~Сара~
— А-а-а-аххх! С ума сойти! Уже вечер! Опять эта мамочка со своими поручениями! Сердце ушло в пятки от одного только вида длины того списка. Ещё и вышло так, что кроме меня ни у кого не получалось или не было времени это сделать, а я как раз попалась под горячую мамину руку. Хотя, что поделаешь, когда у тебя вместо дома постоялый двор! Воспетый в легендах российский ДОМ 2 просто отдыхает! К тому же сегодня среда. После школы и так ничего не хочется. Разве что развалиться на кровати и полистать какой-нибудь Блич или Ван Пис. Да и закупи на всю нашу ораву еды! Прям не оберёшься. Вот и вышла я из магазина, волоча за собой две огромные торбы. Иного выбора нет — накуплено столько всего, что поднять их при всём желании не получится. Попытаться, конечно, можно, но глядя на эти тощие руки, опаска за то, что могут лопнуть сухожилья, возникала не на пустом месте. Сейчас я, должно быть, напоминала новичка в тяжёлой атлетике: высунув язык, еле дышала. Чело укрыто обильной горячей влагой. Неистовые стуки в груди. Да, оставалось лишь вздохнуть и осознать, что мастерство в этом виде спорта мне могло только сниться. — Так… Это купила… это тоже… — я приподняла дрожащую руку, один за другим загибая онемевшие пальцы. Список, превратившийся в жалкую помятую бумажку, выскользнул из рук ещё где-то в торговом зале, вот и приходилось вспоминать, что там было, по памяти, но после семи уроков работала она не то чтобы очень. — Отлично! И как я теперь… Стоило только сделать шаг, как раздался этот предательский звук. Похоже, мой пакет зацепился за что-то. Секунда — и вся картошка с гулом вырвалась на свободу, рассыпавшись по земле у моих ног, подпрыгивая и скатываясь в канаву. Подул ветерок, приподнимая лоскутки того, что осталось от пакета. Я стояла, мягко выражаясь, в шоке, глазами-тарелками уставившись на свою бараболю. Потаращившись секунд десять, повернула ошеломлённый взгляд в сторону «виновника». Байки. Что за! Стояли прямо у входа в супермаркет. Парковка, блин! Но я пыталась себя сдерживать, как поступил бы на моём месте Ламбо. Иными словами, поставить второй пакет на землю, глубоко вздохнуть, сложить руки в ладонях и тряхнуть головой, мысленно сказав себе: «Нет». Но, как и он, в результате… — А ёлки грёбаные палки! Что за! Понаставили тут!!! — Неизвестно, что у меня было в этот момент: шиза или помутнение, но я со всей дури толкнула ногой самый первый возле меня байк. Осознание наделанного пришло вместе с забавным звуком их падения друг на друга, как костяшек домино. Эффектно. Стоп! О чём это я?! Передо мной теперь валялись эти мотоциклеты. Кучей. У одного из них, самого навороченного, разбита фара. — Э-э-э-э… Меня здесь не было!.. — повернулась я, уже собираясь бежать. Внезапно почувствовала резкое падение чьей-то ладони на плечо и злобное рычание. Горячее дыхание и громкое покашливание выстрелило мне прямо в затылок, раздувая волосы. Огромные чёрные тени на асфальте целиком и полностью закрыли мою. Не надо было даже поднимать голову: и так понятно, что взгляд встретится с несколькими поддёрнутыми «дружелюбием» лицами. Всё. Поздно пить «Боржоми».~Энма~
«…средняя школа Намимори?..» «Да. Начиная с завтрашнего дня, мы приступаем там к занятиям». Эх. Новое место. Опять. Мы прибыли в этот городок вчера поздним вечером. Серебристо-белый «Боинг» оторвался от земли и унёс нас в очередную неизведанную даль, и вид Хоккайдо, нашего предыдущего места жительства, постепенно уменьшался в иллюминаторе, пока в конце не превратился в крохотную точку, которую заслонила собой белесая пелена облаков. Не знаю, как насчёт остальных, но мне трудно давались перемещения из одного уголка японских островов в другой. Заснуть в самолёте, в кресле, пускай и откинутом назад, просто невозможно, особенно если возле тебя громыхал хор здорового храпа в составе восходящей звезды бокса и парня с телосложением, достойным сумоиста. Да и само пребывание в новом окружении не способствовало спокойному погружению в царство Морфея. Поэтому