***
- Тин! Сладкий мальчик… Сладкий мальчик наморщил носик, но томно простонал, резко толкаясь назад и насаживаясь на член мужчины до основания. Он ненавидел это прозвище, данное ему по неясным причинам, к его имени оно не имело никакого отношения, но клиент был ценный, поэтому он отзывался и изображал в постели соответствующую озвучку. Этот мужчина любил, чтобы было громко, хотя, сам парень мог обойтись и без криков, ограничившись только тяжелым дыханием. Но желание клиента – закон. Поэтому Максим продолжал громко стонать. Через полчаса рядом на постель упали несколько крупных купюр. Бизнесмен всегда платил щедро, но и брал на полную катушку. Макс уже сейчас понимал, что будет не в состоянии пойти на первые две пары. Он бы прогулял учебу совсем, но последней парой шел тест на промежуточную аттестацию. - Я хочу, чтобы ты больше ни с кем не спал. Я буду хорошо платить, - мужчина не смотрел на него, взгляд его темных глаз был сосредоточен на скромном пейзаже за окном. - Личная шлюха? – усмехнулся Максим. Он получал множество таких предложений, но никогда никому не говорил да. - Грубо, - скривился мужчина, - но суть верна. - Нет, - парень не стал изменять своим традициям, не хотел быть кому-то что-то должен. Жить на деньги одного человека – значит, зависеть от него, а Максим не хотел быть зависимым, не хотел подчиняться кому-либо. Он считал себя свободным человеком и хотел жить в соответствии с этим статусом. - Так нравится разнообразие? - Грубо, - передразнил парень, - но суть верна. - Шлюха, - хмыкнул мужчина. - Бизнес, ничего личного, - усмехнулся молодой человек и дернулся от несильного шлепка по заднице, прикрытой тонким покрывалом. Мужчина ушел, а Макс приподнялся на руках, собирая силы, чтобы добраться до ванны. Секс он любил, не считая свое занятие чем-то постыдным. Все было легко – он трахался и получал за это деньги. Что отличало его от обычных людей? Только деньги. Он так же получал удовольствие, он так же дарил ласку и получал ее. А деньги… Они необходимы, чтобы жить, чтобы есть, пить, платить за обучение и съемную квартиру. Никто не будет делать это вместо него, потому что он один. Давно уже один. И что такого в том, чтобы брать деньги за секс, если это единственный из возможных способов хорошо заработать? Рассуждать на эту тему можно бесконечно долго, но Максу было плевать на то, что девяносто процентов населения планеты его осудит. Он жил так, как считал нужным. У него были конкретные цели, к которым он стремился. Есть те вершины, которые оправдывают любой путь к ним.***
Ярослав с трудом поднялся по лестнице на второй этаж. Она была крутой и узкой, а огромное количество выпитого алкоголя не способствовало хорошей координации. Но друзья пообещали сюрприз, поэтому пришлось тащиться наверх. Дачный дом одного из приятелей был небольшим, в один полноценный этаж, на втором – чердачном, располагалась только одна комната. Ярослав повернул круглую холодную ручку и толкнул дверь. Первое, что поразило мужчину – обилие зажженных свечей. В этот момент Ярослав почему-то подумал о несоблюдении правил пожарной безопасности и о том, что его друг непроходимый идиот, раз устроил такое огненное шоу в деревянном дачном доме. Мужчина нахмурился и покачал головой. Его взгляд скользнул дальше и наткнулся на фигуру человека. Это было уже удивительно. Возле окна стоял парень. Высокий, черноволосый с приятными чертами лица, на котором танцевали тени от дергающихся язычков пламени, цвет глаз Ярослав разобрать не мог из-за темноты, но губы молодого человека были растянуты в улыбке. - Ты кто? – спросил Ярослав, делая пару шагов вглубь. Дверь за его спиной захлопнулась с едва слышным щелчком. - Максим, - парень улыбнулся еще шире и тоже сделал шаг навстречу. – Я твой подарок. - В каком смысле? – настороженно спросил мужчина. Ярослав не понимал, по какому поводу он вообще получил подарок, сегодня не его день рождения, не Новый год, даже не двадцать третье февраля. В честь чего этот щедрый дар? И зачем