Русалка

Было около трех после полудня, когда Го стала совершенно невыносима. – Рин… – всхлипнула она, споткнувшись о прибрежный булыжник, – давай домой пойдем, а? Рин посмотрел на нее так, как и должен был смотреть старший брат на совершенно невыносимую сестру – строго и с осуждением. – Но я уже все ноги натерла! – взмолилась та. – И пить хочу… И жарко… Тебе самому не жарко? По правде сказать, Рину так напекло голову, что казалось, коснись он сейчас своих волос – обожжется. Исход подобного ощущения был предельно ясен и назывался солнечным ударом, но Рин с большей охотой предпочел бы его той страшной бирюзовой панамке, которую мать выдала ему сегодня утром со словами: «Вот, купила на лето. Нравится? Панамки для братика и сестрички!» – после чего точно такая же панамка была почти насильно впихнута в руки Го. Понятное дело, Го могла смириться и с панамкой «для братика и сестрички», и с материнским наказом вернуться домой к обеду, но Рин все-таки рос настоящим мужиком. По этой причине он демонстративно выкинул панамку в мусорку, как только он свернули за угол, а сейчас сказал Го следующее: – Нет, мне не жарко! А ты иди домой, если хочешь! Плакса, – он фыркнул. – Вы, девчонки, все такие. – А ты? – А я останусь и буду искать дальше. – Но мы уже весь день ищем! – Ну и что?! Он повысил голос и Го снова всхлипнула: – Братик, а может, русалок вообще не существует?.. Рин нахмурился. Итак, сестра подошла к опасной теме. По правде сказать, после стольких часов безуспешных поисков Рин уже и сам колебался. Что если вчерашний папин друг-моряк им наврал? Что если здешние скалы вовсе никакое не жилище русалок, которые воруют у честного папиного друга улов? Что если этих самых русалок вообще нет? Рин мотнул головой. Нет, надо верить! В конце концов, вчерашний рассказ звучал точь-в-точь как правда. Скалы, русалки с длинными рыбьими хвостами и жабрами меж ребер. Русалки, которые любят подплывать на мелководье, к безлюдным берегам на западном побережье, куда они с Го добирались так долго. Нет, эти русалки просто обязаны существовать! – Ну, вот что, – отрезал Рин. – Ты меня не сбивай! Я сегодня найду русалку, подружусь с ней и – знаешь что? – посоревнуюсь с ней в плаванье! Это был очередной шаг к его, Рина, мечте об олимпийской сборной. Обогнать другого пловца – небольшое дело, но обогнать русалку – вот она, настоящая победа. Го, меж тем, удивленно захлопала мокрыми от слез ресницами: – С ней? Ты будешь соревноваться с девочкой?.. Рин вспыхнул. Об этом он не подумал. – Не с девочкой, а с русалкой! – попытался выкрутиться. – Но ведь русалки бывают только женщинами, – справедливо заметила сестра. – Где ты такое взяла? В своих диснеях? Все! – Рин махнул рукой. – Иди домой. Я найду русалку-мальчика и уделаю его в заплыве, ты поняла? – он смерил ее решительным взглядом. Го торопливо закивала, оглядывая его лицо с нарастающим волнением. – Братик, ты такой красный! Тебе точно не жарко? – Точно-точно. – …Может, возьмешь мою панамку? – Ни за что! * * * Пребывая в гордом одиночестве, Рин довольно быстро миновал оставшуюся часть западного побережья. Как и рассказывал папин друг, тут всюду царили скалы и лишь изредка мелькали неуютные галечные пляжи, на которых не было ни души. «Да, хорошо здесь русалкам. Тихо…» – подумал Рин, и, подобно своей прежней спутнице, споткнулся о булыжник. – Черт! Без сомнения, жара и усталость давали о себе знать. В сомнениях Рин недолго потоптался на солнцепеке и наконец, приняв волевое решение не возвращаться домой без обещанной победы, спустился к одному из пустынных пляжей. Вода, несмотря на жару, оказалась прохладной, и окунуться в ней было сплошное удовольствие. Фыркая, Рин с минуту побарахтался