За спиной у солнца

Темари немного озадаченно смотрела, как белоглазый уводит ее брата подальше от уже расходящейся толпы. Проследив за их спинами до того момента, как оба парня исчезнут из поля зрения, девушка взглянула на стоящего рядом зевающего брюнета. — Это он – новый игрок? – с каким-то недоверием задает вопрос Темари. — Я помню его на экзамене, скверный характер. — Не знаю людей не со скверным характером, а этот меняется, - Нара бросил взгляд в сторону, куда ушли парни, не замечая, или делая только вид, легкой ухмылки русоволосой. — Хьюга Неджи, гений и отлично работает в команде. С его бьякуганом нам будет проще. — Хм, гений, - слабо усмехнулся Канкуро, невзначай встревая в разговор, словно бы утвердив свое участие в нем. Шикамару вскользь взглянул на кукольника скорее нейтрально, чем осуждающе его незнание. — Так, - снова берет на себя внимание девушка. — И какой наш план? — Простой, - закрывая на секунду глаза, пожимает плечами Шикамару с интонацией безответственного хулигана. Пустынник, ведомый местным гением, поворачивал за очередной поворот, все дальше заходя в тупик узкой улицы. В какой-то момент ему показалось, что это отличная аллегория. Неизвестно, куда может привезти его стремление общения с Хьюгой. А если его поведет Ли? Куда они выйдут? — Шикамару попросил меня помочь вам, - в какой-то момент Неджи останавливается и разворачивается к красноволосому, начиная прямо с сути дела. — Пока все это не зашло слишком далеко. Гаара стоял молча, не понимая, какую речь он должен вставить со своей стороны в этот момент. Он просто смотрел в белые глаза, наделенные лишь очертаниями мутных зрачков. Наверно это жутковато для людей, не знакомых с данным додзюцу вживую. Хотя ему ли судить о жутких глазах. — Но я хотел с тобой поговорить еще до Шикамару, - Неджи делает паузу, совсем слегка хмуря брови, замечая слишком пристальный взгляд и, наверняка, ожидая хоть какой-то реакции от собеседника. — Давай, - только и выдавливает из себя Песчаник, посчитав, что это пока лучшая возможная вставка. Все-таки брюнет слишком давит на него. С Рок Ли он может молчать хоть всю беседу, как бы странно это не звучало. — Я уже видел этого мужчину, которого снимали с дерева, - очередная пауза на проверку внимания: Гаара чуть сужает взгляд. — И женщину, что обратилась к Госпоже Цунаде. — Они муж и жена, - вносит свою лепту в разговор суновец, скромно довольный тем, что пока получается строить диалог. — Вряд ли, - бросает в свою очередь усмешку белоглазый, открывая очевидные истины. — Я видел, как они знакомились. Гаара хмурится еще сильнее. Спрашивать у человека, обладающего таким зрением «ты уверен?» было бы глупым разбросом слов. В голове сразу работают быстро воспроизводящиеся мысли: они познакомились, мужчина умер, женщина у Хокаге, строит из себя потерпевшую… — Значит, эта женщина… - дает себе предположить Пустынник. — Одна из тех, кто желает вас подставить. — Надо предупредить Хокаге, - тут же вспыхивает Темари, делая резкий глубокий вдох, видно готовясь бежать. — Вы воспринимаете нашего Хокаге как новичка, - немного укоризненно и спокойно обращается Нара к двойке из Суны. — Она все знает. — Так почему не действует? – непонимающе смотрит Канкуро на словно бы абсолютно не озабоченного происходящим парня. — Зачем? – пожимает плечами Шикамару. — Действовать будем мы. Если она перестанет играть перед ними, они тоже начнут шевелиться. А пока у нас есть время их найти. — Иметь бы хоть зацепки, - поджимает губы девушка, всматриваясь в землю где-то левее, начиная прокручивать в голове возможные варианты начала поиска. — Мне Неджи сказал очень занятную вещь, - Нара скользит взглядом от парня до девушки. — Помните шалаш, который вы мне показывали? — Ты же сам сказал, что это - домик торговцев, - девушка непонимающе сужает брови. — В том-то и дело, - легкая уверенная улыбка касается губ парня. Хокаге заходит в свой кабинет, широко распахивая дверь – дружелюбный жест правителя, приглашающего войти всех ведомых за ним. Не оборачиваясь на свиту и пострадавшую женщину, Цунаде подходит к столу, принявшись разгребать завалы ненужных в данный момент бумажек: очень быстро смахивая их в сторону ладонями, будто