ему, вообще, в подарок парень? - В горизонтальном, - фыркнул юноша и начал расстегивать пуговицы на темной рубашке. Ярослав мотнул головой и во все глаза уставился на парня. Зачем тот начал раздеваться, мужчина не понял. - Жарко? – спросил Ярослав, делая шаг к окну, чтобы открыть его. Теперь он был достаточно близко к юноше, чтобы рассмотреть цвет его глаз. Они были синими. Не голубыми, а именно темно-синими и еще блестящими, хотя, может, такой эффект создавали свечи. На мгновение Ярослав завис, рассматривая множество мелких бликов на темной влажной поверхности, этого Максиму хватило, чтобы расстегнуть рубашку до конца, ее полы распахнулись, и в щели между ними отчетливо забелела полоска гладкой кожи, тут же покрывшаяся таинственным сиянием золотистого света. - Нет, - Максим мотнул головой, - А ты хочешь заниматься сексом в одежде? - Заниматься, чем?! – хрипло переспросил Ярослав. Мужчине показалось, что в его несколько нетрезвом сознании что-то закоротило, и он теперь слышит какие-то странные вещи. - Сексом, - шумно выдохнув, пояснил Максим, такой трудный клиент ему попался впервые, хотя, возможно, этот человек слишком пьян. – Твои друзья мне заплатили. У нас пара часов, потом я должен буду уйти. Извини, но всю ночь я не работаю. - Шлюха? – процедил Ярослав, а голова взорвалась вспышкой боли, волна от которой застелила глаза красной пеленой. Парень искривил губы в усмешке и скинул рубашку, оголяя крепкий торс. Ярослав проследил за падением шелковой ткани, таким медленным и плавным взглядом, что ему на миг показалось, будто время остановилось, осталось только это скольжение, а потом положил ладонь на шею парня, дотрагиваясь пальцами до коротких волос на затылке. Максим моргнуть не успел, как ласка сменилась на сильный толчок, и он оказался лежащим на кровати на животе. Парень замер, выжидая, чтобы понять, чего ждать от этого клиента. Порки или ласки. На его дорожке встречались и люди с извращенными сексуальными фантазиями, он на многое соглашался, но границы дозволенного обсуждал заранее, в этот раз же его заверили в традиционных взглядах на секс. Но, возможно, друзья не все знают об этом человеке. За спиной раздавался только шорох снимаемой одежды и тяжелое сопение, ничего подозрительного: ни звяканья цепей, ни свиста плетки, ни скрипа кожи. Максим выдохнул. - Сними штаны, - прошептали у него над ухом, заставив вздрогнуть. Максим послушался, спуская узкие джинсы немного ниже колен, и лег обратно под тяжелым взглядом Ярослава, придерживающего рукой крупный длинный член. Парень сглотнул и попытался настроить себя на рабочий режим. Он уже понял, что будет больно, этот человек нежничать с ним не будет, а с таким размером, кроме боли он ничего не почувствует, но клиент об этом догадаться не должен. Хорошо, что он всегда готовит себя сам перед такими встречами, иначе все могло кончиться довольно печально для его зада. Ярослав провел пальцами по позвоночнику, мысленно считая каждый из них. Спина у этой потаскушки была ровной, плечи широкими, а мышцы упругими. - Что это за хрень? – возмущенно спросил мужчина, когда вместо сжатого колечка мышц между ягодиц парня нащупал нагретую пластмассу. Максим ответить не успел, вместо слов изо рта вылетел стон, когда Ярослав резко выдернул анальную пробку. Отшвырнув ее куда-то в угол, он быстро встал за спиной и рывком вошел в растянутый вход, пока его мышцы не успели сжаться. Максим опять застонал, удивляясь тому, что это стон удовольствия. Он ждал боли, но получил сладкое наслаждение, начавшее медленно растекаться по всему телу. Он лежал с закрытыми глазами, делая глубокие вдохи и чувствовал, как постепенно расслабляются мышцы ануса, уже не сжимая плоть клиента, а только плотно ее обхватывая, как уходит напряжение из сведенных плеч, как твердеет его собственный член и наливаются яйца, а низ живота наполняется сладко-болезненным томлением. Ярослав открыл глаза, когда разноцветные всполохи перестали взрываться ярким салютом. Алкоголь и резкие движения – вещи не