на мелководье, а затем, не в силах себе отказать, решил сплавать к виднеющимся неподалеку камням. – На старт… – скомандовал он самому себе. – Внимание… – Ой! – закончили вместо него. Вздрогнув, Рин повернул на голос голову. Перед глазами, с трудом различимый против солнца, забрезжил человеческий силуэт. Рин прищурился и козырьком приложил ладонь ко лбу. Мальчик. Черноволосый, голубоглазый. Его сверстник навскидку. – Привет, – растерянно поздоровался Рин. Он никак не ожидал встретить тут не то, что детей – взрослых. Мальчик, вероятно, был того же мнения, потому что смотрел на Рина такими круглыми глазами, как будто увидел инопланетянина. Затем, ни слова не говоря, мальчик нырнул под воду – Рин даже глазом не успел моргнуть. «Странный он…» – подумалось между прочим. Но на этом странности не закончились. Пошла секунда, вторая, третья… В отдалении послышался всплеск. – Эй?.. – позвал Рин, растерянный еще больше, чем прежде. – Эй, ты где?.. Рядом с камнями, к которым Рин собирался плыть, мелькнула детская фигура. Невероятно! Прошло не больше пяти секунд. Вот это скорость. – Ты там?! Ни фига себе! Мальчик молчал. – Эй, ну ты крут! Подожди, я сейчас подплыву к тебе! А вот на это предложение незнакомец отреагировал, по меньшей мере, подозрительно: – Нет, не надо!.. – Почему? Меня зовут Рин! – Просто не надо. Мне уже домой пора. – Ну, ладно. Мне, в общем-то, тоже. Плыви сюда тогда. Вместе пойдем. – Я… я попозже. – Почему? – Просто… Мне тут кое-что еще надо сделать… – Что? Незнакомец молчал, судорожно цепляясь за выступающий над водой камень. Его невнятные ответы, взволнованный взгляд и поза, которой он старательно прятал от Рина нижнюю часть своего тела – все это было очевидно донельзя. В груди Рина бешено застучало, и он, плюнув на все протесты, поплыл прямо к камням. Наконец-то! Он нашел свою русалку. * * * Папин друг вздохнул и от его вздоха в комнате запахло спиртом. – Русалки, – сказал он грустно, – хитрый народ. Они не дадут себя разоблачить! Встретишь их, а хвоста-то под водой не видать! Легко сойдут за человека, говорю вам. Только разве будет приличный человек красть у меня рыбу? Нет! А эти – прямо из-под носа уводят. Особенно они любят скумбрию. Встретишь такую гадину, Рин, не дай себя обмануть! Плавает, как олимпиец, из воды не вылазит, рыбу жрет тоннами – значит, все! Русалка! И папин друг выпил еще одну рюмку чего-то непонятно-неприятного, а Рин обрел новую мечту. Заплыв против русалки. Победа над русалкой. И в перспективе – исполнение отцовской мечты. Рин должен был сделать это – теперь, когда русалка была прямо у него под носом. Все сходилось – хвост, который от Рина прятали за камнями, твердое нежелание выйти вместе с ним, Рином, на сушу. Только насчет предпочтений в пище еще не разобрались… Ну, тут уж Рин мог на себя рассчитывать. Уж он-то, Рин, уболтает эту осторожную рыбину. И разоблачит. – Слушай, – он вынырнул на безопасном расстоянии и дружелюбно улыбнулся. – Ты тут один? Давай немножко поплаваем, если ты не спешишь домой. – Я спешу… – неуверенно ответил потенциальный обладатель рыбьего хвоста и переместился за камни – так, что теперь Рину была видна лишь его голова. «Умный ход», – оценил рыбий интеллект тот и постарался выглядеть непринужденным. – А где ты живешь? – Ну… в городе, – мальчик кивнул куда-то в сторону цивилизации. Рин тоже кивнул, полностью удовлетворенный сей ложью. – И я там же. С сестрой. Го. Так ее зовут. Ну, а меня Рином. Я уже говорил…А как насчет тебя?.. Этой был вопрос на засыпку. Рин был почти полностью уверен (хотя и не мог объяснить, почему), что у русалок имена были отнюдь не человеческие. А значит, сейчас его рыбо-друг либо полностью выдаст себя, назвав свое