Воля Малдары: Путь чернокнижника

Каменный зал освещало голубое пламя множества светильников. Десятки учеников окружили пустое место, предназначенное для великого таинства Скарабея. Орфео Микаэлли стоял, торжественно приподняв подбородок, и держал в руках чашу, наполовину заполненную кровью. Подле него находился князь вампиров, призванный засвидетельствовать явление нового некроманта, а позади них, у самой стены, был ещё один человек в непроницаемо чёрной мантии. Лишь вампир знал, кто он такой, а другие даже не замечали. Его лицо скрывала тень от капюшона, отороченного золотой лентой. Темноволосый юноша, облачённый в новую мантию с бирюзового цвета наплечниками в виде крыльев скарабея, вошёл в зал, и толпа учеников расступилась перед ним, освобождая путь к центру. Юноша неторопливо прошагал к Орфео и принял чашу из его рук. — Учитель мой, — обратился он к старшему некроманту, — я осмелюсь просить вас провести ритуал по моему собственному плану, ибо я уже обрёл некоторое знание, которое было бы неплохо продемонстрировать нашему дражайшему гостю. Микаэлли переглянулся с вампиром, и тот, на долю секунды покосившись на человека у стены, кивнул. — Князь Клето даёт своё согласие, — объявил юноше Орфео. Ученик поклонился, развернулся к залу и вдруг выплеснул кровь на пол. Старший некромант удивлённо повёл бровью, вампир же понимал: мальчишка знает, что делает. Юноша поставил чашу на пол и вскинул руки. Его ладони засветились, и магические ленты потянулись к кровавому озеру. Оно заполыхало и вдруг зашевелилось, подчиняясь воле заклинателя. Кровь отступила и вдруг начала собираться в какой-то мистический знак. Прошло немного времени, и свечение погасло, демонстрируя зрителям большую магическую пентаграмму с неисчислимым множеством других символов, которую посвящаемому некроманту следовало бы нарисовать вручную. Дыхание Орфео ненадолго замерло, князь Клето криво ухмыльнулся, человек у стены не шелохнулся. Тем временем юноша склонился над опустевшей чашей, поколдовал ещё немного, и в ней вдруг появились необычного для человеческих болотно-серого цвета внутренние органы: лёгкие, печень, желудок, кишечник и сердце. Паренёк аккуратно брал органы из чаши и раскладывал их на концах пентаграммы. Закончив, он выпрямился и обратился к зрителям: — Этот ритуал не будет похож на те, что нам всегда предстояло видеть при становлении нового слуги великого Скарабея! Учитель мой, Орфео, Ваше сиятельство, князь Клето, станьте главными его свидетелями! — Он повернулся к просвету, через который пришёл, и повелительно крикнул: — Кадавры! Тащите демона! Издалека донеслись мертвенный рёв, звон цепей и протестующие женские крики: — Нет! Не-ет! Не смейте тащить меня туда, гадостные мертвяки, прекратите! Я не хочу! Я не хочу туда идти! Не-ет! Верните меня в камеру! Верните меня в камеру, я хочу говорить с вашим хозяином! Кадавры без особого труда втянули молодую демонессу в зал. Изрезанные крылья, которые больше никогда не поднимут хозяйку в воздух, были жестоко переломаны сковывающей их цепью. Левый рог был сломан посередине, правый отсутствовал вообще. Женщина не могла сопротивляться сильным покойникам. Цепи на её руках и ногах были ещё тяжелее, чем те, за которые она была прикована к каменному столу. — Я здесь, Шерван, — сказал юноша, когда кадавры остановились. — Что? Некроманты? — Шерван в ужасе попыталась отползти, но сил не хватало. — Ты… Ты один из них? — Ты поможешь мне стать одним из них. — Чт-то ты собираешься делать?.. — Сейчас всё станет ясно. Кадавры, — приказал юноша, — положите её в середину зала и удерживайте! Мертвецы безоговорочно повиновались. Они прошли дальше, натягивая цепи и затаскивая Шерван в центр пентаграммы. Поняв, что её ждёт, демонесса отчаянно вскрикнула: — Ты обещал исцелить меня! Ты обещал подарить мне вторую жизнь! — Я это и собираюсь сделать. Кадавры замерли, заставив Шерван распластаться на полу. Юноша встал у края пентаграммы, над головой синекожей демонессы и, подняв руки, от которых снова заструился зелёный свет, негромко заговорил, так, что слышала только она: — Ты обретёшь воистину новую жизнь, но её нельзя будет назвать жизнью. Ты станешь моей игрушкой, безвольной куклой, марионеткой судьбы и исчадием самого… Падшего Демона. Человек у стены приподнял голову, будто тоже услышав слова юноши, и из-под золотой оторочки сверкнули два ярких огонька. Шерван же застыла от накатившей новой волны страха: о Падшем Демоне давно не говорили на Ясене, но помнили все его деяния. В ту же секунду юноша зычно крикнул: — Узри же могущество великого Скарабея! Всё вокруг загудело, задрожало. Ученики заволновались. Только человек у стены, Клето и Орфео остались недвижимы, хотя на лице последнего снова застыло удивление. Кровавые полосы пентаграммы тоже начали излучать свет, поглощая им кричащую от ужаса и боли Шерван. Этот свет всё наращивал свою силу, пока не дал волю мощнейшей энергетической волне, потушившей все огни, освещавшие зал. Когда всё затихло, на пентаграмме, в том месте, где ранее лежала демонесса, стояло, опустив голову и покачиваясь, страшное чудовище с бледным женским телом до пояса и ниже — грудью и брюшком древнего паука. — Кому ты подчиняешься, ананше?! — крикнул юноша, и паучиха подняла голову, явив опустевшие глаза Шерван: — Тебе, мой некромант. — Хорошо, — кивнул юный заклинатель и повернулся к старшему некроманту и вампиру: — Каково же будет решение, Ваше сиятельство, Клето, и учитель мой, Орфео? Они переглянулись, и Орфео согласно приопустил голову. Тогда вперёд выступил князь Клето. Обведя людей холодным взглядом и встретившись глазами с посвящаемым юношей, он еле заметно кивнул ему и торжественно возгласил: — Сей юноша весьма умел в выбранном деле. Кто-то назовёт ритуал сомнительным, ведь идея некромантии в том, чтобы давать новую жизнь людям. Но перед вами была демонесса, а демоны, как вам должно быть известно, уже не люди. Нет иной им участи, кроме той, что уготована кадаврам! Ты достойный ученик своего наставника, и потому я с полной уверенностью заявляю: сегодня в рядах некромантов оказался весьма перспективный молодой человек. И я верю, что во имя великой идеи Посмертной Жизни тобою будут свершены великие дела, юный Антонио! В небе сверкнула ядовито-зелёная молния — и на мгновение осветила не только зал, но и бледное лицо, похожее на маску, без носа и рта под чёрным капюшоном с золотой оторочкой.