совместимые. Мужчина выдохнул и прислушался к себе, тут же ослабляя хватку пальцев на талии парня, тихо лежащего под ним. Продажный мальчик не предпринимал никаких попыток перехватить инициативу, он замер… - Тебе больно? – спросил Ярослав, понимая, что причина такого спокойствия мальчишки может быть именно такой. - Нет, - хрипло выдохнул тот, но не пошевелился. Врет, подумал Ярослав, но решил не заострять на этом внимание, раз парень не сознался, значит, может терпеть. Это был его первый опыт с парнем, вообще с человеком одного с ним пола. Он никогда не испытывал отвращения к гомосексуальным отношениям, но засматривался всегда только на женщин. Кто же знал, что под ним когда-нибудь будет лежать мальчик – шлюшка, наполненный его членом… Ярослав, наконец, понял задумку друзей и рассмеялся, заставив Максима сдавленно заскулить от вибраций, пробежавшихся по телу. Парень уже едва сдерживался, чтобы не начать ерзать и двигаться, настолько невероятно сильным было желание, почувствовать скольжение этой крупной плоти внутри. Ярослав этого даже не заметил, но все же вжал пах в попку парня сильнее, протискиваясь еще на несколько миллиметров глубже. У него была паинька-жена, доставшаяся ему невинной, безумно красивая женщина, с которой у него ничего не вышло. Но когда Ярослав достал окружающих бездонной тоской, длящейся уже более полугода, ему решили подложить полную противоположность – мальчика-шлюху, невозможно было только вычеркнуть определение «безумно красивый», потому что это было правдой, Максим мог затмить и Ларису, но был парнем, а не женщиной. Ярослава интересовало только, на что надеялись его друзья, делая такой подарок, что он влюбится в блядь? Мужчина вышел из жаркой дырочки практически на всю длину и толкнулся обратно, вжимая Макса в жесткий матрац. И что у него все будет отлично, счастье, семейные ужины и все в подобном роде? Еще один жесткий толчок и нетерпеливые дерганые движения шлюхи под ним. Как не профессионально… На то, что он будет счастлив со шлюхой, подставляющей свой зад любому, кто готов за него заплатить? Еще один наполненный силой и злостью толчок, заставивший Максима взвыть уже и от боли, ворвавшейся в его волну удовольствия. Ярослав все больше продолжал утопать в своих мыслях и злости, совершая лишь механические, рефлекторные движения, направленный на то, чтобы снять напряжение и кончить. Но эти толчки отнюдь не были плавные и медленные, они были наполнены эмоциями мужчины, обрушиваясь на Максима лавиной из силы и скорости. Макс задыхался от невозможности глотнуть воздуха, потому что как только он разжимал зубы, изо рта лились крики, он пытался выскользнуть из-под Ярослава, уйти от слишком глубокого проникновения, но не мог сдвинуться с места, потому что его удерживали сильные руки, а крупная плоть беспрестанно врывалась в его тело, прижимая к кровати. Шквал из каких-то непередаваемых ощущений сводил с ума. Макс понимал, что ему причиняют боль, но она была неправильной, слишком сладкой, со слишком большой примесью удовольствия. Она нарастала, но вела не к болевому шоку, а к оргазму, все ближе с каждым движением, все острее с каждым проникновением. Оргазм же легко выключил окружающий мир, оставив только темноту и свои мерцающие в ней искры, обжигающие все тело. Максим не видел ничего вокруг, но уловил, когда кончил его клиент, заторможено отмечая, что в этот раз он даже вякнуть ничего не успел о средствах защиты. Это его первый раз без презерватива, он чувствовал, как пульсирует в его теле чужой член, как он выходит, утягивая за собой горячую струйку спермы, которая теперь течет по яйцам, постепенно остывая. Это было острее, чем с резинкой, но теперь ему светит сдача анализов и долгие часы нервотрепки, хотя, Макисм был на девяносто процентов уверен, что Ярослав чист. Такие мужчины, как он, просто не могу болеть венерическими заболеваниями. Это были бредовые мысли, но соседствовала с ними в сознании только пустота. Высокий блондин с холодными расчетливыми серыми