добрую половину сегодняшнего дня я просто отсыпался в просторном номере гостиницы, где мы остановились. Из-за этого вся суета прошла как-то незаметно: Адель, чьи обычно тихие шаги сегодня казались грохотом, состязающимся с галдежом Койо и Джули, сама уладила вопрос с документами о переводе, и, когда я проснулся, стопка новых учебников уже стояла на письменном столе. Завтра нас ожидало новое учебное заведение. Почему новое? Обстоятельства сложились так, что недавно по всей территории Японии прокатилась волна землетрясений. Конечно, оно не миновало и Саппоро, где располагалась наша средняя школа Шимон. Это заведение — не самая новая постройка и частично она была повреждена: состояние корпусов стало аварийным, и администрация приняла решение распределить учащихся по другим школам. Так мы и оказались в этом городке. «Но это отнюдь не единственная причина…» Накинув куртку, решил выйти хоть подышать свежим воздухом. Вечер. Солнце ещё не начало садиться, но уже довольно-таки низко над горизонтом. Небо сегодня целый день было чистым — ни единого облака. На улице тепло, но меня почему-то пробрала мелкая дрожь. Спрятал руки в карманы. Нервы, должно быть, просто нервы. Новое место всё-таки. Какой это уже переезд по счёту? Не знаю. Зато знаю, что мы успели за вчерашний вечер запомниться всем соседям: до девяти вечера не прекращался буквально сотрясающий стены грохот музыки из динамиков. Это была инициатива Койо и Джули отпраздновать наш приезд сюда. Ну, естественно, «празднества» длились только те полтора часа, пока отсутствовала Адель, находившаяся в «разведке» нового места жительства. Да и стряпня Шиттопи-чан, ответственной тогда за ужин, не могла остаться не «унюханной» по крайней мере двум ближайшим домам: всё-таки не стоило ей перемешивать рагу с сельдереем около сотни раз. Какая красота творилась на набережной: вода так блестела на солнце, что… А что это за громкий звук? Мяуканье? Подошёл ближе. Кошка с парой котят громко выли, будто плача, и то и дело подбегали к воде. Но как только касались её лапами — сразу же отпрыгивали. Я подошёл ещё ближе. Они меня не испугались — продолжили крутиться возле линии, разделявшей сушу и воду. Смотрю, в нескольких метрах от меня барахтался в воде котёнок. Смелый несмышлёныш! Должно быть, не боялся воды. Только не рассчитал немножко глубины и запаниковал. Едва сдерживая смешок, я зашёл в воду. А вот и он! Весь мокрый и в иле. — Малыш… Он цеплялся в меня когтями, будто опасаясь, что вновь может оказаться в воде. Но я вынес его обратно на берег. И поверьте, мне абсолютно всё равно, что я по колено и по локти мокрый и слегка в болоте. Главное, что он в порядке. Его семья подбежала ко мне и начала крутиться около ног. Маленький обтрепался у меня в руках, отчего шерсть встала дыбом, и он сам сделался похожим на ёжика. У меня даже возникло желание засмеяться, но когда брызг воды попал в ноздрю, пришлось сдержаться, чтобы не чихнуть. Достал из кармана платок и вытер кроху хоть немножко. Вот, теперь всё хорошо! Опустив его на землю, я смотрел, как он бросился к маме и, мурлыча, стал тереться об неё на радостях. Кошка же перевернула его набок и принялась начисто вылизывать. «Как хорошо иметь семью…» Моя улыбка соскользнула с лица, подтаяла, оплыла и отвалилась, словно воск на тоненькой бледной свечке. «Проклятье». Надо идти дальше. Дальше своей дорогой. Но сделав несколько шагов, я остановился и оглянулся. Невидимые стальные нити привязывали мой взгляд к оставшимся позади пушистым комочкам. Самый маленький, которого мама прекратила вылизывать, теперь просто потянулся и пристроился около её бочка вместе с братиками или сестричками. Несмело щекоча смешком мои губы, улыбка вновь забралась на них. Очаровательный малыш. Ещё совсем маленький, привязан к маме. Шёрстка коричневая с еле заметными полосками темного оттенка. Глазки зелёного цвета. Большие ушки, маленький хвостик. Очень пушистый, так и хочется обнять. Хороший из него будет кот или кошечка! Если бы мог, их