***
Азкабан больше напоминал огромный карцер. Камеры с толстенными металлическими решетками. В каждой камере было по нескольку человек. Драко затолкали именно в ту, табличку которой он успел прочитать. - Здорово, Малфой, а ты как здесь оказался? Тебя тоже как пожирателя окрестили? Не забыл, как твой папаша отрекся от нас? Или ты тоже смерти перестал бояться? - узнать этот голос было невозможно. Уолден Макнейр — один из Пожирателей смерти, был живее некуда, хоть и порядочно изуродован. - Давай, подходи сюда - зашептал стоящий позади него Мальсибер - А отсюда-то не уходит никто! Чуешь Дементоров? - Так эта падла Малфоевская ещё жива? - вставил папаша Гойла. - Как видишь - гневно ответил Драко. - С чего стал такой смелый? - процедил Макнейр - У Пожирателей научился - Малфой не боялся, как не странно, злоба наперекор всему стала выходить из него. - Забирайте его! - кивнул со злорадной улыбкой другим пожирателям смерти Макнейр Драко выволокли насильно в конец камеры. Первоначальное напряжение мышц сменялось расслабленностью, лопались сухожилия, руки выворачивались в плечевых суставах и тело обмякло, вытянувшись во весь рост. Катаясь со смеху, обезумевшие пожиратели восприняли данный вариант как самый юморной. Второй вариант ничего, кроме скуки, у них бы и не вызвал. Это когда несчастный просто умер бы от болевого шока. Драко стало трудно дышать. Оказывается, очень тяжело дышать в четверть легких. Время не ощущалось. Сколько продолжались эти удары, что сыпались на него со всех сторон, сказать невозможно. Все. Передышка. Сил больше нет. Необходимо накопить последние силы чтоб выдержать решающий удар. Перед глазами поплыли кровавые круги. Но вот пришла спасительная мысль. "Я скоро сдохну..." Какая роскошь. Притупилась боль от разодранной кожи на руках и лице. Тело перестало чувствовать боль. Хотя бы согнуть немного руки, чтоб хоть немного закрыться от побоев. На несчастного продолжали сыпаться удары. Они били всюду: в лицо, в бока, по всему телу. Любое сопротивление им было бесполезно. Инстинктивно поджав ладони к лицу, Малфой издал нечеловеческий вопль. "Может быть, я уже в Аду? Вечность в этих адских муках?". Руки расслабились сами собой. Очевидно, начались конвульсии. "Слава Мерлину! Наверно, это конец". Внезапно еле слышимый звук от ударов прекратился. Перед глазами возникло светлое пятно. Потянуло резким запахом крови. Он потерял сознание... Пробуждение было таким же внезапным. Очнувшись и осознав действительность, Малфой понял, что один в камере. Жалкое подобие радости обволокло его с головы до ног. Так сантиметр за сантиметром, обливаясь потом и кровью, с нечеловеческими усилиями он полз к решетку. Через некоторое время ему удалось пальцами рук зацепиться за край балана и, благодаря тому, что локти немного сгибались, медленно подниматься. Теперь самое главное - не потерять сознание. Необходимо продержаться, нащупать верхние ряды решёток, ухватиться за них и встать. Получилось! Теперь отдых для последнего, решающего действия. Последнее усилие! Все! Странное ощущение. Как будто все произошло не с ним. Драко просто видел себя со стороны. Он чувствовал себя лежащим на палу камеры, в луже собственный крови. "Жалкий неудачник...Даже встать не смог". Последнее усилие кончилось полным провалом, и он резко падал куда-то в пропасть, в самое адское пекло. Сознание вновь потухло. "Может быть, это и есть Ад, который в отличие от традиционно проповедуемого в действительности оказывается в миллионы раз хуже? Мне кажется, что существуют силы, о которых человек не имеет ни малейшего понятия, которые способны различать добро и зло при жизни и соответственно этому регулировать ощущение не умирающего сознания после смерти человека. Мне думается, не случайно в момент состояния близкого к смерти мелькнул образ, образ матери - Нарциссы Малфой. А сейчас, после того что я натворил в своей жизни, пребывание в Азкабане, которое с большой