Мне нужно время, последний шанс

Знаете, мне всегда казалось, что принять какое-то решение не так сложно, как сообщить о нем. Вот, например, наш главный герой, Куроко Тецуя, стоит у двери своей комнаты и никак не может решиться положить свое заявление об уходе из баскетбольного клуба в сумку. Подросток раз за разом вчитывается в его содержание, пытаясь найти хоть какую-нибудь помарку, из-за которой он не станет брать с собой эту бумагу. Но, увы: мусорная корзина до краёв забита предыдущими неидеальными заявлениями – в каких-то Тецу не устраивал собственный почерк, где-то ему не нравилась формулировка. В общем, все было не то. «Да нет. Вроде нормальное заявление» ― Тецуя скептически рассматривает итоговый вариант: поворачивает несчастный лист то в одну сторону, то в другую, пытаясь найти хоть какой-нибудь недочет. От напряжения у подростка начали болеть глаза. «Нет-нет, мне не нравится это пятно. Откуда у меня вообще такие листы?» ― школьник ударил себя по лбу и тяжело выдохнул. Куроко дает себе мысленного пинка под зад, аккуратно складывает напополам заявление и кладет в сумку, между учебниками по биологии и японскому. Баскетболист не понимает своего состояния - он давно принял для себя решение и знает, что поступает правильно, но желудок постоянно скручивает, да и спал он сегодня из ряда вон плохо (если вообще, разумеется, спал). «Ты все решил, Куроко», ― безуспешная попытка успокоиться, ― «Ты молодец. Ты поступаешь правильно. Это должно было произойти еще давно». Ага, вот только дышать от этого легче не становится. И маловероятно, что это все из-за погоды или чего-то другого. Тецуя в последний раз попробовал привести свое «воронье гнездо» в более или менее приличный вид и только после этого вышел из своей комнаты и направился к выходу из дома. Пока подросток дойдет до школы, у него будет много времени, чтобы подумать о том, что собирается сделать. Но поразмышлять о своем поступке у без пяти минут бывшего баскетболиста не получилось: дорога заняла куда меньше времени, чем планировалось изначально, да и до кабинета тренера оставались считанные шаги. В этот момент Куроко хотелось оказаться на какой-нибудь другой планете, в идеале – в другой Вселенной. Ему не хотелось обсуждать свое решение с кем бы то ни было – будь то родственники, Поколение чудес или тренер, поэтому Призрачный шестой игрок поступил самым лучшим для него образом: дождался, пока Санада выйдет из кабинета (надеяться на свою невидимость, которая стала его подводить – себе дороже) и положил своё заявление ему на стол. Розовых замков Тецуя не строит – он не Аомине, и Санада не будет за ним бегать и просить его остаться в команде. Да и Фантом сам на это напрашивался в последнее время: сбежал с последней игры, никого при этом не предупредив, не посещал тренировки, даже, скорее всего, пропустил несколько тренировочных матчей. Если он сейчас появится на тренировке – от него сто процентов потребуют объяснений. Рассказывать о случившимся с ним – это, своего рода, означает давить на жалость; выворачивать свою душу наизнанку. Ну, уж нет. Пускай лучше Куроко сам напишет это заявление, чем его исключат из клуба в принудительном порядке. Странно, но Тецуя не может понять, что именно он сейчас чувствует. Будто так и должно быть; все переживания о правильности своего поступка ушли куда-то на дальний план. Так себя чувствовали ребята, которые уходили из баскетбольного клуба? Если это так, то подросток даже не знает радоваться за них или нет. Он, ни в коем случае, не испытывает полного безразличия к происходящему, но это и не подступающие к горлу слезы, с которыми он дома писал заявление. Призрачный шестой игрок ни с кем не поделился своими переживаниями, хотя поделиться, на самом деле, было с кем: семья, ребята из Тейко, Огивара. Но наш Куроко Тецуя посчитал, что он вполне справится и без чужих советов, которые ему бы не помогли, а только еще больше бы запутали. В кармане брюк завибрировал телефон, любезно одолженный у старшего брата. Номер был так подозрительно знаком, что баскетболист даже не хотел отвечать на звонок. Едва