Сумерки Мемфиса

Никострат добился своего: его отпустили в Спарту. Молодой воин подал письменное прошение архонту, который хорошо запомнил его и Мелоса. И на другое утро старый градоправитель пригласил Никострата в стою и задал вопрос: - Так это правда, что о тебе рассказывают в городе... что ты сын прежней ионийской царицы и набираешь себе союзников? Молодой воин смешался только на миг. Он кивнул. - Да, это так! Но союзников я хочу получить не для одного себя... а для всех эллинов! Ты сам знаешь, почтенный, что угрожает Элладе! Архонт несколько мгновений разглядывал его; Никострату начало казаться, что коринфянин всегда считал его лишь чудаковатым мечтателем. Потом градоправитель сказал: - Желаю тебе удачи, ступай. Но в Спарте ты надолго не задержишься. Никострат кивнул, и не думая возражать. Он понимал, почему архонт так говорит. - Я тебе благодарен! И я всегда буду помнить, скольким я обязан Коринфу! Он поклонился; а седобородый коринфянин улыбнулся, глядя на него с сожалением. Никострат молча повернулся и ушел. Он не знал - то ли боги в самом деле благословляют старых людей высшей мудростью; то ли в стариках мужество вянет, и они предостерегают мужей против того, к чему более не способны сами... В Спарте немногие доживают до возраста этого архонта... и тоже занимают места в совете, решая за всех. Никострат пришел к Эльпиде, все еще пребывая в задумчивости; но гетера все равно сразу же угадала ответ архонта по его лицу. - Ты поедешь?.. - Мы, - Никострат взглянул на нее, точно проснувшись; и так знакомая коринфянке медленная улыбка осветила его лицо. Эльпида обвила руками шею Никострата и, смеясь, крепко поцеловала. - Мне все еще кажется, что ты немного безумец... но таковы все мужчины, которых стоит любить! Спартанец посмотрел ей в глаза. - Я не буду тебя торопить. Мы вместе подыщем людей, которым доверим нашу собственность. Ты подумала насчет рабов? Тень омрачила чело Эльпиды; она отвернулась. - Подумала. И я решила, что продам Мирона... одному из друзей. Гетера вскинула голубые глаза, затуманившиеся печалью. - Я бы дала мальчику свободу, но он еще мал и пропадет один... Никострат смотрел на подругу все так же внимательно, не меняя выражения. - А Корина? - Поедет со мной, тут и думать нечего! Она была со мною шесть лет... такая же сирота! Никострат кивнул. Они с Мелосом держали в хозяйстве только одного немолодого раба, которого тоже намеревались взять с собой. - Очень хорошо, - сказал спартанец. - Тогда нечего терять время. Корина заплакала от страха, узнав, что ей скоро предстоит отправиться с хозяйкой в Лакедемон. Но еще больше рабыню страшила мысль расстаться с Эльпидой: она в слезах бросилась к госпоже. Эльпида утешила маленькую афинянку: - Вероятно, скоро мы вернемся домой. - Да, - Корина шмыгнула носом. - Если только спартанцы тебя отпустят, моя добрая госпожа! Может, твой брак не будет считаться законным, если ты от них уедешь! Эльпида в испуге прижала руку к груди. Этого она и сама опасалась; но потом гетера ласково улыбнулась Корине. - Надеюсь, что у них возобладает здравый смысл. Спартанцы бедны и не захотят лишиться моего приданого, а оно остается здесь! Эльпида рассмеялась этой мысли; и Корина, еще не понимая ее веселости, тоже заулыбалась. *** Отправляться хотели все вместе, в конце весны; но накануне отъезда Мелос вдруг воспротивился этому решению своего друга. - Я останусь и буду смотреть за нашим имуществом и домом Эльпиды. И еще - кто-то должен писать твоей матери, и получать ее послания, - заявил иониец. Никострат медленно кивнул, услышав эти слова; казалось, он не слишком удивился. - Ты, как и архонт, считаешь, что я мечтатель, чьи поступки всем слишком дорого обходятся? Такой же, как брат моей матери? - неожиданно спросил царевич. Мелос покачал головой. - Я думаю, что не всем удаются их благие начинания. Но если никто не будет начинать, лучшие среди нас выродятся, - серьезно сказал он. Никострат кивнул. - Вот и я так мыслю. Потом он нахмурился, разглядывая друга. - Стало быть, ты меня не проводишь? И не будешь на моей свадьбе? Мелос улыбнулся. - Ну конечно, провожу. Ты ведь даже не найдешь без меня дорогу к дому Адметы! Но после твоей свадьбы сразу