настоящее имя, либо… Мальчик ненадолго замолчал, а затем ответил голосом, пропитанным неуверенностью: – Харука… Либо выдумает себе человеческое имя и все равно проколется на какой-нибудь мелочи. – Ясно, – улыбнулся Рин, старательно поддерживая их обоюдную игру. Девчачье имя. Прямо как с него, Рина, списали. Ну, тут уж и думать нечего – ложь. Мысленно Рин прибавил еще один балл на свой счет и перешел к последней части опроса: – Блин! Я же, пока гулял, наверное, уже и на обед опоздал… А жаль. У нас сегодня скумбрия, – и, произнеся кодовое слово, он умолк, внимательно наблюдая за самозванцем. К несчастью, самозванец тоже молчал. – Я люблю скумбрию, – соврал Рин. – А ты? Молчание. Харука нахмурился и отвел взгляд. – …Особенно с ананасом. Мерзавец ни слова не вымолвил. «Догадался, наверное», – с досадой подумал Рин, как вдруг откуда-то из области русалочьего живота послышалось красноречивое урчание. Оба мальчика, как по команде, подняли головы. «Ну, вот и все!» – читалось в глазах каждого. Рванувшись вперед, Рин перебросил через камень руку, пытаясь поймать неосторожную русалку за волосы. – Что ты делаешь? – искренне возмутился чешуехвостый приятель. – Что? Не делай вид, что не понимаешь! Я с самого начала тебя раскусил! Красная краска залила бледное лицо Харуки ото лба до подбородка: – Раскусил?!.. – А то! Впав в охотничий азарт, Рин заполз на камень, от которого Харука почему-то так и не захотел отлепиться. Взмах – его рука коснулась русалочьего носа, еще взмах – и он почти поймал Харуку за плечо. Наконец, осознав всю опасность своего положения, последний с силой оттолкнулся от камня хвостом, все еще невидимым под темной водой, и, загребая руками волны, точно заправской пловец поплыл в сторону открытого океана. – Убегаешь?! – крикнул Рин, бросаясь следом и едва ли думая о том, как будет возвращаться. – Трус! Где-то вдалеке мелькала голова Харуки. Солнце снова светило прямо в глаза и жгло так сильно, как будто с тех пор, как Рин залез в воду, выросло никак не меньше, чем вдвое. Голова, несмотря на холодные брызги, казалась до невозможности горячей и в той же мере тяжелой. Тяжелой настолько, что в какой-то момент Рин понял – он больше не может вынырнуть. Его руки вместо гребков бесполезно путаются в густой, как кисель, воде. А глаза – закрываются. На какое-то мгновенье в голове осталось лишь одно раскаленно-белое солнце. А затем зазвучал голос матери: «Никогда не плавайте на солнце без панамок! – с занудством декламировал этот голос. – Не спорить! Вам только кажется, что не жарко. В воде солнечный удар заработать легче легкого! Да-да… Рин! Рин! – голос загремел в ушах, точно барабанная дробь. – Немедленно надень панамку!» «Но она… такая девчачья», – сонно подумал Рин, глотая соленую воду. * * * Во сне Рина преследовали панамки самых жутких расцветок, скумбрия с ананасами и перламутрово-зеленый русалочий хвост, который Харука показал в честь его, Рина, победы в заплыве. – Круто! – восхищался Рин, ковыряя блестящие чешуйки. – А как же ты в туалет ходишь? – Что значит «как»? – пожимал плечами счастливый обладатель хвоста. – Как ты ходишь, так и я хожу. – Но у тебя же нет канатика! – с жаром возражал победитель. – Конечно, есть. – Да где он? Тут только хвост. – Вот, – и Харука указал ему на молнию-невидимку, проходящую точно в том-самом-месте. – Расстегнул, сделал дело и застегнул обратно. Рин даже присвистнул (что было не просто, ведь они были глубоко под водой): – Удобно! Затем они поговорили еще немного. Рин узнал, как русалки ходят в туалет по большому, что русалки едят кроме рыбы, и почему русалки постоянно воруют эту самую рыбу у папиного друга. Но вот пришла пора прощаться. – Было весело! – сказал