И звезды гасли...

Минула уже неделя после захвата Норы Пожирателями смерти. Это была большая победа. Великая победа. О да! С это дня мир изменился, и все пошло не по плану Альбуса дамблдора. И одно только это стоило тех потерь, кстати, весьма незначительных, которые понесли Пожиратели в этой схватке. Да, Аполлин потом мучилась головной болью, все-таки именно она разрушила самую мощную защиту, какую только смог установить Орден Феникса на Нору, но девочка справилась, все справились, и трое пленных были заслуженной наградой. Этой наградой следовало мудро распорядиться. И все уже было решено. Он просил захватить хотя бы двух: Поттера и того, кто ему дорог. Пленных было трое. И одного из них он вполне мог отдать в подарок своему верному слуге, что и было сделано. Сейчас Фенрир Сивый склонился у его ног, ногтями впиваясь в дорогой ковер. Малфой сейчас сказал бы, что этот ковер стоит больше, чем шкура оборотня, но для Темного лорда это не имело значения. Волан-де-Морт подался вперед, вглядываясь в своего слугу. Что же он не учел? Что шло не так? И зачем подобное может быть нужно Сивому? - Ты можешь его увидеть, - проговорил он после долгой паузы. – Только ты и только в сопровождении Доминики. Волк перед ними стиснул зубы. - Я знаю, что вы делаете с ним именно то, чего он заслужил, - прохрипел в ответ оборотень. – Мне не нужно его видеть. Мне нужно, чтобы его увидел он. Фенрир поднял желтые глаза, горящие хищным блеском. Он никогда не боялся просить у Темного лорда. Признаться, это порой раздражало. Но оборотень уже не раз доказывал на практике свою пользу, и пока волк не переходил границ, с его дерзостью можно было мириться. Но выполнить его просьбу сейчас означало пустить на ветер целую неделю работы над Поттером. мальчишка не должен был видеть никого из своих дружков. Никого. Он должен быть полностью во власти наркотика, регулярно поставляемого Снейпом, должен был каждый день встречать лишь своих палачей, должен был ощущать лишь боль. Позволить ему увидеть Чарли Уизли – это дать мальчишке надежду. А надежда была именно тем, что следовало искоренить в первую очередь. - Ты можешь увидеть его, - повторил Волан-де-Морт. – Уизли – нет. И меня, мой друг, весьма удивляет тот факт, что ты просишь о подобном. Уж не посадил ли тебя на поводок твой пленник? Волк весь подобрался. Темный лорд мог бы поклясться, что шерсть на загривке у него встала дыбом. - Нет, мой лорд, - выдохнул он сквозь сжатые зубы. – Я… прошу вас. Пусть рыжий щенок увидит Поттера. Пусть даже Поттер не видит его. Всего мгновение. Мой лорд. Я расплачусь за эту услугу щедро. Вот оно, предложение, от которого трудно отказаться. Волан-де-Морт знал волка давно. Тот был дерзок, да, порой непокорен, груб, но если он обещал щедрую услугу, то ему можно было верить. Фенрир был грубым инструментом. Но эффективным. И, кажется, он именно то, что нужно для дела, которое замыслил Темный лорд. Он улыбнулся. Да, вполне можно будет позволить рыжему Уизли, которого он подарил оборотню, показать Поттера. Главное, чтобы Поттер не видел друга. И не слышал его. А это можно было устроить. - Хорошо, - проговорил Темный лорд. Волк поднял голову и выпрямился, стоя на коленях. Он походил на собаку, которая преданно вытягивала голову, чтобы не пропустить ни слова хозяина. Это сравнение развеселило Волан-де-Морта, и он жестом подозвал волка ближе. Тот неловко поднялся, мантия обвисла на нем нелепой тряпкой. - Вот что ты должен будешь сделать взамен, - тихо проговорил он. Волк выслушал молча, только хмурил кустистые брови и скрипел зубами. Потом кивнул, неловко поклонился, словно волчья гордыня мешала ему сгибать спину. И вышел, резко захлопнув за собой дверь. Волан-де-Морт не сомневался, что его приказ будет выполнен, и был весьма доволен. Он, конечно, мог просто приказать волку это сделать, но зная об ожидающей его награде, тот будет стараться вдвойне. *** - Гермиона, ты уже видела это? – обеспокоенный Рон сунул ей газету, не успела девушка и опуститься на стул у обеденного стола в Большом зале. Сейчас, летом, накрывали