Запретный плод

Артур ещё долго вспоминал неудавшуюся ночь и думал над причиной своего провала. Но больше всего его мучило то, что он так и остался неудовлетворенным. Именно поэтому в первый рабочий день недели он чувствовал себя нервно, раздражался по любому поводу и срывался, несмотря на все страхи потерять работу. Больше всех досталось классу, у которого у него был первый урок, - одиннадцатому. Англичанин вызывал к доске всех без разбора, заводился от малейшего шороха, и грозился поставить всем плохие оценки и вызвать родителей. Английская буря не обошла стороной и Кику, скрывшемуся на последней парте. Однако досталось ему всё равно меньше всех: Кёркленд вызвал его к доске на сложное задание, но когда мальчик не смог выполнить его, он просто посадил его на место без малейших угроз вызвать родителей. А потом пришёл восьмой класс, который окончательно вывел Кёркленда из себя: после урока он обнаружил у себя в столе огромное количество вырезанных из бумаги сердечек, которые просто невероятным образом смогли подбросить восьмиклассницы. Без приключений не обошлось и у Кику. - Мальчик, подойди сюда, - после уроков и дополнительного занятия по математике, когда японец собирался уже уходить, его поймал директор школы Абэ Иошайо, очень уважаемый человек, добродушный старец, который, однако, как и все, не замечал Кику, даже несмотря на его успешную учебу, - Как тебя зовут? - Хонда Кику, Абэ-сан. - О, хорошо, Кику-кун. А некий Кёркленд-сан ведет у твоего класса уроки? Ты с ним знаком? - Да, Абэ-сан, - ответил мальчик, до сих пор не понимая, к чему клонит директор. - Тогда вот, Кику-кун, держи, - мужчина вложил ему в руки папку бумаг, - Передай это ему, пожалуйста, и побыстрее. Адрес вложен вовнутрь. И мальчик не смог отказать директору. Он сразу же направился по адресу, написанному на листке. Японцу не доставляло большой радости тащиться на другой конец города, а тем более в дом к чужому человеку, но домой идти не хотелось. А ещё внутри зародилось мимолётное желание увидеть англичанина и то, как он живёт, подольше рассматривать нетипичные для знакомых Кику черты лица и слушать мягкий голос, обращённый к себе. Думая об этом, Хонда незаметно добрался до многоэтажного жилого дома, который казался довольно новым, по сравнению с остальными домами этого района. Квартира учителя, как оказалось позже, находилась на седьмом этаже, а ездить на лифтах мальчик очень боялся, ведь в детстве он застрял в лифте и просидел там полтора часа, пока работники не вызволили его оттуда, так как его родители были слишком заняты, чтобы искать своего ребёнка. Отдышавшись, японец постучался и в ответ услышал приятный и уже родной голос англичанина, а через несколько секунд дверь открылась, и перед мальчиком предстал раздетый по пояс британец, которого, судя по всему, это ничуть не смущало, в отличие от Кику. Он сначала удивленно взглянул на ученика, но затем широко улыбнулся, забрав из его рук папку. - Спасибо тебе большое, Кику, ты мне очень помог. - Сэнсэй, - хотел что-то сказать мальчик, но его перебил женский голос, раздавшийся откуда-то изнутри квартиры: - Артур, зайчик, ну куда ты там пропал? Я уже соскучилась. - Эм, кхм-кхм, - закашлялся Кёркленд и заметно смутился, немного прикрывая дверь, - Кику, давай потом, хорошо? Я немного занят. Давай, всё, до свидания, - и захлопнул дверь. Японец, что есть сил, сбежал по лестнице вниз, один раз запнувшись и чуть не скатившись по ступенькам, и, вылетев пулей из подъезда, рванул в сторону своего дома. Он бежал, как не бегал никогда, бежал, не замечая ничего и никого вокруг, он бежал без разбора по тротуарам и дорогам, и его чуть не сбила машина. И вот Кику, наконец, добежал до дома и просто влетел в свою комнату. Он так и не понял, из-за чего и откуда у него появился такой прилив сил; это был первый раз, когда он так спешил домой. Единственное, чего сейчас ему очень хотелось, это рисовать. Он взял листок и, полностью погрузившись в мир своих мыслей, стал вырисовывать фигуру полуобнаженного Артура. На следующий день у Кику произошла очередная стычка с одноклассниками