Слепое пятно

Алкоголь обжигает горло, и мир вокруг приятно плывёт, но легче почему-то не становится. Ком в её груди растёт — и с каждым новым словом Джирайи он становится всё тяжелее. Лидер Акацуки, значит. Если даже рядовые бойцы этой организации спокойно могут убить джонина, страшно представить, кто у них стоит во главе. — Я один из легендарных саннинов, — говорит ей Джирайя, но это совсем не утешает. «Орочимару тоже был из саннинов», — хочет сказать Цунаде. И где он теперь? Убит шестнадцатилетним мальчишкой. Новое поколение куда сильнее, чем они когда-либо были — вот о чём она думает. И она напугана, но Джирайя только смеётся в ответ. — Все глаза по мне выплачешь? — ухмыляется он, и Цунаде отводит взгляд. Выплачет, конечно. У неё никого больше не осталось — ни семьи, ни друзей. Только Джирайя. И вот он снова берёт на себя всю грязную работу, снова рискует своей головой, пока она будет сидеть в деревне, в покое и безопасности. Дурак. Самоотверженный, беспечный дурак. — Давай поспорим, — голос Джирайи наконец-то звучит серьёзно. — Ты поставишь на то, что я погибну. Ты ведь в жизни не выигрывала спор. А взамен, когда я вернусь, я… Сердце Цунаде пропускает удар. — Да шучу я, шучу, — смеётся он, и атмосфера мгновенно рушится. Конечно же, он шутит. Столько лет уже прошло — и Цунаде давно не юная красавица, чтобы вокруг неё увиваться. Кому нужна такая развалюха? На что она рассчитывала? Причин расстраиваться нет, но лёгкое разочарование всё же оседает внутри. …Джирайя машет ей на прощание, и Цунаде смотрит ему вслед, пока знакомая широкая спина не превращается в неразличимую точку. Ночной ветер пробирает тело до костей. Цунаде — старуха. Ей давно за пятьдесят, и она столько всего уже пережила, стольких пережила. Но всё же… Джирайя сделал тысячу шагов ей навстречу, и каждый раз он сталкивался с отказом. Это всегда было неуместно: неподходящий парень, неподходящее время, неподходящие слова. Цунаде столько раз его отвергала — но сейчас, под старость лет, ей наконец хочется сделать шаг навстречу. Конечно, едва ли ему до сих пор интересна бабка с грузом прошлого на плечах. Но даже если и нет, она должна попробовать. — Ставлю, что ты погибнешь, — говорит Цунаде, и ещё ни разу в жизни она так сильно не хотела проиграть. «Пожалуйста, вернись».

***

— Доверяю это тебе, — произносит Цунаде, поднимаясь на ноги. Мальчишка говорит что-то ей вслед, но она уже не слушает. Каблуки громко цокают в ночной тишине. Она идёт по коридору — без направления и цели, только бы подальше от кабинета. Подальше ото всех. Наруто был прав — ей не стоило соглашаться и отпускать Джирайю в одиночку. Ей не стоило так сильно на него полагаться. Ей не стоило делать эту дурацкую ставку. «Ты ведь ни разу в жизни не выигрывала спор», — сказал ей тогда Джирайя. А она выиграла, получается: в тот единственный раз, когда так хотелось проиграть. «Привет, я Джирайя», — вспоминает она улыбчивого пацана из детства. Подумать только, какой идиоткой она была все эти годы. Сколько драгоценного времени было потеряно зря. «А взамен, когда я вернусь, я…» Не вернёшься. Цунаде стоит, прижавшись к стене, и горячие слёзы текут по её щекам. — Дурак.