Бутылочка

Зайдя в номер МакЭвоя, Фассбендер понял, что все это неспроста, поскольку Джеймс прижался к нему и распахнул голубые глаза, глядя на Майкла почти влюбленно. Ирландец, пытаясь сдержать дрожь в голосе, произнес: -Ты что... Ты притворялся, что ли? - шотландец кивнул и тут же добавил: -Но не все время. Я действительно выпил, действительно захмелел. А вот обморок я изобразил, - Майкл сбросил Джеймса на кровать вместе с вещами и, стараясь сохранить серьезное выражение лица, что удавалось ему с трудом, произнес, скрестив руки на груди: -Зачем тебе это понадобилось? - МакЭвой, сбрасывая, в свою очередь, вещи на пол, лег на живот, выпятив немного ягодицы, ответил: -Я тебя захотел, Майкл... Знаешь, просто захотел... Но и не совсем, честно говоря. Я... Испытываю к тебе чувства, не являясь при этом геем... - на протяжении всей этой речи Фассбендер смотрел не отрываясь на выпяченные ягодицы, покрытые голубым хлопком и как-то отстраненно думал о том, что он подчеркивает наивно-бесстыжие глаза МакЭвоя. Дальше Майкл соображал с трудом, что делает (алкоголь и та завлекающая улыбка сделали свое дело): он на ватных ногах подошел к кровати, сел на нее и глухо проговорил, обращаясь к Джеймсу (только потом поняв, ЧТО вообще говорит): -Ты изысканное создание, Джеймс... - тот улыбнулся и потянулся к мужчине губами. Фассбендер не знал, что это такое великолепное удовольствие - целовать Джеймса МакЭвоя, который целовался как бог. Гипнотическая ласка возбуждала ирландца. Во время поцелуя Майкл и Джеймс смотрели друг на друга, почему-то не решаясь закрыть глаза. Если их закрыть, думал каждый, значит, я проиграл. Покажу свою слабость, которую испытываю к нему. Джеймс задержал дыхание и стал считать до тысячи, дрожа и смотря на то, как Майкл покрывает поцелуями его тело. Губы ирландца дрожали, и он иногда сбивался то на немецкий, то на французский. Но чаще всего он произносил всего одно слово: "Люблю". Майкл говорил это, когда целовал сгиб локтя Джеймса, когда покрывал поцелуями нежную головку члена, выглядевавшую из-под резинки трусов - и тогда шотландец издавал тихий стон, когда целовал коленные чашечки... Когда поднялся к губам МакЭвоя и выдохнул прямо в них, прежде чем слиться с ним в поцелуе и подмять его под себя. Лежащий прямо под ним раскрасневшийся Джеймс казался бесстыдно пошлым, несмотря на свои голубые глазищи. Члены мужчин соприкасались, заставляя тех сбивчиво дышать и точно так же говорить: -Джеймс, я... Я не умею с мужиками, извини... Я боюсь сделать тебе сильно больно - ты же потом ходить не сможешь... -Уймись, - последовал краткий приказ, опять возня на кровати, и вот МакЭвой сидит на Фассбендере, как-то отстраненно оглаживая тело своего партнера. Майкл млел, глядя на то, как Джеймс облизывает губы, встает и стягивает сначала с себя, а потом с него трусы. Затем вновь проходится языком по губам, садится рядом с ногами ирландца и наклоняется к его члену. У Фассбендера захватило дух от такой восхитительной картины - чуть пухлые губы обхватывают его член, рот обжигает кожу горячим дыханием, а от похабного и абсолютно трезвого взгляда МакЭвоя хочется сойти с ума. Хочется сойти с ума и из-за гортанных стонов шотландца. Фассбендер чуть приподнимается - и от того, что он видит, едва не спускает прямо в рот Джеймсу. Тот, оказывается, облизнул палец и медленно, морщась, растягивает себя. -А... Может, у тебя смазка какая есть? - сипло интересуется Майкл, тут же натыкаясь на серьезный взгляд Джеймса: -Нет у меня ничего, кроме резинок. Я же не был уверен, что все получится... Вот и... - рот МакЭвоя оказался заткнут поцелуем, а в его анус нырнули сразу два пальца Фассбендера, как бы помогая. Несмотря на то, что у ирландца не было никакого опыта с мужиками, растягивал он Джеймса вполне уверенно, с удовольствием слушая его полузадушенные стоны. Мужчины оторвались друг от друга, когда поняли, что больше не могут ждать. Их распухшие губы и шалые глаза говорили сами за себя. МакЭвой уселся на бедра Фассбендера и сказал тихо, упираясь ладонями в его грудную клетку: -Майкл, ты... Сильно не дергайся... Я сам все сделаю... - Майкл только открыл рот, чтобы поинтересоваться, как он собирается это делать, как Джеймс тут же и ответил, чуть приподнимаясь и направляя его член в себя. Из горла шотландца вырвался стон болезненный, а у ирландца - удовольствия. Фассбендер невольно сравнил это ощущение с теми, которые бывают при сексе с женщинами. "Ничего похожего, - решил Майкл, - влажно и немного противно. А здесь..." И тут все мысли ирландца оборвались, потому что МакЭвой осторожно двинулся, проверяя свои собственные ощущения. Боль сменилась наслаждением, которому хотелось отдаваться снова и снова. Еще одно движение, но уже со стороны Фассбендера. И его член (Джеймс готов был петь ему дифирамбы) уткнулся уретрой точно в простату, заставив Джеймса издать громкий стон удовольствия и подтолкнуть к дальнейшим действиям. Комната для мужчин исчезла - остались только они сами и кровать, в которой они утопали. Ласки, сдавленные стоны, короткие ногти, впивающиеся в грудь, в спину, страстные поцелуи, которые сменялись настолько нежными, что у любовников защемляло сердца. И слова, которые обрывались, но, так или иначе, складывались в одно. Смесь крика и стона, когда оба кончили, тихий матерок сквозь зубы и смешок. И вновь поцелуй. Большой палец правой руки утирает слезу, что начала было скатываться по мягкой щеке. -И что мы теперь будем делать? - охрипшим голосом поинтересовался Майкл, когда Джеймс улегся рядом с ним. - У меня-то никого нет. А у тебя... Сын, жена... Нормальная жизнь, - МакЭвой вздохнул и произнес, укладывая голову на грудь ирландцу: -Ты прав, надо сказать. Но пока я ничего не хочу решать... Я буду испытывать к тебе чувства, нравится тебе это или нет, особенно после этой ночи. Не буду пытаться тебя найти, потому что это неправильно. Я просто хочу иногда падения в негу... Не с ней, - имея в виду жену, произнес шотландец, - а с тобой. Потому что ты - единственный мужчина, который меня привлекает и физически, и... - Майкл не дал ему договорить. МакЭвой мог болтать до бесконечности долго, но так и не сказать ничего важного. "Падение в негу? Мы упали, Джеймс. И из нее не хочется выбираться", - думал Фассбендер, заново исследуя губами губы Джеймса. Что они будут делать потом, через неделю, через год - это неважно, не требует сиюминутного решения. А падение в негу хотелось повторить...