только один стол – преподавательский. Да и не было смысла есть за разными столами, когда в Хогвартсе оставалось всего несколько человек. Даже мадам Помфри уехала к сестре и племянникам на юг Англии, и МакГоннагал собиралась отлучиться куда-то в Нидерланды, а Тонкс отправилась к матери. Когда Гермиона пришла в Большой зал сегодня утром, многие уже закончили трапезу и ушли по своим делам. За столом оставались только Рон и Джинни, да еще профессор Снейп угрюмо пил кофе, просматривая газету. Но он сидел на другом конце стола, и Гермиона только приветственно кивнула ему. Кажется, Снейп не заметил. Ну и ладно. После той злополучной ночи, когда она подслушала его разговор с Малфоем-старшим, ей стоило немалого труда на следующий день не накинуться на Снейпа с упреками. Но это вызвало бы ненужные вопросы, и Гермиона смолчала. Но стала меньше времени проводить в подземельях, а когда была там, то общение со Снейпом стремилась свести к минимуму. Профессор не возражал и причиной перемен не интересовался. Зато у нее освободилось больше времени для друзей, и теперь она регулярно проигрывала Рону в шахматы, болтала с Джинни о пустяках и даже немного полетала на метле, отбила зад, стерла руки, свалилась на землю при приземлении, разбив коленку, и со стонами была отнесена Роном гостиную Гриффиндора под подбадривания Джинни и ее же ехидные, колкие, но совершенно безобидные шутки. Можно было даже представить, что сейчас обыкновенные каникулы. Но все же порой она уходила в библиотеку и открывала книги по магическим наркотикам, порой Снейп возвращался бледнее, чем обычно и отмалчивался на все расспросы, порой горько и страшно было читать газеты. Как сейчас, когда она разворачивала листы. Вот она, статья на всю страницу. Но Гермиона уже читала ее сегодня утром. Поэтому и опоздала на завтрак, ведь свой номер «Ежедневного пророка» она отнесла Драко Малфою в Выручай-комнату, и сразу же ткнула ему пальцем в статью. - Ужасно, правда? – прошептал Рон. – Можно подумать, их вообще не охраняли. Иначе как же получилось, что не успели послать вызов мракоборцам, а? Гермиона пробежала глазами уже знакомую статью и сложила газету. Наверно, когда-то после такой статьи она не смогла бы и смотреть на мясо, но сейчас она без малейшего волнения водрузила себе на хлеб большой ломоть ветчины. - Не успели, - пояснила она, - нападение было внезапным. - Сразу две семьи за ночь! – выдохнула Джинни. – Вместо трупов – кровавое месиво! - Джинни, я ем! – Гермиона сгрузила себе в тарелку яичницу и пару сосисок. – Рон, передай горчицу! – заметив недоверчивое выражение лиц друзей, добавила: - Да, это ужасно! И самое ужасное в этом, что мы ничего не можем с этим уже сделать. Мертвых не оживить! Мы можем только помочь детям, которые остались сиротами! Но это уже делается и без нас. В статье же ясно написано, что они приедут в Хогвартс учиться, хотя раньше проходили домашнее обучение. Мы можем им помочь, когда они будут здесь. Но не раньше. Рон согласно покивал, но Джинни поджала губы. - Кто-то, наверное, говорил подобное, когда прочитал о нападении на Нору, - горько обронила она и встала из-за стола. Гермиона ощутила злость внутри себя. Ну в самом деле, что за детский сад! Она хотела крикнуть, что война есть война, что все, кто может, делаю все, чтобы найти похищенных из Норы людей. Вместо этого она состроила жалобное выражение лица и крикнула Джинни вслед: - Прости меня! Джинни, прости, я на нервах! Рыжая остановилась, кивнула и печально побрела прочь. Рон вздохнул: - Она сама не своя после… ну ты поняла. Да еще и мама уехала. Они с отцом сегодня утром отправились к нашей тетушке Мюриэль, - пояснил он на удивленный взгляд Гермионы. – Она весьма богата и может себе позволить отремонтировать Нору. Если только удастся ее уговорить, - добавил он печально. – Она нас не очень-то жалует. - Мне жаль, - пробормотала Гермиона. - Как думаешь, - Рон наклонился к ней и зашептал совсем тихо, - он там был? – кивком головы он указал на противоположный край стола, где Снейп сложил газету и встал, чтобы