ли не в последнюю секунду Куроко, отвлекаясь от посторонних мыслей, решился ответить: ― Эм… Да? ― Хей, Куроко, ты там не забыл про меня, случаем? ― легко узнаваемый голос Огивары звучит сейчас настолько фальшиво веселым, что Тецу нестерпимо хочется сбросить вызов. Шиге никогда не умел притворяться. ― Здравствуй, Огивара-кун, ― Призрачный шестой игрок даже не сразу понял, что едва шепчет, поэтому, громко прокашлявшись, он повторил приветствие. Тецуя не успел задать интересующие его вопросы, как друг детства заговорил сам. ― Ты мне так давно не звонил, что я начал волноваться. Звоню тебе – «абонент не абонент». Вот я и позвонил твой маме, а она дала мне этот номер. Куроко оставалось только закатить глаза. ― Как ты там, дружище? ― Огивара явно пытался говорить максимально осторожно, и тут уже было не сложно догадаться, что он знает про деда. Неужели ему все рассказала мать Тецу? И зачем, спрашивается? ― Я в порядке. Как у тебя дела? ― говорит Призрачный шестой игрок на автомате. В голове всплывают воспоминания о похожем разговоре, и если ему не изменяет память, то в тот день Куроко довел Сацуки до слез. На душе стало гадко: он еще не думал, как сообщить друзьям о своем уходе из клуба. Так или иначе, а объясниться он обязан. Огивара подозрительно долго молчит. ― Дружище, хочешь, я приеду к тебе и мы вместе что-нибудь поделаем? Такая короткая фраза, а Тецу стало немного лучше: дышать становится легче, когда понимаешь, что у тебя есть такие друзья. Фантому хочется верить, что Поколение чудес и Момои тоже его поймут, и их дружба не закончится с его уходом из клуба. ― Не нужно, Огивара-кун. «Прости, Огивара-кун. Есть столько вещей, о которых я не могу тебе рассказать». В этот момент вспомнился разговор со старшим братом о словесном выражении своих чувств и эмоций. ― С-спасибо тебе за звонок. Я, правда, был рад тебя услышать. Я на днях тебе перезвоню. Обещаю, ― на одном дыхании произносит Призрачный шестой игрок. Куроко и подумать не мог, что такие простые слова так тяжело из себя выдавить. ― О, конечно, буду ждать! ― культурный шок друга с младшей школы ощущался через телефон. Подросток сбросил звонок и долго смотрел в одну точку, которой, по чистой случайности, оказались школьные часы. И, напомнив об уроках, эти самые часы прозвонили так сильно и неожиданно, что Тецуя зажмурился и едва не начал прикрывать свои уши руками. Кстати, а какой сейчас вообще урок? *** В кабинете главного тренера стояла страшная духота, поэтому, как только Санада прибыл на свое рабочее место, то первым, что он сделал – это открыл окно. Молодой мужчина привык все делать быстро: не теряя ни секунды своего драгоценного времени на наслаждение свежим воздухом, он достал из своей сумки стопку бумаг и кинул их на свой стол. В последнее время на него свалилось слишком много забот, большая часть которых касалась основного состава баскетбольного клуба. Не то что у Санады раньше не было проблем с организацией матчей и со всем подобным, но должность главного тренера подразумевает собой увеличение обязанностей. А если это касается Поколения чудес, то эти обязанности имеют дурную привычку наваливаться на его плечи подобно снежному кому. Мужчина садится на свой стул (непривычно называть своим те вещи, которыми раньше пользовался Широгане), подпирает ладонью подбородок и не может решить, с чего ему сегодня начать – с разбора всей бумажной волокиты или задуматься о тактике на ближайшие национальные. Также Санада, как главный тренер, не мог не заметить, что основной состав медленно перестает быть сплоченным коллективом и не понятно, что на них так сильно влияет – их улучшающиеся способности или прогулы их тяжелого форварда. ― Что сказать Аомине? Что сказать Аомине? ― как заведенный шептал Наото, не имея ни малейшего представления о том, что нужно делать. «Широгане еще повезло, что он не застал таких проблем», ― в такие моменты Санада часто задумывался о том, как бы на его месте поступил бывший главный тренер. И в эти моменты он часто себя корил: кто он, в конце-то концов, главный тренер или нет?! Неужели ему надо постоянно