бы перелистывая станицы заученной наизусть книги в поисках важной пометки. — Что вы будете делать с этим зверем? – нарушила неладную симфонию страниц торговка, замуровывая себя плотнее в грубую ткань накидки. — С каким зверем? – правительница Листа, теперь уже добравшись до примерно желаемого слоя бумаг, вчитывается в название каждого листочка, бросив случайную логичную фразу. — С убийцей! – чуть ли не выкрикивает женщина, поддавшись вперед, но тут же сдерживаемая рядом стоящим шиноби одним жестом вытянутой руки в качестве перегородки дальнейшим движениям. Цунаде бросила взгляд через плечо. — Вы же должны что-то предпринять. Это же ваша обязанность! — Да, вы правы, - глаза цвета ореха снова вернулись к изучению лежащего на столе. — Как вы накажите виновного? – разгоряченная женщина все повышала тон, нагоняя какую-то странную атмосферу. Вроде как обычный голос, но в голову въедается. Один из охранных служивых, обращенный к женщине левой стороной, даже помассировал этот висок. — Этот красноволосый просто маньяк! Он не из вашей деревни, да? Значит, вы с ним ничего не сделаете? — Над этим надо подумать, - Хокаге краем глаза увидела, как невольно отшатнулся стоявший рядом с торговкой рядовой. — Нигде нет защиты простым торговцам! А мы же для вас стараемся! Некоторые жители даже за пределами своей деревни не бывают, только мы им привозим что-то новое! А для вас такое жестокое убийство – детские игры? – пострадавшая сделала шаг вперед. Теперь уже ее не сдерживали ни чьи руки: мужчина крепко жмурит глаза, машинально слегка отворачиваясь, чтобы голосовая волна не так била в уши, по другое плечо от женщины шиноби и вовсе приложился ладонью к щеке, зажимая ухо подушечкой пальца. — Моего мужа убили! Я осталась без своего главного кормильца! А эти детки сейчас гуляют по вашим улицам? Может они новую жертву своим развлечениям ищут! Они же ненормальные, кровожадные! Цунаде хмурит брови: голова трещит сильнее, чем в первый их разговор. Так и хочется закрыть глаза, чтобы приунять боль. Хорошо бы, если бы эта женщина замолчала. Хокаге разворачивается спиной к столу, теперь видя весь поток сумбурных эмоций на лице торговки, а так же сжатые челюсти и зажмуренные глаза с яркими надбровными складками у шиноби. Но пострадавшая продолжала что-то громко причитать, выравнивая голос так, что уже не совсем понятно речи, слышен только один гладко поднимающийся к высоким нотам звук. Звук! — Мы пришли снова к шалашу? – непонимающе вопрошает шепотом Темари у рядом сидящей главы их операции. Нара только кивнул, что-то пристально разглядывая через образованный руками проем листьев в кустах. — Не понимаю. Сидящий позади всех Гаара больше был заинтересован в изучении собранных в качестве команды людей. Его взгляд медленно скользил зигзагами от одного персонажа к другому. Шикамару несравненно большой стратег. Это было ясно и после экзамена. Оттого его идеям и мыслям можно спокойно довериться, по крайней мере, так делает Темари. Интересно, его стальная сестра руководствуется только этим? Его показанными ранее способностями? Взгляд немного задерживается на девушке, но почувствовав паузу и пустоту в размышлениях, Песчаник отводит его правее, за спину стратега. Канкуро присел на землю с тем же спокойствием и каким-то безразличием, но если посмотреть на его руки, то видно, как парень медленно массирует подушечки пальцев, разогревая их. Он уверен в том, что сейчас будет битва? Что ж. Неджи находится почти на одной линии с Пустынником, едва ли на пару сантиметров ближе к общей цели. Сосредоточенный крепкий взгляд пока еще чистых глаз: бьякуган использовать нужно вовремя, чтобы не засекли выплеск чакры раньше времени. Почему он согласился помочь? Может для него это неплохая тренировка… Вряд ли он - человек такой широкой души, что будет откликаться на любую просьбу. Хотя дело касается и его деревни в том числе. Но какую особенную роль он может выполнять в их уже слаженной команде Суны? Разведчиком мог бы выступить и собственный песок, столь же разоблачающий, как и требовательный к использованию рывка чакры белый глаз. Но взглянуть на то, как этот парень держится в ходе настоящей битвы, было бы очень занимательно… Будто