***
Георг еле досидел последние уроки, сердце его было с самого утра не на месте. Он хотел сорваться и побежать к Мирославу но помнил о данном ему обещании. Он должен был учиться. Причем учиться хорошо. Как только же прозвенел звонок с последнего урока, альфа схватил свой рюкзак и убежал. До поликлиники. Где работал его омега, он гнал по максимуму. Мирослава он встретил на улицу заплаканного, с коробкой и букетом в руках. - Мир, родной, что случилось? – спросил он, подлетая и выхватывая коробку. Руки доктора опустились, он подошел к альфе в плотную и уткнувшись лицом ему в плечо снова разрыдался. Георг просто стоял, просто ждал пока брюнет наплачется, потому что бесполезно спрашивать что-то у омеги, который бьется в истерике. Хотя истерик до этого он у Мирослава не видел, значит случилось что-то серьезное. - Твой отец случился… - выдавил наконец из себя андролог сквозь слезы. – Сказал, что ты должен вернуться домой вместе с Мишелем и что я должен послать тебя и… и… - он снова стал всхлипывать. – Меня уволили. Крамер стоял, словно обухом ударенный. Такого от своего отца он не ожидал. - Я поговорю с ним! – серьезно заявил юноша. - Бесполезно, Гео, это бесполезно. - Ну а что тогда делать. Я не собираюсь ставить крест на наших отношениях! - Ты его единственный сын, его наследник, он… Я беден, я тебе не пара, – омега снова заревел. - Вот именно… - процедил Георг сквозь зубы. – Я его наследник. Значит, чтобы быть вместе, я должен встать во главе корпорации и тогда он совсем ничего не сможет сделать! – говорил альфа уверенно. – Мир, ты будешь ждать меня? - Буду, – тихо ответил парень. Хотел бы он сказать, что нет, но был уверен, что никого больше не полюбит кроме своей половинки. - Я постараюсь побыстрее объявить о его некомпетентности и скинуть к чертям собачьим с его трона. - Для этого тебе надо быть гением. - Не волнуйся, буду, – ответил Георг с усмешкой. – Постараюсь закончить универ раньше. Рюрик лишь еле заметно кивнул. - Давай отвезу тебя домой. - Нет, Гео, я на новую работу, – с усмешкой ответил Мирослав. - Ну ничего себе ты шустрый! Поехали, отвезу тебя. Должен же я оставить свой запах в твоем кабинете.***
О том, как без любимого тяжело, Мирослав понял уже на следующий день после расставания с альфой. Сердце ныло, болело, требовало Георга к себе поближе. Но этого в принципе быть не могло. Андролог продолжать работать, но уже на новом месте, завоевывая сердца медперсонала. Постепенно все его сталкеры переметнулись в новую поликлинику и вскоре в коридоре у кабинета снова выстраивалась толпа. Мирослав пичкал себя таблетками, чтобы заглушать запах, который обострился в разы после того, как альфа перестал появляться. Удвоенная доза забила течку и это радовало омегу несказанно. Время тянулось медленно, он углубился в свои исследования, чтобы сократить часы без своего альфы, но каждый раз когда в кабинет открывалась дверь он с улыбкой смотрел на входящего с надеждой. Что это Георг пришел навестить его, но увидев очередного наглого альфу, грустнел, глаза его наполнялись слезами. На приставания пациентов он по-прежнему никак не реагировал, и многим стало казаться, что объект их обожания азотом заморозили. Холодом от него веяло за несколько метров. Конечно. Он по прежнему оставался высококлассным специалистом, в его руках члены продолжали взрываться в оргазме, но люди перестали для него существовать. Раз в месяц курьер приносил букет цветов и Рафаэлло, от какого-то Кира, но Мир знал, что Георг передает ему весточку через своего друга. Наступил Новый год, за ним потянулся промозглый январь. Омега вдруг осознал, что он уже не помнит, как пахнет его альфа, курьер вместе с букетом и конфетами