просить совета у Козо? «Механизм дает сбой» ― цинично подразумевает под «механизмом» Поколение чудес, Санада не может понять, где тот проблемный винтик, который сейчас мешает командной игре. Тренер не может понять поведения ни Аомине, ни уж тем более Куроко. Если на прогулы Дайки можно закрыть глаза (игнорировать приказы директора при всем своем желании Санада не может), то пропуски распасовщика возмутительны. Аомине – сильный игрок, Куроко – слабый. Один такой тяжелый форвард как Дайки может принести Тейко победу, но даже два десятка таких как Тецуя (хотя, что уж тут, третий состав он и есть третий состав) вряд ли смогут быть достойным соперником даже слабым школам. Когда впервые встал вопрос о переводе Куроко снова в третий состав, то за мальчишку вступился именно Аомине, попросив для распасовщика еще один шанс. « Но Куроко ведь сплачивает команду» ― говорит самому себе Санада и самому себе же и отвечает, ― Сплачивать команду не обязательно играя при этом с ними на матчах. Можно это делать и в другом составе». ― Санада Наото, доброе утро, ― тренер не заметил, как в кабинет вошел директор Тейко, поэтому от неожиданности молодой мужчина подскочил со своего кресла, ― Я Вас так напугал? ― Доброе утро, директор. Простите, я не заметил, как Вы вошли. Директор на извинения никак не отреагировал, а только медленной походкой подошел к столу своего коллеги. В кабинете повисло неловкое молчание, длившееся всего несколько секунд, но даже за такое короткое время Наото почувствовал себя не в своей тарелке. ― Я хотел бы с Вами поговорить о предстоящих матчах, ― договаривая свою мысль, взгляд директора упал на стол Санады. Проследив за взглядом начальника, молодой мужчина заметил какой-то лист бумаги, который точно принес не он – нужные ему бумаги всегда сложены аккуратной стопкой, а этот лист лежал в стороне ото всех. Только Наото собрался потянуться за находкой, как директор тут же пододвинул лист ближе к себе и начал внимательно вчитываться в написанные на нем иероглифы. ― Кто такой Куроко Тецуя? ― Это наш игрок основного состава, ― медленно произнес тренер, которому в голову не лезла ни одна мысль о том, что же написано на этой бумаге. Почему на ней упоминается Куроко? ― Хм, что-то не припомню такого. «Я не удивлен» ― подобные слова Санада не рискнул озвучивать вслух. ― Он сильный игрок? ― тренер едва не поперхнулся воздухом от такого вопроса. ― Нет, разумеется. Он лишь сплачивает коллектив, не более того. Однако… ― Тогда даже слышать не хочу ни о каком Куроко Тецуи в первом составе, ― перебивает его директор и смотрит на своего подчиненного прожигающим взглядом. Санада чувствует себя так, будто сделал какую-то оплошность и его сейчас за эту ошибку и отчитывают. Директор средней школы Тейко отдает Наото интересующий его лист и мужчина не верит своим глазам: «Я, Куроко Тецуя, прошу исключить меня из первого состава баскетбольного клуба, в связи с…» Тренер не верит своим глазам: он слабо себе представлял, что такой человек как Куроко способен по собственному желанию уйти из баскетбольного клуба. Широгане, во время последнего их разговора по телефону упомянул, что у Тецуи какие-то проблемы и что подросток собирается уходить из клуба, но слова больного человека не были приняты всерьез: откровенно говоря, Санада давно забыл про тот разговор. ― Мне надо сначала поговорить с мальчиком, ― попытался отстоять своего ученика Наото, чувствуя себя последним негодяем в этой ситуации. ― Это ни к чему: он сам написал заявление, там и подпись его имеется, ― директор кивнул на упомянутое заявление и, объективно, начальник был прав. От напряжения со лба главного тренера потекла раздражающая капля пота. Санада не может перечить своему собеседнику; он, понимал, что рано или поздно, но Куроко должен был покинуть команду. Какая разница, как это произойдет – официально его исключат или отправят на скамью запасных. Наото достал из кармана своего пиджака ручку и собрался подписать это заявление прямо при директоре, чтобы в эту же минуту устранить начавшийся между ними спор. Только он собрался поставить