Между разумом и сердцем

В этот день мы смогли сказать, Что вся боль пришла и ушла. Это - единственный путь в мир, В который сегодня мы входим вместе. Теперь, когда нам открылись знаки, Можем ли мы пройти этот путь вместе? Теперь, зная о том, что пришло время, Можем ли мы пройти этот путь вместе? The Kin – «Together»

На этот раз гробовое молчание воцарилось на Бейкер-стрит совсем по другой причине. Утром следующего дня Джон болел. Он с трудом встал с постели и дошел до ванной комнаты, где, подставив многострадальную голову под струю прохладной воды, безуспешно пытался унять боль, что раздирала когтями мозг и, казалось, дробила кости черепа. Спустя три часа страданий он выполз в гостиную в надежде найти хоть какое лекарство от похмелья. Стакан с шипящей жидкостью ему любезно подсунул Шерлок, при этом как-то подозрительно, даже скорее, кровожадно, улыбаясь. - Что это? Кислота? – приметив оскал детектива, уточнил Джон. - Анти-что-то-там-похмелин, - пожал плечами Шерлок, силком впихивая стакан в руку Ватсона. Тот подозрительно понюхал жидкость, которая по-прежнему шипела и брызгала ему в лицо мелкими освежающими капельками. Решив, что хуже, чем сейчас, ему уже точно не будет, он махнул содержимое залпом и едва удержал его внутри, ибо эта редкостная гадость тут же запросилась обратно. Подавив рвотный рефлекс, блоггер через пару минут не без удовольствия отметил, как кружащаяся по часовой стрелке комната приходит в устойчивое положение. - Ничего не помню. Что вчера было? - разминая шею, спросил Ватсон и, преодолев расстояние до кресла, не спеша в него опустился, решив не провоцировать лишний раз содержимое желудка. - Не помнишь? – зачем-то переспросил Шерлок. Хотя, конечно же, расслышал с первого раза. Просто он был так ошарашен тем, что доктор не запомнил подобного, что в голове у него это укладываться отказалось. - Ну, я, очевидно, перебрал, - как-то неопределенно и не подозревая подвоха в тоне Холмса, ответил Ватсон. - Насчет "перебрал" ты не ошибся, - отрезал Холмс, приземляясь в свое кресло, запахивая полы халата и отворачиваясь от Джона, показывая, что обижен до глубины души. Спросите, чем обижен? Тем, что Ватсон натворил, да еще и не помнит, что именно натворил, конечно. Чем же еще? Пару раз моргнув для верности, чтобы убедиться, что это не мираж, и перед ним действительно сидит великолепный образчик оскорбленного достоинства, доктор кашлянул и таки задал возникший пару секунд назад в больной с похмелья голове вопрос. - Я тебя чем-то обидел, Шерлок? - осторожно поинтересовался блоггер. Холмс слегка ухмыльнулся и голосом, полным вкрадчивых и язвительных ноток, произнес: - Ты не говорил, что кроме гетеросексуальных половых связей, тебя влекут еще и гомосексуальные, - высказав это обвинение, детектив медленно повернулся к Джону и смерил его таким взглядом, что, кажется, тошнота и головокружение тут же вернулись. - Что? Шерлок, это… - Ватсон хотел сказать, что это совсем не смешно, но потом замолчал, справедливо решив, что такими вещами Холмс шутить не станет, а значит, вчера действительно произошло что-то из ряда вон выходящее. Лихорадочно пытаясь хоть что-то вспомнить, он напрягал память, чем навлек на себя очередной приступ головной боли. Еще и детектив нагнетал обстановку, внимательно всматриваясь в лицо Джона, следя за каждой эмоцией, каждым выражением. Это порядком раздражало доктора и, вместо того, чтобы обо всем расспросить Шерлока, он пошел в наступление. Ведь, как известно, лучшая защита - это нападение. - А я думал, ты асексуал и тебя не интересуют никакие половые связи! Холмс стрельнул в доктора уничижительным взглядом и тоже, вместо объяснений или порции замечаний, принялся «защищаться». - А мы сейчас не о моей ориентации говорим. - Ну, с моей ориентацией давно все ясно, - зачем-то сказал Ватсон, понимая, что вот это прозвучало совсем глупо и, поэтому едва слышно добавил: - Или нет? – он почти жалобно посмотрел на Холмса, меняя положение в кресле и тут же отмечая дискомфорт ниже спины. - Нет. Судя по твоему вчерашнему гостю, тебе стоит пересмотреть ее, - толком закончить детектив не смог, потому что блоггер рванул с места в туалет. Если Джон мог пережить услышанное, то его желудок это сделать наотрез отказался. *** Так вот, после такого не совсем законченного разговора соседи квартиры по Бейкер-стрит 221-В не разговаривали уже три дня. Джон слишком медленно вспоминал происшедшее тем вечером. Как это ни странно, ярче всего он помнил знаменательный момент, когда обвинил Холмса в том, что тот прервал его… кхм, развлечение. А в целом, в его голове роились какие-то смутные, но жаркие образы, наполненные вздохами и невнятным шепотом. Когда в