бы почувствовав на себе слишком долгий взгляд, Хьюга слегка оборачивается, чтобы посмотреть на сзади сидящего через плечо. Абсолютно ничего не выражающие молочные глаза встретились с такими же бирюзовыми. — Гипотеза такая, - начал разговор Шикамару, совсем едва ли подавая голос внутри шепота. — «Торговка» знакомится с мужчиной незадолго до его смерти. При нем разрешение на торговлю. Никаких других построений поблизости с деревней нет. Значит, этот домик принадлежал ему и еще нескольким человек, как мы поняли из прошлого раза. Сейчас эти люди либо в сговоре с нашей целью, либо мертвы. Как только мы используем чакру – нас засекут. Того у нас пару секунд на обследование бьякуганом. — Посмотришь, что в доме? – девушка бросает взгляд на брюнета, тот кивает. Не камень, посмотреть можно. — Будьте наготове, - снова привлек к себе внимание Нара, осматривая импровизированную команду. — Предположительно как минимум один из них очень хорошо владеет запечатывающей техникой, судя по объему вызванного песка. — А про других мы что-нибудь знаем? – отзывается Канкуро, на что Шикамару качает головой. — Идти на противника без информации глупо и проблематично, - взгляд парня возвращается к кусту, часть веток которого он придерживал одной рукой. — Но бывает и так. — На месте разберемся, - ведет плечом кукольник, проверяя крепеж своего оружия. — И то верно, - вздыхает Нара, сужая напряженный взгляд. — Внимание. Неджи. — Бьякуган! Гаара словил выдох чакры. Прошли секунды тишины. — Сзади! Прежде чем Темари расправила свой веер, мощная волна песка загнулась над пятью головами и застыла, взяв удар на себя. Множество глухих стуков по бронированной скорлупе за мгновение сменились на десятки последовательных хлопков. За краем песка показалось стелящееся полотно тумана, тяжело опадавшее вниз и покрывающее землю. — Дымовая завеса? – вслух удивился Канкуро, отрывая пальцы от земли в тот момент, как к ним подошел сероватый поток воздуха. — Что за детские игрушки? — Подумаешь, - девушка встала в полный рост, загремев расправленным веером, набирая размах. — Нет, стой, - резкий голос Шикамару и, наверняка, вздернутая рука замедлила Темари. — Неджи, что видишь? Было тихо. Казалось, что прилетевшие откуда-то кунаи - только случайность. Хьюга осмотрел лес по всем направлениям в ближайшие пятьдесят метров: для бьякугана туман помеха столь же слабая, как и вода для снаряжения ныряльщика. — Никого, - заключил брюнет. — И в доме? – девушка развернулась в предполагаемую сторону, в которой находился Хьюга. Несмотря на то, что она наслышана о «белом глазе», довериться вот так просто, что кто-то, напавший минутой ранее, мог просто испариться, не получалось. А на предмет ловушек они уже давно все оглядели. — Там пусто, - голос звучит твердо, склоняя поверить. — Бред какой-то, - сказав себе под нос, Темари взялась за рукоятку веера. – Избавлюсь от тумана. Не услышав мнения против, девушка отклонилась вперед, чтобы взять больший замах своим орудием. Даже сидевший позади всех младший брат за одно такое движение ощутил нагнанный плотный воздух. Но, несмотря на просвистевший куда-то вдаль с шумом подобно водопаду ветер, серая дымка только образовала на некоторое время воронку, поднимая с земли еще и пыль с опавшими листьями, немного проводив поток созданного воздуха, и снова заняла пространство вокруг, даже ни на тон не развеявшись. Сложилось ощущение, будто заполняющая атмосферу смесь газов просто окрасилась в непроницаемый грязный оттенок белого. — Хм, - только и выдала куноичи после несработавшей техники. — Что ж, - по левую руку от девушки послышался ленивый выдох надеющегося закончить как можно скорее всю эту странную разведку, но разочаровавшегося новыми проблемами парня. — Будем опираться на слух. Неджи, иди впереди. Давай осмотрим дом. Около Пустынника прошуршала трава. Гаара пытался отследить по количеству слушаемых шагов, как далеко от него в данный момент находился Нара, если Неджи направляется к нему. — По правую руку семь шагов на обход куста, - голос казался куда ближе, чем в метрах трех. Вот что значит слух восполняет практически утраченное в данной ситуации зрение. Хотя вряд ли это так уж и хорошо, немного