Сумерки Мемфиса

Гобарт перебрался назад на корабль Поликсены - чтобы царица постоянно оставалась у него на виду; и никто не посмел усмотреть в этом что-либо непристойное. Правда, ночевать персидский военачальник спускался на нижнюю палубу; зато днем они с эллинкой не раз совещались и спорили, закрывшись в каюте, которая теперь была в полном распоряжении царицы. Обоих сжигала лихорадка нетерпения перед битвой. Поликсена, чтобы побороть свой невольный страх, снова и снова требовала, чтобы Гобарт обсудил с нею тактику противника, как она ему представляется. - Так ты говоришь, Дарион не даст нам морского боя? - Дарион отправил в Аттику половину своего флота. Он мог бы сразиться с нами на море, государыня, - он расходует людей не задумываясь, но кораблей ему будет жаль! - Будет жаль! Ты говоришь так, словно мы собираемся топить их или жечь, - усмехнулась Поликсена. - Наша задача - прорваться в город, а дальше корабли будут не опасны... Она опустилась в кресло с ножками в виде львиных лап. Погладила подлокотники - они изображали оскаленные львиные морды, и приятна была их бронзовая скользкость в ладонях. - Если мы захватим дворец, сторонники Дариона не пожелают гибнуть понапрасну и примкнут к нам. - Справедливо, - согласился Гобарт. Он утвердился напротив царицы, расставив ноги и засунув большие пальцы за свой тяжелый пояс с золотой филигранью. - Но Дарион может повести себя непредсказуемо! Под тяжестью взгляда воеводы Поликсена откинулась на спинку кресла. "Кто ведет себя непредсказуемо - так это ты!.." - подумала она, непроизвольно сжимая колени. - Сколько воинов размещено в Милете? - спросила царица; уже мало думая о смысле своих слов. - Около тысячи, - ответил Гобарт. - Думаю, к нашему приходу наместник стянет в столицу еще силы, но это не главное. Он отступил от Поликсены и посмотрел в окно. Теперь на Гобарте не было шапки или шлема, и Поликсена могла полюбоваться густотой его длинных черных волос и посадкой головы. - Что же главное?.. - спросила она. Перс стремительно повернулся к царице. - Главное и для Дариона, и для нас - ты! Если тебя убьют, все наше предприятие потеряет смысл, - сурово ответил он. - Поэтому, если завяжется бой, ты должна держаться позади и вести себя разумно... тебе понятно? - Более чем, - сказала Поликсена. Она мягко и грустно усмехнулась, лаская бронзовую львиную голову. Пальцами коринфянка захватила зубастую челюсть; она посмотрела на безмолвную Меланто, сидевшую на ковре в углу. - Вот видишь, что значит, когда у государства одна голова? Можешь себе представить, что начнется в Персии, если кто-нибудь убьет Дария?.. - Это неизбежные издержки нашего государственного устройства, царица, - мудрейшего из возможных, - ответил Гобарт. Поликсена сжала подлокотники, шумно вздохнув; потом встала с кресла и стремительно покинула каюту. Ей хотелось видеть, как идут ее корабли, разрезая и вспенивая воду, хотелось ощутить согласные могучие усилия гребцов и триерархов. Она подошла к борту, опоясанному галереей. Царица наклонилась, вглядываясь в глубокую бегущую воду и слушая барабан, задававший ритм гребцам, - и резко выпрямилась, услышав сквозь размеренные удары свист кнута. За ним последовали стон и ругань: досталось кому-то из рабов на самой нижней палубе. Ну конечно, свободные гребцы сидят рядом выше, чтобы их не заливало!.. Поликсена сжала губы и отошла подальше. Напрягла слух, но больше наказаний не последовало, - надсмотрщики и без того выжимали из гребцов все, что могли... Царица посмотрела на боевую площадку на носу, приподнятую над палубой и огражденную, - и увидела там Гобарта. Во время сражений эта площадка предназначалась для лучников и воинов, перепрыгивавших на вражеские корабли, когда триеры сходились борт к борту... но сейчас воевода был на ней один. Перс неожиданно весело улыбнулся женщине и сделал знак. Поликсена рассмеялась, вопреки своему испортившемуся настроению, и ловко пробралась к нему; она поднялась на приступку и оказалась почти в объятиях Гобарта. Он придержал ее за талию, потом отстранился и шагнул вперед, предлагая коринфянке последовать его примеру. - Ты можешь постоять здесь, со мной, - сказал военачальник. - Я знаю, как ты любишь свободу! Поликсена схватилась за перила одной рукой и выпрямилась, вздохнув полной грудью. Ее корабль шел первым, хотя остальные ненамного