Сумерки Мемфиса

Последний супруг Поликсены по-прежнему жил и служил в Мемфисе у Каптаха, вдовца царевны Ити-Тауи. Этот вельможа меньше, чем через полгода после смерти юной жены, женился снова и был поглощен семейными хлопотами. Тураи же воспитывал сына один и не помышлял о том, чтобы сойтись с какой-нибудь другой женщиной. Когда Исидору исполнилось три года, Тураи повез его в Саис - на поклонение божественной владычице города и покровительнице страны. Исидор, смышленый мальчик, понимал уже многое вокруг себя; он унаследовал сдержанность отца и был не очень разговорчив, однако все новые впечатления глубоко оседали в его душе. Тураи учил своего единственного сына языку Та-Кемет. Пока его воспитывала мать, малыш усвоил начатки греческого; впоследствии Тураи намеревался продолжить учить Исидора эллинской речи и письму. Однако языком его сердца должен был стать египетский. И лики древних египетских богов должны были склоняться над его постелью, навевая мальчику сокровенные сны. Бывший жрец Хнума теперь опять обрил голову, подобно Уджагорресенту в его последние годы. Не будучи более жрецом, Тураи жил в таком же воздержании, как в юности, - теперь, когда желания плоти ослабели, это способствовало ясности духа и лучше всего соответствовало внутренней склонности египтянина. Жена порою приходила к нему во сне... но томление его по прошлому, хотя и сильное, бывало недолгим. Однако из благодарной и страдающей памяти Тураи Поликсена не изглаживалась никогда, и незримый образ греческой подруги сопутствовал ему во всех делах. После расставания с женой Тураи по-прежнему следил за жизнью Поликсены - неотделимой ни от его жизни, ни от политики. Когда бывшая царица вернулась в Коринф, они обменялись несколькими письмами, полными сожаления и запоздалой заботы о супруге, оставшемся за морем; однако египтянин чувствовал, что история Поликсены еще далеко не завершена. Тураи возобновил знакомство с жрецами храма Нейт - в высшей степени полезное, вне зависимости от того, увидится он с женой снова или нет. Вынужденные повернуться лицом к персам и склониться перед Камбисом, служители Нейт во многом выиграли благодаря этому... храм древней богини прославился далеко за пределами страны и очень разбогател. Святость же его осталась почти незамутненной: жрецы Нейт немногих допускали пред очи богини, и служение ей продолжалось так же, как многие хенти назад. Тураи вместе с сыном было позволено посещать молитвенные залы, и они подолгу задерживались там. В первое посещение храма Исидор спросил, показав ручкой на статую женщины в короне: - Кто это, отец? - Это великая богиня Нейт, сын мой, - ответил Тураи. - Она теперь твоя мать. - Моя мать? - с удивлением повторил ребенок. Тураи погладил его по коротко стриженным черным волосам. Теперь многие коренные египтяне отказались от старинного обычая обривать головы детям. - Твоя матушка сейчас далеко - она царица, живущая за северным морем, которая любит и защищает тебя. Богиня Нейт тоже твоя мать, и она тоже защищает тебя. Исидор, конечно, многого не понял и остался в недоумении; но больше ничего не спросил. Тураи знал, что сердцем дети в эти годы постигают гораздо больше, чем разумом. С этих пор, пока Тураи с сыном гостили в храме, они неоднократно приходили к главному образу богини и к другим. На удивление отца, маленький Исидор не жаловался на усталость и не протестовал, пока Тураи молился. Сын Поликсены вдыхал ладанный дым, слушал тишину, царившую в святилище, и замирал, глядя широко открытыми глазами на изваяние матери богов, как будто время для него исчезало. Тураи, глядя на ребенка, думал, что, похоже, "Дарованный Исидой" уже избрал свою стезю. Что ж, почему бы Исидору и вправду не сделаться жрецом, во искупление деяний родителей-политиков?.. Когда Египта достигло известие о государственном перевороте в Милете, Тураи узнал обо всем одним из первых: еще раньше, чем Каптах, его хозяин, поделился такими новостями со своим главным писцом и помощником. Купцы из Мемфиса, плававшие в Милет, вернулись на родину с прибылью, на которую не рассчитывали. Тураи сам говорил с одним из них. Приняв статного бритоголового незнакомца за жреца, торговец почтительно пригласил Тураи на корабль, стоявший на якоре: они побеседовали в каюте. Тураи захватил кувшин вина нового урожая, и за чашей ублаготворенный купец рассказал, что ионийская царица волею Дария вернулась на трон. Прежний правитель, ее племянник Дарион, был вынужден бежать... - Я и мой товарищ так и не расторговались в Милете, - пожаловался пожилой египтянин своему соплеменнику: Тураи слушал, не проронив ни слова. - Они вооружались против