни во что только потому, что ты ниже их на голову, слабее физически или просто потому, что ты не такой. Хочется первым же делом раздавить их, сровнять с землей, уничтожить. Все должны знать свое место, которое находится в грязи у его ног. Лишь немногие достойны стоять рядом. Парень сидел на стуле довольно свободно, в эмоциональном плане, но более сдержанно в физическом. Прямая осанка, гордо вздернутый нос, нога, закинутая на ногу. Поначалу можно было бы сказать, что Акаши Сейджуро - совершенно не отличающийся от других подросток. Незнающий его человек, впервые посмотрев на парня, испытал бы смешанные чувства. Сначала была бы симпатия – Сейджуро красив, горд, великолепен в своей ипостаси. Его странные глаза манили к себе любого, будь то кроткая девушка или независимый парень – все неотрывно смотрели на парня, тонули в его ало-золотом взгляде. Длинные холеные пальцы иногда еле заметно подергивались, словно управляя всем миром, как марионеткой. А тонкие выразительные губы то и дело изгибались в многозначительной улыбке, сводящей с ума похлеще шизофрении. Но стоило лишь внимательнее к нему присмотреться, и людьми овладевал непонятный страх, пробирающий до самых костей. Даже не смотря на свой рост, он мог внушить ужас любому громиле. И дело даже не в способностях. Аура Сейджуро за километр веяла опасностью, что замечали не только охранники Сектора 7. И мало кто мог сделать что-то поперек его воле. Казалось, что один неверный шаг, и этот парень самолично свернет шею любому противнику. Хотя некоторым чувство самосохранения отказывало… Медик высокомерно рассматривал сидящего напротив пациента, размышляя над тем, как бы получше показать ему его место. Это ЕГО кабинет, здесь ОН главный, и какой-то глупый мальчишка не может чувствовать себя здесь так спокойно. Даже с учетом его шизофрении. Громко хрустнув пальцами и переплетя их между собой, врач с легкой ухмылкой уместил на полученный замок свой подбородок и слегка склонил голову вправо. По его скучающей физиономии было видно, как ему не терпится поскорее расправиться со всеми душевнобольными, которых на него спихивает руководство, и отправиться к себе домой, где его ждет покорная и молчаливая жена. - Что ж. Вы будете проходить обязательные процедуры. Один раз в неделю - беседа с психологом. Если результат начнет проявляться с первой недели, то общее лечение займет примерно год. Ну что, пленничек… - мужчина осекся, как только встретился с глазами своего пациента, в которых открыто читалась угроза. Та тонкая граница, которую Сейджуро воздвигнул вокруг себя, давая окружающим небольшое пространство для самодеятельности, была с треском разрушена. Никто не смеет говорить с ним так. Никто не смеет называть его пленником. Мусор не имеет права дерзить ему. - Язык попридержи! - грозно прошипел Сейджуро, сохраняя невозмутимое лицо, но просто убивая взглядом. Его глаза словно жили отдельной жизнью от своего хозяина: в то время, когда парень был вроде бы спокоен, они метали молнии похлеще, чем Олимпийский громовержец Зевс. Он мог бы кричать, махать руками, угрожать, но ничто иное не смогло бы привести окружающих в подобный ужас, подобный тому, в который вводит его взгляд. «Глаз Императора» не знает промахов. Тело ученого пробрала крупная дрожь, начиная от седьмого позвонка и заканчивая копчиком. Ужасный страх волнами бежал по молодому телу, погружая в пучины отчаяния и затуманивая разум, будто сильнодействующий наркотик. Время словно остановилось, заставляя секундную стрелку нервно дергаться на одном месте, как при приступе эпилепсии. Одно лишь мгновение, меньше секунды, понадобилось Сейджуро, чтобы скрутить сознание собеседника в бараний рог. - Более не смей являться ко мне, пока я тебя не позову, - Сейджуро выглядел все таким же спокойным, медик сидел все в той же позе, только атмосфера в комнате сильно изменилась. - Да… - бездушным голосом ответил ученый, пусто смотря на то, как красноволосый молча встает и направляется к выходу. Будто бы что-то