глазами, резкими, немного жестокими чертами лица и яркими, но тонкими губами. Этот мужчина сразу показался парню верхом надежности, Максим, вообще, на миг подумал, что это розыгрыш друзей Ярослава, за который он может огрести по полной программе, ему показалось, что Ярослав гомофоб. Но он ошибся. Его все же трахнули, да еще и так, что он сам был готов заплатить за повтор. Проснулся Максим только утром. Он замерз. В комнату, где он провел вечер и случайно остался на ночь, пробрался предрассветный туман. Вероятно, Ярослав уходя, открыл окно. Пепельно-синие сумерки прятались за окном. Максим приподнялся, осмотрел комнату, в которой был один, встал, вздохнув от дискомфорта между ягодиц и от слабости в мышцах, медленно оделся и выскользнул из спящего дачного домика.***
Кусачий холодный ветер опять бросил колючий мелкий снег в лицо. Ярослав поморщился и спрятал лицо в высоком вороте зимнего пальто. Эта зима выдалась на редкость холодной и снежной, еще только середина декабря, а сугробы лежат по пояс, тротуары покрыты коркой льда с рваными краями из-за проталин, появившихся от реагента. Автомобильные дороги утопают в мокрой грязной каше, из-под колес летят коричневые брызги. Но все это меркнет в ярких украшениях и перемигивание новогодних гирлянд. Еще половина месяца, но в воздухе висит атмосфера праздника, кажется, что он уже оседает на языке вкусом острой корицы и кисло-сладким соком мандаринов. Ярослав оценил убранство очередной елочки и улыбнулся. Он любил Новый год – волшебный праздник, в который случаются чудеса. Ярослав быстро закрыл за собой дверь аптеки, чтобы не пропустить морозный воздух, под звон колокольчика и заглянул в витрину, прикидывая в голове, какие из препаратов первой необходимости у него закончились. Выбрав все необходимое, мужчина направился к кассе. Но замер, в паре шагов от хвоста очереди, его остановил надрывный кашель одного из покупателей. Не будь он врачом, то, возможно, не придал бы этому значение, но натренированное ухо профессионала уловило проблемы, а мозг вынес диагноз – воспаление легких или как минимум сильный запущенный бронхит. Ярослав подошел к согнувшейся фигурке парня сзади, намереваясь порекомендовать тому срочно обратиться к врачу, но остановился опять, заметив в трясущихся руках черноволосого мальчишки пачки с жаропонижающим, леденцами от боли в горле и назальных каплей. Молодой человек собрался заниматься самолечением. Как же мужчина ненавидел таких пациентов, которые вместо того, чтобы сходить к врачу и вылечиться, только усугубляли ситуацию. Еще в лицо Ярославу бросилось то, что парня лихорадило, глаза покраснели и были направлены к потолку, словно от него ускользало сознание. Ярослав не ошибся и в этом, ловко подхватив под локоть вмиг осевшую фигуру. Мужчина перехватил тело парня удобнее, отчего его голова запрокинулась, а шапка сползла, открывая мужчине совсем уж знакомые черты лица. Этого мальчика он так и не смог забыть за все прошедшее время. Повиснув в его руках, находился Максим, с рваным тяжелым дыханием и настолько пышущий жаром, что мог растопить весь нападавший снег. - Твою мать, - Ярослав выругался сквозь зубы и отрицательно покачал головой на предложение вызвать скорую. Он подхватил Максима на руки, достал из кармана тысячную купюру и положил ее перед кассиром, которая быстро пробила все необходимые лекарства. Путь до квартиры занял не более десяти минут, а потом Максим быстро оказался на огромной кровати хозяина. Ярослав избавил его от одежды и сделал укол, чтобы сбить жар. Максим уснул, не приходя в сознание. Спал он спокойно, сжавшись в тугой комок, словно еще не родившийся малыш в укромном животике матери. Ярослав поднес руку ко лбу и с удовлетворением отметил, что жар улегся. Макса надо было лечить. Сначала он хотел отвезти его в больницу, где сам работал, но прогипнотизировав того взглядом минут двадцать, решил оставить у себя. Слишком беззащитным казался парень.***