от него отставали... она обернулась и увидела над головой пурпурный парус своей триеры, указующий путь белым парусам прочих. Царица ощутила восторг. Ей представилось, что они - она и Гобарт увлекают своих людей в будущее, неизмеримое и сияющее, как водная гладь... Поликсена прикрыла глаза, подставив лицо ветру, - и услышала, что барабанный ритм, которому подчинялись гребцы, участился. Они шли на предельной скорости. Эллинка повернула голову к Гобарту и взглянула на него, отбросив с лица волосы, выбившиеся из косы. - Я слышала, что весной и осенью в море бывают бури... особенно у берегов! Ветер не усилился? - Нет, - успокоил ее перс. Но он слегка нахмурился, взглянув на волны; небо и вправду поскучнело, и море приобрело сизый оттенок. Потом Гобарт повернулся к Поликсене, и она поняла, что услышит. - Возвращайся в каюту, царица... тебя может смыть за борт. Поликсена, не противясь, хотя и не слишком торопясь, сошла обратно. Оказавшись на палубе, уровнем ниже, она опять посмотрела на перса. - А если на нас нападут... или мы увидим врага, что ты будешь делать? Ты ведь никогда не командовал на море, верно? Гобарт был уязвлен, но быстро оправился. - У Дариона тоже нет военачальников, опытных в морских сражениях, - ответил он. - Все решат численность и смелость! Он больше не настаивал, чтобы эллинка закрылась в каюте, - но Поликсена спустя небольшое время сама ушла. На море действительно начиналось волнение, которое могло разыграться в бурю; а она даже плавать не умела... Качка усилилась, и Поликсена села в кресло, склонившись к коленям и сцепив руки на затылке. Ее вдруг замутило... она ощутила себя игрушкой разбушевавшихся стихий и неведомых жестоких богов, одинокой как никогда. Она сама оттолкнула от себя всех, кто по-настоящему любил ее, несмотря на то, что ее вынудили к этому обстоятельства... а мечты о грядущем - не рассыплются ли в прах тоже?.. Она ощутила крен и вскрикнула от испуга, навалившись на подлокотник; пронзительно взвизгнула рядом служанка. Кресло под царицей заскрипело, и Поликсена порадовалась, что оно прибито к полу. Коринфянка вскочила и, с трудом оттолкнувшись от высокой полукруглой спинки, подбежала к окну каюты. Ее охватил ужас. Волны закрывали весь обзор, обрушиваясь на палубу одна за другой; в просветах клубились тучи. Сверкнула молния, озарив другие корабли, которые тоже боролись с бурей. "Гобарт! Мелос!.." - пронеслось у нее в голове. Больше не раздумывая, эллинка распахнула дверь и выскочила на палубу. Тонущих не было видно - а может, среди волн их было не сосчитать; но Поликсена увидела, что белые паруса спущены и полуголые греческие матросы, рискуя жизнью, убирают мачты, чтобы избавиться от лишнего веса... Неожиданно ее грубо схватили за руку. - Что ты здесь делаешь?.. Спрячься! - гневно воскликнул перс. Поликсена, в таком же гневе, оттолкнула его. - Я не собираюсь сидеть в каюте одна! Служанку она не могла воспринимать как товарища. Гобарт сжал губы, лицо его потемнело... но потом он опустил вновь протянутую было руку. - Хорошо, я пойду с тобой, - уступил военачальник. Поликсена обрадовалась такой поддержке, не приписывая это трусости. Все равно моряком сын Масистра не был - а ей в такой час сидеть запершись от всех было бы хуже смерти... Они вошли в каюту, и Гобарт закрыл дверь на засов. Меланто сидела в углу за кроватью, сжавшись в комочек, - словно думала, что так боги ее пощадят. Гобарт и царица опустились в кресла, не глядя друг на друга; но немного погодя встали и, балансируя на ходившем ходуном полу, добрались до маленького окна. Мысли воспользоваться разными окнами у них даже не возникло. Поликсена выглянула наружу первой - и чуть не отпрянула от страшного зрелища; ее пошатнуло, и Гобарт железной рукой подхватил ее под локоть. Он приник к окну и некоторое время ничего не говорил. А потом радостно воскликнул: - Стихает! - Неужели?.. Эллинка осознала, что за эти мгновения уже успела проститься с жизнью. Ей было известно, как легко морские боги топят корабли, особенно тяжело груженные персидские. Гобарт оторвался от окна. - Да, ветер стихает! Взгляни сама, - предложил он. Волны еще не улеглись, но сквозь разорванные тучи показалось бледно-голубое небо. Царица с тревогой насчитала только две из своих триер - видно, корабли разметало довольно далеко... - Никого не потопило? - воскликнула