дискоординирует с непривычки. Как только впереди послышались звуки движения, Песчаник так же встал со своего места, двинувшись вперед. Чтобы не нарваться на кого-то из сокомандников или, того хуже, какой-нибудь куст, парень держал на шаг впереди себя небольшой слой песка, используемого для сканирования почвы. Можно сказать, что и он в какой-то степени был зрячим: небольшое углубление в траве от подошвы впереди идущих, указывало точное направление. Жутковатая атмосфера. Совсем слабый ветерок затрагивает только высокие кроны деревьев, шумя, но при этом, вовсе не касаясь одежд или кожи. Серое пространство вокруг скрыло абсолютно все под своим плотным покрывалом и накинуло его края на глаза. Возможно, где-то рядом есть норка мыши, где создание занято работой по благоустройству своего жилища, или на ветке недалеко от головы сидит яркая птица, высматривая добычу, множество маленьких кустарников, диких цветов, трава, листья, насекомые, поломанные сухие ветки. Но в данный момент кажется, словно провалился в облако. И застрял в нем. Было бы куда спокойнее, если бы шел бой, а это странное затишье только давит на голову. — … на вскрытие двери? Гаара так погрузился в свое ощущение невесомости, что упустил начало разговора. Следы все еще вели, а голос брата был не так уж и далеко. Песчаник остановился, чтобы не стоять под рукой. Интересно, на что Неджи смотрит? — Стойте, - Хьюга по тону был явно взволнован. Люди где-то впереди застыли. — Слушайте. Пустынник невольно затаил дыхание: вокруг и так вакуум для звуков, а он что-то еще предлагает услышать. Брови немного сводятся к переносице. Скреб коготков по веткам. Птица. Шуршание листвы на земле. Змея или мышь. Легкий скрип деревьев. Ветер. Постукивание. Опять птица. Хотя. Слишком ритмично. Глухо. Как барабаны. Но очень маленькие. Или очень далеко. Но звук рядом. Значит… Гаара оборачивается назад. Несмотря на то, что ничего не видно, он знает куда смотреть. — Заткните уши, - как-то торопливо Нара отдает приказ. — Повязкой, тканью, чем угодно. — Ты предлагаешь еще и без слуха остаться? – Темари возмущенно поднимает тон. — Если это звуковики, то мы уже справлялись с ними. — Неизвестно, как звук будет распространяться с этой техникой тумана. Развеять его не удалось. — Неджи, - игнорируя нарастающее звучание ударных, Гаара все-таки смог побороть на минуту собственную отчего-то возникшую аритмию, чтобы подозвать к себе парня. Над причинами игр волнения в груди он подумает позже. — Что? – еще до голоса, Песчаник так отчетливо почувствовал приближение человека со спины собственной кожей, что мысль о более плотном покрытии защитой проскользнула сама собой. А ритм все больше окружал и проникал в голову. — Мой песок попадал в небольшие углубления в земле, когда мы шли к дому. Слишком ровные, - даже тот факт, что взглядами они встретятся вряд ли, все равно не склонил красноволосого повернуться к собеседнику. — Я бы заметил, - вставляет Неджи, и его тон звучит даже как-то не то удивленно, не то укоризненно за то, что его глазам не доверяют. Но в секунду губы плотно смыкаются. — Они есть, - Гаара подхватывает схожий тон, все же бросая взгляд в сторону, хотя ничего и не видно. Шум от барабанов становится настолько сильным, что с каждым ударом перепонка внутри уха вибрирует так, что вот-вот прорвется. Еще немного, и можно будет распознать черепные швы, когда они разойдутся. — Камень, - делает вывод для себя брюнет, будто случайно выговорившись вслух. Если бы расстояние между ними было хотя бы на пару сантиметров больше, Гаара уже не услышал бы ни звука от сокомандника: от всеобъемлющего грохота возникает ощущение, что лес вокруг впитал в себя так много этих монотонных звуков, что переполненный ими выдает всеми своими стволами сильнейшее эхо, готовое превзойти первородный гром. Вроде кто-то из команды, оставшийся у стен шалаша, пытался что-то донести на повышенных тонах, но слышна была только общая надрывная мелодия голоса. Гаара разом отпустил от себя десяток скоростных стрел по земле, словно охотничьих собак, рыщущих в поисках лисьей норы. Сталкиваясь, объединяясь, рассыпаясь по земле на тончайшие слои, песок в долю минуты покрыл близлежащую местность, опадая в