мыслях Ватсон возвращался к этим моментам, то заливался краской, а в паху тут же становилось тяжелее, потому что, как бы то ни было, а разрядки он в ту ночь так и не получил, а хотелось очень. Но доктор не мог расслабиться даже в душе - картинка с гневным Холмсом отбивала у него все удовольствие от процесса. Ватсон не знал, стоит ли ему просить прощения, или же, наоборот, провинился скорее Холмс. Ведь судя по тому, что всплывало в памяти, Джону нравилось происходившее той ночью. Хотя, Боже мой, кто же может сказать наверняка? Ведь он тогда даже ходить без помощи не мог. А, как известно, в таком состоянии управлять своими желаниями - гиблое дело. И да, он вполне мог отдаться во власть страсти, и ничего страшного в этом нет! Но потом доктор вспоминал, сколько раз, к месту и не к месту, он говорил: «Я не гей», практически бил себя пяткой в грудь, доказывая всем и вся, что он «правильной» ориентации. Вспоминал и хватался за голову, понимая, что не стоило такому мужчине, как он, тащить в постель другого мужчину (хотя, кто еще кого тащил). На четвертый день, наполненный, как и предыдущие дни, бесплотными раздумьями и муками совести, доктор обнаружил в списке вызовов на своем телефоне незнакомый до этого номер с подписью «Картер». Как этот номер к нему попал, Джон не помнил, но ему вполне вспомнился его владельц. Пару раз поглубже вдохнув, доктор нажал на зеленую трубку с левой стороны экрана. - Слушаю, - мягко прозвучало в динамике. - Эм, Картер? – несмело начал Джон, решив, что допускает ошибку, но пути назад уже нет. - Да, это я. Вы кто? - Это… Джон, – тут Ватсон задумался, как он представлялся этому мужчине, потому что совершенно не помнил этого момента. - Оу, Джон, - узнавание в голосе чуть расслабило блоггера. - Решил извиниться за поведение своего соседа? – продолжили по ту сторону телефона. - Что? Извиниться? – доктор был готов к чему угодно, но не приносить за Шерлока извинения. Он, конечно, делал это не раз, но сейчас случай уж точно не подходящий. - Он вытолкал меня из квартиры. И это благодарность за то, что я довел тебя до дома? - Но ты же пытался меня изнасиловать! - выпалил Ватсон и закрыл лицо рукой, понимая, что прозвучало это так, будто говорит обиженная малолетняя барышня, а не взрослый мужчина. - Джон, – донесся до него абсолютно спокойный голос, – но ты ведь сам меня позвал к себе. И ты не сопротивлялся, а наоборот, хотел этого. Разве ты не помнишь, как я в тебя… - Стоп, - испуганно махнул рукой Джон, будто Картер мог его сейчас видеть. – Давай без подробностей. Я не помню практически ничего и пока не уверен, что хочу восстановить эти воспоминания, - почти не соврал Ватсон. - Так все-таки, я был первым, – скорее утвердительно, нежели вопросительно, прозвучало в трубке, отчего красные пятна, что и так цвели на щеках и лбу доктора, поползли ниже, окутывая еще и шею. Ну прямо как, школьница-девственница. - Да, - глухо отозвался Джон, опускаясь на свою кровать. - Не хочешь встретиться? – легко предложил ему Картер. - Что? Зачем? - Мне кажется, тебе хочется это обсудить с кем-то, кто бы тебя понял. А, судя по тому, что ты звонишь мне… - на том конце возникла пауза, позволяя Ватсону додумать самому. - Хорошо, давай, – почти обреченно отозвался доктор, признавая правоту своего почти-любовника. - Тогда сегодня в семь в том же баре, - Картер улыбнулся на том конце провода и повесил трубку, не скрывая от самого себя, что Джон ему очень понравился. *** Все это время Шерлок был занят делом. Да-да, делом, но нет, не Маккдафом. Майкрофт же к нему не просто проведать наведывался. Он ему задание привез. А увидев, в каком брат состоянии, нашептал ему на ухо такого, что детектив тут же вынырнул из чертогов, недоуменно глядя на Холмса-старшего. - Я так и знал, что это сделал ты, - Шерлок прищурился, видя, как довольная полуулыбка трогает губы брата. - О, это было проще простого, - в очередной раз отмечая свою гениальность, добавил Майкрофт, припоминая не самый приятный, для Шерлока разумеется, инцидент из их совместного детства. - Позволь поинтересоваться, что же снова ввергло тебя в состояние анабиоза? – Мистер Британское Правительство сел на краешек кресла, что принадлежало Ватсону, и принял самый благодушный вид, на который он только был способен. - Шерлок, что-то с… Джоном? Детектив, окатив своего брата язвительным взглядом, в который раз подумал, что пора бы снова проверить дом на наличие «жучков». Рассказывать Майкрофту о похождениях доктора он не собирался, поэтому поведал об их неудавшемся деле, которое получило статус «не раскрыто» и вот уже который день не давало детективу спать. - Ты мог бы просто позвонить, - недоуменно сказал Холмс-старший, разглядывая, как