всех взял бы к себе. Вот только вряд ли Адель разрешит, да и у Джули аллергия на кошек. Я продолжил свой путь через погружённые закатным солнцем в мягкий свет, словно в стакан апельсинового сока, улицы Намимори. Такие узенькие улочки, что по проезжей части едва ли способны проехать две машины одновременно; не то что Саппоро или Токио с Осакой, где движение настолько интенсивное, что постоянно надо быть начеку. А здесь так… непривычно, что ли? Так тихо. Вот дошёл до супермаркета. Что это? Прямо перед входом рассыпана картошка и валялся брошенный пакет. И вдруг послышались за зданием голоса. Разгневанные голоса.~Сара~
Я стояла, прижавшись спиной к стене соседнего здания. А это не мягкий матрас, в который можно погрузиться и, как в мультике, скрыться. Мда. Вот уж попала так попала. Со всех сторон окружена местной шпаной. Я их знала. И они меня знали. Конечно! Кто из учеников средней школы Намимори не знал Саваду Сару?! Ту самую сестру-двойняшку Никчёмного Тсуны. Ту самую, которую постоянно выгоняли на коридор доведённые учителя. Ту самую, которую давно мечтал «камикороснуть» Хибари. Ту самую, у которой голос — смесь Джигурды и бабы на базаре (это когда я пробовала петь, а так, в принципе, голос нормальный). Ну и, к слову, ту самую, которую старшеклассники старались миновать десятой дорогой. Ведь я ещё та «тсундера». Почему «тсундера», а не «цундере»? Наверное, потому, что кровно я сестрёнка Тсуны, но характером — Гокудера в женской ипостаси! Хе-хе. Потому-то меня и обходила стороной всякая шпана. Малолетняя и не очень. Только вот, похоже, не на этот раз. Их человек шесть. Да. Шесть горилл на одну девочку это перебор. Ещё и в угол загнали. Похоже, их байки сделаны из золота, раз те так о них беспокоились: — Ах ты ж блять! Какого хрена! — Щас я тя порешу! — Ну пиздец!!! — Э-э-э… А можно это всё перевести на японский?.. — попыталась любопытствовать как можно скромнее, почёсывая пальчиком щеку, хотя давалось это довольно трудно. Особенно учитывая жуткий духан изо рта этого типа с дредами. — Чэ?! Ты чэ, вообще охуела?!! Я вздохнула и, опустив голову, ещё плотнее прижалась к стене. Не то чтобы мне страшно, нет. Просто я не привыкла иметь дело с таким количеством шпаны. Да ещё и в столь «тесной» обстановке. Эх, как же я сейчас жалею, что шесть лет назад бросила заниматься тхэквондо. Ещё чуть-чуть и был бы у меня жёлто-зелёный пояс. Не зря учитель, узнав о моём уходе из секции, мягко говоря, не очень обрадовался. Серьёзный такой бодибилдер родом из России — как я порой скучала по его «фишкам» — всегда говорил, что прекращение тренировок чревато многими утратами: начиная с потери тонуса мышц до того, что сейчас. А сейчас, само собой, уже и не вспомнить ни одной стойки. Об ударах вообще лучше не говорить. Что ж, пожалуй, на этот раз стоило попытаться взять руки в ноги и…~Энма~
Услышав голоса, я сначала ничего не понял, но разобрав среди этого потока слов ругательства, решил глянуть, в чём дело. Пройдя за угол супермаркета, увидел такую картину: шестеро здоровых парней, вроде бы старшеклассников, прижимали к стене девочку. На вид она где-то моего возраста. Хулиганы крыли её ругательствами и оскорблениями, правда, я не смог разобрать ни причины, ни даже что они ей там «говорили». Шанс сделать хотя бы шаг в сторону не предоставлялся и вовсе: высокие здания неприступно окружали её со всех сторон, бросая длинные тени. В воздухе застыл кисловатый смрад от стоящего рядом мусорного контейнера. Девочка старалась не выглядеть испуганной, но я видел, как она опустила голову и крепче прижалась к стене. Её плечи слегка дрожали, ладони опёрлись на кирпичную преграду сзади, и от этого она казалась ещё более напряжённой. Одна её нога была слегка отодвинута назад, а другая выставлена вперёд. Похоже, надумала сбежать. Нет. Вряд ли у неё это получится, а если даже и так, то её сразу же поймают и… Даже думать не хотелось, что тогда будет! Потому что случиться могло всё что угодно. Никого поблизости не было. Закрытая