нескольких тройках закрытых лунок, выкопанных по окружности. — Они под, - не успел Песчаник прокричать, как, подобно раскрывшемуся гейзеру, мощная сила выбивает служащие прикрытием камни из-под земли, тут же в разы сильнее оглушая слившейся в один непереносимый звон отчего-то взмывшей к высшим нотам барабанной дробью. Несмотря на песчаное покрытие, в том числе лица и прикрытых ушей, от сокрушительного удара звуковой волны Гаару отшатывает на несколько шагов назад, заставляя согнуться и дополнительно перекрыть каналы слуха руками. Вероятно, воспользоваться большим количеством песка как изолятором шума было бы неплохой мыслью, но покрывать абсолютной защитой только себя в такой ситуации он больше не может. Наощупь руководить сотней килограммами оружия в скором режиме, с учетом того, что кто-то из членов команды может двигаться или воспринять помощь в качестве угрозы, не представляется возможным. Едва ли успев, внушительная рука измельченной земли ставит заслон перед лицом Пустынника, вбирая в себя полученный металл и сбрасывая на землю уже не предоставляющие угрозу покорёженные ножи. Судя по их количеству и по тому, что нигде рядом не было пролетающих мимо или врезающихся в землю кунаев, дезориентированный слуховой нагрузкой джинчурики может понять, что песок защитил не только его. Надо действовать, но как, если врага не видно и не слышно из-за двух техник? Красноволосый не может ударить наугад. Неизвестно, какими путями пойдут сокомандники, а распознать «свой» или «чужой» песок не в состоянии. Удар – защита. Удар – защита. В ход идут уже не только взрывные кунаи, сенбоны, разноразмерные сюрикены, но и макибиши. Ходить по усыпанной ядовитыми «ежами» земле становится опасно. У этих людей явно есть свитки призыва – удержать такое количество оружия только на себе просто невозможно. Справа мелькает что-то розовато-фиолетовое. Гаара не успевает распознать что это, но уже через секунду два ярких глаза появляются чуть левее, и Песчаник направляет свое стремительное оружие на них. Враг закрывает глаза, и в тумане больше ничего не видно. Но ему придется их открыть – эта не проходящая завеса должно быть неудобна и им. Джинчурики ждет, держа наготове свободный от защиты песок. В висках стучит. Привыкнуть к этому шуму невозможно. Глаза еле согласны исполнять свою функцию. Так и хочется зажмурить веки, уже словно и зрение само напускает еще большую дымку. Засек. Слишком яркий цвет глаз. Громадная рука однохвостого прибивает одно дерево к другому, но никого не зацепляет. Гаара сжимает челюсти, наблюдая. Как вести бой в такой ситуации? Дыхание сбивается от тошнотворного подкатывающего ощущения. Головная боль уже поедает мышцы шеи и плеч, заставляя ныть и их. Надо скорее с этим заканчивать, иначе столь сдавливающий высокий звук, в конце концов, сожмет тело, выпустив кровь наружу. Снова взгляд. Песчаник взмахивает рукой и тут же едва ли не теряет равновесие. Что происходит? Состояние полностью отравленного организма: ноги подкашиваются от послабевших мышц, желудок попадает в непереносимые тиски, заставляя часто сглатывать горечь, голова, наполненная ватой, просто раздувается при том, что внутри наоборот все ужимается до судорог. Гаара облачает себя непробиваемой круглой скорлупой, зажмуривая глаза и вкогтившись в волосы. Голова горела, кровь словно насильно подгоняли с самых низов сильнейшим напором, заставляя ту долбить в висках и изжигать лицо и уши. Какая-то доля минуты пытки этим бесовским огнём, и тут же весь жар спадает и уходит в землю, оставляя в теле неприятный озноб и слабость. Гаара еле размыкает словно бы липкие веки, упорно вглядываясь в дающую лишь очертания чернь. Мягко, будто бы в жидкое масло вливали небольшое количество красок, зрение начинало приобретать цвет. Из-за такой излишней плавности и отсутствия понимания реальности создавалось чувство перевёрнутого пространства, в котором вестибулярный аппарат тщетно пытался найти своё равновесие, вызывая раздражение всего организма. Когда чувство тошноты поутихло, парень все же смог разглядеть поле, в котором находился. Огромная пустыня. Иссушенная, треснувшая земля с запахом пыли. Вдали нет даже дюн мягкого песка, который дал бы хоть