уйти. Гермиона покачала головой. - Нет, - решительно ответила она. - Слушай, Гермиона, он может только прикидывается хорошеньким, а на самом деле!.. - Это не он. Нападение совершили оборотни! – твердо ответила она. Рон нахмурился. - Откуда ты знаешь? - Взгляни на трупы! – Гермиона снова открыла статью и сунула фотографию Рону под нос. – Их как звери рвали. Джинни правильно сказала про кровавое месиво. Это даже не Сектумсемпра, это скорее звериные когти. Рона, казалось, замутило, когда он пристально вглядывался в снимок. - Да не знаю, - неуверенно пробормотал он наконец. - Конечно, это волки, - кивнула Гермиона. – Это очень похоже на их стиль работы. Прочти статью внимательнее: разбитые вазы, разодранные обои, опрокинутые шкафы. Стали бы Пожиратели драть обои? А шкафы? Зачем им магией громить мебель? Обычно, когда нападают Пожиратели, в доме заметны следы борьбы, но не такие. Эти животные крушат все, до чего дотянуться. - Но ведь сейчас не полнолуние! - Это оборотни под предводительством Фенрира Сивого! Им не нужна полная луна, чтобы быть животными. Кажется, она убедила Рона. Тот теперь вдумчиво перечитывал статью и кивал каким-то своим мыслям, иногда поглядывая на нее с уважением. А Гермиона хмурилась. Не сама она пришла к таким выводам. Сперва она тоже решила, что Снейп может быть замешан в этом нападении на две довольно обеспеченные семьи чистокровных магов. Или Малфой, которого она спасала, как могла, рискуя жизнью. Она примчалась к Драко злая и взбудораженная, разбудила его и услышала самые наилучшие пожелания в ответ от заспанного аристократа. Но когда ей все же удалось того растолкать, он пояснил: отец не имеет привычку превращать трупы в фарш, а Снейп просто пожалеет на это драгоценное время, и вообще это оборотни, «потому что, Грэйнджер, статью внимательнее надо читать, а не бегать по замку, как ошпаренный индюк». «Индюка» пришлось проглотить, так как слова Драко показались ей не лишенными здравого смысла. - Они живы, - заявил Малфой, зевая, как бегемот. – Они богаты, - пояснил он, - имеют влияние. Зачем их убивать? Их похитили, а мракоборцам подсунули фальшивку. Не факт, что эта фальшивка создана без участия их собственной плоти, скорее всего, им отрубили руку или ногу, чтобы создать очень качественную подделку. Но они живы. А их детей тоже отпустили не просто так. Заметь, их только слегка покусали оборотни. Да, Грэйнджер, это называется «слегка», если бы было иначе, они на всю жизнь остались бы калеками без некоторых конечностей! И я не думаю, что их случайно отпустили, они зачем-то нужны Темному лорду, и я на твоем месте держался бы от них подальше, когда они явятся в Ховартс! Слова Малфоя могли бы когда-то ее оскорбить. Она когда-то могла пожалеть этих несчастных детей, лишившихся родителей. Сейчас же просто стиснула зубы и твердо решила отложить жалость на потом. Она сможет не допустить общения Рона и Гарри с этими подростками. Да-да, и Гарри. Она была уверена, что к началу учебы Гарри уже вернется. *** Фенрира Сивого не любили в замке лорда, не ждали, встречали неохотно. Даже домовые эльфы шарахались от волка, стоило тому приблизиться к ним. Конечно, они убирали в его комнатах, но несколько дней назад он запретил им даже приближаться к его покоям. Дверь в комнату Сивого все время была заперта, и некоторые поговаривали, что из-за нее частенько слышат стоны и даже крик. Но здесь к такому привыкли, и никто не обращал внимания на очередную жертву бешенного животного. Фенрир, ранее прибывавший в замок только по приказу лорда, теперь бывал тут ежедневно. Он приходил с черного хода, минуя старый подвал, заваленный самым невообразимым хламом. Здесь он яростно отшвыривал с дороги старинные рамы для картин, инструменты и ржавые рыцарские доспехи, пробираясь к выходу в коридор, торопливо миновал три пролета лестницы, подходил к своей комнате и рывком открывал дверь. Здесь было душно, ведь Фенрир запер все окна. Здесь давно не проветривали. И свет, лившийся через занавешенные желтыми портьерами окна, создавал впечатление, что в помещении