же вернусь в Коринф. Они договорились с несколькими спартанцами, по-дружески относившимися к Никострату, - эти воины, которых Спарта прислала в поддержку Коринфу против Афин, теперь готовились отбыть на родину. Поэтому за Никострата и его невесту было теперь кому постоять в Лакедемоне, было и кому представить их. И все же Никострат очень огорчился, ожидая расставания с тем, кого он любил больше всех мужчин и кто понимал его с полуслова... Ничего не ответив Мелосу, царевич ушел. Эльпида одобрила намерения Мелоса; и, уж конечно, обрадовалась им больше Никострата. - Как тебе повезло с другом, - воскликнула гетера. Теперь она могла хвалить ионийца, не боясь соперничества. - Да, очень повезло, - согласился Никострат. Неожиданно он вспомнил слова Мелоса о Египте... как об одном из немногих мест, где женщина может владеть землей и не бояться всего лишиться в одночасье. Но ведь и Египет уже давно не таков, благодаря азиатам. Никострату сделалось страшно за мать... но думать обо всем сразу он не сможет. Нужно будет попросить Мелоса написать в Египет сразу же, как тот вернется. Спартанцев было шестеро, и они тоже взяли с собой двоих рабов - илотов, которые всюду их сопровождали. Никострат слышал от своих новых товарищей, что спартанцы берут илотов в походы; и тот из рабов, кому выдается случай проявить доблесть, получает свободу... Граждане Лакедемона были маловосприимчивы к новому, но умели сохранять свое лучшее. Они выступили засветло - Эльпиду и ее служанку посадили на возок, куда сложили пожитки; Никострат ехал во главе отряда на своем фессалийском жеребце, а остальные шагали пешком. Корина, угнездившись среди вещей, рассматривала вздымающиеся над ними кручи, поросшие сосняком, ущелья и устья пещер, которые угадывались в скалистых склонах, с восторженным ужасом ребенка, впервые покинувшего дом. В таких местах устраивали логовища придорожные разбойники. Никострат, который на своем коне возвышался над пешими лаконцами, неожиданно вспомнил, как вторая жена Ликандра Адмета, в сопровождении всего двоих мужчин, в два дня проделала весь путь из Спарты до Афин на своей колеснице... Что это за женщина, подумал он почти с трепетом; и ощутил нетерпение перед встречей. Как-то Адмета примет Эльпиду?.. Эльпида, сидевшая на своих узлах с одеждой, свесив ноги с повозки, казалась отрешенной от окружающего; хотя гетера путешествовала немногим больше своей рабыни. В ее медно-каштановых волосах, распушившихся по плечам, вспыхивали солнечные искорки. Если она станет спартанской женой, ей не придется прятать свою красоту... Почувствовав взгляд любимого, коринфянка повернула голову и улыбнулась. - А правда, что женщинам в Спарте запрещено пользоваться краской для лица? - произнесла она, качнув ногой в сандалии с загнутым носком - по египетской моде. - Может, мне еще не поздно вернуться? Никострат улыбнулся; потом рассмеялся. - Тебе краска вовсе ни к чему, - чистосердечно сказал он. В полдень они сделали привал, укрывшись в ущелье у ручья. Парило сильно, и женщины захотели искупаться. Никострат и Мелос постерегли их наготу и одежду; потом мужчины умылись тоже. Эльпида, сидя в стороне от воинов и просушивая волосы, с неудовольствием думала, что спартанцы не знают ванн и купаться бегают к холодному Эвроту... Хотя, может, это уже изменилось... Они поели, сидя в тени, и передохнули; потом двинулись дальше. До темноты следовало пройти как можно больше; хотя мужчины шли быстро, порою переходя на бег, все равно они доберутся до Лакедемона только к середине следующего дня.* Дорога была безлюдной; им иногда попадались путники, видимо, жители окрестных селений, а в сумерках встретились двое мальчишек-пастухов, гнавших стадо овец домой... Но они не увидели ни одного воина. Спартанцы могли идти и по темноте, но ради женщин все остановились, у другого ручья. Корина уже спала, прикорнув в повозке, и у Эльпиды слипались глаза. Однако гетера спрыгнула на землю, чтобы помочь распрячь лошадей и сводить их на водопой. Когда они поели, Никострат непреклонно велел подруге залезть обратно на возок. Эльпида кивнула и подчинилась, ни о чем не спрашивая. Мужчины расположились у телеги, решив стеречь женщин и имущество