вспомнив, парень остановился в дверях и задумчиво обернулся к врачу. Тонкие пальцы задумчиво отбивали какой-то ведомый только ему ритм на бедре, а лицо было непроницаемым, не выражающим никаких эмоций. С каждой лишней секундой его пребывания в кабинете температура падала все ниже и ниже. - Даю вам десять минут на то, что бы принести мои вещи в камеру. Учитывая то, что с созданием Шестой зоны в мире повысилась вероятность охоты на таких, как я, разумно будет переждать все здесь. Я ясно разъясняюсь? - Да... – голос ученого раздавался эхом в гулких стенах кабинета, безвольно затихая на губах. Сейджуро разорвал зрительный контакт и спустя пару мгновений глаза медика прояснились, создавая видимость его полной вменяемости, словно и не было этого разговора между хищником и добычей. Мужчина щелкнул пальцами, и в кабинет вошли двое громил, которые в ту же минуту нацепили звонкие наручники на запястья Императора и вытянули его в длинный железный коридор. Ледяной металл, который не потрудились согреть тупоголовые мужики, обжигал белоснежную кожу на запястьях. Стальные трубы, прикрепленные к стенам ржавыми карнизами, извивались, пропускали сквозь себя воду, образовывая при этом несколько протечек, из которых неумолимо, капля за каплей, стекала обогащенная металлом жидкость, разбавляя этим звуком повисшую тишину и скрип цепей. Гулкие удары ржавой воды об пол сливались с отдаленным скрежетом, так сильно напоминающим царапанья маленьких когтистых лапок по металлу. Громкие шаги, эхом разлетающиеся по коридору и с удвоенной силой возвращающиеся к своему источнику, раздражали слух, не давая сосредоточиться на своих мыслях. Медленно, смакуя каждый пройденный сантиметр, чувствуя, как грубые руки жестко сжимают его плечи, заставляя двигаться в только им понятном ритме, они приближались к дверям. Спокойное дыхание разрывало воздух полупрозрачными облачками пара, моментально растворяющимися, словно их никогда и не было. Вдали, в темноте, мелькнул длинный тошнотно-розовый крысиный хвост – кто бы сомневался, что тут водятся грызуны. Это место можно сравнить только с помойкой, заполненной разносортным мусором. Широкая металлическая дверь, достающая своими габаритами до самого потолка, оплетенного паутиной сотни оголодавших пауков, с потертым от частых наборов числовым ключом мерзко заскрипела, будто в каком-то фильме ужасов. Появилось ощущение, что за ней будет ждать камера пыток или подвал, где какой-нибудь маньяк расчленял своих жертв, но за ней был лишь длинный коридор со множеством совершенно не отличающихся друг от друга камер, отделяемых от коридора лишь стальными дверьми с маленькими зарешеченными окошками. Откуда-то из глубины темного пыльного коридора разнесся душераздирающий треск и глухой вой, на что стоящие позади охранники отозвались глухим и туповатым смехом, а Сейджуро лишь приподнял правую бровь, намекая на свое раздражение. А потом наступило подобие тишины, нарушаемое лишь звуками непонятной возни и гулкими болезненными стенаниями. - Иди, - подтолкнул замершего на месте Акаши военный и повел его вперед - мимо десятков опасных для мира существ. Сейджуро молча шел вперед, со скрытым интересом посматривая в сторону проплывающих мимо камер. Любопытство брало верх даже над его выдержанной и терпеливой натурой – то, что находится за этими дверями, ему никогда не доводилось видеть. Оглядывая всех и каждого, он иногда останавливался, дабы подольше понаблюдать: в самой первой клетке находился огромный аквариум с толстыми стенами и, как минимум, двадцатью кубометрами слегка зеленоватой воды. В нем, извиваясь под теплыми потоками, мелькал странный более темный сгусток, образовывавший из себя человекообразную амфибию. Существо спокойно переплывало из одного угла аквариума в другой до тех пор, пока не заметило шевеление за решетками. Это был парень, черные коротко стриженные волосы которого двигались вместе с плавными потоками мутной жидкости, едва заметно поблескивая зелёным цветом. Начиная от пальцев и