Придумай меня живым

POV Акира Тошима, чем ты мечтаешь? Я мечтаю променять этот мир на пустыню и белый саван. Может когда-нибудь моя мечта осуществиться. И я уже перестану быть собой в глазах окружающих, стану тем парнем – запятнанным, смутным, но каким-то цепляющим воспоминанием. И может следом за мной блуждающие в смятении, игроки и кхм… игрушки пойдут в поисках смысла, в поисках вечной дороги. И в этом путешествии найдут что-то настоящее. Очистятся и сами станут настоящими. Поймут тех, кто рядом, обретут спокойствие и уверенность, чтобы вернуться в мир и сделать его совершенней. Но даже в этом мире нет черного и белого. Веришь мне, Тошима? Нет абсолютных цветов. Есть невероятная палитра красок. Приглядись к своим детям, кровавая мать. А ведь ты мне рассказала на ночь, что даже в этом мире взаимная любовь возможна, когда обе стороны обманутая и обманывающая одинаково сильны. Ну или слабы. Скажи мне, Тошима, что станет с тем, кто вдруг стал равен своему кукловоду? Тому кто стал сильнее? Смогу ли они остаться вместе? Наверное, нет. Теперь я монстр? Конец POV Акира Синие спокойные глаза смотрели сверху вниз на суетливый город. С высоты седьмого этажа Тошима была похожа на здоровенный улей. И все эти шмели внизу, беспокойно носились, сталкивались, гудели. Оказавшись внизу, ты попадаешь в особую игру. По ту сторону необыкновенного зеркала. Тебе кажется, что город пуст и тих, а как только ты получаешь возможность посмотреть на него со стороны, как оказывается, что Тошима многолюдная и крикливая. Легкий, холодный ветер трепал пепельные волосы смотрящего, волновал мех на капюшоне белой дутой, застегнутой жилетки, в которой Падший прятал большую часть своего лица. Как бы то не было, а холодные колкие дуновения в лицо Акира ненавидел и еще больше он не любил дождь. Как ни странно, обожествляемый романтиками, приравненный к благоговейным знакам, дождь превращавший песок под ногами в жижу, так холодный и мокрый ему не нравился. Точнее не любил обычно. Были отдельные случаи, но о них позднее. Оказавшись на пожарной лестнице, Акира с катаной за спиной, позванивая привязанной к резной рукояти связкой из своего жетона и жетона Рина, ловко спустился вниз. Оказавшись ногами на твердой земле, неодобрительно цыкнул и усмехнулся: - Ну что ж, я в Игре. Принимай меня Тошима, как встречает мать своего сына. И хохотнув, Акира направился прямо. Куда и зачем он идет и самому парню было невдомек. Ни четкого плана действий, ни ощущения осмысленности собственной жизни. Точнее нет, не так. Он знал куда он идет, чего хочет добиться. Но был ли он уверен в своих силах. Осознавал ли всю тяжесть? Едва ли. Иногда, возлагая ответственность, мы часто забываем кто перед нами. Бывает, когда на нас взваливают ответственность, окружающие даже не понимают, как нам тяжело. Все потому, что трепаться всегда сложнее, чем делать. Кто он сейчас? Непобедимый чемпион-одиночка Бластера, перспективный участник Игуры или же демон-блудник из параллельных миров? Едва ли. Победы забываются, прошлое, остается в прошлом и ничто, даже обычная, мирная жизнь не проходит бесследно. Годы сделали свое, и он был мальчишкой-сиротой, которому едва исполнилось 18, потерявший единственного человека за столько время ставший ему близким и родным, мальчишка, который все еще безумно хотел жить, познать мир и ощутить на себе все его тяготы и невзгоды, мальчишка так рано познавший что такое жестокая и бессмысленная любовь, пожирающая тебя изнутри, может и не неразделенная, но такая болезненная и невкусная. И его неуспокоенная бойцовская демоническая душа жаждала мести, жаждала стереть все что есть с лица земли, освободиться и может даже, вздохнув свободно, умереть. И чем черт не шутит? Может в следующей жизни ему, наконец-то, повезет. Цокот каблучков за спиной помог ему безошибочно определить, что он там, где должен быть. Даже не оборачиваясь, парень довольно четко и громко произнес: - Здравствуй, Эмма. - Ну, здравствуй, Акира. Надо же какой ты красивый вырос. Посмотри на меня, Анти-Николь. Усмехнувшись, юноша развернулся лицом к своему «союзнику». - Как видишь, я рад что ты пришла. - Ты принес, все, что я просила? - Конечно. Тут вся, что мне удалось узнать, прожив год во Дворце Арбитро. Планы, чертежи. Все, что смог вспомнить, нарисовал, написал. Тут доносы на всех, включая меня самого. - Не прибедняйся, Акира. Я ведь знаю, что ты «забываешь», только то, что хочешь забыть. - Заставь меня сказать больше. - Ни к чему. Нужны, только ты и Николь. - Когда все начнется? - В ближайшие три дня. Это будет поистине масштабно. Когда все кончиться, сможешь зажить мирной жизнью. Тебя с руками оторвут в любом институте, или сможешь пойти в армию и… - Не пой мне. Я знаю, что меня запрут в лаборатории, пока я не сгнию. А потом заставят пойти в армию в лучшем случае. - Тогда зачем… - Зачем я это начал? Я на все готов, чтобы сравнять это место с землей. Мои условия вы знаете? - Да, да, твоего клинического психа, постараются спасти по возможности, если он не помрет под обломками. - Это все, что мне нужно. Забирай свои бумажонки и вали, я хочу, чтобы это все как можно скорее закончилось. - Я постараюсь поторопить. -Уж постарайся. Криво усмехнувшись, Акира повернулся спиной, направляясь прочь. Щелчок барабана и резкое чувство опасности, бьющее в виски. Но это совершеннейшая глупость. Гремит выстрел, но пуля со свистом рассекает пустоту. Черт продолжает идти, словно ничего и не слышал, а затем сворачивает в переулок и в изнеможении, опускается на асфальт. -Надо же, а я думал тут десант…