Максим заворочался и, наконец, смог открыть глаза. Незнакомая обстановка его напугала, он резко сел в постели, но тут же пожалел об этом, потому что головокружение, взорвав голову, спустилось по пищеводу и скрутило желудок. Максим с трудом удержался от того, чтобы не стошнить на кремовый пододеяльник. Отдышавшись, парень осмотрелся. За плотными задернутыми шторами был солнечный день, потому что его лучи находили лазейки и пробирались в комнату. Самочувствие у него улучшилось, но безумно хотелось пить, а в комнате никого не было. Максим хотел подняться, но понимал, что из-за слабости не сможет дойти даже до двери. Изо рта вырвался разочарованный стон, а вместе с ним щелкнула дверь. Максим моргнул, не веря своим глазам, потому что перед ним стоял Ярослав. Тот, кто оставил глубокий след в его памяти, несмотря на то, что обычно молодой человек забывал лица клиентов на следующее утро. - Держи, - мужчина протянул стакан с теплой водой, в которой плавал ломтик лимона. Максим жадно выхлебал весь стакан и шмыгнул носом, потому что он был забит и парень едва не задохнулся, делая один глоток за другим. - Спасибо, - он смущенно выдохнул, восстанавливая дыхание. - Я принесу тебе поесть… - Помоги дойти мне до ванной, - перебил Максим. - Тебе надо в туалет? - Нет, мне надо помыться, - вздохнул юноша, чувствуя себя грязным и липким от пота, который осел на коже после того, как спала температура. - Не очень хорошая идея, - скривился Ярослав. – Ты слаб – это раз, поэтому я не оставлю тебя там одного, до выздоровления тебе еще очень далеко – это два. Ты умудрился запустить бронхит, хорошо, что в воспаление он все же не превратился. - Откуда ты знаешь? Это просто простуда, - возмутился Максим и тут же зашелся в приступе сильного кашля, сдавливающего болью грудную клетку. - Я врач, Максим. - А, ясно, - парень шмыгнул носом и усмехнулся, теперь стала понятна такая серьезность мужчины. Врачи – это люди с каменными лицами, без единой эмоции на них. – Но я хочу помыться. - Максим… - А потом поесть, - снова перебил молодой человек. - Хорошо, идем, - сдался Ярослав и подхватил парня под руки, помогая встать с постели. Оказавшись в вертикальном положении, Максим понял, насколько велика слабость, он чувствовал себя тряпичной куклой, которую упорная малышка пытается поставить на мягкие ноги. Не держи его Ярослав, парень свалился бы, не сделав не единого шага. - Как ты? – заботливо прошептал мужчина, прижимая обнаженное тело Максима к себе. Макс выдохнул и кивнул, такая близость вызывала даже сейчас только одно желание – быть еще ближе, прикасаться не к мягкой ткани домашней одежды, а к голой коже. Ему казалось, что она должна быть непременно прохладной и гладкой. - Максим? – позвал Ярослав. - Пойдем, я в порядке, - отозвался Макс, открывая глаза и вырывая себя из грез. Ярослав поставил его в душевую кабину лицом к стене и попросил опереться ладонями о холодную гладкую светло-салатовую плитку для лучшей устойчивости. Уверившись, что Максим не упадет, сам мужчина разделся и встал рядом, пуская мягкие струи воды на их головы. Макс фыркнул и прикрыл глаза, наслаждаясь мягким скольжением теплой влаги. - Почему я оказался у тебя дома? – спросил Максим, когда молчание между ними затянулось, а нахождение вблизи обнаженного тела, окутанное шумом воды, начало сводить все мысли только к одному действу. - Тебе стало плохо в аптеке, - пояснил Ярослав и вылил на жесткую мочалку ванильного крем-геля для душа. – Я принес тебя сюда. - Почему не в больницу? – спросил Максим, жмурясь от первых прикосновений к своей спине. - Решил, что справлюсь сам. - Почему? - Почему ты занимаешься проституцией? – резко сменил тему Ярослав. После той ночи он часто думал на тему «что было бы, если бы не…». Думал и понимал, что могло бы быть многое, но не представлял ситуации, при которой они с Максимом могли бы встретиться, кроме той, что произошла с ними. - М-м-м, деньги? – хмыкнул Макс, скрещивая на стене руки и утыкаясь в них лбом. - Для чего? - Мне надо платить за учебу, - честно ответил Максим. Правда редко слетала с его