принес школьную конкурсную исследовательскую работу Георга по его исследовательской работе «Женщина миф или реальность». Сначала Мирослав даже читать не мог, сидел и терся о кожаную папку, которая была вся пропитана его альфой, омега плакал, вдыхал запах и терся щеками до покраснения кожи. Только потом, спустя пару дней смог открыть и прочитать. Работа альфы была великолепна, ее оценил не только он. Но и вся приемная комиссия. Вся работа Георга была построена на том исследовании, Мир был горд тем, что его альфа держит свое обещание, что взялся за учебу, что он такой умный, грамотный. Читая, он про себя хвалил Крамера, гордясь им пусть даже так, украдкой. Достижения блондина окрыляли его и эта работа была самым лучшим подарком к празднику – дню святого Валентина.***
Георг перестал посещать с друзьями увеселительные заведения и полностью посвятил себя учебе, разве что посещал школу тайского бокса. Чтобы держать себя в форме и при случае защитить и папу, и Мирослава. Желание свергнуть отца, стало еще сильнее, когда этот придурок притащил свою рыжую шлюху жить в особняк. Сереженька вел себя вульгарно и ужасно, оскорблял Мишеля и казалось, что вот-вот он заявит, что теперь здесь хозяин. Но кажется на его уговоры пожениться Лев совершенно никак не реагировал, но получал явное удовольствие, когда рыжий изводил Мишеля. Вскоре француз стал затворником в своей комнате, в которую естественно переселил его муж, а на их брачном ложе теперь во всю метался любовник. Если раньше Мишель очень любил сад, бродил по дорожкам часами, сидел в беседке, даже зимой, то теперь лишь иногда выходил на свой балкон, впуская в темницу только Георга. Долгими вечерами сын сидел на его кровати и читал в слух исследовательскую работу Мирослава Рюрика. Будучи еще студентом, омега проделал огромную работу побывал на раскопках, в лабораториях, в пирамидах в Египте, в Греции и Ватикане читая старинные рукописи, исследуя рисунки древних, забавные фигурки, фотографии которых в великом множестве красовались на страницах его работы. Мирослав сделал вывод, что когда-то на Земле существовали женщины и играли они отнюдь не последнюю роль. Мать-земля, сестра, матушка, госпожа, королева, богиня… Он давал предположительные понятия тем терминам, которыми изобиловала его работа. Еще он описывал период, когда женщины перестали рождаться. Случилось это когда в начале новой эры по нему пролетел огненный шар падая в горы, на месте которых в последствии образовалось огромное море. Много людей тогда погибло, а те кто остались живы, начали меняться. Георга так вдохновила эта работа, что он написал свою по древней истории на конкурс, победителем которого в последствии стал. Альфа и представить себе не мог, каким гением был его Мирослав, он сам стремился не отставать от омеги. Всего себя посвящая учебе, а Сережа постоянно подкладывал ему альбом невест. Постоянно ноя, что альфа должен женится и жить своей жизнью. В один из таких подстав, когда рыжая блядь подложила не только фотографии, но и образцы запахов омег, Георг не выдержал, ворвался в кабинет отца без стука, ногой вынося дверь, благо та была сделана из добротного крепкого материала и лишь жалобно затрещала. - Отец, скажи своей подстилке, чтобы он перестал лезть в мою жизнь! Мне некогда время терять на эти выкрутасы. - Надо же, и чем таким серьезным и важным ты занят? – с издевкой спросил мужчина. - Учебой! – огрызнулся блондин. - С какого это времени? – удивился Крамер старший. В глазах его на мгновение вспыхнул интерес, но тут же погас. – Как бы то ни было, ты выберешь себе омегу из списка и женишься сразу после школы, а если нет, то я выберу сам! - Хватить лезть в мою