какое-то чувство горизонта. Гаара один. Тишина. Никого среди его страха: частицы измельченной земли и камней, с детства являющиеся неподкупной вынужденной его защитой и оружием, руками его внутреннего демона, из-за чего его всегда боялись, не принимали, осуждали, от чего он не мог быть как все, не имея возможности усмирить, подчинить до конца, избавиться на время, то, что вечно его преследует и является причиной его одиночества будто бы добилось своего, оставив "хозяина", а в сущности заключенного, без души в объятиях сухой породы. Навсегда. Парень хмурит брови так сильно, что чувствуется жжение обгоревшей на невидимом солнце белоснежной кожи. Он не поддастся своей детской фобии, он больше не ребёнок. Этот песок что-то под собой скрывает. Гаара выставляет руку вперёд, концентрируя чакру, чтобы поднять пока ещё повинующиеся частицы этого места. Ничего. Даже простого импульса, который сопровождает движение внутреннего потока энергии в каналах нет. Почему? Парень выводит перед собой ладонь, удостоверившись, что она не повреждена никакими печатями, и не сразу понимает, что это рука ребёнка. Бирюзовые глаза постепенно наливаются ужасом. Он - ребёнок, ребёнок без чакры среди главного оружия своего демона, перед которым теперь не имеет веса. Шорох под ногами. Мальчик отступает назад, словно бы может отстраниться от песка вокруг него. Маленькая насыпь вулканом выплескивается из трещины, достигнув своей высоты в десяток сантиметров и замерев. Гаара непонимающе смотрит на горсть, чуть сузив взгляд, как только послышалось тихое пошкрябывание. Секундой погодя, что-то чёрное показывается из-под земли, поблескивая хитином. Скорпион! Мальчик испуганно пятится на несколько шагов назад, беззащитный перед ядовитым крепким насекомым. Пятка погребается во что-то мягкое, упираясь в шевелящееся тельце. Беглый взгляд за плечо, и Гаара отскакивает в сторону, все крепче прижимая к себе руки, сжимая запястье так, что отчетливо прощупывается ускоренный пульс небольшого сердечка. Вокруг него десятки, сотни насыпей, число которых продолжает расти с каждым морганием испуганных глаз. С характерным шипением, скрежетом, быстро передвигая острыми лапками, извиваясь, скорпионы буквально вываливаются из своих нор уже по несколько штук, падая наземь, переворачиваясь, успевая зацепить другую мешающую особь. Ребёнок чувствует, как от слабости ноги начинают дрожать, а затем подкашиваются, наровясь прижать колени к твердой земле. Этот трепет перед песком, который давно уже зародился и благополучно похоронен в его солнечном сплетении, перед этими небольшими тварями пустыни, которые без труда пробиваются сквозь самую плотную кору песка, вгрызаясь в тело и пропитывая его смертельным ядом. Что-то цепляется за его штанину, ощутимо царапая сквозь ткань кожу. Дрожа, слабый бутон пустыни опускает взгляд, тут же рефлекторно выбрасывая руку, чтобы сбить насекомое, и так сильно, что сам ненароком ранит себя о шершавый покров. Под ногами уже месиво поскрипывающих друг на друга чёрных панцирей и жал. Сомкнув плотно губы, практически не издав ни слова, Гаара бросается прочь, погребая под собой с хрустом насекомых. Но будто бы взамен одной треснувшей твари земля порождает ещё десяток. Песок достаточно быстро покрывается движущейся пеленой. Писк, шорох от трущихся друг от друга крепких лап, свист от борьбы между скорпионами, шкряб плотного слоя песка - все набрало столько герц, что не выдерживающие противных звуков уши в такт пульсу бросали в тело ударную болевую волну, которую не удавалось сдержать даже крепко прижатыми ладонями, ставшими уже тисками для головы. Гаара бы закричал, если бы не страх, что уверено ползущие по ногам и спине насекомые не доберутся до рта. Бежать некуда, все одно и то же, будто в колесе. Ребёнок замирает. Впереди, буквально в нескольких шагах скорпионы, все так же продолжая лезть из песка, теперь не распространялись по всей земле, а карабкались друг на друга, теряясь контурами из-за изобилия чёрного, и выстраивали фигуру все больше и больше, уже в рост крупной собаки, затем Гаары, продолжая расти и вылепливать образ. — Неджи..? - вырывается детский осипший от усталости и дрожащий голосок. В этом месиве