посменно. Никострат и Мелос вызвались караулить первыми, но спартанцы отказались. - Мы на полпути к Лакедемону, и вы будете нашими гостями, - заявили они. - Охранять вас - наш долг! Никострат поблагодарил и не стал настаивать; но такой ответ оставил в его душе неприятный осадок. Лаконцы считали его и его друга слабее себя, и даже не считали нужным это скрывать... Он уснул на голой земле, не подстелив даже плаща, и проснулся с болью в спине и боках. Уже светало. Когда Никострат приподнялся на локте, найдя взглядом Мелоса, по глазам друга он понял, что ионийца тоже не будили всю ночь. Настроение царевича испортилось, и он даже не заговорил с Эльпидой, пока гетера сама в тревоге не окликнула его с телеги. - Что ты такой смурной? Плохо спал? Никострат кивнул, заставив себя улыбнуться. - Бывает, - буркнул он. - Ничего. Они добрались до Спарты ближе к вечеру - рабы устали, и пришлось замедлить шаг. Когда впереди показалось огромное селение, тесно застроенное одинаковыми белыми домами, крытыми черепицей, лаконцы остановились. Посовещавшись между собой, они обратились к Никострату: - Лучше мы вышлем вперед вестника, чтобы вас встретили! В Лакедемоне не любят чужаков! - Знаю, - Никострат усмехнулся. Когда один из воинов убежал, Никострат посмотрел на друга. - Давай переоденемся. Они надели чистые хитоны и причесались. Едва ли к ним будут присматриваться мужчины Спарты - но они направляются в гости к женщине... Если только госпожа Адмета еще здравствует... А что, если ее уже нет в живых? Кто тогда станет их слушать?.. Никострат одернул себя, подумав, что постыдно упал духом. Скоро вестник вернулся: он взмок, но почти не запыхался. - Идут, - бросил спартанец. Следом за ним появилось четверо мощных мужчин очень сурового вида. Они обозрели гостей внимательно и недобро, не приближаясь к ним; потом один из спартиатов сделал царевичу знак. Никострат взял под уздцы коня, раздумав опять садиться верхом; он вдруг ощутил, что возвышаться над всеми этими пешими воинами ему будет непозволительно. Только Эльпида и ее служанка поехали дальше в телеге. Однако через пару десятков шагов Эльпида вдруг крикнула: - Стойте! Раб, правивший лошадьми, тут же натянул вожжи; и гетера спрыгнула на землю. Задыхаясь, она сказала Никострату: - Я хочу идти рядом с тобой, как твоя будущая жена... Пусть в повозке едут рабы! Никострат просиял, обрадовавшись этому порыву. Дальше они пошли бок о бок, под охраной воинов Спарты; Эльпида незаметно сжала руку возлюбленного, и им обоим стало легче. Их впустили в город, и на первой площади, у колодца, все опять остановились. И тогда Мелос попросил слова. - Нам с Никостратом нужно отыскать дом Адметы, жены Эвримаха и дочери старейшины Агорея... Может быть, геронт уже умер, но госпожа должна помнить меня! - Я знаю Эвримаха и его супругу, - откликнулся после небольшого молчания один из спартиатов, которые их встретили. - Я вас отведу! Они пошли дальше; Корина тоже слезла с телеги, и теперь Эльпида слышала ее частое, боязливое дыхание. Она сама тоже побаивалась - и побаивалась встречи со спартанкой, о которой столько слышала от своего жениха... Адмета оказалась дома, и она была одна. Эльпида в первый миг была потрясена видом этой женщины, выступившей из портика на свет; Никострат и Мелос ничуть не меньше. Адмете было уже больше сорока лет, но смуглое тело ее оставалось мускулистым; эта женщина казалась еще крепче, чем ее запомнил Мелос. Седина в ее непокрытых вьющихся черных волосах, разбросанных по спине и плечам, только усиливала это впечатление телесной мощи. Мелос первым выступил вперед. - Ты меня знаешь, госпожа! - воскликнул он, борясь со своей робостью. - Я Мелос, иониец... А со мной Никострат, первый сын Ликандра! Большие серые глаза Адметы застыли при виде Никострата. - Сын моего мужа?.. Казалось, эта бесстрашная женщина впервые в жизни ощутила ужас; какой-то потусторонний ужас. Однако спустя несколько мгновений Адмета взяла себя в руки. Она кивнула гостям, не улыбнувшись. Эльпида поняла, что Адмета высмотрела женщину среди мужчин, но не подала виду. - Проходите в дом. Повернувшись, спартанка сделала Мелосу и его спутникам знак и скрылась в портике. * От Коринфа до Спарты 134 км.