уже свою незамысловатую подпись, как из коридора послышался грохот. Отвлекшись на шум, тренер извинился перед директором и решил узнать, что же происходит – вдруг что-то серьезное. Но за дверью молодой мужчина увидел одну из своих учениц, а если быть точнее, то Момои Сацуки, менеджера баскетбольного клуба и по совместительству подружка его основного состава. На полу лежала огромная папка с бумагами, часть из которых разлетелась по полу. Сама девушка была готова разрыдаться с секунды на секунду, её руки дрожали, и она никак не могла собрать свои вещи – они то и дело выпадали из рук. Увидев плачущую девушку, у Санады в голове будто что-то щелкнуло. Мужчина не отказался от своего мнения о Куроко, но вот так исключать его из клуба не поговорив с ним (при этом зная, что мальчишка куда-то пропал), это было бы несправедливо. Наото быстро собрал все бумаги, отдал их Момои и специально сказал свои слова как можно громче, чтобы не только тем самым попытаться успокоить Сацуки, но и для того, чтобы его услышал директор. Никто не вправе влиять на состав баскетбольного клуба, кроме самого главного тренера. ― Позови Куроко, я хочу с ним поговорить. Девушка несколько раз кивнула и побежала в сторону спортивного зала, где сейчас должна была проходить внеплановая тренировка основного состава. Санада вытер пот со своего лба, и повернулся в сторону директора Тейко, который смерил его неодобрительным взглядом. ― Поговорим с Вами попозже. Кажется, Вы плохо справляетесь со своими обязанностями. «Да пошел ты» ― подумал главный тренер. ― Как скажете, директор, ― уже вслух произнес Санада и сделал шаг в сторону, чтобы дать директору выйти из его кабинета. «И только пусть он мне не предоставит адекватные основания для ухода из клуба, не то точно исключу, и никто ему не поможет!». *** В последнее время тренировки Поколения чудес начинались и заканчивались одним и тем же: руганью, порой настолько серьезной, что в дело едва ли не шли уже кулаки. Чаще всего ругань начинали между собой Аомине (если тот появлялся на тренировке) и Кисе, потом общий настрой подхватывали Акаши с Мидоримой, и только Мурасакибара молча стоял в стороне и ел свои сладости, в редких случаях включаясь в разговоры. И предметом спора неизменно были две вещи: пропажа Куроко и поведение Дайки. ― Мы поверили тебе, как капитану, и не пошли тогда успокаивать Куроко-чи! ― впервые за все время общения со своим капитаном, Кисе позволил разговаривать с ним в подобном тоне: не потому, что он боялся своего друга или что-то типо того, а из-за банального уважения к нему. Да, Акаши порой был неприступным как скала во многих спорных вопросах, но в этот раз, Рёта решил «тыкнуть мордой» Сейджуро в его ошибку, которую категорически не признавал капитан команды. ― И что ты бы ему тогда сказал?! Думаешь, ты смог бы его успокоить как-то? ― Акаши, непривыкший к тому, что с ним разговаривают в подобном тоне (ладно уж Дайки, горбатого, как говорится, только могила исправит, но всегда жизнерадостный и дружелюбный Кисе!), не сдерживал своего настроения: сейчас в первом составе точно станет на одного игрока меньше. ― Он бы почувствовал, что нам не все равно на него, Акаши-чи! Для него это было важно! ― Да что ты говоришь? ― к капитану подошел Мидорима, пытаясь что-то сказать другу, но Сейджуро его даже не услышал, ― Напомню тебе: я капитан команды, я лучше знаю, как надо вести себя команде во время матча, и, в конце концов, лучше всех Куроко знаю именно я! ― Тогда скажи нам, капитан, где сейчас наш друг! ― Кисе смотрел Акаши прямо в глаза. В этот момент, в зал вбежала Момои вся в слезах, ругань моментально прекратилась. ― Сацуки, ты чего? ― удивленный Сейджуро, напрочь позабыв о, не в меру обнаглевшем блондине, переключил всё своё внимание на рыдающую подругу. Ацуши, как баскетболист, ближе всех стоявший к девушке, положил свою большую ладонь ей на голову и погладил по голове, пытаясь её этим успокоить. ― Я-я слы-слышала р-разговор тренера с директором, ― Сацуки постоянно шмыгала своим носом и вытирала слезы, парни её не перебивали. Девушка набрала в грудь