стоит желтый туман, липкий и дурманящий. Желтый полумрак, разбавленный вязкими тенями, вызывал у Фенрира головную боль, и он яростно рвал в стороны плотную ткань, закрывавшую окна. Солнце брызгало в комнату, отчего человек на диване вздрагивал и жмурился. Застонав, он с усилием отрывал голову, чтобы отвернуться. Сегодня Фенрир не позволил ему это, он крепко прижал пальцами с длинными грязными ногтями голову к подушке. - Ждал? – зафыркал он. – Мальчик-одуванчик! Человек на диване приоткрыл глаза. Он был измучен, истощен и грязен. На реплики Фенрира он привык не обращать внимания. - Скажешь? – зарычал Фенрир, склоняясь к нему вплотную, так что пленник ощутил его зловонное дыхание на своем лице. Но не ответил. Фенрир с трудом сдержал гневный рык, рвавшийся из глотки. Хотелось схватить упрямца за шкирку, встряхнуть так, что зубы клацнут, швырнуть к стене и потребовать ответа. - Где он? Длинные ногти, жесткие, загнутые, грязные, впились в руку пленника, тот вздрогнул, но не издал ни звука. И не издаст. Это уже было проверено многократно. Мальчишка мог рыдать, пока Сивого не было в комнате, мог дрожать от страха и кричать от боли. Но пока он был здесь, рыжий молчал. Это раздражало. Это заставляло Сивого ненавидеть упрямца еще сильнее! Еще сильнее вдавливать ногти в загорелую кожу, пока не выступит кровь. Фенрир с рычанием отпрянул от дивана. Все пленники всегда его боялись! Все трепетали, сжимались в ужасе. И Фенрир отлично знал, что делать с добычей. Волк в нем торжествовал. Он рвал на части тела и знал, что они все – ничтожества, они все – жертвы, еда, игрушки. Но не люди. Этот же не позволил играть. Словно крепкая рука лежала у оборотня на загривке и крепко сжимала жесткую шерсть. И его рычание не пугало обладателя этой руки. Тот позволял волку калечить свое тело, злиться, требовать, истязать себя, но он не превращался в жертву. А словно бы ждал, когда животное наиграется. Чтобы запустить в шерсть пальцы, погладить между ушами и взять за клыкастую морду, чтобы заглянуть в глаза: «Ну что, нарезвился?!» Оборотень содрогался. Все его звериное существо требовало, чтобы он ушел из этой комнаты, пока еще не поздно. Волк чуял Хозяина. И трепетал, зная, что может потерять волю. Но он же оставался пока еще единственным шансом отыскать того самого. Тоже рыжего. Но другого. Тот не был Хозяином, не обладал такой сталью во взгляде, был мягче, вкуснее, проще. Он был Фенрира, созданный им. Не оборотень, но уже и не человек. Уильям Уизли. Имя перекатывалось на языке, ноздри щекотало при воспоминании о запахе, во рту выделялась слюна. Рыжий щенок был нужен Фенриру, как воздух. И только его младший брат мог сказать, где он. Поэтому-то волк и продолжал приходить каждый день, поэтому подавлял свой страх, поэтому просил лорда о помощи. - Ты увидишь мальчишку, - прорычал он, снова приближаясь к телу на диване. – Сегодня. Тогда ты мне скажешь! Чарли поднялся на локтях, а после и сел. Оборотень возвышался над ним скалой тугих мускулов. Он бесстрашно заглянул в желтые дикие глаза. - Да. Фенрир настороженно наблюдал, как пленник медленно поднимается с дивана и подходит к окну, распахивая желтые шторы. Полуденное солнце бьет по глазам яркими лучами, Сивый жмурится, а когда открывает глаза, Чарли Уизли уже сидит на подоконнике, поджав ноги, и смотрит наружу. Он встречает взгляд волка и улыбается. - Когда? – спрашивает он. - Сегодня, - оскаливается тот. *** Чарли не так давно работал драконоведом, когда пришел вызов от бригады, отправленной в горы с просьбой о помощи. Чарли не был занят ничем серьезным в этот момент, как, например, его друг Николай, который ждал первых родов у австралийской рогачихи, или начальник их отдела, занимавшийся как раз лечением совсем юного самца огнекрыла, поэтому юношу, еще неопытного, все же включили в спасательную команду и отправили к месту катастрофы. Чарли ужасно нервничал и думал, что же он будет делать, если вдруг окажется ,что знаний, полученных из книг, не хватит, а опыта у него нет. Старые драконоведы говорили, что из книг всего