того, которого изгнали, и не приняли даже мирных купцов! А мы всегда поставляем им лучшие льняные ткани, зерном своим снабжаем все народы моря... и спрос на папирус так вырос! Он всплеснул руками в жесте, выражавшем сразу вдохновение и возмущение. Тураи улыбнулся; несмотря на все, что испытал в эти мгновения, слушая рассказчика. - Мне это известно, почтенный. Стало быть, вы покинули Ионию ни с чем? Купец вздохнул. - Мы отправились на север, предлагать товар там. В Милете мы часто распродавали все, но вот пошлину молодой сатрап взимал.... Он потряс головой в парике из бараньей шерсти; звякнули его серьги. - А другие города Ионии обеднели, в них много не выручишь. Продавали себе в убыток, только бы расходы возместить! Кому там сейчас надобен наш папирус - персидским хозяевам, которые без всякой грамоты с людей три шкуры дерут?.. Тураи кивнул. Он хорошо владел собой, но боялся, что купец увидит, насколько собеседник взволнован его рассказом. Однако торговец не обращал внимания на его душевное состояние, озабоченный своими делами. Он вдруг спросил, доверительно склонившись к нему: - А какому богу ты служишь, святой человек? Тураи слегка вздрогнул; потом улыбнулся, коснувшись своей гладкой головы. - Матери Нейт, - ответил он. По крайней мере, сердцем он служил ей. Купец встрепенулся. - Величайшей из всех! Прошу тебя, передай ей мое подношение, - воскликнул он, вскакивая из-за стола, за которым они пили. Он открыл сундук, привязанный цепями в углу каюты, и извлек оттуда три штуки тонкого голубого льна. - Царский лен, - произнес купец почти умоляюще, держа ткани на обеих протянутых руках. - Прошу тебя, поднеси два свертка твоей владычице, а один возьми себе, за труды! Пусть богиня дарует мне удачу в делах! Тураи взял великолепную ткань и погладил рукой. - Мне ничего не нужно, почтенный. Но я преподнесу великой матери твои дары и помолюсь за тебя. Тураи не мог пообещать купцу благосклонность богини - хотя теперь ее власть, вероятно, распространилась и на другие земли и воды. Ему приходилось лукавить в бытность свою жрецом, но перед самим собой он всегда оставался честен. Купец принялся кланяться, простирая руки и звеня своими серьгами и браслетами. - Ты истинно велик, божественный отец! Тураи ощутил, что покраснел. Он поднялся, расправив свое одеяние из простого белого полотна. - Да пребудет с тобою всеприсущая Нейт, а мне пора удалиться. Выйдя из каюты, он передал ткани носильщику, которого захватил из дома Каптаха. Судя по тяжести свертков тонкого, как паутинка, голубого полотна, они стоили целое состояние. Но потом мысли египтянина стремительно перескочили на другое, как Нил на перекатах. Поликсена!.. Она опять вознесена судьбой - выше, чем желала бы, в этом Тураи не сомневался. Но именно такие, кто не алчет власти, достойны ее. Где же теперь Дарион?.. Спустившись на пристань, жрец понял, что это главный вопрос. Не оглядываясь на носильщика, он размашисто зашагал домой. Каптах был у жены и пока не нуждался в его услугах. Поднявшись в свою комнату, Тураи сел и глубоко задумался. Куда мог бежать Дарион, где искать помощи? В Персию?.. Едва ли. Царя царей осаждает слишком много просителей, чтобы он мог прислушаться к новому, даже к своему родственнику. Кроме того, Поликсена снова взяла власть по его указу. Дарий, безусловно, разгневается, если молодой наместник попытается оспаривать ее права. Дариону не след даже напоминать о себе великому царю, и он этого не сделает - племянник Поликсены совсем не глуп. Но он и не отступится: такие люди бывают очень цепкими. Куда же Дарион мог бы отступить, чтобы набрать себе войско?.. Ответ пришел сразу же. Тураи стремительно встал, ощущая прилив сил и жажду действовать. Он не мог оставаться в стороне! - Ты по-прежнему моя сестра, моя супруга, - прошептал он на языке Та-Кемет. - Судьба призвала тебя, а теперь призывает меня! Тураи пошел в детскую, где Исидор оставался вместе с маленьким наследником Каптаха, каждый под присмотром своей няньки. Старший мальчик запускал на полу раскрашенный волчок, подолгу глядя, как тот крутится. Но едва лишь Тураи вошел, Исидор вскочил и бросился к отцу, обхватив его колени. - Ты вернулся! - Вернулся, дитя мое. Тураи поцеловал малыша, удивленно подумав, что отсутствовал совсем недолго. Очевидно, Исидор ощутил угрозу для отца. Боги часто открывают детям то, на что слепы взрослые. Он присел перед мальчиком на корточки, глядя ему в глаза. - Скоро мы с тобой опять поедем в дом Нейт. - Мы поедем к богине? - спросил ребенок, почти не удивленный. Тураи кивнул. - Да. - Это хорошо, - сказал Исидор. Тураи только головой покачал. Поистине, боги рано