языка, он редко откровенничал с клиентами, синдрома «случайного попутчика» с ним не случалось, он никогда не давил на жалость, предпочитая свою жизнь и свои мысли касательно ее устройства держать при себе. Но сейчас был готов рассказать все. Максиму хотелось, чтобы Ярослав продолжил быть его ангелом-хранителем, продолжил оберегать его и заботиться о нем. Он даже не представлял раньше, что это может быть настолько приятно, когда тебе просто моют спину под душем, когда приносят стакан воды, когда мучает жажда и беспокоятся о твоем здоровье. Ярослав задел этими действиями что-то внутри, что было надежно спрятано, о наличии чего, Максим даже не подозревал. Он считал себя законченным одиночкой и не мог предположить, что ему захочется просто быть рядом с кем-то. Нет, не с кем-то, рядом с конкретным человеком. - Учишься, значит…. - Учусь. - Думаешь, что на других работах не платят? – не скрывая неприязнь в голосе, спросил Ярослав. - Платят, но мне не хватает. Я жрать хочу не сухари с водой, а нормальную пищу, - огрызнулся Максим и дернулся в сторону, уже жалея, что повелся и поддержал этот разговор. - Интересно, что тебе так необходимо, что денег не хватает? - фыркнул Ярослав и спокойным движением вернул Максима на место. Эта реплика долгое время оставалась без ответа. Ярослав успел вымыть Максима, смыть белую пену и потянуться к крану, но парень остановил его, повернулся и приподнял уголок губ в слабой улыбке. - Я понял, что меня тянет к мужчинам, когда мне было лет пятнадцать. Самое то время для осознания своего сексуального влечения, не так ли, доктор? – ответить Максим не дал, продолжив: - Я родился в благополучной семье. У меня есть мама, папа и старшая сестра, надеюсь, что у них в жизни все лучше, чем у меня, - еще одна полуулыбка озарила красивое лицо. – Они мной всегда гордились, хвастались перед друзьями, я был для них идеальным сыном. До тех пор, пока не имел глупость признаться в своей тяге. Знаешь, что сделала моя сестра? - Нет, - хрипло выдохнул Ярослав и все же выключил воду, Максима следовало вернуть в кровать и напоить чем-нибудь горячим. - Оно хохотала, как сумасшедшая, как припадочная. Я думал, что у нее истерика, нервный срыв или как там оно называется, но на самом деле… - Макс прижался к еще теплой и мокрой плитке спиной, чтобы видеть мужчину, обтиравшегося большим полотенцем. – На самом деле она была счастлива тому, что сможет избавиться от меня. Она меня ненавидела, а я думал, что любила, - парень хмыкнул и пожал плечами, чувствуя, как холод начинает касаться голой кожи. - Дальше, - скомандовал Ярослав, закутывая Макса в полотенце. - Дальше об этом узнали родители. Я не поверил Анне, сам пошел и рассказал им. Я же был их любимым сыном. Ровно до той секунды, пока мой отец не услышал фразу «папа, я гей». Знаешь, он не орал, не бил меня, только взял мою сумку, с которой я ездил на подготовительные курсы, вынул оттуда мой паспорт и протянул его мне. На прощание мне сказали, что я для них умер, чтобы не смел возвращаться, даже если буду действительно подыхать. Идти по прохладному полу босиком Максиму не позволили. Ярослав ловко подхватил кокон из полотенца на руки и отнес в комнату, где влажная мягкая ткань быстро сменилась на плотное теплое одеяло. - Я процентов на девяносто уверен в том, что если бы спустя несколько часов я принялся бы ломиться в дверь, рыдать и умолять простить меня, заверять, что это неправда, ошибка, что я исправлюсь, то… Меня бы приняли обратно, простили, пожалели, напоили бы горячим молоком и уложили спать, чтобы утром отправить к поверенному психологу и лечить до умопомрачения или пока я, действительно, не сошел бы с ума. Я не мог допустить этого. Я всегда хотел жить так, как считаю нужным. Поэтому я выгреб все деньги из кармана и уехал сюда. - Это было глупо, - заметил Ярослав, протягивая Максиму две белые круглые таблетки и стакан воды. - Я понял это только когда оказался на вокзале без гроша в кармане. Я проспал там ночь, утром почувствовал, что