натяжкой можно назвать дьявольщиной, было закономерным. Теперь я абсолютно твердо уверен, что провидение предоставило мне редкую возможность побывать и в Раю, и в Аду, поставив передо мной задачу жизненного выбора. Реальность происшедшего со мной не оставляла никаких сомнений. Но если бы я услышал об этом со стороны, то никогда бы в жизни не поверил, что Драко Малфой, принадлежавший к чистокровной семье волшебников, единственный горячо любимый ребёнок, будет гнить заживо в тюрьме для волшебников". Так думал он, лежа на больничной койке Азкабана, весь в бинтах, с привязанными к потолочным роликам руками и ногами. Через несколько дней ему было разрешено разговаривать. - Давно я здесь? - задал Драко свой первый вопрос проводившему обход магу в белоснежной мантии. - Месяц. Еле вытащили тебя с того света. Была остановка сердца. Но теперь уже все в порядке. Подлатаем тебя немножко, и живи. К великому удивлению, он перенес это сообщение относительно спокойно, без тени удивления. - Меня вернут в камеру пожирателей? - поинтересовался Малфой, болезненно вспомнив то, что уже не забудет никогда. - Чтоб меня насмерть забили, без применения поцелуя дементора? - Нет. Подлечим несколько переломов, отправим в отдельную камеру. Самое главное, теперь не шевелись, потерпи пока. Ну давай выздоравливай! - неуверенно произнес волшебник и, посмотрев на него с сожалением, повернулся к двери. Скосив глаза, Драко увидел, как доктор перед выходом захватил письмо со стола. Внезапно снова вспомнилась мама, как она встречала и провожала в Хогвартс, не могла налюбоваться на него. Угрызения совести обрушались на Малфоя нещадно. "Сукин сын, как я мог в это тяжелейшее время доставить ей столько новых страданий? Ведь отец так надеялся что я позабочусь о ней... Все кончено. Теперь". Из глаз потекли предательские слёзы. Он знал, интуитивно чувствовал от кого было то письмо, по чьей милости его перевели. Мама.***
На вид сопровождающему Поттера можно было дать лет пятьдесят. Худощавый, с крючкообразным носом, внешностью он напоминал Бабу Ягу. Несмотря на свой видимый возраст, человек был необычайно подвижен. Да, Гарри стало все понятно. Такую изысканно-издевательскую речь слышать ещё не приходилось, тем более от полного подонка, вместо топорных, коротких фраз привычных от поганых слизеринцев по Хогвартсу. Инспектора и сопровождающего до камеры не сравнить с теми увальнями-однокурсниками. Там жестокость проявлялась от скуки, для самоутверждения, по привычке. Порой она сменялась добродушием, участием, сочувствием. В Хогвартсе все обладали различными чертами характера. Были злые и добрые, глупые и умные, скептики и доверчивые, жадные и щедрые, пессимисты и оптимисты. Здесь все видимо были одинаковы. Беспощадный стальной блеск глаз, уверенная настороженность, моментальная реакция и ничего человеческого. - Про Поттера «Героя» слышали все, но что Гаррри убийца не было известно ничего. Обычно такие, как ты, долго здесь не выживают. Жаль что временно отозвали дементоров... - с этими словами волшебник впихнул молодого человека в камеру. - Поздравляю с прибытием в Азкабан! - врастяжку, манерно произнес кто-то из соседней камеры. - Гляньте ка, Поттер благополучно прибыл в Азкабан! - в ответ раздался торжествующий рев объединившейся толпы. Гарри думал, что каждый на его месте был бы не в силах сдержать дикое желание вырвать язык, а лучше уничтожить этого мерзкого недоноска, разорвать ничтожество на части. Без спорно, этот баритон принадлежал Уолдену Макнейру. Как этот кретин сумел выжить в последней битве за Хогвартс, Гарри не знал. - Макнейр, в душе я мечтаю встретиться когда-нибудь хотя бы с одним из твоих дружков и отдать свою жизнь за возможность прикончить одного из вас - гневно проговорил он. Глаза его сверкали лихорадочным блеском. - Ха-ха-ха! - закатывались из соседней камеры. - Макнейра надумал убить! Вот тебе! - Уолден распахнул изношенную мантию, выволок оттуда все свое достоинство вместе с мошонкой и, подбрасывая на ладонях, продолжал дико хохотать.***
