Пляска смерти (La Danse Macabre)

      На улице уже стемнело, а я места себе не находила.       «Ну где его носит?..» — Гатс ушёл, пока я ходила за продуктами в город и даже не оставил записки. Ядра для ручной пушки дома, значит далеко он вряд ли собрался, но уже ночь на дворе, а его всё нет! Если он не вернется, как догорит свеча — я пойду его искать.       От мыслей меня отвлёк детский голос:       — Мама, а папа скоро придёт? — сонно спросил Ван, выходя из своей комнаты.       — Конечно, медвежонок, папа скоро придёт. Пойдем обратно в кроватку.       Ван потер глазки, а я взяла его на руки.       Уложив сына спать, вернулась на своё место у окна.       У меня было ощущение, что Гатс мне не всё рассказал, про наших спутников. И в некоторых случаях я убедилась в этом сама. Ширке хоть и ведьма, но она ещё и подросток, и её увлечение моим мужчиной порой проскальзывало в её взглядах. Но так как она ещё маленькая, это ещё могло пройти. А вот Фарнеза… Я один раз застала, как она во время стирки обнюхивала майку Гатса, и только потом приступила к самой стирке. Исидро мне стал напоминать Коркуса, тот тоже всё время про сиськи говорил. Только о Серпико создавал образ тёмной лошадки. Новый отряд… Подумать только…       Вдалеке начал виднеться высокий силуэт.       — Идёт, зараза…       Дабы никого не будить, решила подождать мужа на улице.       — Явился наконец-то, — я скрестила руки на груди, в попытках не швырнуть в него ведром, — где тебя ч… — хотела продолжить, но он перебил меня, подняв руку вверх.       — Погодь, — сказал Гатс, роясь в сумке. Он достал оттуда флягу, повернул крышку и, сделав пару глотков, снова заговорил: — Давай.       — Хватит уже так делать!       — А ты можешь расслабиться?       — РАССЛАБИТЬСЯ?! Да я тут чуть с ума не сошла! — я невольно перешла на крик. — Ты хоть понимаешь, что я чувствую, когда ты уходишь не предупредив, да ещё и возвращаясь среди ночи?! — на эмоциях я врезала ему челюсть. — А если придут демоны?!       — Каска, — сказал Гатс, потирая ушибленное место рукой, — успокойся и дай мне всё объяснить… — Он хотел объясниться, но у меня накипело:       — А может я тебе объясню? Например, если уходишь в неизвестном направлении неизвестно на сколько, то не плохо оповещать об этом. Так нет же, зачем? У меня ведь нервы железные!       Из-за моего крика проснулись обитатели дома и подошли к окнам посмотреть, как Гатс снова выкрутится. Например, в прошлый раз он сказал, что задержался из-за того, что по пути домой наткнулся на волков и позвал Исидро и Серпико, чтобы те помогли дотащить убитые им туши. На самом же деле они просто разделились и пошли искать вообще хоть каких-нибудь животных, а истинную причину задержки Гатс так и не сообщил. Вернулись они с добычей: Серпико принес двух лис, Исидро поймал трёх кроликов, а Гатс притащил медведя. Выйдя встречать «охотников», я хотела было снова начать упрекать мужа во лжи, ведь говорил про волков, а принесли кого угодно, только не серых хищников. Но увидев своего мужчину с огромной тушей на могучих плечах, я забыла про злость, которая уступила место похоти.       — Каска, я… — хотел было продолжить он, как его перебил детский голос:       — Вы громко кричите! — сонно проворчал Ван.       — Ну отлично, ты ещё и ребёнка разбудил! — Уперев руки в бока, я на своего спутника жизни. — Третий раз сегодня его укладывать буду, он весь день завтра сонный будет.       — Я вообще молчал! — возмутился муж.       — Ужин на столе, и сегодня — ты спишь на полу!       — Но…       — На полу! — прикрикнув и взяв сына на руки, я вошла в дом. Да, ребёнка разбудила я своими криками, но! Виноват в моей раздраженности Гатс.       