Рин и протянул Харуке руку. – Было весело, – согласился тот и с сомнением покосился на дружеский жест. – Что ты делаешь?.. – Как это что? Прощаюсь. – Вы, люди, прощаетесь так? – скривился его новый знакомый. – У нас это считается оскорблением. – Почему? – удивился Рин. – И как же вы тогда, ребята, прощаетесь? – Мы… – Харука выдержал значительную паузу, – мы пожимаем друг другу хвосты. Рин разочарованно фыркнул: – Так это ж то же самое! – Совсем не то же! – обиделся Харука. – Ладно-ладно! Как видишь, хвоста у меня нет. Так что если у вас, русалок, есть еще какой прощальный ритуал, сейчас самое время его показать. – Да… есть, – не сразу ответил Харука. Его взгляд, словно колеблясь, скользнул по лицу Рина, и замер точно на уровне губ. – Есть. Но так… мы прощаемся только с особенными людьми… Чувствуя, как под этим взглядом в нем все сжимается, Рин медленно кивнул: – Д-давай… Харука улыбнулся. Харука подплыл к нему так близко, что Рин мог отчетливо разглядеть крошечные чешуйки на его шее. А затем случилось явно незапланированное – Харука поднял руку и со всей силы дал Рину по лицу. – Рин! – заорал он и врезал Рину еще раз. – Пожалуйста! Очнись! * * * Возвращаясь в реальный мир, Рин с уверенностью мог сказать две вещи. Первая – прямо под ним жутко колючая галька каменистого пляжа. Вторая – прямо над ним Харука. Насчет всего остального Рин был совсем не уверен. Он, например, никак не мог понять, как Харука сидит рядом с ним на суше, если у него только хвост, как он дышит воздухом, если у него только жабры, и, наконец, почему он систематически шмурыгает носом. – Прости меня… – выдавил охрипшим от крика голосом тот. – Пожалуйста… Почему он извиняется? Недоумевая, Рин приподнялся на локтях: – Ничего, – выдавил таким же охрипшим голосом и тут же зашелся кашлем. Из горла хлынули скупые остатки морской воды. Пазл сложился. «Точно… Я же почти утонул…» – пронеслось в голове, и, растеряв все силы с приходом этой мысли, Рин повалился обратно на гальку. Перед глазами тут же возникло виноватое лицо Харуки: – Тебе очень плохо?.. Значит, когда Рин пошел ко дну, это он спас его? Копаясь в памяти, что смешала его сон и последние минуты их гонки, Рин вспомнил руку, которая схватила его и повлекла за собой на поверхность. Откуда-то из мира грез, морского дна и соленой воды, проникающей в легкие. Харука спас его… Хотя он хотел разоблачить его секрет. Хотя он думал только о своей эгоистичной мечте. Хотя он без спроса влез в их, русалочий, мир. И еще много таких же мерзких «хотя». Но Харука его спас. Чувствуя, как по щекам побежали два тоненьких ручейка, Рин закрыл лицо ладонями. – Эй! Ты слышишь? – звучал над ухом чужой взволнованный голос. – Скажи, где живешь! Я помогу тебе добраться до дома! Эй!.. Но куда уж там – Рин, занятый душевными метаниями, едва ли его слышал. Пустынный пляж огласили безудержные рыдания будущего мужика, и где-то в глубине сердца Рин дал себе клятву – секрет Харуки он унесет с собой в могилу. Никто – ни сестра, ни мать, ни даже папин друг – не узнают о том, что здесь живет русалка. Невероятно быстрая, сильная. И очень добрая. – Рин! – послышался вдалеке знакомый голос. «Мама?..» – Рин! Ты здесь? Должно быть, она услышала его плач. Рин убрал от лица руки и столкнулся с испуганным взглядом Харуки. Наверное, сейчас было не самое подходящее время. И все-таки, положив руки на плечи русалки, он сказал: – Запомни… Вот так мы прощаемся. Эпилог №1 (лирический) Мама ругалась и ворчала всю дорогу до дома. Го хныкала и утирала глаза кулаками. Рин шагал между ними в еще более уродливой, чем прежняя, девчачьей панамке, которую мать притащила с собой. И был очень счастлив. – Братик… прости, – извинялась Го за