заканчивая предплечьем, к весьма подтянутому торсу парня стремились болотные чешуйки, которые так же покрывали шею, плавно переходя в жабры и ноги, на которых находились небольшие плавники. В довершение ко всему из-за полуоткрытых тонких губ проглянули ряды острых акульих зубов, полностью закончивших описание морского нелюдя. Единственной непонятной для Сейджуро деталью остались очки, то и дело сползающие с носа амфибии из-за непригодной для них водной среды. Непонятно, для чего эти стекляшки парню – возможно, это всего лишь дань его прошлой жизни, где он был подслеповат. На пару мгновений замерев, оно пристально рассматривало новоприбывших, плавно покачивая плавниками, а после, оперевшись широкими ладонями о толстое стекло, оттолкнулось и продолжило свое путешествие по давно наскучившим стенкам тюрьмы. - Его имя – Хьюга, - медик, все это время шедший в конце процессии, задумчиво вертел в руках карандаш, который по привычке схватил с рабочего стола. - Он стал жертвой экспериментов во Флотилии и теперь живет здесь, хотя эксперименты мы еще не закончили. Его мутации мало изучены, но, судя по всему, он был обычным подростком из Восточного государства до того, как с ним сделали это, - ученый молча обогнул широкоплечих охранников и невысокого пациента, который с интересом рассматривал содержание аквариума, и двинулся дальше. Следующая дверь была укреплена намного лучше первой: под ручкой стоял такой же цифровой код, как и на входе, а зарешеченное окошко было намного меньше, чем во многих других отсеках. Внутри горела лишь небольшая лампочка, не способная полностью разрушить полумрак в помещении. Сейджуро поначалу показалось, что эта палата пуста, однако шевеление в разных сторонах заставило его отказаться от этой мысли. Там, забившись в углы словно крысы, сидели двое парней, которых трудно было разглядеть из-за их скукоженных поз. - А это Такао и Изуки. У них очень редкий феномен... И не только в генетике, - достав из небольшой набедренной сумки у одного из охранников длинный ломоть черствого хлеба, медик призывно постучал ногтем по тонким прутьям решетки, привлекая к себе внимание пленников. Копошение в углах сразу усилилось, в свете лампочки заблестело несколько пар больших хищных глаз. Врач протиснул между металлическими штырями хлеб, наблюдая за тем, как существа с нарастающей решительностью выползают из своих укромных мест. Это были два парня с одинаковым безумным взглядом, неотрывно следящим за мелькающей едой. Довольно молодые, не старше самого Сейджуро, и привлекательные. На первый взгляд. Завидев заветную пищу, они оба переглянулись и зрачки каждого резко сузились, став практически невидимыми. В следующее мгновение, взмахнув руками, которые невероятно быстро начали покрываться оперением, оба сорвались к пище. - У них есть очень интересная вещица. Мы назвали это "Орлиный глаз". Но, видимо, учёные восприняли все слишком буквально, поэтому, когда они чуть не превратились в птиц, были приняты крайние меры, поэтому они сидят здесь. Пока медик рассказывал их историю, существа уже успели подобраться к самой решетке, шелестя черным блестящим оперением. Давясь собственным гарканьем, они набросились на единственный за несколько недель кусочек пищи, пытаясь отодрать от него как можно больший кусок. Медик, успевший вовремя отдернуть руку, самодовольно постучал ногтем по металлическим решеткам, заставляя воюющих существ содрогнуться от противного скрежещущего звука и уползти вглубь камеры. - Мы проводим на них эксперементы, в основе которых лежит исключение на долгое время пропитания и воды, а так же сна. Благодаря электрическим чипам, что подсоединены к их телам, мы можем в любой момент пустить разряд и отогнать с них сон. У этих двоих просто потрясающая выдержка. Может быть это и не гуманно, но нам необходимо знать о них все - профессор, находящийся под посмертным влиянием Глаза Императора, пустым взглядом оценил обстановку в клетке и, тихо хмыкнув, указал рукой на последующие зоны: - Дальше идет целая компания душевно больных, но тут уже способности групповые. Он посмотрел на носящихся в панике по замкнутому пространству парней и, отойдя в сторону, дабы не загораживать обзор слушающему только самое главное Акаши, уставился на немного непонятных существ. - Они раньше жили в Восточном государстве, но привезла нам их Флотилия. Скорее всего это либо какая-то врожденная аномалия, либо какой-то ненормальный эксперимент. В наше время новости о массовых пропажах людей могут самым наипростейшим образом скрыть от общественности, - Акаши многозначительно хмыкнул, думая над тем, какие эксперименты над людьми можно в принципе назвать нормальными. Небольшие козьи рожки и хвостик у каждого, добавляли большей похожести на овец, прибавляясь к мохнатым копытцам. Этакие сатиры, которым не хватало лишь их излюбленных флейт и свободы. Их было много, они судорожно мельтешили перед глазами, не давая возможности рассмотреть хотя бы одного, заставляя голову наполняться головокружительным туманом. Сейджуро отвел от них взгляд, дабы не смотреть на эту живую центрифугу, тем более что каких-то конкретных отличий существ друг от друга он разглядеть не мог. - Здесь все очень опасны, но поверь, худшее - еще впереди... Несколько камер, пройденных быстрым размашистым шагом, оказались пустыми. За одной из дверью царила кромешная тьма, не дающая надежду разглядеть, другая, попавшая прямиком в луч света от настенного фонаря, была полностью забрызгана чем-то грязно-черным, похожим на давно засохшую кровь. Сейджуро тихо хмыкнул, понимая, что вероятнее всего это именно так и есть. Тут явно сидел не сумасшедший художник, обожающий рисовать свои картины исключительно черно-бордовым цветом. Следующая дверь была укреплена посильнее предыдущих – вместо металла перед посетителями предстала каменная дверь толщиной сантиметров в тридцать, закрытая сразу на несколько видов замков. За ней на деревянном табурете сидел высокий парень, хмуро смотрящий на нарушителей спокойствия из-за свалявшихся и отросших больше нормы огненных волос. Его руки были плотно связаны за спиной, без возможности совершения ни единого лишнего движения. Как только в поле зрения парня появились люди, он слегка оскалил зубы, предостерегая их от лишних движений. - Его имя Тайга. Буквально пару лет назад, в его кровь вживили радиоактивный металл, после чего парень, как магнит, может притягивать и отталкивать от себя предметы. Тяжелее всего ему поддаются камни, поэтому нам пришлось обустроить эту камеру специально для него. Надо сказать, страшно, учитывая то, если в тебя летит железный стол. Через какое-то время они уже стояли перед предпоследней дверью. За ней копошилось что-то большое и неприятное, о чем даже медик предпочел умолчать, отмазавшись тем, что оно поступило к ним парой дней раньше, и на данный момент обследование еще не было проведено. Сейджуро молча смерил взглядом сначала темницу, после - ученого и, переведя взгляд на самую последнюю камеру, огражденную тяжелой дверью, начал дожидаться ответа на свой немой вопрос. Медик махнул охране рукой, давая знак, что они могут быть свободны, а после уделил внимание своему пациенту: - Да. Эта камера принадлежит тебе. Мне продолжать? - Не имеет смысла. Я хочу, чтобы завтра ты принес мне все личные дела всех заключенных Сектора семь. На остальных мне нет дела. И советую не затягивать. Другие вопросы меня не волнуют, как доставать решай сам. - Я-я... Понял, - мужчина словно съежился под напором приказа парня, пропуская его вперед. - Надеюсь на твой ум. Я что-то еще должен знать? – Сейджуро слегка повернул голову, краем глаза наблюдая за бредущим позади врачом, следя, чтобы тот не выкинул чего-то непредсказуемого. - Питание трехразовое. Можешь ходить со всеми заключенными в столовую, можешь приказать носить еду в камеру. На счет завтрака, обеда и ужина будет сообщать охрана. Так же будут некоторые обследования, в самом начале, а после, возможно, процедуры. Думаю, это будет пара диалогов с