в первый раз, своего брата. Холмс-младший для видимости оскорбился (он и сам может справиться с любым делом), взял скрипку и принялся извлекать из несчастного инструмента поистине душераздирающие звуки. Майкрофта эта детская выходка нисколько не тронула. Он даже постукивал кончиком своего неизменного зонта в такт музыке и терпеливо ждал, пока Шерлок выльет все свое негодование в музыку. Наконец, наступила тишина и Холмс-страший продолжил, будто и не было этой пятиминутной заминки. - Хорошо, я помогу тебе с этим делом. Но и ты, дорогой братец, сделаешь кое-что для меня, - Майкрофт опять позволил себе улыбнуться, заметив огонек интереса в глазах Шерлока. - Мне нужны твои уличные солдатики для слежки. Грядет терракт и нам нужно выявить того, кто покушается на британскую столицу, раньше, чем это произойдет. - Неужели, твоя хваленая секретная служба не может справиться с этой пустяковой задачей? – Шерлок ухмыльнулся - как же не отпустить колкость в сторону всесильного Майкрофта, раз выдалась такая возможность? Холм-старший сощурился и грациозным движением нырнул рукой в карман, добывая флешку с необходимой информацией. Он медленно протянул ее Шерлоку, но стоило тому потянуться, отдернул руку. - У тебя не больше недели, Шерлок, - строго добавил Майкрофт и, снова натянув на лицо непроницаемую маску, удалился. Вот так детектив стал заниматься еще и этим сверхсекретным делом, основанным на слежке. Конечно, следил не он, а уличный патруль в лице бродяг, а Холмс лишь ставил галочки напротив подозрительных людей-маркеров, которые обещали вот-вот себя сдать любым неверным шагом. Сказать, что мысли детектива были заняты только этим, означало бы попросту вам соврать. Разумеется, происшествие с Джоном не выходило у него из головы. Ему было без разницы, какой его блоггер ориентации. Он - его друг и напарник, и то, что они не разговаривали последние несколько дней, в очередной раз напрягало Шерлока. В этот раз было не совсем понятно, кто должен быть обиженной стороной: незаслуженно (по мнению детектива, конечно) обвиненный в том, что пришел на помощь (читай, прервал процесс) Шерлок или вынужденный прерваться на самом интересном месте Джон. С другой стороны, Холмс от чего-то был несказанно рад тому, что до дела у горе-любовников так и не дошло. А вот мысль о том, почему был рад, он решил отложить в тот же ящик, где лежали последние несколько дней и размышления о том, как... страстно Ватсон елозил по постели и, насколько... привлекательно он тогда выглядел. По правде говоря, красоту нагого тела отставного военного Шерлок заметил еще в то утро, когда ворвался к нему в спальню и застал друга переодевающимся. Холмс пока не мог определиться, пугает его то, что это зрелище ему понравилось, смущает, раздражает или же вызывает какие-то другие эмоции, которые он, по своему детективскому обыкновению, не в состоянии определить, ибо они ему просто не известны. В минуты размышлений он беспокойно ерзал в кресле, разглядывая фотографии на стене, что одна за другой перечеркивались крест на крест черным маркером, что означало непричастность запечатленных на них людей к заговору. На четвертый день, когда Холмс был готов предоставить нужную информацию для Майкрофта, он краем глаза отметил, что Джон бегает по квартире и куда-то собирается. К слову, когда тот уходил к женщине, он редко так прихорашивался и, уж точно, так надоедливо не маячил. А вот сегодня все изменилось. Доктор тщательно причесался, побрился и надел свой любимый свитер (черт знает, где он эту безвкусицу взял). Накинув куртку уже на выходе, блоггер бросил через плечо неизвестно кому предназначенное: «Ушел в бар», и скрылся на лестнице, мягко ступая по ней и осторожно прикрывая входную дверь. Единственной мыслью, посетившей Холмса в тот момент стала: «В бар? Так быстро?». Шерлок был немного удивлен. Джон ведь недавно... чуть не сменил ориентацию. Стоит ли человеку в столь шатком положении снова идти за приключениями, когда память о происшедшем еще не до конца вернулась? В ходе раздумий и сопоставления фактов Холмс понял, что наш дорогой блоггер собрался не куда-нибудь, а на встречу с тем самым Картером. А учитывая, как доктор поухаживал за собой перед уходом, то встреча будет далеко не дружеская. В первые секунды осознания Холмс хотел было впасть в спасительный ступор, но тут перед ним всплыла картинка, которую он лицезрел воочию своим цепким взглядом: обнаженный Ватсон, позади мужчина, который приставляет ему… нет, этого Холмс не допустит. Сорвавшись с места, Шерлок в несколько прыжков преодолел лестницу и уже на выходе, едва не забыв, сбросил халат, заменив его своими неизменными атрибутами – шарфом и пальто.