коринфянка, обращаясь к своему товарищу: как будто Гобарт знал лучше. Он покачал головой. - Выйдем и посмотрим, государыня. Наткнувшись на людей на палубе, первым делом Поликсена расспросила о Мелосе. Ее зять остался жив, Алфей и Нестор - тоже. Мелос бесстрашно помогал матросам, вместе с ними промокнув до нитки. Он же рассказал царице, что четверо эллинов с их триеры утонуло, пытаясь спасти груз, и двоих персидских воинов смыло за борт: персы, в своих доспехах, пошли ко дну еще быстрее. Потом все огляделись, пытаясь сосчитать корабли. Их оказалось на два меньше - всего одиннадцать из тринадцати. Две триеры погибли ужасно и нелепо - одна по случайности протаранила другую, когда их столкнуло вместе, и оба корабля увлекли друг друга в пучину. Никого из команды или воинов не удалось спасти. Эта короткая буря погубила больше пятисот человек, свободных и рабов. Поликсена прежде всего подумала о несчастных гребцах нижних ярусов - не знавшие в жизни ничего, кроме принуждения, они погибли такой злой смертью... Когда первое потрясение прошло, новая мысль осенила ее. Поликсена повернулась к Мелосу, и иониец понял ее. Но он промолчал - уступая право ответить царице Гобарту. - Может быть, у берегов разыгралась буря сильнее! - воскликнул перс. - Да, - взволнованно ответила Поликсена. Она тоже помнила, что их от берегов Ионии отделяет всего день, а значит, Тизаспа - и того меньше. - Может быть, корабли предателя погибли! Может быть, даже все! - воскликнула коринфянка. - Но не следует на это рассчитывать, - заметил Мелос, в своих опасениях присоединяясь к Гобарту. Он оглядел наряд Поликсены - она была лишена какой-либо защиты, кроме своего щегольского пояса, а броню на нее было уже не подобрать и не подогнать. - Довольно будет одной случайной стрелы, - сказал иониец. Поликсена тут же вспомнила покушение в Египте. Она взглянула на обоих мужчин, смотревших на нее с одинаковым выражением; потом с невеселой усмешкой кивнула. Вдруг у нее разболелась голова и стало красно в глазах... - Убедили. Буду сидеть в каюте, пока вы деретесь за меня! Она ушла к себе, не дожидаясь ответа. Села на кровать, скинув сапоги и подобрав ноги в пропотевших обмотках; эллинка поморщилась, но потом головная боль заставила ее забыть об отвращении к собственной нечистоте. Поликсена взялась за лоб и громким голосом кликнула Меланто. Служанка очутилась перед нею, все еще дрожа от пережитого страха и сжимая руки. - Приготовь мне отвар шалфея, - велела царица. Она смотрела, как Меланто суетится, подогревая драгоценную воду на жаровне в небольшом оловянном ковше и подсыпая траву. И неожиданно коринфянка вспомнила, как Тураи сам готовил ей такое лекарство в Ионии, когда был еще только советником... Подавив возникшую было вину, Поликсена приняла кубок с дымящимся душистым отваром из рук служанки. Выпив его маленькими глотками, она благодарно кивнула. Потом с помощью Меланто расстегнула широкий серебряный пояс и легла. Ей нужно вздремнуть, чтобы от нее была хоть какая-то польза. Берег Ионии явился им на следующий день: как моряки и рассчитывали. Поликсена вышла увидеть землю вместе со всеми. Терракотовые кровли домов, розовый миндальный цвет, усыпавший сады... все выглядело обманчиво мирно. Коринфянка разглядела на холме очертания незнакомого дворца... изжелта-белого и уступчатого, как и прежний, но отделанного разноцветным камнем и более восточного облика. Казалось, Милет дремлет, не ведая о приближении противника: флотилия Поликсены огибала город с севера. Кораблей Тизаспа им так и не встретилось - в Гераклейской бухте, как всегда, отдыхали корабли и лодки, но на расстоянии было не понять, чьи они. Однако было непохоже, чтобы им подготовили встречу... во всяком случае, в море. - Войдем в город с юга, - сказал царице Гобарт, который, по общему молчаливому соглашению, принял командование. - Чует мое сердце - здесь что-то нечисто! Он посмотрел на эллинку и велел: - А ты держись позади, пусть тебя прикрывают еще два корабля! - Как скажешь, - ответила Поликсена. - Но мы пойдем следом. Если там ловушка и смерть, лучше погибнуть всем вместе, чем мне потом попасться врагу в руки! Гобарт улыбнулся. - У тебя вещее и отважное сердце, госпожа. Да пребудет с нами наш отец, Ахура-Мазда! И они направились дальше на юг, чтобы войти в столицу со стороны бухты Менделии.