Медленно и тягостно тянулись все следующие дни. Постепенно возможность существование в Азкабане было признанно Гарри просто как данность. Борьба с издёвками пожирателей завершилась его полной победой. Практика показала - когда сопротивление бесполезно, лучше его не оказывать. Если не возводить гневные тирады в ответ на оскорбления, а спокойно терпеть притязания небольшого количества уродов, то постепенно это занятие им надоедает. Но не дай Мерлин оказать противодействие! Снова не было известий о расследовании по его делу. Конца этому беспределу не было видно. К бесконечным словесным потокам он уже привык. К постоянному голоду - тоже. Его отчаянье еще больше ухудшилось из-за полного отсутствия новостей из внешнего мира. Однажды утром снаружи послышались какие-то непонятные звуки. По соседству шло непривычное оживление. Моментально приникнув к решетке, Гарри увидел, как через двери незнакомый волшебник затолкал кого-то в камеру. Разглядеть вновь прибывшего он не сумел за спинами пожирателей. - Через пять минут вы все - на выход, а пока поприветствуйте нового владельца! - маг удалился с довольной миной. Все, до неприличного поспешно, вскочили со своих мест и моментально окружили центр. - Так ты выжил, урод? - Это наша последняя встреча, не сомневайся - голос: высокий, высокомерный, надменный... этот голос был знаком до боли, но кому он принадлежал Поттер вспомнить так и не смог. - Ну что ж, придется значит попрощаться! Гарри напряженно прислушивался к происходящему в соседней камере. Вначале хряские звуки ударов, шум тела, рухнувшего на пол. Потом снова голос Макнейра: - Не больно, говоришь? А так?! Началась какая-то возня. Из-за перегородкий донесся протяжный, мучительный вопль и, как бы захлебнувшись, затих. Прошли томительные минуты ожидания. Беспомощность боролась в Гарри с диким желанием помочь любым способом своему товарищу по несчастью. Ярость дошла до последнего предела. Неимоверным усилием воли он сдерживал себя, чтобы не бросится и не вышибить головой железную дверь камеры. Еще через несколько минут стражники наконец вывели всех пожирателей. Побежав к решетке, потрясенный, Поттер стал вглядываться в лицо, лежащее в паре шагов от него. На его глаза предстал привлекательный, высокий и худой, с гладкими платиновыми волосами и тонкими чертами лица. В том что это был именно Драко Малфой, сомнений не было. Нет, общие черты от пережитого им ужаса не изменились. Но само выражение лица вызвало изумление. На вечно нагловатом, высокомерном, иногда лукавом лице Драко сейчас была печать спокойной уверенности и умиротворения. Слегка приподнятые уголки его губ образовывали морщинки, как будто бы ему снился очень хороший сон. А его измученное тело как бы говорило:все нормально, не жалей меня, мне очень хорошо. В голове Гарри резко мелькнуло внезапное воспоминание: ночь, боль в груди, давящий безмолвный ужас...Он не её смог спасти...Не смог уберечь... Отогнав картину прошлого Поттер стал судорожно соображать как помочь несчастному Малфою Беспалочковая магия... Сила колдовства зависит эт силы эмоций...смогу...я смогу - Вулнера Санентур...Вулнера Санентур Нет, дьявол! Я смогу...я знаю...оно служит не только контрзаклятием к Сектумсемпре...смогу - Вулнера Санентур Снова ничего. Напрягшись и сосредоточившись Поттер сделал ещё одну попытку Джинни я не спас, но тебе я умереть не дам! - Вулнера Санентур Заклятие наконец подействовало. Раны стали затягиваться, кровь вновь приливала в лицо, делая его менее бледным. Он глубоко вздохнул. Я только что в очередной раз спас твою жизнь, Малфой. Гарри устало съехал по противоположной стене, постарался сесть поудобнее, насколько термин "удобство" вообще укладывался в понятии сидения на холодном камне. Казалось, прошла целая вечность, пока он наблюдал, даже ждал когда Драко откроет глаза.