жизнь! – процедил Георг сквозь зубы. – Лучше со своей разберись! Ты забыл о своем законном супруге, он скоро станет из-за тебя монашкой! - Твой папа перестал меня к себе подпускать очень давно. - Это все твоя вина! - взвился Георг, подскакивая к дубовому столу. - Твоя вина! Ты тиран и себялюбец, нашел редкое украшение и доволен, а наигравшись что, можно бить? Унижать? А папа любит тебя. Не смотря ни на что, до сих пор любит! Вспомни, что ты обещал ему, хоть что-нибудь из этого ты выполнил? - Твой папа шлюха конченная, куча альф вечно кру... Лев не договорил, не успел, не смог, потому как разъяренный сын вмазал ему со всей силы. У юноши все еще был великолепный хук справа, не даром же сын посещал школу. - Сначала разберись со своей личной жизнью! - прошипел Георг. - А потом уж лезь в мою. Он развернулся и пошел прочь. - Стой, вернись немедленно! - кричал Лев, но сын казалось его не слышал. – Куда собрался? - На курсы! – огрызнулся Гео, на прощание с силой хлопнув дверью. "Мальчик повзрослел, стал мужчиной." - подумал альфа, потирая висок. Но это была единственная светлая мысль в его голове.***
Весна для обоих стала самым ужасным периодом. Все вокруг пело о любви, а они были далеко друг от друга. Мирослав старался по-прежнему что есть силы загружаться себя работой. Георг готовился к выпускным экзаменам, за время выпускного класса альфа умудрился исправить свои отметки по всем предметам за прошлые года, сдавая одну отработку за другой, берясь за все проекты, участвуя во всех олимпиадах. Он пообещал себе, Мирославу, папе, что обязательно закончит школу с золотой медалью, не будь он Крамер. Мишель думал, что это невозможно, его сын уже давно не учился, но оказалось, что в нем спали, или не спали, гены отца и ближе к выпускному стало ясно: сын идет на золото! Помогала Георгу вся школа, ведь золото сына знаменитого Крамера, дало бы школе приличный бонус. На последнем ЕГЭ по химии в этой череде экзаменов Георг заметно нервничал. Как только он сел за парту, как только раздали пакеты, появилось странное, непонятное чувства тревоги, которое возрастало с каждой минутой. Такое он чувствовал, когда Мирослава уволили, сейчас же было все на много хуже. В этот прекрасный майский солнечный, по-летнему жаркий день с его омегой что-то должно случиться. Как только прозвенел звонок, дающий старт к экзамену, он быстро разорвал свой пакет. Надо было как можно быстрее написать и бежать к своему доктору. Задания он щелкал как семечки, все это было учено и переучено на миллион раз и совершенно не составляло труда, альфа вписывал ответы на автомате, а в мозгу постоянно стучал молоточек: «Беги к своему омеге!»***
Это утро для Мирослава совершено не предвещало беды. Как обычно он начал прием, отфутболивая одного сталкера за другим, уделяя побольше времени своим пациентам. Долго пришлось повозиться с одноклассником Васильевым, который очень настаивал на своем избиении, иначе он снова что-нибудь сделает. Пришлось выполнить просьбу нуждающегося пациента. Добрыня всегда вызывал в Мирославе отвращение, но сегодня, был особый случай. Уставший и вымотанный он сидел за столом ожидая очередного пациента. Омега мысленно молился за Гео, у которого сегодня был последний экзамен. Всю свежую информацию о своем альфе он узнавал от Кирилла, который периодически захаживал в гости. Владимир Михайлов – качек извращенец не приходил уже давно, Мир надеялся, что он нашел своего омегу и успокоился, ан нет! «Нервный» - такую кличку дал ему Георг, появился неожиданно. Все такой же брутальный себялюб, качаться он не перестал, считая свое тело совершенным, и член от этого меньше не стал тоже. Вова пришел в кабинет андролога с одной задачей – доказать Рюрику, что тот не прав! Как еле слышно щелкнул замок, Мир не слышал, слишком уж был в себе. - Доктор… - Михайлов прошел в кабинет и сел. Омега вздрогнул и взглянул на парня с недоверием. - Я пришел. Сказать тебе. Что ты не прав! - Что простите? – доктор старался быть по-прежнему холодным. Но вежливым. - Ты сука мне всю жизнь испортил! – процедил сквозь зубы альфа. Мир рванул было к двери, но «Нервный» планировал это, хватая андролога за халат и притягивая к себе. Прижимая спиной к своему животу. - Чувствуешь, чувствуешь Славик? Стоя сзади, он терся своим членом о задницу омеги. - Вот я тебе сейчас докажу, какой он у меня даже если я качаюсь! Вова специально увеличил член, чтобы этот надменный омега не смеялся над ним. - Михайлов, перестаньте! - Да, Да, Славик, я буду самым смелыми из них из всех, я сделаю тебя своим! Ты не волнуйся, я возможно женюсь на тебе! - Господи… - прошептал Мир, сердце в ужасе забилось в груди, он зажмурился напрягаясь, надеясь, что кто-нибудь зайдет сейчас, что этот кошмар кончится. - Да, сучка! Моли, моли меня. Чтобы я, пожалуй слегка растянул тебя. Под огромными лапищами застонал-затрещал материал халата, альфа не удосужился его снять, предпочитая просто разрывать одежду. Следом ту же участь постигла рубашку, она осталась висеть на запястьях. Мир старался вырываться, старался ударить. Сделать хоть что-то, но этот амбал просто связал обрывки рубашки, лишая его возможности сопротивляться. - Нет, Вова, не надо… - по щекам потекли слезы, когда до омеги дошло, что все это не сон, он забился в истерике сжимаясь в маленький комочек. - Что, сука, теперь ты о пощаде молишь? Теперь ты уже не такой холодный? Михайлов разодрал брюки по шву, деранул трусы. Мирослав вскрикнул, снова взмолился к разуму, но этому качку видать мышца перекрыла приток воздуха к мозгу, в нем остались только инстинкты, которые весной кобелей гнали на случку. - Да, Славик, моли меня, моли! – шипел он. Очередной крик доктора, когда два огромных пальца стремительно ворвались в него, альфа встретил тихим гортанным смехом с нотками безумия. - Что, больно? – издеваясь, спросил он. - Да… - рыдая, прохрипел Мирослав. - Ты даже не представляешь, как было больно мне! Он вытащил пальцы и снова вогнал их в сухое анальное отверстие. Омега снова закричал от боли, эти ощущения внутри, тошнотворные, чуждые, смешанные с нестерпимой болью сводили с ума. Ах, как же ему хотелось сейчас лишиться рассудка. - Знаешь что, я буду трахать тебя долго, больно, до крови, чтобы ты знал всю серьезность моих намерений. А потом, когда ты будешь никому не нужный. Я как истинный джентльмен возьму тебя в супруги и буду делать то же самое каждую ночь, потому что ты, моя ледышечка, другого и не заслуживаешь! Мирослав все еще пытался вырываться, на что получал от Михайлова достаточно сильные шлепки свободной рукой то по бедрам, то по спине. Альфа больно сжимал его ягодицы, с силой оттягивал соски, щипал их, комкал кожу на груди. - Вова. Не надо! - Надо, Славочка, надо! Пальцы его покинули саднящее нутро Мирослава. Давая немного передышки, легкое успокоение горящему телу. Ложась на омегу, чтобы тот не смог убежать, Вова стал расстегивать штаны, высвобождая свой каменный, налитый кровью огромный член. - Смотри, а… - смеясь, он стал водить им по заднице омеги. – Смотри, видишь какой? Большой, да? Огромный? Чувствуешь? - рычал он от удовольствия. Размазывая смазку по покрасневшим ягодицам. - Сейчас он весь будет в тебе! И ты уже не будешь сухим да. Там будет много крови! Мирослав закричал, взмолился о помощи, весь сжался, всеми силами стараясь не пустить член, головка которого уже давила на горящее от боли колечко мышц.