донос, который и привел главу их семейства к западному побережью. – Я за тебя беспокоилась. – Да ладно. – Братик, у тебя голова не болит? – Не-а. – Братик, а ты… – Знаешь, что? – вдруг перебил ее Рин. – Фигню нам папин друг сказал вчера. Ну, какие тут могут быть русалки? Больше мы сюда не пойдем, ага? Го просияла: – Ага! – Наконец-то слышу что-то умное, – фыркнула смилостивившаяся мать. – Придумали тоже. Русалки. Дорога, проходящая вдоль побережья, уверенно вела их к дому. Где-то сзади виднелись ставшие карликовыми скалы, в неприметную серую точку превратился заброшенный галечный пляж. Рин оглянулся. Интересно, Харука уплыл навсегда? Обняв его на прощание, Рин настоял на том, чтобы тот ушел. Сестра – одно дело, но мать… Мать могла выкинуть что угодно, попадись ей на глаза русалка. Такие уж они люди, эти взрослые. Перевернув руки ладонями кверху, Рин внимательно поглядел на сморщенную от морской воды кожу. Странно. Ему казалось, русалки должны быть хладнокровными, но Хару был таким по-человечески теплым… И пах он совсем не рыбой. Он пах детским шампунем – таким, каким мылся и сам Рин. По правде сказать – стыдно, но что поделать! – Рин и хвоста его рыбьего так и не увидел. Сначала – из-за воды. Потом – из-за того, что едва ли мог оторвать от земли голову. Наверное, любой другой уже засомневался бы, но Рин точно знал – Харука был самой настоящей русалкой. Только русалка могла быть такой недостижимо быстрой в воде. Рин оглянулся еще раз и на прощание кивнул западному побережью со скрытыми на нем чудесами. Однажды, став настоящим олимпийским чемпионом, он вернется. Все-таки обогнать другого пловца – небольшое дело. А вот русалку… Эпилог №2 (реалистичный) Макото выскочил на пляж, едва дыша от быстрого бега. – Ха-ру! – и замахал над головой добытым «знаменем». – Хару, я принес тебе плавки! Через пару мгновений откуда-то из-за ближайшей скалы высунулась голова Хару и вместо благодарностей спросила: – Почему так долго? – Ну!.. Никого дома не было! Пришлось ждать, пока твоя мама вернется из магазина! – Ты бы мог принести что-нибудь из своих вещей, – заметил Хару. – Я тебя несколько часов ждал. Выйдя из своего укрытия, он торопливо облачился в принесенные покровы. Макото виновато чесал затылок: – Ну, прости… Не подумал. А ты тут… как вообще был? Никто тебя не увидел? Вместе ответа Хару ненадолго завис и почесал кончик носа. По опыту Макото знал – так он пытается скрыть смущение. – Увидел, – признался наконец Хару. – Один мальчик, который тоже пришел поплавать сюда… – И что? – Пообещал никому не выдавать мою тайну. Макото улыбнулся: – Ну вот, а ты боялся. – Ничего я не боялся, – поспешил возразить Хару. – Ладно, не боялся, – миролюбиво согласился Макото. – А мальчик уже ушел? Жаль… – Ничего не жаль, – отмахнулись от него. – Он странный был, из какой-то секты. А вот это звучало уже интересно. – Из секты? – переспросил Макото. – С чего ты взял? Хару слегка порозовел и ответил, не глядя на друга: – Потому что напоследок он обнял меня и сказал «так мы прощаемся». – Понятно, – кивнул Макото и, помолчав, предложил: – Ну… домой? Выбравшись на широкую грунтовую дорогу, по которой с полчаса до этого ушел Рин, они зашагали в ту же сторону, каждый думая о своем. Хару думал о том, что теперь всегда будет носить плавки, раз уж обычные трусы так запросто может унести теченьем. А Макото с безмолвным ужасом вспоминал рассказ папиного друга-моряка, что приходил к ним позавчерашним вечером… «…Так вот, единственное, что русалки любят больше, чем мой улов – это людские души! Чего «ха-ха»? Не веришь? Да не верь! А вот обнимет тебя русалка – и бац! Нет у тебя больше души. Так и будешь всю жизнь эту гадину вспоминать, как сумасшедший...»