тысячи движущихся тел он может узнать его, и почему-то становится легче. Пока оно не начинает двигаться ему навстречу. В два шага фигура достигает ребёнка, тут же охватывая непропорционально длинными и худыми руками небольшое тельце, впиваясь десятками жал в тонкую кожу. Гаара кричит от боли, руками вбивается в область грудной клетки и живота чёрного создания, до остроты обжигаясь ядом, вырываясь с каждой секундой все живее, подбиваемый сотнями укусами, но оно не отстранялось ни на миллиметр, напротив погружая в себя ребёнка. По локтям бегут скорпионы, забираясь за шиворот, в волосы, в уши. Дикая резь пронзает с новой силой область плеча. Гаара бросает взгляд на источник, с паникой замечая, как вкручиваясь, вгрызаясь, шевеля лапами скорпион пробирается под кожу. Вдруг это же ощущение начинает одолевать практически все тело: десятками насекомые разрывают тонкую оболочку, получая очертания еще целого покрова в виде движущихся бугорков. Гаара краем глаза может видеть жало очередного членистоногого, вгрызающегося в щеку. Крики ребенка больше походят на бешеный рев бьющегося в агонии щенка, попавшего в капкан ядовитых игл. Сумасшествие охватывает все сознание, застилает глаза, срывает голос, подгибает колени, наполняя тело цементом, обездвиживая. Гаара еще пытается увидеть просвет сквозь пелену вязких слез из поглощающего его потока. Так он умрет? Никому никогда ненужный, в своей же пустыне, от ее же идентичных «жителей», почему-то выбравших для себя главную цель – уничтожить. Мама… Почему не оберегаешь? Песок содрогается. Мальчик еще может видеть, как достаточно бегло формируются огромные женские руки по обеим сторонам его капкана. Он тянет к ним свою единственную свободную ладонь, полный надежды на освобождение искореженного тела, но тут же замирает. Секунда и с большим рывком руки захлопывают его вместе со стаей насекомых. — Не надо! – ребенок успевает лишь зажмурить глаза, как сильнейшим потоком воздуха глыбы земли разрываются, не достигнув его в пару сантиметров, унося в вихре с собой деформирующихся в черную вязь скорпионов, так же живо растворившись, не оставив от себя ни единой частицы. Гаара не шевелится, только медленно скользит глазами по глади нескончаемой глухой пустыни. Ни звука. Тело цепенеет от ноющей боли и одиночества. Резко достигнув плеча, поток чакры прорывается сквозь его тело, всасываясь под кожу, заставляя прогнуться, отшатнувшись на несколько метров назад. В глазах моментально почернело. Он должен был упасть, но его подхватили. Трава. Он смотрит на землю, покрытую опавшими яркими листьями и сочной зеленой травой, в местах истоптанной и замешенной охрой. Он ее видит. — Порядок? – он слышит голос и рывком поднимает свой взгляд на человека, сидящего напротив. Хьюга Неджи выглядит внушительно с нахмуренными бровями и ярко очерченными венами у глаз и по щекам. Песчаник, наконец, может выпустить зажатый в горле вдох, слишком отрывисто. Неджи не дожидается ответа, просто кивает, словно бы уже его получил, и тут же исчезает с поля зрения, заменяя свой образ хлёсткими звуками чакры и свистом веревки где-то за спиной. Гаару держат. Руки на плечах. — Канкуро, - доносится от правого плеча. — Побудь с Гаарой. — Да, - с левой стороны. Пустынник медленно поворачивает голову, чтобы убедиться в том, что он действительно не один. Брат нервно улыбается. — Ты нас напугал. Канкуро чуть сильнее сжимает руки на плечах брата, от чего под ними кожа будто воспламеняется и зудит. Песчаник осторожно опускает глаза, замечая изорванную в некоторых местах не добравшимися точно до своей цели кунаями одежду. Взгляд замирает. Он еще не понимает, что ранен. — Ты попал в ген-дзютсу, - как-то торопливо, но стараясь говорить более мягким тоном, поясняет старший брат. — Этот Неджи впустил в тебя свою чакру, чтобы ты очнулся. Гаара смотрит на брата все еще испугано и словно непонимающе. Это была всего лишь техника. Но ощущения более чем реальные. Ему, со своим извечным покровом, еще ни разу не было так больно и так…страшно. Легкий ужас он испытывает до сих пор, пробиваясь холодным ознобом, слабостью и… пустотой. Слишком легко. В голове обычно всегда поддерживается напряжение от «засовов» перед