как можно больше воздуха и на одном дыхании закончила свою мысль, ― Они хотят исключить Тецу-куна из клуба. Тренер мне сказал привести Тецу-куна к нему! В зале на несколько секунд повисло молчание. Парни от шока не могли не то, что сказать что-то, да даже сдвинуться с места. Кисе обнял плачущую Момои и начал медленно гладить её по голове, пытаясь хоть как-то успокоить подругу. Сейджуро, в шоке уставившись в одну точку, был вернут в реальность позвавшим его Мидоримой. ― Я иду к тренеру. Остальные, ― Акаши посмотрел на всех присутствующих тяжелым взглядом, смягчившимся, когда он посмотрел на плачущую Момои, ― ищите Тецу. Найдете Дайки и подключите к поискам, он не откажет, я уверен. Момои отпускает спортивную майку Кисе и кивает ему в сторону двери, в её взгляде и по вымученной улыбке можно было понять: «со мной все хорошо, иди». И Рёта пошел – как и сказал Акаши – искать Аомине, сам капитан пошел к тренеру, а остальные ушли искать Куроко. *** Первые два урока на сегодня были отменены, и об этом Тецуя узнал только в школе, когда подросток удосужился подойти к стенду с расписанием. И, разумеется, Куроко об этом узнает самым последним, потому что он не видит рядом таких же сбитых с толку одноклассников. Нет, отмена уроков – это, конечно же, очень приятная вещь, но не в том случае, когда тебе придется ждать до начала следующего занятия еще два часа. Тецуя тяжело выдохнул и с лицом полной вселенской скорби (которое, в принципе, не очень сильно отличается от его повседневного выражения лица), начал думать о том, где ему переждать эти часы. В столовой? Нет, есть подросток не хочет. В библиотеке? Хм, над этим уже можно подумать. Или лучше прогуляться? Призрачный шестой игрок решил поступить следующим образом: взять в библиотеке какую-нибудь книгу, которая не будет слишком напрягать его мозг и почитать на улице, расслабившись на лавочке. Да, идеальное решение. Пока Куроко шел по направлению к библиотеке, то едва ли не столкнулся носом к носу с Аомине. Благо, он завернуть за угол раньше, чем его мог бы заметить смуглокожий баскетболист. «Или было бы лучше поговорить с Аомине-куном сейчас?» ― в любом случае, Призрачный шестой игрок свой шанс упустил, так как упомянутый им баскетболист уже давно исчез из его поля зрения. Тецу было бы интересно узнать, как отреагирует его Свет на уход друга из команды. Расстроится? Разозлится? Или ему будет все равно? Тецуя взял едва ли не первую попавшуюся книгу и, как планировал ранее, удобно устроился на скамейке, находившейся рядом со школой и скрываемая от палящего солнца тенью стоящего рядом дерева. Рядом изредка проходили собачники, но даже лай собак не мог отвлечь Куроко от интересного сюжета книги. ― Ну, уйди! Надоел уже! ― до слуха Призрачного шестого игрока донесся знакомый голос. Тецуя прислушался: он едва смог услышать карканье вороны, помимо тихого голоса кричащего. Подросток отложил книгу в сторону и посмотрел в сторону источника шума. ― Чего тебе надо? Уходи-уходи! ― Мурасакибара прижимал к себе пакет с чипсами, одновременно разговаривая с вороной, которая встала прямо перед ним. Не смотря на внушительный рост Ацуши, птица его нисколько не боялась. Первая мысль у Куроко была уйти, но увидев, насколько Мурасакибара не справляется с ситуацией, баскетболист поднялся со своего насиженного места и направился к товарищу. Центровой весь сжался и закрыл глаза от страха перед вороной. КАР! ― А ну брысь! ― Тецуя со всей силы хлопнул в ладоши, тем самым заставив ворону в очередной раз каркнуть, но в этот раз надоедливая птица улетела. Мурасакибара, открыв глаза, сначала не увидел, кто перед ним стоит, но, опустив голову вниз, подросток разглядел своего друга. ― Куро-чин? ― Ацуши не без удивления посмотрел на распасовщика, однако этот взгляд Куроко понял по-своему: ― Мурасакибара-кун, птицы боятся громких звуков, ― не успев договорить, Призрачный шестой игрок увидел перемену настроения у Мурасакибары на лице и успел уже пожалеть, что не сбежал сразу, как отпугнул ворону. ― Почему ты не приходишь на тренировки? Срочно иди к тренеру, ― Ацуши говорил