не почерпнешь. Пока на собственной шкуре не почквствуешь драконий огонь, говорили они, никогда не поймешь, насколько он горячий. Но по прибытии обнаружилось, что все не так плохо, как он боялся. Пострадал только один из сотрудников: он вместе перевозимым в кретке драконом скатился в пропасть, когда обвалилась часть дороги, и теперь застрял в яме, не имея возможности подняться. Уже третьи сутки он жил под самым боком разъяренного дикого черного дракона, который пресекал все попытки вытащить как человека, так и клетку. - Почему же он до сих пор жив? – удивлялся Чарли. Дракон был дик, зол и абсолютно не признавал человека, а бедолаге даже негде было укрыться от ярости зверя. Так почему же дракон не испепелил его? Когда поднимали клетку привезенным спасательной бригадой оборудованием, человек вошел к ящеру и тоже был благополучно спасен из западни. Потом, по дороге на базу Чарли нагнал спасенного и все же спросил, как тот ухитрился выжить. Тот окинул юношу внимательным взглядом и усмехнулся в усы: - Это, мальчик, прежде всего животное. Да, большое, да магическое, да, опасное. Но все-таки это просто зверь. И как любое животное, он инстинктивно чует Хозяина. У магических существ широко распространено это понятие. Так они признают вожака, маленькие дракончики так признают отца, хотя тот никакого участи в их воспитании и вскармливании не принимает. Это заложено у них на генном уровне. Они чуют магию и классифицируют ее не только по категории «свой-чужой», как вас наверняка учили в школе, но и по своей иерархии власти. И потому, чтобы зверюга тебя не съела, ты должен сразу ей показать, что ты – Хозяин. Этим и отличаются драконоведы: мы умеем заставить их слушаться. Есть простые укротители, таких тут работает большинство, а вот тебя, как я слышал, записали в драконоведы. Значит, твоя магия может быть признана животными к доминантная. И они не станут убивать тебя. Ты просто должен научиться этим пользоваться. И Чарли учился. Он взял себе по совету одного из драконведов маленького дракончика. И поселил у себя. Неделю этот рогатый прожора был уверен, что Чарли предназначен ему судьбой как самый сладкий в мире десерт, еще две недели дракончик рычал и плевался огнем, категорически не слушался никаких приказов и жрал носки Чарли. Еще через месяц он слопал резиновый мяч, за что получил по рогам полотенцем, но очень потом мучился желудком и две ночи жалобно поскуливал у Чарли под боком, пока тот выхаживал захворавшего питомца и хватался голову: не углядел. Поправившийся рогатый еще неделю принимал Чарли то за маму, то за любимую игрушку, а еще через месяц он бегал за Чарли хвостиком, как домашняя собака. - Драконы принимают магию только определенного рода, - объясняли опытные драконоведы, окружив Чарли. – У тебя она есть. Ты можешь не просто укрощать и работать с драконами, ты можешь наладить с ними сотрудничество особого рода. А вот они, - показывали они на пятерых укротителей, вызвавшихся присмотреть за Чарлиным дракончиком, а теперь удиравшим от него на бетонный забор, - а они нет. Конечно, с полюбившимся дракончиком пришлось расстаться, он стал слишком большим для комнаты Чарли. И был только первым в ряде квартирантов, поселявшихся у него кто на день, кто на неделю, а кто и на несколько месяцев. Он все лучше и лучше оттачивал свое умение ладить с драконами. Но никогда не тренировался на других животных. И вот – пришлось. Фенрир Сивый, всегда вызывавший в нем ненависть за изуродованного им Билла, был для Чарли гораздо более сложной задачей, чем ему казалось вначале. Он не сумел остановить волка, когда тот нагнал его в лесу, оборотень не видел в нем вожака, только жертву. Потом же пришлось здорово постараться, чтобы это отношение изменилось. Волки сильно отличались от драконов. Даже самые умные особи из ящеров не способны были к связному логическому и ассоциативному мышлению. Оборотень же был практически человеком, и только в полнолуние утрачивал разум, в нем были обострены инстинкты, и только на этом Чарли мог играть. Фенрир приходил каждый день. И