Сумерки Мемфиса

Адмета провела гостей в большую общую комнату - с общим столом и двумя длинными лавками. Сейчас ойкос пустовал; но Никострат невольно задался вопросом, кого угощали здесь и какие разговоры велись в этом доме... Ведь Адмета, конечно, сиживала за столом со своими мужчинами... В дверях возникла девушка-служанка - худая и коротко остриженная в знак несвободы, в некрашеном и неподшитом хитоне до колен. Адмета приказала ей принести угощение, и рабыня с поклоном исчезла. Эльпида, старавшаяся примечать все, увидела, какой испуг отразился на лице Корины при появлении этой рабыни. После богатой, беззаботной жизни в доме своей госпожи - попасть в спартанскую хижину с немилосердными спартанскими порядками! - Госпожа, - окликнула Эльпида Адмету. Спартанка вскинула голову, и ее серые глаза блеснули. Она выжидающе посмотрела на гетеру. - Пусть моя рабыня останется при мне, если можно, - Эльпида старалась говорить ровным голосом. - Она пуглива и привыкла к удобствам и заботе... - Как и ее хозяйка, по-видимому, - заметила Адмета: она чуть улыбнулась, хотя взгляд ее не потеплел. - Я поняла тебя, смотри за своей рабыней сама. Эльпида сделала Корине знак выйти в коридор и подождать, и девушка кивнула с огромным облегчением. Она выскользнула прочь, и дверь за нею закрылась. Их осталось четверо - двое мужчин и две женщины. Никострат хотел заговорить: по дороге из Коринфа он многократно перебрал в уме слова, которыми мог бы обратиться к спартанке и впечатлить ее. Но теперь что-то мешало ему - теперь, когда Никострат увидел эту гордую женщину, сильную как кобылица, взглянул в ее холодные глаза. - Сядьте, - произнесла Адмета после небольшого молчания. Никострат покосился на квадратную арку, выходившую во внутренний дворик: оттуда веяло прохладой и доносилось щебетанье воробьев. Потом он сел - напротив госпожи и слева от Эльпиды. Комната тонула в сумерках, и теперь царевич не мог разглядеть ни выражения лица спартанки, ни выражения своей невесты. Рабыня внесла лампу, поставив ее на стол. Фигуры четверых людей обрели четкие и зловещие очертания, и Никострат увидел изгиб губ Адметы - теперь она улыбалась. - Мой сын остался в Египте? - внезапно произнесла спартанка. Никострат настолько не ожидал этого вопроса, что вздрогнул и подался вперед всем телом. - Да, он остался в Саисе, - подтвердил царевич. Адмета низко наклонила голову, так что ее густые черные волосы упали через плечо на стол. Лакедемонянка не пыталась поправить их, сидя подобно статуе: Никострат только увидел, как рука ее сжалась в кулак. Потом хозяйка резко выпрямилась: глаза ее блестели, ноздри вздрагивали. - Я давно знаю, что ты и Мелос здесь - и что Кенея вы с собой не взяли. И я давно ждала, что ты явишься! "Откуда ты знаешь?.." - подумал Никострат. Но этот глупый вопрос на язык не сошел. Он взглянул на Эльпиду, но коринфянка не отрывала глаз от Адметы. Голоногая рабыня внесла гидрию, ойнохойю с красивым трилистниковым горлышком и чаши. Хотела разлить вино, но хозяйка движением руки велела ей уйти. - Я также догадываюсь, зачем ты пришел, - продолжила спартанка, когда они опять остались одни. - Но хочу услышать это от тебя самого. Она привстала и налила Никострату первую чашу - как гостю и предводителю отряда; затем налила разбавленного вина Эльпиде и Мелосу. Никострат в это время лихорадочно собирался с мыслями. И когда Адмета опять села и взглянула на него, царевич сказал: - Если для тебя не тайна, что происходит в Коринфе, госпожа... ты, конечно, знаешь и то, в каком положении Иония. Теперь Коринф, Иония и Египет сообщаются часто. И я пришел в Спарту за военной помощью! Брови Адметы приподнялись, губы тронула улыбка... Никострату почудилась насмешка, и он дрогнул от ярости. Хотя давно успел приготовиться к такому приему. - Ты думаешь, что я слаб и тщеславен, - быстро проговорил молодой воин. - Вероятно, я слаб в сравнении с мужчинами Спарты! Но я видел то, чего не видели ваши мужи, так гордящиеся своим искусством! Никострат стремительно встал, пошатнув лавку; Эльпида вскрикнула, но он не обратил внимания. Царевич обеими руками вцепился в стол, нависнув над спартанкой. - Мелос мог бы рассказать тебе еще больше! Спарта привыкла вести войны с Мессенией, Аргосом, Аркадией... привыкла держать