психологом в неделю, ну и помимо банных - несколько прогулок, да с хроническими что-нибудь будет. - Выяснишь и расскажешь позже. Недостоверная информация мне не нужна, Сейджуро сверкнул глазами и отвернулся от своего сопровождаемого. Эта информация его не слишком интересовала. Он не считал себя психом и в процедурах смысла не видел, а принести ему еду в любое время дня и ночи он мог заставить любого – только пальцем ткни. - Я... Понял… - прохрипел мужчина, проводя дрожащей рукой с карточкой по автоматическому замку и вводя несложный код, подающий команду главному компьютеру - открыть дверь. Сейджуро в одно мгновение запомнил эти простейшие цифры. Нет, он не собирается сбегать, но для полной уверенности в себе это не помешает.«Шестая зона. Сектор семь. 1 камера. 12:48».
Сон был прерван пронзительным скрежетом металлической двери по каменному полу, сообщавшем о нежданном госте. По ногам сразу же пробежался ледяной сквозняк, заставивший единственного находившегося пленного незаметно покрыться пеленой мурашек. Очнувшись ото сна, парень недовольно приоткрыл глаза, осматривая того, кто осмелился прервать его отдых. Это был всего лишь его врач. Он то и дело поглядывал куда-то за дверь, словно проверяя, не ведется ли за ним слежка. - Я принес лишь половину того, что ты просил... Заключенных много, ты бы знал, какого труда мне стоило это все забрать, - он щёлкнул пальцами, и трое громил в военной форме занесли в камеру высоченные горы с разноцветными папками. Лениво потерев переносицу указательным пальцем, Сейджуро недовольно посмотрел на мужчину. - Я закрою глаза на твою манеру речи со мной в первый и последний раз. То, как ты будешь выполнять приказ, меня не касается. Мне важен лишь результат. У тебя есть еще два часа, чтобы принести мне все необходимое. Старайся не наделать шуму. Проблемы мне не нужны, и ты об этом знаешь. Ученый молча кивнул и покинул помещение, в то время как Сейджуро медленно встал и прошел мимо высоких стопок, опасно накренившихся под тяжестью информации о заключенных. Взяв первое дело, занесенное в старую картонную папку, Акаши с интересом просмотрел титульную страницу и, считая бессмысленным тратить свое время на этого заключенного дальше, быстро пролистав исписанные диагнозами листы, откинул папку в сторону. За ней полетела следующая папка, а затем и еще одна. И еще с десяток. Осматривая содержание первой страницы, парень видел там либо уже утилизированных монстров, либо тех, информации о ком ему было достаточно рассказанной во время увлекательнейшей «экскурсии». Остановился парень, когда в его руках оказалась самая толстая. На серой обложке, краешки которой были немного загнуты в разные стороны, словно именно эта папка пользуется особой популярностью у группы здешних медиков, немного странным печатным шрифтом, красовалась надпись: "Планируемый перевод в Сектор семь". Внутри находились длиннющие списки существ, обреченных на попадание на этот замечательный «курорт» под названием Шестая зона. - Уже интереснее... - расположившись напротив двери на паре подушек, подперев спиной стену, Сейджуро вновь приоткрыл тонкую корочку и с интересом начал вчитываться в напечатанную мелким шрифтом информацию. Но совсем скоро его уединение вновь было бесцеремонно нарушено. - Сейджуро Акаши, - грубо раздалось за дверью, спустя несколько часов после визита подчиненного профессора, - через десять минут обед. - Принесете мне сюда, - Сейджуро даже не потрудился оторвать свой взгляд от очередной папки, отрытой среди прочего, не интересующего его хлама. За дверь послышалось ошалелое пыхтение, похожее на бульканье закипающего чайника – охранник был явно разъярен подобным отношением. - А не много ли хочешь? - дерзил громила, стоящий по другую сторону, с насмешливым взглядом. В ту же секунду дверь, на которую он лениво облокотил свою массивную тушу, слетела с петель, сбивая охранника с ног. За ее пределом молча стоял Сейджуро, разъяренно испепеляя взглядом грубияна. - Твое место там, где оно