после длительного затишья. На обеденной перемене японец вышел на школьный дворик подышать весенним свежим воздухом, однако ему так и не дали этого сделать. Как оказалось, один из ребят, Кацура Тэкеши, известный на всю школу хулиган, случайно подглядел, как Хонда рисовал сегодня на переменах силуэт человека, и в этом силуэте было сложно не узнать нового учителя английского языка. Он тут же собрал себе компанию из двух близких друзей, Иуоо и Мэзэоко, чтобы потравить мальчика. Компания подошла к Кику, когда тот сидел на лавочке, что-то усердно ища в своём рюкзаке. - Слушай, Хонда, - начал Тэкеши, близко наклонившись к нему, пытаясь заглянуть в глаза, - А ты, случайно, не гей, а? Мальчик ничего не ответил, продолжая рыться в сумке, тогда один из парней особенно крупного телосложения, Иуоо, забрал у него рюкзак, а второй прижал его к скамейке, больно схватив за плечо, но Кику даже не дрогнул, внимательно следя за тем, чтобы никто из них не залез в его сумку. - Отвечай, когда с тобой разговаривают! – разозлился главарь банды, - Мы видели, как сегодня ты рисовал нашего нового учителя. Наверняка, ещё и дрочишь на эти портреты, грязный педик. Иуоо, достань-ка из его сумки эти рисунки! Сделаем доброе дело, сожжём это дерьмо. - Нет, не трогайте! - закричал Кику, когда один из одноклассников все-таки нашёл заветные листы, и вырвался из крепкой хватки, прижимающей его к лавочке. Свидетелем этой картины стал Артур, который только что вышел из школы, чтобы поехать домой, так как уроки у него уже давно закончились. И когда Тэкеши уже подносил зажжённую зажигалку к листкам, учитель неожиданно появился рядом с ним и схватил за руку, слегка одёрнув. - Так, молодой человек, а кто вам разрешал играться с огнём на территории школы, а? И что здесь происходит? - А мы тут…просто гуляем, - стал оправдываться парень, и вся его храбрость внезапно исчезла. - Да? – усмехнулся Кёркленд, и холодная улыбка застыла на его лице. - А честно ли это? Гулять втроём на одного, а? - Но, сэнсэй, - вдруг вступился за друга Мэзэоко, - У Хонды серьезное психическое отклонение. Он гей, и он рисует ваши портреты, наверняка, чтобы дрочить на них. В этот момент Кику рвано выдохнул, резко опустил голову, а затем поднял свои горящие злостью и обидой ещё больше почерневшие глаза на обидчиков и, возможно, что даже бы полез в драку, если бы случайно не столкнулся взглядами с Артуром, который уже заметно теплее улыбался, а затем и вовсе рассмеялся, вызывая недоумение на лицах у ребят. - Кто тут имеет психологическое отклонение, так это вы, парни. Я недавно случайно видел Кику с его девушкой. Отличный выбор, - обратился он уже к Хонде, подмигнув, - Такая красавица! А то, - он снова обратился к хулиганам, - что вы постоянно ходите вместе и чуть ли не в обнимку, и то больше похоже на... то, что вы тут мне говорите. Так что прекращайте страдать ерундой, ребята, а то мне придется пожаловаться директору. Всё, идите и тщательней готовьтесь к моему уроку, завтра опрос начну с вас! Банда ушла, а англичанин, подняв с асфальта рисунки, сел рядом с Кику на скамейку и протянул листки ему. - Простите меня, - дрожащим голосом произнёс мальчик, стыдливо опустив голову, и по его щеке пробежала слеза. - Эй, Кику, ты чего? – сердце Артура сжалось. - Ты думаешь, я поверю им? Мне очень нравится, как ты рисуешь, - он взглянул на свой почти законченный портрет, - И я хочу, чтобы ты продолжал это дело и не обращал внимания на эти глупые обвинения. Всё, успокойся, - мужчина пальцем вытер слезу с лица мальчика. – А если тебя ещё будут обижать, я это так просто не оставлю. Вот, держи, - он протянул японцу его рисунки, и тот взял их. - Спасибо Вам, сэнсэй, - после небольшого молчания сказал ученик, уже почти успокоившись. - Не за что, - обаятельно улыбнулся учитель, поднимаясь, - А сейчас мне пора. Не плачь и обещай мне продолжить рисовать. До свидания, Кику. - До свидания, - ответил мальчик с заметной теплотой в голосе, однако глаза его остались гореть холодом. Он спрятал свои рисунки поглубже в рюкзак и зашёл в здание школы для дальнейших занятий.