местность. Эти парни явно не намеревались шутить. Знал я таких: перейди им путь, или просто посмотри на них не так, как «надо», — на пару недель можешь заработать за бесплатно «украшения» в виде синяков и ссадин. Но особенно страшно, если им вдруг заблагорассудится «починить» тебе кости. Тогда оставалось только бежать изо всех ног или забираться куда-нибудь, где они не смогли бы достать… пусть оно и выглядело так, будто дикая свора собак загнала на дерево кота. Поскольку я обычно получал по голове от подобных «парней», то старался избегать провоцирующих ситуаций. Но… — Чэ?! Ты чэ, вообще охуела?!! «Так нельзя…» Что это там? Один из них, в кожаной куртке, на которой блестяшек больше всего, — главарь, должно быть, — неуклюжими, кривыми пальцами, богато украшенными кольцами, полез в задний карман потрёпанных джинсов и достал оттуда… «Кастет?!» Мне не понадобилось ничего лишнего, дабы понять: сердце той сжавшейся девочки трепыхалось так же, как и моё. Только она сама не могла выпорхнуть оттуда, увернуться от уже занесённого огромного кулака. Багровый отблеск на металлическом приспособлении на нём будто заливался победным рёвом-хохотом — сейчас он попробует свой любимый солоновато-багровый вкус и услышит такой приятный хруст. «Чёрт!!!»~Сара~
Так. Похоже, дело совсем плохо. Состоящее из заинтересованных врезать мне по самые помидоры кольцо лиц сужалось всё больше и больше. Ох уж, к едрени-фени оно всё. На счёт три: раз, два… — Стойте!.. К этому моменту они полностью окружили меня, загнав в угол и закрыв своими шкафоподобными габаритами все пути к отступлению. Ни туда, ни сюда. Ни вперёд, ни назад. Но что это за внезапный голос? Такой какой-то сдавленный, почти писк, но одним махом разрезавший отвратительное сопение над моим правым ухом. Они резко отстранились от меня и посмотрели куда-то в сторону. Я тоже от неожиданности распахнула глаза и подняла голову. Мы находились в щели между супермаркетом и магазином электроники. Я, жмурясь, пыталась уловить взглядом подавшего голос. Там, напротив единственного возможного пути побега, стоял кто-то. Чёрная школьная форма, никогда ранее мне не встречавшаяся. Я пригляделась и увидела ещё одного парня. Ростом он всего лишь немного выше меня, не шёл в никакое сравнение с этими гориллами. Кто он? — Гааа?! А ты ещё чэ за перец?!! — самый главный чел убрал одну из своих граблей, фиксировавших меня у стены в положении «по струнке смирно», и обернулся через плечо, глядя на «перца». Перец?.. Не будь я «слегка» напугана, то клянусь, хихикнула бы. Но дар речи просто помахал ручкой, и я только смотрела в сторону внезапно прибывшего «подкрепления». Перец? Знаете, не сказала бы. Он стоял там такой щупленький и худенький со сжатыми кулачками. Но… Его стан ровен, колени не тряслись, каждую секунду ноя «давай валить отсюда». Медленно ползущее вниз по горизонту солнце отражалось в алых глазах блестящей луной, а его последний мягко-бронзовый свет будто исходил на самом деле именно от этого рыжего, нет, юнца, чьи волосы, как язычки багрового пламени, плясали вокруг головы, развеваясь на ветру. Прошло буквально десять секунд и эти гопники, словно забыв обо мне, бросились к нему. Я затаила дыхание. Они накинулись на него. Но… Он не стал отбиваться. Его просто начали мутузить. Как щенка. Прямо у меня на глазах. На белом лице в мгновении расцвели красным следы «хорошего обращения». Один пинок коленом — и парень оказался ниц на земле. Тот кастет даже не понадобился: дальше в игру вступили шесть пар ног, без зазрения нанося удары по лежачему. Я не могла спокойно на это смотреть — отвернула голову и закрыла глаза. Дурак! Зачем же ты лезешь в драку, зная, что не сможешь победить?! В чём логика?! Минуты через две, увидев, что жертва не особо сопротивлялась, они потеряли интерес и ушли восвояси. Проклятая петрификация наконец отпустила мои ноги. Этот рыжеголовый паренёк так и валялся, распластавшись, будто его растянули на пыточном колесе. Лицо просто утонуло в грязевой луже, в подрагивающем, почти как от смеха, отражении укатывающегося ещё ниже светила. Я бросилась к нему.~Энма~