есть - у меня в ногах, и не смей с него уходить, - высокомерно выплюнул Акаши, разворачиваясь и садясь на белую железную кровать с мягким матрасом, сопровождаемый отдаленным воем сирены. Стянув с себя верх больничной рубахи, так как тюремную одежду ему ее не принесли, и, оголив тем самым накаченный торс, парень лег на матрас, закинув ноги и вжавшись головой в подушку, заставляя алые пряди хаотично разметаться по свежевыстиранной ткани. - Ты еще здесь? - не открывая глаз, тихо спросил Акаши, зная, что за металлической дверью все еще приходит в себя посмевший перечить императору мужчина. Это было слышно судорожным попыткам сдвинуть с себя навалившуюся ношу, рвение которых с каждым мгновением утихало. Негромкое кряхтение заглушил топот множества ног, несущихся к самой отдаленной камере, намереваясь поймать беглеца, который в этот момент даже и не думал подниматься со своей койки. Ворвавшиеся в палату охранники поначалу тупо уставились на потерявшего сознание мужчину, а после на спокойно лежащего внутри парня. Так как особыми запасами мозгов они не обладали, то Сейджуро был сдернут со своего места, скручен и отправлен прямиком к главврачу, который уже был уведомлен обо всем случившемся, впрочем, как и все остальные обитатели Сектора семь. Протащенный через чертову кучу коридоров и поворотов, Акаши оказался в просторном кабинете, окруженном зеркалами, за рабочим столом которого сидел еще один медик. Его усадили на небольшой стул, который ходил под его телом ходуном из-за уже обветшалых ножек. - Объяснитесь, - мужчина, нервно стучащий ручкой по краю стола, чем изрядно раздражал Сейджуро, сидел перед парнем и старательно отводил серьезный взгляд, дабы не испытать на себе то, что называется "быть подчиненным". - Я лишь указал мусору его место, - Акаши невозмутимо смотрел вбок, на свое отражение, где на него посматривал самоуверенный, но все же скрученный наручниками парень с голым торсом, и пытался ненароком поймать взгляд отворачивающегося врача. - Вы совершили побег! – мужчина неосознанно перешел на визгливый писк, но вовремя одумавшись и откашлявшись, вернул свой голов в прежнее состояние. - Я не сделал ни шагу за предел камеры, - чистейшая правда. Если бы он хотел, он бы просто не попался им на глаза. Уж избегать всяких попыток приручить его Сейджуро умеет. - Вы предприняли попытку побега! - Которую браво остановил ваш смелый офицер, что сейчас лежит на операционном столе, храбро одолевший невооруженного заключенного, что моложе и меньше его в несколько раз, - подросток самодовольно посмотрел на все еще отворачивающегося врача. Он знал, что в данный момент его просто пытаются обвинить хоть в чем-то, чтобы ужесточить условия его пребывания здесь. Но, увы, он не даст им такой возможности. - Это не аргумент! - Как раз таки наоборот, - парировал Сейджуро откидываясь на спинку стула. - Вам нечего поставить против. Камеры наблюдения записали все происшествие. На них четко видно, что ни попытки, ни побега и не подразумевалось. Если у вас есть еще обвинения, то я с удовольствием их выслушаю. Багровое лицо мужчины доставляло парню несказанное удовольствие. Он знал, что ему больше ничего не предъявят, он как всегда вышел сухим из воды. Посидев и послушав, как скрипят извилины у собеседника, силящегося придумать любой, даже самый малейший повод применить к пациенту одну из мер наказания, Сейджуро наконец-то дождался того момента, когда медик отдал приказ отвести его обратно и вернуть дверь на место. Через каких-то полчаса, оказавшись вновь на своей койке за оперативно установленной на место дверью, Сейджуро расплылся в довольной усмешке, записывая на свой счет очередную победу. Но его мысли уже начали вертеться вокруг другого интересного факта, найденного им сегодня в залежах пыльной бумаги. - Все идет как нельзя лучше. Скоро. Скоро они прибудут в Сектор семь, и тогда никто больше не посмеет перечить мне. Все они падут на колени пред императором. И я уже знаю, кого поставить на роль императрицы...