Утром, проснувшись, я заметила мужа, спящего на боку, возле кровати, укутавшегося в медвежью шкуру. Нехорошо вчера получилось: я знаю, что он старается содержать нас, но мысль о том, что когда-нибудь он просто не придёт, убивала меня. Я высунула руку из-под одеяла и провела пальцами линию вдоль его лица. С момента затмения Гатс сильно изменился внешне: в волосах, некогда чёрных, появилась седая прядь, лицо было покрыто шрамами, а его черты стали грубее — на вид ему можно было дать лет тридцать пять, может, более того, а на самом деле ему не исполнилось и тридцати. Пока я разглядывала возлюбленного, он перевернулся на спину. Захватив мою руку своей здоровой рукой (у него появилась привычка во сне подтягивать меня к себе), он рывком стащил меня с кровати, и, приглушённо пискнув, я плюхнулась прямо на него.       — А? Что? Не сейчас… — сонно промычал Гатс и снова уснул. Даже как-то обидно стало.       Кое-как поднявшись на ноги, тихо привела себя в порядок, заправила постель, сменила сорочку на обычную одежду, убрала волосы в хвост и, надев передник, вышла из спальни. Почти все домочадцы ещё спали, лишь Серпико встал пораньше и отправился за водой, а мне нужно было приготовить на всех завтрак. В кладовке набрала овощей, из курятника принесла яиц и одну курицу — сделаю похлебку. За готовкой я не заметила, как дом начал оживать. Обитатели проснулись и уже уселись за столом в ожидании кормёжки. Раздав им порции, я принялась за трапезу сама и, быстро разделавшись с завтраком, начала обходить дом в поисках грязной одежды. Сверху начали доноситься шаги — любимый проснулся. Спустившись вниз, Гатс сел за стол и в состоянии полудрёмы ожидал свою порцию. Подав мужу еду, я даже не посмотрела на него, в отместку за вчерашнее, а лишь коротко бросила:       — Дров мало.       — А можно ты уже перестанешь? — спокойно сказал Гатс, чем опять меня взбесил.       — Не можно! — строго проговорила я, параллельно проверяя одежду на наличие дыр.       — Вы поели? — спросил Гатс у ребят. — Марш все на улицу, нечего уши греть. И за мелким следите!       Вся компания вышла на улицу. Кажется они все одновременно закатили глаза.       Я услышала, как тарелку на столе подвинули, а затем шаги позади себя. Я чувствовала его взгляд между лопаток. Не выпустив одежду из рук, я развернувшись и посмотрела своему мужчине в глаз.       — Ты злишься? — в его голосе слышались нотки раскаяния и заботы. Но я прекрасно понимала, что давно на него уже не злюсь.       — Да, я злюсь, — я соврала ему. Злиться не злюсь, а кинуть в лицо грязные портки хотелось.       — Так, теперь ты молчи, а я буду говорить, — продолжил он, положив здоровую руку мне на плечо, — вчера ко мне прибежал парень и сказал, что нужна помощь: случился обвал и шахтеров завалило. — Он говорил спокойно и ровно и при этом не отводил взгляда. — Это заняло больше времени, чем я думал, а когда возвращался, то наткнулся на банду грабителей, окруживших старика. Я помог и, как оказалось, не зря. Его зовут Дован и он кузнец. Он предложил подвезти меня до города, я согласился. Когда мы приехали, он пригласил меня к себе на ужин в знак благодарности, я снова согласился и…       — Тебя дома не кормят что ли? — Я с укором взглянула на своего мужчину, который многозначительно вздохнул и продолжил:       — Я весь день возился с шахтами и предотвратил ограбление и, естественно, проголодался. И конечно же ты готовишь лучше всех, но рецепт лучше возьми у неё, — выкрутился супруг. — Дован сказал, что если нам что-то нужно, то можем обращаться к нему, и он и его супруга с радостью помогут, а ты как раз говорила, что у нас все ножи куда-то пропали и что Ван растет как на дрожжах. А кстати, действительно, где они? — спросил Гатс.       — Понятия не имею, — я двинула плечами, — ладно, тогда попроси его сделать нам пару ножей. — Я нежно улыбнулась, понимая выгоду их встречи.       — И это ещё не всё, — улыбнувшись, сказал Гатс, — стой тут, я сейчас вернусь! — Поцеловав меня в лоб, он быстрыми шагами пошёл наверх. Вернувшись, в руках он держал свёрток светлой ткани, а когда развернул его, то оказалось, что это было платье. Оно было очень похоже на то, в котором я была на балу, когда Ястребов посвящали в королевские войска.       — Откуда ты его взял? — Разглядывая наряд и восхищаясь его красотой, я вопросительно глянула на мужа.       — Анна, жена Дована, швея, и разрешила мне забрать его. — Он протянул мне одеяние.       — Но зачем оно мне? — Приняв подарок, я прижала его к груди. — В быту оно мне не пригодится и лишь будет занимать место. А на тряпки пускать жалко.       — А ещё его можно просто иногда носить, — с лёгкой улыбкой ответил муж, — к тому же тебе идут платья.       — Ты пытаешься меня задобрить? — заметила я, подходя к мужу вплотную и слегка толкнув его бедром.       — Должен же я тебя хоть как-то баловать, — усмехнулся Гатс, запечатлев на моих губах поцелуй, — надень его сегодня вечером, у нас планы, — добавил он и скрылся за дверью.       Оставшись одна, я подошла к зеркалу и приложила к себе платье.       «А ведь оно действительно мне идёт», — подметив про себя пришедшую мысль, я пару раз повертелась перед зеркалом, наслаждаясь подарком.       Закончив со своими повседневными делами, стала готовиться к вечеру. Надев платье, я решила никак не мудрить с волосами, и просто взяв расческу, придала им легкий художественный беспорядок. Немного повертевшись перед зеркалом, и поняв, что-то, что я вижу в отражении меня устраивает, отправилась вниз к мужу. Стоило мне только спуститься по лестнице, как я услышала восхищённые возгласы:       — Шикарно выглядишь, Каска! Кому-то сегодня… — договорить Исидро не успел, получив посохом по голове.       — Оно тебе очень идет, — улыбнувшись, добавила Ширке.       — Просто и со вкусом, мне нравится, — заметил Серпико.       — Смотри, какая мама красивая, — обратилась Фарнеза к Вану, который засмотрелся в окно, вместо того, чтобы есть свою кашу.       — Мама принцесса! — пролепетал сын, выскочив из-за стола, и подбежав ко мне.       — Ты потрясающе выглядишь, — немного грубо, но с той же заботой проговорил Гатс заходя в дом, положив топор и несколько поленьев к печи. Избавившись от ноши, начал меня оценивающе рассматривать. От его взгляда я покрывалась румянцем, и мне не пришло ничего в голову, кроме как съязвить:       — Потрясающе выгляжу я или платье?       — А это я сообщу тебе наедине. — Взяв меня за руку, мы пошли к выходу.       — Нет! — возмутился мой медвежонок, вцепившись в подол платья. — Я тоже хочу гулять!       — А мы не гулять, а тебе за новой игрушкой. — Гатс поднял сына и усадил обратно за стол и пододвигает тарелку с кашей. Мне нравится видеть их вместе. Он старается быть таким отцом, какого не имел сам. Даже не ругается на него, если тот напроказничает. Порой даже говорить ничего не приходится, медвежонок сразу понимает, что так делать не надо было. Помню когда Ван случайно разбил кувшин с молоком. Гатс ни слова не сказал, просто потрепал его по голове. Получив кивок и сопливое пятно на штанину, они вместе убрали бардак.       — Идите уже, мы его уложим. — Слова Исидро прозвучали весьма двусмысленно. Хотя возможно это из-за того, что парня начал ломаться голос. — В смысле спать. Мы уложим его спать. И хватит так на меня смотреть! — Да, у парня явно начинали бушевать гормоны.       Ван снова начал елозить на своем стуле, но на помощь уже уставшей Фарнезе, которая всё пыталась скормить ему кашу, пришли Пак и Иварелла и стали корчить смешные рожицы.       — Идём, пока он не опомнился! — тихо сказал Гатс и закинул меня на плечо, при этом шлепнув по заднице.       — Не при детях же!       — Вы же понимаете куда и зачем мы идём? — спросил Гатс у присутствующих.       — Да, — монотонно ответили присутствующие, не отвлекаясь от ужина.       — Всё. Пошли. — Гатс вынес меня за порог дома, куда-то увлекая.       — А куда мы идём? — спросила я, поудобнее устраиваясь уже на руках мужа. На просьбу поставить меня на ноги, он отказал, аргументировав это тем, что кругом говнище, а я в платье.       — Мы на месте. — Он пустил меня на землю, придерживая за талию.       