— Эй! Ты в порядке?! — подбежала ко мне «спасённая» девочка. — Угх… Ничего… — я пытался подняться, вопреки кружащейся голове и липким струйкам на лице, стекающим и дополняющим лужу подо мной красными тонами. — Не то чтобы это было впервые… ой… — Эх ты! — она словила меня под руку, когда я чуть не упал на колени. — Я могла бы и сама справиться! Всё-таки в школе я лучшая в беге на многометровках! — Хех… Вот, значит, как. Но всё же я рад, что мне досталось… а не тебе. У неё на щёках засветился румянец. Разве я сказал что-то не то? Она встряхнула головой, прогоняя розовость прочь, и прочистила горло. — Лицо у тебя разукрашено на славу! — Похоже на то… — Кости хоть все целы? Ничего не болит? — продолжила расспрашивать она, видимо, готовясь в случае чего тащить меня в травмпункт. — Нет, всё в порядке. Просто лицо немного помяли… Она вдруг хмыкнула и осмотрела меня с ног до головы. — Лицо, говоришь? Оно у тебя что, и в области рёбер, и живота, и печени? — может, это и сарказм, но в её глазах ясно отразилась тревога. — Тебе точно не требуется неотложка? — Точно. Со мной всё будет нормально. На её лице вновь появилось скептическое выражение, знаменуясь поднятой бровью; но затем она, приподнявшись на носочках, посмотрела куда-то вдаль, поверх моего плеча. — А! Вспомнила! Где там моя сумка? У меня же есть перекись и пластырь! Хорошо, что я перед этим была в аптеке! Пойдём! Она схватила меня за руку и потащила куда-то, подняв попутно брошенный у входа в супермаркет пакет. Через пару минут мы оказались в парке. Усадив меня на скамейку, она пошла к ближайшему уличному крану. Достав платок из кармана длинных шортов-капри, смочила его в прохладной воде. Затем, свернув ткань вдвое, вернулась ко мне. Села рядом. — Ух! — скривился я, когда холодная ткань прикоснулась к пульсирующей от боли щеке. — А? — в темноте, из-за закрытых глаз, слышу обеспокоенный голос. — Звиняй, буду полегче. И действительно: вождение тканью по каждому сантиметру моего лица стало гораздо осторожней. Я закрывал глаза каждый раз, когда чувствовал прохладу на коже. На одной щеке, на другой, на переносице. Пока она обрабатывала мои раны, я, порой кривясь от лёгкого пощипывания перекиси, наблюдал за ней. Свет уходящего солнца дарил её слегка растрёпанным каштановым волосам длиной до плеч тёмный золотистый блеск. Время от времени она сдувала мешающую чёлку с переносицы. В чертах её лица было нечто детское, и в глазах плясали маленькие шаловливые искорки. Она, должно быть, заметила, что я смотрел на неё. Её щёки вновь порозовели, и она резко закрыла мне полностью лицо платком. И начала жёстко тереть. — Ммммннннххх… — Гм? Что ты там говоришь? Я тебя совершенно не понимаю! — Мммммм… Фух! Всё в порядке — можешь так не тереть! Она рассмеялась. Я бы даже сказал, расхохоталась. Но, видно, вспомнив о приличиях, прикрыла ладонью рот. — И-извини… П-просто… Гм. Ладно. Я уже обработала всё перекисью. Давай-ка наклеим пластыри.~Сара~
Гмм… Странный же этот парень, однако. Нет, я, конечно, понимала, что он не смог бы их победить. Но даже так… Ему никто не мешал просто пройти мимо и проигнорировать всё. Как люди обычно делают, когда видят кого-то в беде. Это норма. А он… не такой. Он другой. Я всегда привыкла защищать себя сама. С самого детства. Начиная ещё с детского садика, да и оказываясь в новом коллективе, будь это младшая школа или средняя, я сходу заявляла: лучше меня не злить. На брата никогда не надеялась. Ведь знала: он ещё тот тюфяк. Иногда это мило, но иногда — жутко бесит. Да и натура у меня не такая. В отличие от него, я не потерплю ни единого дурного слова в свой адрес. Зато сама обзову наверняка. Возможно, поэтому мы с ним такие разные: он Никчёмный Тсуна, а я «тсундера». На самом деле это был первый раз в жизни, когда за меня вот так кто-то заступился. Просто так. И хоть бедному парню влетело по полной, всё равно, как