Чарли с удовольствием замечал, что каждый раз – все более неохотно. Возможно, волк начал понимать… Но он не может знать! Только догадываться… Чарли задумчиво прикрыл глаза. Нет, он не смог бы скрыть свои планы от Волан-де-Морта, не тот уровень защиты разума, но Фенрир легилиментом не был, как не был и просто рассудительным человеком. Он кинулся в омут с головой лишь бы достигнуть своей цели – отыскать во что бы то ни стало брата Чарли. Зачем? Добить? Неужели оборотень готов был рискнуть всем только из жажды крови? Нет, тут было что-то другое. Чарли как никогда пожалел, что знает оборотней не так хорошо, как драконов. Его учителя в Румынии говорили, что если ты изучаешь магических тварей, то должен хоть немного знать обо всех. Между ними всегда есть какие-то общие черты. А оборотни особый случай. В Англии война, и врага нужно знать. Но оборотни не были интересны Чарли так, как драконы. И он ими пренебрег. А теперь горько сожалел об этом. Сивый оставался загадкой. - Слезь оттуда! Фенрир подошел к подоконнику, намеренный стащить оттуда Чарли. Тот круто повернулся к противнику. Все тело ныло от многочисленных ушибов и царапин. И все же это можно было потерпеть, оборотень почему-то сдерживал себя и не переступал черту, не калечил, не избивал так сильно, как мог бы. Но это не значило, что стоило терять бдительность. Глаза Чарли впились в глаза Фенрира. - Нет, - спокойно ответил он. – Хороший вид. Не прерывать зрительный контакт. Фенрир зарычал, стискивая зубы. Глаза у него налились злобой. - А я говорю: стащи отсюда свой зад! – рявкнул он. Наверное, зря он затеял это сейчас. Но Чарли упрямо покачал головой. Если подчиниться один раз, потом можно здорово об этом пожалеть. - Слезай! Оборотень вцепился в ворот футболки и дернул на себя, сдергивая парня с подоконника и швыряя на пол. Сердце екнуло у парня в груди, когда он коленями ударился об пол, а потом стремительно рванулся из рук оборотня. Только не превращаться в жертву. Чарли стремительно встал и устремил на оборотня ясный взгляд. - Сегодня ты особенно зол, - отметил он. – Не с той лапы встал? - Рот захлопни, мальчик-одуванчик! Фенрир в ярости схватился за шторы, намеренный задернуть окно. Но дернул слишком сильно, и гардина, не выдержав силы оборотня, обрушилась вниз, ударив волка по плечам и рукам. С рычанием и матом Фенрир с удивительным проворством отскочил, а желтые шторы бесформенной кучей остались лежать на полу, придавленные металлической гардиной. Прорычав что-то маловразумительное и скорее всего нецензурное, Фенрир оттолкнул с дороги Чарли и вымелся за дверь, с грохотом захлопнув ее за собой. Чарли облегченно выдохнул. Он все еще не мог точно решить, как вести себя с Фенриром Сивым, и потому каждый разговор с оборотнем был сродни танцам на минном поле: шаг влево-вправо и конец. Поэтому он радовался, когда дверь за Сивым закрылась. Он надеялся, что не увидит его до тех пор, как они не пойдут к Гарри. Сивый признался, что мальчика тоже захватили Пожиратели. А ведь он сделал все, чтобы увести погоню за собой! Чарли надеялся, что с Гарри все в порядке, что он, по крайней мере, жив! Но дурное предчувствие не давало ему покоя, заставляя метаться по комнате, поминутно спотыкаясь о проклятую гардину. Вряд ли Сивый распорядится, чтобы ее повесили обратно. Чарли наконец отодвинул шторы со своей дороги и затолкал их в дальний угол. Пусть там пока полежат. А гардина… Чарли прислонил ее к стеночке рядом с диваном, какое-никакое, а все же средство обороны. С оборотнем надо быть готовым ко всему. *** Гарри услышал, как кто-то вошел к нему в камеру. Двое, кажется. Но он не мог бы за это поручиться. Голова кружилась, когда начинал выветриваться наркотик, его сильно мутило, но это было лучше, чем постоянная боль, раздирающая тело на части. Когда он уставал кричать, то съеживался комочком, обхватывал руками свое тело, будто так болело меньше, и мысленно умолял о прекращении муки. Через час-другой боль начинала стихать, вместо нее приходили апатия, головокружение и тошнота. До чего же плохо… Гарри сглотнул