оборону против других греков... Но вы не имеете понятия о численности персидского войска и о том, какие силы движут им!.. Дарий убежден, что его бог, всеобщий бог... желает его господства над всеми народами; и каждая новая победа укрепляет царя в этом... Никострат прервался: ему не хватало дыхания. - Вы, бесспорно, могучи и бесстрашны. Но если вы не вольете свою силу в тела всех эллинов, если мы не объединимся против Азии... очень скоро вы окажетесь островком среди тьмы, и вы падете! Адмета быстро встала, оказавшись ненамного ниже его. - Ты полагаешь, что ты первый, кто говорит спартанцам такие слова?.. - Я рад... если не первый, - Никострат покраснел, ощущая жар, которым пылало тело женщины; он потупился. - Но разве это к чему-нибудь привело? - Такие решения принимать очень непросто, - заметила хозяйка дома: царевич не увидел, но услышал ее усмешку. - Ты пришел к нам со стороны, ты в первый раз видишь народ, чьей помощи хочешь просить... и ты уже указываешь нам, как распоряжаться нашим войском? Никострат взглянул ей прямо в глаза: губы его дрогнули, но он промолчал. - Ты сам сражался хотя бы в одном настоящем бою? - продолжила спрашивать Адмета, сложив свои крепкие руки на груди. - Наверное, твоя мать-коринфянка воспитала тебя с мыслью, что ты особенный?.. Никострат на миг прикрыл глаза; он стиснул кулаки. - Я знаю, что я особенный, но никто мне этого не говорил, - произнес он сквозь зубы. - Я отличаюсь от других, как отличаются увечные! - Даже так? - произнесла Адмета. - Так, - ответил Никострат, тряхнув волнистыми волосами, стянутыми на затылке. - Я не приобщился до конца ни к одному из народов, которые принимали меня... я скитаюсь и вмешиваюсь в судьбы многих, потому что осужден на это своим рождением! Лицо Адметы внезапно изменилось, точно она услышала что-то очень знакомое. - Похожие слова я слышала от твоего отца. Лакедемонянка снова села, опустив голову: казалось, что она смягчилась или опечалилась. Или же и то, и другое вместе. - Садись, царевич. Никострат осторожно опустился обратно на лавку. Он протянул руку к своему кубку и сделал глоток. - Ты столь же красив, как был твой отец, ты похож на него лицом и статью, - сказала Адмета, вновь подняв глаза на гостя. - Ты хочешь присоединиться к нашим мужчинам, чтобы зажечь их своими словами! Но мужчинам Спарты мало слов! Ты лучше меня знаешь, как ты рос и как жил до сих пор, - ты не сравнишься с нашими воинами, не говоря о том, чтобы их превзойти... Никострат шумно вздохнул, борясь с собой. - Адмета, - сказал он. - Я принес вам неотложные вести, и только! И я пришел взглянуть на землю моих предков! - Не только, - возразила спартанка. Она впервые за долгое время посмотрела на Эльпиду. А потом впервые обратилась к гетере. - Чего здесь ищешь ты? Ты красивая женщина, известная в своем городе и привыкшая к роскоши! Никострат думает, что вы оба сможете жить как спартанцы? - Нет, - быстро ответила Эльпида. Она стиснула руки под столом от этих резких и справедливых слов, сознавая, что сейчас решается ее судьба. - Никострат очень высоко ставит ваши обычаи и знает, что жены у вас в почете! Я гетера... была гетерой, но мое время истекает, - Эльпида опустила глаза. - Никострат хотел бы жениться на мне по закону своих отцов, чтобы, если вдруг... - Чтобы в случае его гибели ты не осталась без крова и заступы, - закончила Адмета. Она в первый раз улыбнулась с искренней приязнью. - Это дерзкая, но благородная мысль... Думаю, что это желание мы могли бы исполнить. - Благодарю тебя! - воскликнул Никострат. Он помедлил. Взглянул на свою невесту. - А если... Эльпида потом вернется в Коринф? Будет ли это брачное соглашение иметь силу? - Ну конечно, Эльпида вернется в Коринф, - на лице спартанки мелькнуло пренебрежение, которое превратилось в снисходительную любезность. - Однако мы позаботимся о ней, если возникнет нужда, будь покоен. Адмета распрямила свой стан и откинула голову. - Ты мне нравишься, и я любила твоего отца, царевич Никострат... Ликандр заслужил, чтобы его дети жили. - Благодарю, - повторил Никострат, скрепя сердце. Адмета быстро обернулась: снаружи, в арке, было уже темно. Спартанка поднялась с места и несколько мгновений вглядывалась в эту темень; потом опять взглянула на гостей. - Уже поздно, пора