когда-то Реборн говорил брату: «Никто не будет смеяться над тем, кто старается изо всей силы». Да. Поэтому, обрабатывая его раны, полученные по моей вине, я вернула долг. Я только закончила смазывать ссадины перекисью, когда заметила, что он смотрел на меня. Ой, что-то как-то душно стало. Почему так горели щёки? Из-за того ли, что я смогла увидеть его глаза поближе? Красные. Но было кое-что, что я могла увидеть только сейчас. Вблизи. У него… Необычные зрачки! Никогда такого не видела: чтобы у человека они были в форме… звезды! Четырёхугольной звезды. Солнце уже почти спряталось за горизонт, и в снизошедших на землю сумерках его глаза выглядели как-то особо таинственно. Фух, ну теперь точно можно не сомневаться, что на моих щеках вспыхнул румянец. Немедленно схватив платок, я прижала ткань к его лицу, притворяясь, что вытираю кровь. Хотя на самом деле прекрасно понимала, что меня просто… несколько смущал этот его взгляд. Он забавно замычал. Видимо, несколько переборщила с «вытиранием». Убрав ткань, снова увидела его лицо. Но на этот раз оно мне показалось таким прикольным, что я не выдержала и засмеялась. Или, как сказал бы братец, «загоготала». Да. У меня что смех, что пение одинаково «красивы». Знающие меня люди давно привыкли к такому проявлению эмоций, поэтому их я особо и не стеснялась. Но этот парень, судя по выражению лица, первый раз увидел такое. Так смотрел, будто у меня на лице тарантул уселся. Ладно. Надо взять себя в руки. Всё ещё держа глупую лыбу на физиономии, выдавила из себя: — И-извини… П-просто… Гм. Ладно. Я уже обработала всё перекисью. Давай-ка наклеим пластыри. — Хорошо… Удивительно, но он улыбнулся в ответ!~Энма~
Когда она закончила обрабатывать мои раны, уже стемнело. На улицах зажглись фонари. Стало прохладней. Людей становилось больше. Должно быть, все выходили на вечернюю прогулку. — Что ж… Спасибо, — немного помявшись, сказал я. Её это смутило? Она опять залилась румянцем. Но, быстро оклемавшись, напустила на себя гордый вид. — Не за что! Что же я за человек, если не помогу даже тому, кто у меня прямо под носом! — заявила она с гордо поднятой головой, после сложила руки в бока и пристально взглянула на меня. — Но ты уверен, что тебе сотрясения не устроили? — Нет. Всё в порядке, — ответил я, а затем, помолчав секунду, предложил: — Может… проводить тебя домой? Не знаю, то ли в этот момент прохладный ветерок дунул ей в лицо, то ли мошка какая укусила, но мне показалось, что она слегка дрогнула. — Н-нет… Спасибо, — она опустила голову и потёрла переносицу рукавом своей светлой толстовки, — надо же, точь-в-точь как моя, только у меня чёрная, — но затем снова обратила на меня взор. — Знаешь, этот вопрос был бы более актуальным для тебя. — Да нет. Всё в порядке. Как-то доковыляю сам. Где-то издалека раздался мальчишеский крик, и в следующий момент на нас летел футбольный мяч. Девочка передо мной отвлеклась и отдала пас им обратно, а затем её взгляд снова вернулся ко мне. — Уверен? — Уверен. Она вздохнула и почесала затылок, забавно ероша волосы. — Ладненько. Как скажешь, — ответила и вдруг замерла, будто что-то вспомнив, а затем полезла в сумку. — Вот возьми, — она протянула мне тот самый платок, которым вытирала моё избитое лицо, — мне и так влетит от матери за то, что я: первое — долго пропадала, второе — явилась без картошки. Да и не думаю, что в качестве третьего пункта ей стоит видеть окровавленный платок. Первые два пункта ещё можно вытерпеть, в конце-то концов, она мне это простит. Но кровь будет перебором. Мамочка у меня впечатлительная, может испугаться. — Л-ладно… Я протянул руку навстречу, и через мгновение мы оба держали в руках этот платок. Она снова отвела взгляд. — Ну… Тогда пока. — Да… Может, ещё увидимся как-нибудь. Она выпустила из рук свой конец платка и, плавно развернувшись на каблуках, схватила пакет и убежала. Некоторое время я смотрел ей вслед, и когда она окончательно исчезла из виду, аккуратно свернул платок и, спрятав его, ушёл восвояси.