Jonas Brothers - Paranoid
POV. Автор. Это не заняло много времени. Всего лишь бессонная ночь и пара пачек сигарет, когда можно уже сказать, что все готово. Картина. От любящего сына для самой красивой и сильной на свете матери. На самом деле Зейн всегда хотел стать художником, этаким новым послом творческого мира красок и все еще пустых холстов. Что-то в этой профессии его неумолимо тянуло. Каждая мелочь и деталь были так сладостно притягательны, а каждая кисть и карандаш будто идеально подходили руке Малика, в те моменты, когда он считал рисование единственной работой, с которой он бы связал жизнь. Но между человеком и мечтой всегда бывают преграды - железная решетка или бездонный обрыв, разделяющие мечтателя с его целью. Вот только кто-то предпочитает противостоять ей, найти лазейку или обойти, а кто-то поддается и поворачивает обратно,спиной туда, где дорога уже поросла терновником. Нет, Зейн Малик не предпочел работу модели художественному ремеслу, он просто родился человеком без выбора. Его отец уже с рождения сына знал куда он, Зейн, пойдет учиться, на кого и кем вообще должен быть по жизни. Малик был всегда одним из тех, о ком за спиной говорят, что он на коротком поводке - золотым мальчиком во всех смыслах этого слова. Он постоянно боялся рассердить отца, а если до этого и доходило, то впоследствии он всхлипывал на руках у матери, когда она обрабатывала его раны и синяки. Рисование было своеобразным протестом. Зейн хотел показать отцу свою независимость: что он не марионетка, и у него тоже есть право выбирать. Тогда он действительно считал это самой лучшей на свете идеей - он почувствовать себя наконец свободным, стать, пусть и ненадолго, бунтарем, пойти против системы. Все эти чувства вперемешку с удовольствием от любимого дела окрылили его, и Малик, будучи пятнадцатилетним парнем, был поистине счастлив. Но каждому, даже маленькому, счастью приходит конец. Крылья Зейна оборвали, а раны от "падения" и нравоучения отца о том, какой пример он должен подавать сестрам и как вести себя, надолго отбили охоту брюнета к бунтарству. Отец Зейна - Ясер - был причиной всему. Именно отец, чья жажда увидеть сына на обложках знаменитых журналов и подиумах, порой доходившая до абсурда и имевший огромный авторитет над сыном, заставил его идти по своим стопам. Да, Ясер Малик - модель "в отставке", некоторое время назад мелькавший во всех более или менее престижных модных изданиях и поймавший звезду на пике своей далекой славы, которая так и осталась греть ему сердце. Зейн не понимал этого трепета отца перед тем, что тот делал и что делает теперь сам Малик-младший. У него сейчас есть деньги, девушки, машины, стабильная и вероятно любимая работа, в которой он преуспевает, но ему никогда не понять, каково это - наслаждаться, поистине наслаждаться тем, что ты делаешь. И вот сейчас, с кистью в руках, измазанный краской с ног до головы Малик стоял и оценивающим взглядом смотрел на свое творение, которое пестрило всеми цветами радуги, будто в этой картине Зейн хочет отдать своей матери все, что может. Несмотря на смертельную усталость и голод (чертовски громкое урчание живота, могло разбудить, пожалуй, даже китайского императора или заставить какую-нибудь историческую шишку перевернуться в гробу), Зейн все сидел/стоял/лежал рядом с картиной, осматривая каждый сделанный им самим штрих и просто был в восторге от того, что он снова наедине с собой, кистью и холстом. Возможно он бы и дальше так просидел, если бы звонок мобильного телефона не напомнил ему, что все таки занятой человек. -Я слушаю, - в ленивой манере, растягивая слова и закуривая сигарету, ответил Зейн. -Это Лиам, сэр, - Малик на самом деле ухмыляется, когда слышит эту размеренную речь на том конце телефона и выпускает клубы горького дыма изо рта, - ваш менеджмент просил заехать за вами и еще я хотел напомнить...- на секунду Пейн замолкгул, - точнее Рита просила напомнить вам о Дне Рождения вашей матери, который запланирован на этот вечер. И брюнет молчит. Он просто смотрит на картину и улыбается. Он думает о том, что вероятно должен сказать Лиаму спасибо, но это не в его компетенции, поэтому он просто отвечает "Хорошо" и кладет трубку. Лиам не заставил себя долго ждать. Машина подъехала уже через десять минут и осталась ожидать Зейна у входа. А в это время Зейн пытался решить: как он донесет картину до машины, влезет ли она в сам автомобиль или ему стоит задуматься о покупке кабриолета. Малик не выдерживает (просто является слишком хилым или ленивым, что бы отнести картину вниз самому) и набирает Лиама. Пейн приходит быстро - вероятно это потому, что боится не угодить капризному Зейну и просто потерять работу, а может быть его идеи совсем другие и это не то, о чем должен думать Малик. Зейн совсем не обращал внимания на то, как напрягаются мышцы на руках шатена, когда тот обхватывает картину, ему это не нужно (может быть совсем чуть-чуть). И он даже не пытается помочь Лиаму, вероятно, потому, что вид открывается лучше.***
