Yankee Soul

- Я поступила в Шибусен только потому, что эта Академия не ограничивает меня… На самом деле я не знаю, насколько хороший Повелитель из меня получится. И получится ли вообще… - довольно угрюмо произнесла Мака, глотая очередную ложку приторно-сладкого варенья. И с чего это Шинигами-сама изъявил к ней такой интерес? – Я не хочу бросать спорт. Но быть сильным неучем – тоже не предел моих мечтаний. Нэ, мне кажется, что я такая слабая-я… Девочка морщится, опуская взгляд в пол. Ей отчего-то очень тяжело смотреть в глаза Шинигами. Чувство вины? Долга? Еще одна обязанность? Тяжело определиться. - Но Мака-чан, такой настрой совершенно не подходит Мастеру, - если бы можно было заглянуть под его странную маску, младшая Албарн бы поспорила на коллекционный фолиант, что он нахмурился. – Шибусен воспитывает воинов. Не хочется ломать в тебе… Девчонку. - Я доставляю Вам столько проблем, извините, - почему-то на губах появляется едва заметная улыбка. Так приятно, когда о тебе заботятся и волнуются. Такое странное облегчение. А может и не облегчение вовсе. – Спасибо за беспокойство, Шинигами-сама! – уже бойко произнесла Мака, хватая стопку подготовленных для нее книг. В такие моменты она становится настоящей – целеустремленной, слегка эгоистичной, дочерью лучшего повелителя в прошлом. Согнув руку в локте, девочка улыбнулась шире, сводя тонкие брови к переносице. Ну, теперь она хотя бы более-менее уверенна в своих силах.

*********

- Итер-сан, необходимо заполнить графу о родителях, видимо, Вы пропустили, - голосок Марии-сенсея доносится за спиной. Сколько же проблем с этим поступлением… Думая, что Шибусен – необычная Академия, он не ошибся, но требования, как в самой обычной земной школе. - Пфф, как-то не круто получается, - промямлил - Соул, оборачиваясь на голос. Как и ожидалось: Мьельнир улыбается, совсем не злится и протягивает документы. – Поставьте прочерк сами. У меня нет семьи. И под аккомпанемент тихого вздоха и неразборчивых слов учительницы, Эванс не находит ничего лучше, чем ретироваться незамеченным и не тратить время на «захватывающий» рассказ жизненной истории несчастного сироты. Люди стали слишком любопытны. Скрывая что-то личное, можно стать в их глазах лицемером или даже эгоистом. Как-то не круто, правда. Пепельноволосый затормозил, оглядываясь по сторонам. Разве он уже не проходил этот коридор? С тонких губ срывается удрученный вздох. И как их разобрать все эти коридоры, если они одинаковые?! Пустые кабинеты тоже не обнадеживали. Казалось, эта часть Академии совсем вымерла: ни учителей, ни засидевшихся допоздна студентов. Ну да, кто же тут будет учиться, если даже новенький – Соул Итер забыл учебники?! Да и вообще, какой, к Шинигами математике здесь могут научить? С такими не слишком веселыми мыслями, Эванс захлопнул дверь очередного пустого кабинета. Да, плюсы независимой учебы быстро начали перекрываться минусами планировки. Что-то не везет Соулу со школами. Если не поссорится с одноклассниками в первый же день, так потеряется. Отличный расклад, чего уж там. Не радужные размышления были прерваны звуками возни из соседнего кабинета. Грохот был несильный, однако, приглушенные стоны направляли фантазию Итера не совсем в ту сторону, а если честно до конца, то совсем не в ту. В один миг алоглазый даже усомнился в стоимости его относительной свободы, чужому наслаждению, но медлить было поздно, он уже открывал дверь, но… Прямо в крепкие руки Эванса приземлился откровенно говоря – полудохлый труп, который усиленно дышал и все еще закрывал лицо от ударов. Одежда избиваемого была местами грязной и изорванной. Из виска и уголка губы сочилась кровь. Глаза Соула постепенно расширялись от ужаса, а может и из-за удивления, ведь каково оно было, когда взору пепельноволосого предстала аккуратная девчонка, с короткими розовыми волосами. Ее кулаки были были подняты и окровавлены. Голова склонена на бок, а глаза чуть приоткрыты. По щекам, шее стекала алая жидкость, явно не похожая на томатный сок. - Эй, - она тоже пыталась отдышаться, видимо, этот ее «аттракцион раздачи пендалей и тумаков» работал достаточно давно. Но на ее лице не было ни ссадин, ни крови. – Тоже огрести хочешь? Тон девчонки был равнодушно-ледяным. Но глаза, эти помутневшие темные омуты, светились гневом, сдерживать который она не собиралась. - А тебе что, от запаха крови крышу снесло? – голос Соула был чуть грубее, чем он ожидал, но не менее тверд. Его взгляд выражал негодование, возможно даже злость и отвращение, однако, розоволосая была настроена не лучше: руки подняты и согнуты в локтях, ровная спина. Интересно, как эти ее маленькие кулаки могут бить с такой чудовищной силой? - Тебе есть дело до моей крыши? Говори же, я выслушаю, - девчонка усмехнулась, одним прыжком оказываясь около Итера, сопровождался же он несильным хуком с правой, под который Соул щитом подставил недавнюю жертву этого дьявола в юбке. – Но обращаясь ко мне, будь осторожен. - Учту,- Соул оказался настроен не менее агрессивно, еле живой труп отлетел в сторону, освобождая путь к наглой чертовке, что бесстыдно уходила от всех ударов. Не похоже на стиль оружия. В голове мелькнула безумная мысль – схитрить и использовать свою запретную силу: удивить ее лезвиями вместо рук, но-о… Что-то мешало. Неужели совесть? Эта мысль быстро покинула голову Эванса вместе с готовностью и желанием продолжать неожиданно завязавшийся бой. Кулак, занесенный для удара, мягко уперся в открытую ладонь, представшего из ниоткуда парня, облаченного во все черное. Другая его рука была засунута в карман брюк, а черные локоны, едва открывающее медовые глаза юноши, пугающе контрастировали с мертвецки-бледной кожей. - Ким-сан, Вы же обещали прекратить решать свои личные дела на территории Академии, - с какой-то равнодушной хрипотцой произнес он, вмиг отходя от пепельноволосого. – Да, для новеньких это правило тоже в силе. В ответ Эванс лишь хмыкнул, засовывая руки в карманы кофты. Взгляд алых глаз сцепился с медовыми в зрительной борьбе, но в светло-желтых зарницах кроме отрешенности ничего не было видно. - Мне казалось, что у Шибусена нет стражей порядка. И сколько же стоит твоя работа, а? – кроме надменности во взгляде Итера была злость. Такая обжигающе-холодная, лютая и открытая. Соул даже не пытался скрыть свое негодование. Но на это брюнет лишь отстраненно усмехнулся. - Моя работа стоит сотни твоих голов. Но не пытайся сосчитать, новичок, - юноша смерил пепельноволосого холодным взглядом, проходя мимо него к выходу. Но у самой двери затормозил, оборачиваясь назад. – И да, я не охранник. Я – Шинигами. Удачного дня. С хлопком закрывающейся двери, в голове Эванса пронеслась, пожалуй, очень неуместная мысль: «Да они издеваются!»