безумно голоден, но денег нет. Просить не стал, вряд ли, бы кто-то подал, я еще выглядел довольно опрятным ребенком, - Максим снова криво усмехнулся и откинулся на подушки, забросив руки за голову. – Попытался подзаработать. Даже нашел работу, разгрузка вагона - логичный заработок на вокзале, но меня хватило только на два мешка, я тогда был еще слишком худым. Ярослав сел рядом, подогнув одну ногу и приобнял своего пациента, он уже знал конец это грустной истории, но не мог не прослушать ее начало. - Так прошел день, еще половина ночи. Я лежал, скрючившись на стульях, и пытался уснуть, игнорируя боль в желудке, поесть мне так и не удалось. Я почти выпал из реальности, когда ко мне подошел какой-то мужчина и спросил, голоден ли я. Ответ был утвердительным, это очевидно. Я подскочил на пластмассовом стуле и уставился на него, как на явление Бога смертным. Он и был для меня Богом, потому что протянул мне бутерброд с колбасой и пакетик сока. За этот нехитрый ужин я расплатился своей девственностью. Позволь, обойдусь без подробностей, потому что не совсем был согласен на этот акт. - Он тебя изнасиловал? – Ярослав скрипнул зубами и прижал Макса, который вновь начинал гореть к себе теснее. - Да. А после кинул несколько тысячных купюр. Так я понял, как смогу заработать себе на жизнь. - Почему тебя родители не искали? - Им был не нужен не идеальный ребенок, - выдохнул Максим и запрокинул голову, чтобы посмотреть на обнимающего его мужчину. - Органы опеки, полиция? Невозможно бесследно исчезнуть пятнадцатилетнему ребенку… - Возможно. Отец довольно влиятельный человек, он мог заткнуть рты многим, успокоить и заверить, что со мной все нормально тоже мог. Давай не будем об этом, мне, честно, до сих пор тяжело от их предательства. Я бы не смог обмануть доверие человека, которого люблю. Ярослав молчал. Максим тоже решил закончить свой рассказ. Парень прикрыл глаза и заерзал, устраиваясь удобнее в сильных руках, чтобы спокойно уснуть, а не утонуть в полубезумии болезненной горячки, но урчание желудка не позволило выполнить задуманное. Ярослав быстро поднялся и ушел на кухню за едой, которую обещал уже давно. Мужчина ходил по просторному светлому помещению, совершая механические движения, потому что сознание утонуло глубоко, спряталось под пластом мыслей. - Ешь, - Ярослав поставил поднос на ноги Максима и опять сел рядом. - Спасибо. О чем ты думаешь? – тут же встрепенулся он и сделал глоток горячего нежирного бульона из большой пузатой чашки с толстыми коричневыми стенками. - А знаешь, зачем тогда мои друзья устроили нам… м-м-м, скажем так, свидание? – ответил вопросом на вопрос Ярослав. - У тебя был праздник? – отозвался Максим, вспомнив, что его тогда нарекли подарком. - Нет. Они пытались избавить меня от хандры. Моя жена гуляла от меня, хотя клялась мне в любви и верности. Я бросил ее, как только узнал, но из сердца выгнать не так легко, как из квартиры. - Ясно, - Максим снова вернулся к еде. - У них получилось. После той ночи я переключился на тебя. Не мог не думать о том, что произошло, о том, кто ты… Терпеть не могу шлюх, потому что продажные. - Правильное определение, - безразлично произнес Максим, но глаза защипало от слез, поэтому он поспешил спрятаться за чашкой. - У тебя не было шанса… - Были. Множество. Ты даже представить не можешь, сколько человек предлагали мне свое покровительство… - голос на удивление звучал очень звонко, поэтому Максим резко оборвал себя и закрыл рот. - Ты отказывал? - Да. Всегда. Я не готов продать себя с потрохами. Я могу выставить на аукцион тело, но душа принадлежит только мне. - Я хочу предложить тебе не покровительство. Я хочу предложить тебе любовь. Это противоречит всем твоим принципам, потому что она привязывает сильнее любых денежных обязательств. Но я готов рискнуть и поверить тебе. А ты, Макс, ты готов рискнуть и доверить мне себя целиком? Максим криво усмехнулся, медля с ответом, но знал, что на этот риск определенно пойдет. Такое предложение ему делали впервые.