Они едут молча до тех пор, пока Лиам не просит разрешения сделать песню погромче. -Это любимая песня, - робко сообщил Пейн и посмотрел в зеркало заднего вида, дабы узнать ответ Малика. А он и не слышал. Просто потому, что сам подпевал песне и лишь жестом показал Лиаму сделать их (просто мимолетное обобщение, ничего такого) любимую песню громче. И они подпевали вместе. Будто ничего их и не разделяет. Ни статус, ни разница в возрасте (пускай она и незначительна), ни даже это расстояние в машине. Их голоса сплетались воедино и они даже не замечали, что кто-то из них не попадает в ноты, сейчас эти двое просто наслаждались песней. Малик, по правде говоря, действительно почувствовал себя опустошенным, даже обиженным, когда диджей объявил о конце песни и тут же включил следующую. И брюнет бы был полным козлом, если бы подавил в себе желание улыбнуться, когда поймал на себе взгляд Лиама.***
Менеджеры не говорят совершенно ничего нового: подписание контрактов и напоминания о том, что Зейн должен вести себя сдержанней перед папарацци. Но брюнет не слушал. Это было то, что волновало его меньше всего в данный момент. Просто его голову занимали мысли о том, что мистер Пейн действительно неплохо поет и не расходись их пути в разных направлениях, Малик обязательно бы подумал о дуэте. -Рита будет отсутствовать полторы недели, Малик, - грубый голос главы менеджмента заставил Зейна обратить внимание на то, что ему говорят. - Я надеюсь, что ты сам сможешь справиться с работой или наймешь кого-то на ее место. Мне наплевать, главное, что бы ты приносил деньги. И брюнета это задевало каждый раз. Он понимал, что не только он сам зарабатывает на своем лице, но еще и пара десятков людей, с которыми он имеет контракт, но порой это заставляло его чувствовать себя использованным на должном уровне. И эта встреча — не исключение. Возможно, он бы даже попсиховал по этому поводу; может, даже разбил ту вазу на столе главы менеджмента, которая совсем не вписывалась в его интерьер, но Зейну не хочется этого. И это совсем не потому, что час назад он сидел в машине и подпевал своей любимой песне с водителем. И не по это же причине брюнет сидит и улыбается. Он думает, что все хорошо. Думает. Когда Зейн выходит и здания, он видит, как Лиам, облокотившись на капот машины, ест пончики. Это было так просто, по-детски. -Вы не хотите? Признаться, Малик удивлен, что шатен хочет с ним поделиться, но вместо согласия он безмолвно садится в машину, даже не посмотрев сторону водителя. Лишь потому, что он улыбался, как девочка, наверное. -Хотел тебе напомнить, Лиам, - Зейн делает ударение на имени, - что сейчас мы едем на праздник моей матери, и я хочу, чтобы все прошло идеально, но так как в этот раз ты будешь играть роль моего бойфренда, это не может быть идеально, поэтому я бы хотел, чтобы это прошло, ну, хотя бы хорошо, - пробормотав все скороговоркой, Малик устало трет переносицу, когда ловит на себе вопросительный взгляд Пейна. -Я вижу, что ты не совсем понимаешь меня, да? - брюнет вовсе не хочет выставить Лиама тупым или необразованным, ему всего лишь хочется не увидеть разочарование в глазах матери. -Нет, я вполне все понимаю, но судя по тому, что вы мне сказали, от меня требуется что-то большее, чем игра, так? - бормочет шатен, не отрывая взгляда от дороги и сжимая руль так, что костяшки на руках белеют. -Хм, я намекал на твою одежду, - ухмыляется Зейн и с ног до головы осматривает своего водителя, насколько это позволяет его положение в автомобиле, конечно. -А что не так с ней? И Лиам искренне не понимает, что не так с его курткой, футболкой и джинсам, на что Зейн закатывает глаза и думает, что Пейн действительно тупой, когда Малик тащит его в магазин (!дорогой!) мужской одежды. -Здесь костюмы стоят больше, чем я зарабатываю за... - он прерывается, когда его взгляд падает на ценник одного из пиджаков, -...