спать. Вы голодны? Никострат посмотрел на Эльпиду: гетера робко кивнула. - Вам принесут поесть и умыться... воду мы греть не привыкли, но нагреем для тебя завтра, - сказала Адмета коринфянке. Эльпида смущенно улыбнулась. Никострат обнял ее за плечи, прижав к себе: они вместе встали. Мелос поднялся тоже. - А можно нам... - начал Никострат. - Конечно, ложитесь вместе, - сказала спартанка. - Мой муж не живет сейчас дома, и две комнаты свободны. Адмета улыбнулась забытому Мелосу. Потом она прищурилась, глядя на обнявшуюся пару. - Надеюсь, вы помните, что слабых детей здесь... - Нет! Если у Эльпиды будет ребенок, слабым он не родится! - жестко ответил Никострат. Уже в который раз за этот вечер ему пришлось сдерживать себя. А потом он посмотрел в глаза возлюбленной и прочитал в них ужасное сомнение... Адмета взяла лампу и пошла впереди, показывая дорогу. Ее светильник озарил чисто выметенный пустой коридор, потом такой же квадратный проем, который вел в спальню. Там была кровать - незастеленная и покрытая парой соломенных тюфяков; и несколько грубо сколоченных табуретов. На один из них Адмета поставила лампу. - Можете разместить здесь свои сундуки, никто не тронет. По нужде идите на задний двор. Эльпида осторожно села, ощутив, как колется солома. - Госпожа, - сказала она, вдруг ощутив потребность узнать об этой женщине главное. Адмета обернулась. - Что?.. - А есть у тебя еще дети? - Кроме Кенея? Да, есть еще двое сыновей и дочь. Сейчас дома живет только Феба. Никострат и его невеста переглянулись, с одной и той же мыслью. Всем ли детям Адметы присудили жить?.. Потом в комнате появилась Корина: именно она принесла еду. Эльпида очень обрадовалась служанке. - Сядь здесь, со мной, - сказала ей гетера. - Тебя кормили? Корина кивнула, не решаясь заговорить в присутствии госпожи дома. - Она может спать в вашей комнате... или за дверью, - разрешила Адмета с усмешкой. Потом спартанка взглянула на Никострата. - Твои слова об Ионии мы обсудим позже. Не думай, что я не приняла их всерьез. Никострат молча поклонился. Он посмотрел на друга - Мелос стоял, с бесконечным терпением дожидаясь, пока на него обратят внимание; хотя его это дело касалось больше всех. Адмета все поняла. - Идем, я провожу тебя, - сказала она ионийцу. Они вышли вдвоем. Вскоре домашняя рабыня Адметы принесла пару льняных простыней - застелить кровать; и два жестких кожаных валика, под голову. - Вода здесь, в большом кувшине, - она показала в угол. - И умывальный таз. - Хорошо, - ответила Эльпида со вздохом. - Можно принести хотя бы один мой узел с одеждой? Служанка кивнула и вышла. Потом она появилась в сопровождении крепкого раба, которого они не видели раньше: слуга нес два сундука и большой узел с платьями Эльпиды. Еще один узел несла девушка. Они сложили вещи у стены. - Остальное во дворе, мы принесем завтра. Приказ госпожи, - объяснила спартанка, с нескрываемым неудовольствием глядя на эту кучу. Когда чужие слуги вышли, Никострат и Эльпида поужинали. Кроме лепешек, сыра и оливок, обычной еды бедных греков, к удивлению Никострата, им принесли еще финики. Просто так или намеком? Эльпида жевала финики и с содроганием думала, что муж и сыновья Адметы сейчас едят черные бобы и черную кровяную похлебку с чечевицей и уксусом*... Потом Корина унесла посуду. Когда рабыня-афинянка вытащила за дверь свой тюфячок, Никострат и его подруга умылись и, застелив кровать одной простыней, легли. - Иди ближе, - Никострат укрыл их обоих второй простыней, и обнял Эльпиду. Комковатая солома кололась даже сквозь лен. Несмотря на то, что ночь была теплая, Эльпида дрожала, прижимаясь к нему; но вскоре пригрелась и притихла. Никострат думал, что коринфянка заснула; но вдруг услышал ее голос: - И как тебе понравилась Спарта? - Мы еще слишком мало видели, - отозвался царевич, стараясь не обращать внимания на ее тон. Он почувствовал, как Эльпида напряглась, и обнял ее крепче. - А госпожа Адмета? - спросила гетера. - И хуже, и лучше, чем я ожидал, - ответил Никострат после небольшого раздумья. - Понятно, - сказала коринфянка. Никострат ожидал, что Эльпида еще что-нибудь скажет; но она уткнулась головой ему в грудь и скоро заснула. * Традиционная спартанская еда; считалось, что именно кровяная похлебка придает воинам силу.