демоном, постоянно следует держать его под контролем, показывать перед ним свое превосходство, но сейчас… Пронзительный визг бьет в голову так резко, что парень сжимается в клубок, утыкаясь лбом в землю и накрепко зажимая руками уши. Нет, голос не снаружи. Скрежет высокого хохота и каких-то неразборчивых звуков заполоняет сначала рассудок, потом вливается в каналы яркими вспышками нестабильной чакры, пульсацией буквально изжаривая органы. Песок будто бы теряет контроль, начинает выплескиваться из бутыля, колотиться оземь, врезаясь в неконтролируемые полосы разбушевавшейся породы, разлетаться, снова собираться в тонких змей. Он почувствовал зов своего настоящего хозяина, не Гаары, а того, кто сейчас, воспользовавшись слабостью изнеможённого иллюзией сознания, старается материализоваться посредством тела парня. — Гаара! – Канкуро практически обхватывает брата со спины, словно бы сдерживая тем самым демона в его клетке. Тело под ним дрожит, издавая осипшие стоны. — Гаара борись! Не сейчас! — Что у вас происходит? – сквозь пелену противного голоса, составлявшего вакуум для остального восприятия, Гаара все же мог расслышать обеспокоенные крики своей сестры, и то, как Канкуро пытается его успокоить, как кто-то со стороны лишний радуется полученным результатом своей техники, но сильнее всего он слышит его. Скверный невыносимый рев, разлагающий его тело, заменяя частицы кожи песком, восполняя их сполна, наращивая плечи. Тяжесть и давление, вместе с тем ощущение неописуемой мощи, раздражения и гнева за все эти эмоции. Он бы мог наказать весь мир за все свои страдания, всю боль, за предательства, ложь, преступления, ненависть, одиночество, кровь, унижения, неприязнь… — Гаара, - тихий голос так не похож на все то, что он слышал до этого. Он плавно вливается чистой водой в затянувшее его болото, обходя все препятствия и ложась словно пеленой поверх. — Ты слышишь меня? При всем желании он не может взглянуть на источник этого прозрачного притока. Он пытается, его глаза видят только сквозь желтоватый смог, вычерчивая черно-серыми контурами что-то живое. Он уже не чувствует своего тела под весом песков, своего дыхания, мыслей: он что-то большее, чем человек. — Гаара, - голос все так же существует отдельно от всего и слишком четко, чтобы не обращать на него внимание. Что-то в нем приковывает. — Очередная букашка, которая хочет нас остановить, - тут же возникает еще более яркий звук в голове. — Он просто боится для себя проблем, ничтожество. — … ты не имеешь права ему сдаваться, - ласково, но твердо. Гаара знает этот голос. Слышал когда-то. — Он указывает нам? Такой же, как и все! Он думает, что знает лучше тебя, что следует делать! Все вокруг только и могут, что помыкать! Им нас не понять, они не хотят нам добра! — …не сдавайся ему, - последние слова были проговорены очень медленно, акцентируя на себя внимание, слишком близко. Что-то вздрогнуло. — Уничтожим! Сотрем глупого мальчишку! Как он смеет решать за тебя?! — За меня, - Гаара практически не слышит своего внутреннего голоса, отзываясь, словно из пустоты. Не имеешь права ему сдаваться. Не ему. Сдаться, кому? Песчаник даже в таком состоянии может чувствовать, как оживают его мысли, перебирая изорванные нитки оборвавшейся памяти. Ощущение, что он знает, о чем речь не покидает. Ему стоит только вспомнить. — Давай покажем им всем, на что мы способны! Пусть боятся нас! Сотрем их! — Боятся, - парень «хмурит брови». Это слово ему не нравится. Что-то бунтует против. Он все еще слышит этот голос какого-то парня, но уже не различает редких слов. Это уже и не важно. Главное сдаваться не ему. Разве вообще можно сдаться кому-либо? Сдаться. Это было бы впервые для него. Первый сдаться. Не ему, а … Треск. По плечам. В голове. В горле, засыпая песком мерзкий высокий голос. В глазах сухо и царапают инородные тельца. Истошный крик демона заглушается и уже не бьет в висках, утопает, падает вглубь. По спине скатывается смягченная безволием порода. Тело набирает свое прежнее ощущение себя, вес, а затем тяжелеет и отказывается вовсе вставать с земли. Пелена спадает вместе с частицами песка. Гаара видит брошенную вскользь мягкую печальную ухмылку. И снова пустота.