настолько взволнованным голосом, что Тецу стало стыдно перед другом. Фантом не помнит, говорил ли его друг раньше с подобной интонацией. Подросток, не зная, что ответить, молчал несколько секунд, которые показались ему неприлично долгими. ― Эм… Понимаешь, Мурасакибара-кун, у меня… у меня были причины. Центровой посмотрел на своего товарища по команде как на дурака: когда это всегда собранный Куроко так несвязно говорил? ― Тренер хочет исключить тебя из клуба. ― Я знаю, Мурасакибара-кун, ― голос Тецуи звучал слишком тихо, чтобы его услышал собеседник. Живот у Призрачного шестого игрока скрутило от волнения. Неужели тренер рассказал команде о его заявлении? Что они думают об этом? ― Са-чин подслушала разговор тренера с директором, и они сказали, что хотят тебя отчислить. Беги к тренеру! Куроко не знал, как реагировать на слова друга. Похоже, они не знают о его заявлении. Но как лучше сообщить об этом Ацуши? ― Я не пойду к тренеру, Мурасакибара-кун, ― безумно сложно смотреть своему другу глаза в глаза, но Тецуя постоянно одергивал себя от желания посмотреть на что-то другое. Распасовщик решил рассказать всё так, как есть, ― Тренер хочет меня исключить, потому что я сам написал заявление об уходе. Молчание. ― Не понял, ― в голове Ацуши никак не может сойтись пазл. ― Прости, Мурасакибара-кун. Я не хотел, чтобы вы узнали об этом так. ― Извиняйся перед Са-чин – это она там ревет, а не мы, ― суровые слова Ацуши всё же заставили Куроко отвести взгляд в сторону. «Опять довел её до слез. Ненавижу себя». Фантому самому захотелось сейчас заплакать, но он держал себя в руках. ― И все равно, прости меня. Мурасакибара долго молчал и Тецуя не решался прервать эту тишину. Подросток боялся того, что ему сейчас может сказать его друг. Но Куроко для себя решил, что, уж лучше Ацуши ему все выскажет в лицо, чем просто повернется и уйдет, так ничего и не сказав. Призрачный шестой игрок уже не знал, кому надо молиться, чтобы его друг хоть что-то сказал. Хотя бы одно слово, но пусть только не молчит. Тишина давит настолько сильно, что у Тецу начинают дрожать колени. ― Ты же говорил, что не бросишь нас, что хочешь, чтобы мы всегда играли вместе. «Что мне ему ответить? Что мне ему ответить?». ― К-когда я такое говорил? ― никогда Куроко так тяжело не давались улыбки: сейчас это подобие улыбки, будто резало его изнутри. ― На вечеринке, ты еще так напился, что начал нести чепуху про распад команды и путешествие в прошлое. У Тецуи сбилось дыхание. Пожалуйста, хоть кто-нибудь, научите его дышать! В легких жгло, а каждый вдох воздуха давался ему катастрофическим трудом. ― Мне надоел баскетбол. Я устал быть балластом в команде. ― «Я не умею делать данки, забивать трехочковые и обходить соперников, но я поставлю всё на свои пасы и сделаю это, чтобы играть с вами» - это твои слова, не мои. Даже слепой мог увидеть, насколько Ацуши был сейчас зол и обижен. Куроко не хотел его разочаровывать, но он не может заниматься тем, что ненавидит. ― Я не помню этого, ― и в этот момент Тецуя падает от удара кулака по его носу. Подросток упал на траву и всё же не сдерживает слез. Он понимает, что заслужил, но неужели с ребятами из команды можно дружить, только играя с ними?! ― А я поверил тебе, и мне даже показалось, что мне начинает нравиться баскетбол. Куроко цепляется пальцами за сухую траву и понимает, что не может встать не потому что удар был очень сильным (а это, поверьте, было так), у него просто не было сил. Без чьей-то помощи он точно не поднимется. Ему так хочется сейчас попросить о помощи Ацуши, рассказать ему обо всем, что у него на душе, но собственная слабость не дает ему сделать этого. А Мурасакибаре же, кажется, что их Куро-чин изменился в не лучшую сторону. ― Эй, я сейчас полицию вызову! ― к ним начал кто-то подбегать. Сейчас Тецу хотелось посмотреть в глаза своему другу и увидеть хоть какой-то намек на то, что всю эту чертовщину можно исправить, что всё обязательно будет хорошо. Куроко не смог понять, как на него смотрит сейчас его друг, но ему, отчего-то кажется, что именно так Тецуя смотрит на своего