подают знаки своим избранникам! Этим вечером Каптах диктовал своему помощнику письма; и под конец, как бы между прочим, с довольным видом упомянул о событиях в Ионии. Вельможе было приятно увидеть, какое воздействие новости произведут на мужа Поликсены, - хотя то, что Тураи муж этой скандально известной гречанки, уже почти всеми забылось. Тураи не пришлось изображать изумление: он до сих пор не отошел от разговора с купцом. - Ну, так как ты поступишь теперь? - подначил его Каптах. Тураи увидел, что улыбка господина пропала; в насурьмленных глазах сановника, опухших после дневного сна, появилось холодное и подозрительное выражение. Тураи потупился. - А что я могу сделать теперь, даже если бы хотел? - произнес он с кротостью. - Боги давно развели наши с царицей пути. Жрец чувствовал, что Каптах не перестанет сомневаться в нем, какой бы ответ ни получил. Но это был неизбежный риск. Через пару дней Тураи попросил дозволения съездить в Саис, в храм Нейт. Каптах посопел с недовольным видом, однако дал свое согласие. Никаких новостей о Поликсене и ее врагах больше не поступало. По пути в Саис у Тураи было время все обдумать. Он все больше укреплялся в мысли, что Дарион бежал в Египет - и проявил находчивость, чтобы не быть узнанным. Молодой сатрап будет добиваться встречи с египетским наместником Дария, минуя других: а наместник теперь в городе Нейт. Опять оказавшись в главном храме богини, под защитой его стен, Тураи прежде всего передал служителям подношения и вознес молитвы - за Поликсену, за корабельщика, которому он это обещал, и за себя самого. Ему потребуется всемерная помощь Нейт в задуманном деле... Потом, выйдя в накаленный солнцем храмовый двор, Тураи попросил встречи с одним из жрецов - Ани, который был давним другом его и Поликсены. Насколько вообще жрец может быть другом. Ани, уже старый человек, скоро вышел к гостю. Он приветливо улыбнулся. Тураи даже показалось, что служитель Нейт его ждал. Он пригласил Тураи в свои покои, обставленные со старинной простотой, но богато. Гораздо богаче, чем был одет сам жрец. Ани пригласил друга сесть. Он приказал подать восхитительно прохладного пива, а потом по знаку жреца раб ушел. - Что привело тебя к нам? - спросил служитель Нейт. Тураи отхлебнул пива и слизнул с губ пену. - Слышал ли ты о том, что произошло в Ионии? - спросил он. - Да, - немедленно откликнулся жрец; не уточняя, что имеет в виду. - Я понимаю, какое значение это имеет для тебя, - прибавил он с легкой улыбкой. Тураи сделал еще пару глотков; ему показалось, что он мог бы выпить залпом целый кувшин. Он решил опять бросить кости. - Не знаешь ли ты, куда мог направиться молодой сатрап после изгнания? - Он здесь, - спокойно сказал Ани. Тураи готовился к такому ответу; но услышав его, едва не облился пивом. - В Саисе?.. Что он тут делает? - спросил Тураи охрипшим голосом. - Как раз сейчас изгнанник гостит во дворце, у наместника Ферендата, - ответил Ани, пристально наблюдавший за собеседником. - Дарион договаривается с ним о военной помощи. Мы это только что узнали. Тураи провел ладонью по вспотевшему лицу. - Так значит... он нападет на царицу? С помощью воинов Та-Кемет? Не затребовал ли он еще и флот? - Весьма вероятно, - холодно ответил Ани. - Так же, как и то, что он получит требуемое. Тураи спрятал лицо в ладонях и вздохнул всей грудью. Вот сейчас. Сейчас все решится! - Ты представляешь себе, чем это кончится, божественный отец? Если Дарион победит, Поликсена погибнет ужасной смертью... а он сделается еще худшим тираном, чем был. Ани поднял бритые брови. - Почему? Он еще молод, и способен исправиться. Ани делал вид, что не замечает, к чему клонит его собеседник. Но Тураи не собирался сдаваться. - Ты мудр и знаешь, божественный отец, что бывают злодеяния, после которых душа уже неспособна исцелиться. Старый жрец едва заметно усмехнулся. - Надеюсь, ты применяешь эти слова и к себе? Я понял, чего ты ждешь от меня, Тураи, - Ани внезапно встал. - Хорошо ли ты обдумал такое безрассудство? - Моя сестра не простит мне, если я это сделаю, - мрачно ответил Тураи. - А я не прощу себе, если ничего не предприму. Неужели ты сам позволишь, чтобы этот мальчишка... варвар, бесстыдная азиатская помесь... пролил кровь множества сынов Та-Кемет и опять вверг Ионию в хаос? - внезапно спросил он. Тураи с силой опустил кулак на стол. - Или мы недостаточно страдали?.. Ани долго молчал, стоя к нему спиной. - Мне нужно поразмыслить. У нас еще есть время, - наконец отрывисто произнес служитель Нейт, не поворачиваясь. - А ты пока ступай отдохни. Тураи встал и, поклонившись напряженной спине жреца, пятясь покинул комнату.