Перед нами был небольшой водоём, в воде которого отражалась яркая луна. На берегу росли маленькие голубые цветы, при лунном свете было ощущение, что они светятся. Вокруг водоёма выстроились деревья с пышными кронами, которые создавали ощущение защищённости.       — Здесь очень красиво, — с восхищением осматривая округу, я повернулась к мужу и обняв его, спросила:       — А можно вопрос?       — Конечно, — ответил он и обнял меня в ответ.       — Почему ты так поздно приходил в последнее время?       — Искал это место. Один раз днём набрёл, потом забыл где видел и искал иногда. — Он положил мне руки на талию и стал немного раскачиваться.       «Ахуеть как отмазался», — подумала я.       — И зачем? — Шаг назад, поворот, шаг вперед. Я наступила ему на ногу.       — Нам давно не удавалось нормально побыть наедине. — Он сделал вид, что не заметил, как я наступила ему на ногу. Снова.       Действительно. С тех пор как мы осели здесь, нам приходилось всё время где-то скрываться. Да, спальня была нашей территорией, но Вана закрытые двери не останавливали. Хорошо, что он маленький. Да и в принципе смена обстановки неплохая идея.       — Ой, дурак… — выдохнула я.       — Я, вообще-то, и обидеться могу, — сказал он, притягивая меня ближе к себе.       — Пф, да ты через пятнадцать минут об этом забудешь, — ответила я, сделав поворот.       — Это ещё почему?       — То есть ты привёл меня сюда только для того, чтобы потанцевать? Я так не думаю, — промурлыкала я, восстановив вертикальное положение.       — А у тебя есть ещё какие-то идеи? — спросил Гатс, опуская руку мне на бёдра.       — Ну, у меня есть парочка идей… — Поднявшись на цыпочки, я прошептала мужу свои замыслы.       — Женщина, как ты порочна! — воскликнул Гатс, глядя на меня с наигранным осуждением. — Продолжай…       — Предлагаю уже приступить к задуманному, — улыбнувшись, промурлыкала я, переводя руку мужа с бёдер к застёжкам на платье, и потянулась за поцелуем.       Этот вечер был чудесным, правда, жаль, что наряд был немного испорчен. Гатс решил долго не церемониться и просто разрезал шнуровку кинжалом.       Лёжа на плаще, в объятиях мужа, я чувствовала себя самой счастливой женщиной на свете. Всю жизнь бы так с ним в обнимку лежала. Я подтянула к себе платье.       — Оно действительно тебе идёт, — сказал он, положив подбородок мне на плечо.       — Не знаю, по прежнему есть ощущения, что выгляжу в нём, как корова с седлом.       — Да перестань, — отмахнулся он. — Ты тогда вон сколько мужиков завлекла. Табуном ходили.       — Для них женщина с бицухой больше чем у них вместе взятых, как диковинная зверушка.       — Только эта зверушка была в разы лучше любой из этих дворянок. И я тебе это тогда сказал.       — Я помню.       — Я хочу сказать, что для меня даже в мешке из-под картошки, ты будешь выглядеть не хуже, чем дворянки в своих дорогущих тряпках.       — Надо почаще нам так уходить, — улыбнулась я, чмокнув мужа.       — У меня для тебя есть ещё кое-что, — он потянулся за сумкой и что-то достал из неё. — Закрой глаза и дай мне свою руку.       Последовав его указаниям, я почувствовала, как мне на палец надели кольцо. Губы сами растянулись в улыбке. Открыв глаза, я взглянула на новое украшение.       — Когда-то я сказал, что хочу, что бы у нас было всё в сотню, в тысячу раз лучше.       — В сотню стало лучше определённо.       Домой мы вернулись только под утро, и я уже думала, что просто усну посреди дня, но Фарнеза и Ширке встали пораньше и приготовили на всех завтрак.       — Ты думаешь о том же о чём и я? — заговорщически прошептал Гатс, уводя меня в сторону спальни.       — Дрыхнуть весь день без задних ног? Я бы с радостью, но ещё много дел, — улыбнувшись, ответила я, поправляя всё время съезжающее платье.       — Да идите вы уже, — крикнул Исидро, не отрываясь от еды, — сами справимся.       — Отлично, — снова перекинув меня через плечо, муж понёс меня наверх.       Главное — не забыть подпереть дверь стулом.