отца. А он его ненавидит. Мурасакибара уходит. Призрачный шестой игрок осторожно садится. У него жутко начала кружиться голова, а глаза же болели от слез. ― Как ты? Скорую вызвать? ― какая-то незнакомая девушка дотрагивается до его плеча, а бегающая рядом крупная собака лает так громко, что у Куроко начинают закладывать уши. Тецуя пытается медленно встать и едва ли не падает, но незнакомка успевает подхватить нового знакомого. ― Нет, не нужно. Спасибо за помощь, ― пытаясь не наваливаться на хрупкую девушку, они вдвоем ели смогли дойти до скамейки, на которой ранее сидел, походу, уже бывший баскетболист. Куроко держится за свой нос и понимает, что у него идет кровь. «Молодец, Куроко, так и надо разговаривать с друзьями!». ― Возьми, ― новая знакомая отдает подростку свой платок и Тецуя не решается отказаться. Нос, кажется, горел от боли, а еще хотелось разрыдаться. И заорать на все вокруг – на самого себя за свою слабость, на друзей, на эту незнакомку, на всю эту проклятую Вселенную. Собака продолжала лаять, а еще она запрыгнула передними лапами на чистые брюки подростка и теперь они все были в грязи. Но распасовщик не мог злиться еще и на это очаровательное создание – в нем нет столько ненависти на всех – и решился погладить питомца по его короткой шерсти. «Какие же у него добрые глаза» ― ненадолго отвлекся мальчишка от всего того, что его сейчас окружает. ― Ты знаешь этого переростка? ― и только сейчас Куроко посмотрел на свою, скажем так, спасительницу. Судя по внешнему виду, она была либо его ровесницей, либо младше на год-два. ― Это мой друг и не называй его, пожалуйста, переростком, ― выражение лица девушки моментально сменилось с обеспокоенного на удивленный. Тецуя снова погладил собаку, но только сейчас понял, что поступает очень неприлично, не спросив, можно ли ему гладить чужого питомца. Подул прохладный ветер, и на несколько мгновений Куроко снова захотелось жить, но это желание мигом исчезло, как только он представил, что сейчас Ацуши рассказывает обо всем ребятам. «Интересно, а они также отреагируют, как Мурасакибара-кун?». ― Ну, ты даешь, ― только и смогла выдавить из себя новая знакомая. ― Поверь, я заслужил. Собака мигом переключила свое внимание на хозяйку, но она, в отличие от парня, не разрешила своему псу пачкать свои штаны, поэтому она взяла первую попавшуюся палку и кинула её так далеко, насколько смогла. Пёс радостно побежал за кинутой вещью. В поле зрения Куроко попала книга, которую он, разумеется, так и не успел дочитать. Повернувшись, чтобы убрать книгу в сумку, парень поморщился: он упал на какой-то небольшой камень и бок теперь ужасно болел. ― Тебе помочь дойти до школы? ― Нет, спасибо. Еще раз спасибо за помощь, ― Тецуя не знал, что ему сейчас делать. ― Да перестань благодарить! Скажешь, хотя бы, за что он тебя ударил? ― похоже, его новая знакомая была очень любознательной и болтливой. В этот момент прибежал пес, и девушка снова кинула ему палку. ― Я ушел из клуба никому и ничего не рассказав, а до этого игнорировал их две недели. Как думаешь, есть повод бить меня? ― собственный вопрос показался Куроко ужасно забавным, и поэтому он рассмеялся. На глаза снова навернулись слезы. ― Да у тебя истерика, приятель, ― незнакомка покачала головой, но только она заметила, что её собака начала есть что-то с земли, то крикнула настолько громко, что Тецуя поморщился: ― Микки, а ну ко мне! Живо! Счастливая собака подбежала к хозяйке и начала требовать, чтобы её погладили. Девушка что-то пробурчала про плохое воспитание и надела на пса поводок. Когда она встала со скамейки и собиралась уже уходить, то повернулась к баскетболисту: ― Если бы я была твоим другом, то мне бы хотелось, чтобы ты был со мной честен и рассказал все как есть, ― незнакомка заправила прядь волос за ухо и в последний раз посмотрела на нашего героя, ― До встречи, курносый нос! ― Почему курносый? ― притворно возмутился баскетболист, не понимая, почему он ведет себя настолько открыто с первым встречным человеком, ― До встречи. Тецуя посмотрел на запачканный кровью платок и только потом понял, что