всю жизнь. -Ничего, это мой тебе подарок, - Зейн смеется, когда видит отвисшую челюсть шатена, - ну или я просто не хочу, чтобы ты появился перед моими родителями в той убогой одежде, в которой ходишь всегда. Брюнет может поклясться, что слышит облегченный вздох Пейна. -Я дам указания работникам, а ты иди в примерочную, - командует Малик, когда видит, как мнется Лиам. И Зейну Малику, наверное, действительно придется искать новую голову, так как старую снесло (огромным каменным шаром, вроде того, на котором каталась Майли Сайрус), как только Лиам вышел из примерочной. Потому что "Хей, где мой водитель-охранник-уборщик студии? Кто этот чертовски привлекательный парень в таком дорогом и так подходящем ему костюме?" Вот почему. Кто бы мог подумать, что Лиаму Пейну ТАК идут костюмы? Жилет идеально сидел по фигуре, пиджак выгодно подчеркивал широкие плечи и мускулистые руки, и (Зейн не должен вести себя, как двенадцатилетняя девочка, но он просто не может заставить свои глаза смотреть хотя бы в окно) все было настолько идеально в этом парне, что просто нельзя представить того, кем он является, сняв костюм. Дело попахивает Золушкой или Бэтменом вообще-то. -Вау, - после пятиминутного ступора выдает Малик. -Вы так думаете? В том смысле, что последний раз я носил костюм на выпускном, и это был костюм мужа моей сестры... -Замолчи, ты выглядишь довольно привлекательно и...- наверное, Зейн выглядит глупо, потому что просто не может сказать всё, что вертится у него на языке по поводу Пейна в этом костюме. - И я даже позволю не стирать тебе из памяти сказанное мною. -Весьма великодушно, - улыбается Лиам и продолжает рассматривать свое отражение в зеркале. -Ну все, закругляйся, мы должны ехать к моей матери вообще-то, а не ждать пока ты налюбуешься на себя в зеркало, - презрительно сузив глаза, язвит Зейн и направляется к кассе.***
В машине явно чувствуется какое-то напряжение, когда и Лиам и Зейн понимают, что за роли им выпали. И, может быть, Малик не столько напряжен, сколько терзает себя волнением о реакции отца, прекрасно понимая, что ему придется объясняться. Лиаму же явно не по себе, и он постоянно оглядывается на брюнета. И, наверное, эта струна напряжения непременно бы порвалась, если бы не спасительный звонок телефона Пейна. -Да, Найл, - Зейн не понимает, почему Лиам говорит шепотом, но это не повод для размышлений. - Нет, штаны лежат на верхней полке, я написал тебе записку, которую ты, вероятно, потерял, - шатен вздыхает, но молчит, видимо выслушивая ответ на другом конце телефона. -Просто не забудь ее покормить, и себя заодно. Не поддавайся на провокации, она определенно умнее тебя, - и если до этого Малик думал, что Пейн со своим телефонным другом обсуждали собаку или какую-то еще домашнюю животину, то теперь он явно не уверен. -Все, я приеду вечером, но думаю, что буду немного позже, чем хотелось бы. Не разгромите квартиру без меня, а то я тебя знаю. Лиам жмет на кнопку отбоя и выглядит слегка обеспокоенным, но старается не выдавать себя. -Проблемы с питомцем? - спрашивает Зейн и смотрит на то, как меняются эмоции на лице его водителя. -Да, что-то в этом роде,- это не тот ответ, которого ожидал Малик. Ведь Пейн отвечает уклончиво, давая понять, что это его личное дело. Больше они не разговаривают, пока машина не сворачивает на подъездную дорогу к дому и не останавливается у входа. Дом Маликов выглядит уютным и подвластным женской руке, так как половина здания находится под влиянием разнообразных цветов. И если Лиам представлял себе неприступный замок из темного камня с решетками на окнах, то сейчас все подобные мысли развеваются вместе с ветром, нежно колыхающим розы на окнах дома. -Мило, - достаточный комплимент, чтобы брюнет понял, что Пейн в восторге от его дома. -Пошли, любимый, - Зейн смеется и видит, как краснеет Лиам и просто думает о том, что хотел бы видеть подобное чаще. Дверь в доме Маликов тихонько скрипит, но этот звук почти незаметен, поэтому Пейн молча об этом забывает. Он начинает осматривать внутреннее убранство дома и замечает, что он не такой большой, каким его представлял шатен; стены увешаны семейными фотографиями и картинами, по стилю схожими с той, что нарисовал Зейн, и Лиам думает, что у Малика определенно талант. На лестнице слышатся шаги, и Пейн не замечает, как Зейн берет его за руку и натягивает счастливую улыбку, взглядом показывая Лиаму сделать то же самое. Вероятно, они выглядят слегка глупо, но это к лучшему. -Зейн, милый, я скучала, - со второго этажа спускается женщина с красивой улыбкой и искрящимися карими глазами. Ее взгляд падает на Лиама и улыбка становится еще шире. -Да мам, я тоже, - Малик подбегает к ней и обнимает так крепко, что Пейну кажется, будто он хочет показать ей, насколько он соскучился, либо этому парню просто не хватает объятий. -Триша, что ты говор... - из кухни выходит высокий мужчина, чей устрашающий взор заставляет шатена отойти к двери, - ...ишь. -Мама, отец, - Зейн подходит к Лиаму и вкладывает свою ладонь в его, - это мой парень — Лиам.