горький ком в горле. Кто-то подошел к нему и крепко схватил за волосы, поднимая голову и поворачивая лицом к вошедшим. Крепкая большая жесткая рука, шершавая, вся в мозолях, с длинными ногтями. Кто это мог быть? Неужели те Пожиратели снова вернулись? Гарри вцепился обеими руками в удерживающую его конечность и ощутил под ладонями твердые мускулы и волосы. - Клешнями не хватай! – пролаял сверху голос, который Гарри не смог узнать. - Ты увидел, что хотел. Пошли отсюда, - сказал другой голос, женский и юный, какой-то нервный и раздраженный. Аполлин. Кажется, так ее зовут. В кромешной темноте он не мог ее видеть, но слышал, что она злилась на второго посетителя. - Нет уж, пусть мальчик смотрит! – захрипел первый голос и так сильно тряхнул Гарри за волосы, что тот жалобно вскрикнул. – Вот он, - неизвестный перехватил Гарри под мышки и потряс им в воздухе, как куклой. – Видишь, рыжий? Живо-ой! – он скинул мальчика на пол и потрепал по голове огромной ладонью. – Пусти его, куколка, пусть сам увидит! - Не положено, - сухо отозвалась Аполлин, переступая звонкими каблучками по полу. - Пусти его, я тебе говорю! - Нельзя! Гарри услышал какую-то возню у двери, потом та открылась и невзирая на протесты Аполлин кто-то еще вошел в камеру. Происходило что-то странное. Его не пытали, не допрашивали, а просто кому-то показывали, как зверушку в зоопарке. Движимый интересом, Гарри попытался приподняться и, прищурив глаза, вгляделся в темноту. - Вот, шевелится! – обрадовался звероподобный посетитель и кого-то хлопнул по плечу. - Что вы с ним сделали?! Гарри, распахнув глаза и навострив уши, полностью поднялся, держась за стену. Он ничего не видел. Но он же мог слышать! И слух, обострившийся за эти несколько дней, просто не мог его подвести! - Это задание лорда, - информировала Аполлин. – Он жив. И будет жив и в дальнейшем. Он нужен лорду. - Чудовища! Как вы можете!.. - Чарли?.. Гарри шагнул вперед, но грубые руки перехватили его талию и отшвырнули в дальний угол камеры. Он услышал возню у двери и понял, что Чарли выпроваживают отсюда. - Держись, Гарри! – услышал он напоследок, потом дверь захлопнулась, и он снова остался один. В темноте и страхе. Но теперь хотя бы была надежда. Надежда, что Чарли сумеет ему как-то помочь, ведь он же здесь, он жив, с ним все в порядке. И уже за это Гарри был очень благодарен. Может, у него еще был шанс. Особенно, если ему больше не будут вкалывать этот проклятый наркотик. *** - Сама дура! – бушевал Фенрир, волоча за собой на буксире рыжего парня. Девчонка лорда бежала за ним, что-то раздраженно выкрикивая, угрожала рассказать повелителю, что он ослушался приказа и впустил Чарли в камеру, а тот и так все спокойно мог видеть сквозь дверь камеру, которую специально для него сделали на несколько минут прозрачной. Но нет, проклятому волку и этого мало, а теперь лорд непременно их всех накажет! - Рот закрой! – рычал Фенрир, двигаясь к своей комнате. Девчонка хватала его за руки, за мешковатую мантию, даже отбирала у него руку Чарли, который и так едва перебирал ногами. – Да шевелись же ты! - Фенрир! Ты обалдел?! – девчонка, которую он раздраженно оттолкнул с дороги, ударилась об стену и яростно на него зарычала, как волчица из его стаи. – Какого Мерлина ты творишь?! Неужели ты думаешь, что Темный лорд тебе это спустит! Я потребую, чтобы Уизли перевели в камеру и… Что дальше будет, Фенрир не узнал, так как захлопнул дверь своей комнаты и толкнул Чарли на диван, чтобы метнуться следом и прорычать в самое лицо: - Ты увидел его! Говори теперь! Парнишка поднял на него круглые от страха или же от шока глаза, моргнул, будто ничего не понимая, потом его взгляд прояснился и он горько усмехнулся: - Ты проиграл, Фенрир… Он во Франции. Билл во Франции со своей невестой, Флер Делакур. И тебе до него не добраться. Фенрир не сразу осознал услышанное. Он тряхнул за плечи несносного пацана, так что у того клацнули зубы. - Что? Что ты сказал, щенок? - Франция, Фенрир, - повторил Чарли и закрыл глаза, принимая первый яростный удар взбешенного волка.