даже не спросил у девушки её имя, хотя эта незнакомка ему очень помогла. Над её словами о честности подросток задумался. Ему показалось, что ребята его даже слушать не захотят, особенно, если им уже все рассказал Мурасакибара. Приложив платок уже другой стороной к поврежденному носу, подросток посмотрел на время в своем телефоне и понял, что опоздал на урок. Взглянув на свои брюки, Тецу понял, что в таком виде путь в школу ему точно закрыт. Куроко прикрыл глаза и попробовал наслаждаться дуновением ветра, но друзья продолжали занимать все его мысли. ― Эй, Сэдэо, ― старший брат вздрагивает, и весь его карточный домик начинает рушиться в следующую секунду. Пытаясь спасти с такой осторожностью и кропотливостью создаваемую работу, десятилетний мальчик начал еще больше размахивать руками, чем приблизил конец своего творения. Когда на табуретку упала последняя карта, Сэдэо уткнулся лбом в деревянную поверхность и громко простонал. ― Сэдэо. Ну, Сэдэо! ― младший брат, которому только недавно исполнилось шесть лет, потряс старшего за плечо. ― Что, Тецуя?! ЧТО?! ― Что это значит? ― Тецуя показывает пальчиком на интересующую его фразу в книге. Сэдэо прочитал предложение несколько раз, но сам ничего не понял. Решив не давать сомневаться младшему в своем превосходстве, брат высокомерно посмотрел на него: ― Это слишком сложно для такого малыша как ты. ― Ну, расскажи, пожалуйста. ― Нет-нет и еще раз нет! Ах, ты слишком мал, чтобы понять эту глубокую фразу! ― Сэдэо, довольный тем, что поиздевался над младшим братом, решил заново начать строить карточный домик. Обиженный на весь мир младший Куроко пошел за помощью к дедушке, потому что эту книгу он взял у него. Уж он точно сможет сказать, что эта фраза означает! Пока мама была на работе, бабушка делала что-то очень вкусное, дедуля, тем временем, сидел в своей комнате и что-то упорно рисовал. Тецу нравилось наблюдать за дедом в эти моменты: когда у него что-то не получалось, он начинал строить такие смешные рожицы! Отвлекаясь от своего хобби, дедушка посмотрел на книгу, которую показывал ему младший внук и задал встречный вопрос: ― А ну-ка, признавайся, мелкий проказник, откуда её взял? ― У тебя на столе, ― младший внук всегда смотрит на всех своими большими голубыми глазами, и в эти моменты ругать его за что-то было очень сложно. Прекрасно зная об этом, мальчуган этим постоянно пользовался в те редкие моменты, когда его за что-то ругали. ― А я тебе разрешал, а? ― Не-е, ― Тецуя потер свою разбитую коленку, и снова выпучил глаза, но, увидев, что дед никак не реагирует на его лицо, мальчик извинился за свой поступок: ― Прости меня. Ты очень умный и постоянно читаешь эту книгу! И я хочу быть таким же умным! Дедушка на это заявление только рассмеялся, что обидело младшего Куроко, но вся обида прошла, когда дед начал его щекотать. ― Здесь написано: «Одна возможность, одна встреча». Она означает, что надо беречь каждую встречу в твоей жизни, потому что она может никогда не повториться, ― дедуля растрепал внуку его волосы, а Тецуя только рад подобной ласке. ― Понял. Теперь я тоже умный? ― Чтобы бы умным, нужно знать не только это, ― родственник тепло улыбнулся и посадил младшего внука себе на колени. Он показал ему свой новый рисунок, на котором изобразил какую-то очень красивую женщину с маленьким ребенком на руках. ― А это кто? ― Твоя бабушка и твоя мама, она тут такая маленькая, ― с ноткой грусти говорил о нарисованном им рисунке дедушка, ― Ей тут даже года нет. ― Ты помнишь всё, что было так давно? ― Тецуя зачарованно смотрел творение дедули, который занимался рисованием только для хобби, не считая, что у него есть в этом какой-то талант. ― Конечно! Я ведь очень умный! ― Но я хотя бы умней Сэдэо? ― младший Куроко снова посмотрел на деда своими большими глазами, вызвав у родственника искренний смех. ― Эх, Тецуя... ― Одна возможность, одна встреча. Действительно, ― вслух подумал Призрачный шестой игрок и открыл альбом на своем телефоне. Пролистывая редкие фотографии Поколения чудес, Тецуя решил, что он очень хочет поговорить сейчас с ребятами.