***
Ночь для Ифаня была бессонной. Китаец все никак не мог спокойно уснуть, в голову то и дело лезли разные мысли. Утром же беспокойство ему еще больше придал телефонный звонок из Китая. Только взглянув на дисплей, Ифань сразу же понял, как сильно он не желает в данный момент начинать разговор, заведомо зная о чем может пойти речь. Ему сейчас было вовсе не до этого. Однако, выбора у него не было, поэтому Ву пришлось ответить. - Алло. - Добрый день, господин Ву, вас беспокоят из юридической фирмы. В слова девушки на том конце провода Ифаню вслушиваться особо не хотелось. Со всей этой ситуацией он успел потерять счет дням. Его адвокат сообщал скорую дату первого слушания дела, возбужденного им против компании, и, конечно же, компанией против него. Какой фарс, Крис так и думал, что руководство в итоге решит начать действовать так же. Ведь это вполне нормально для них обвинить его во всех смертных грехах в то время, когда у самих рыльце в пушку. Так же нормально, как довести Лу Ханя до нервного физического истощения. Практически не давать передышку, травя его, к тому же, помимо постоянных репетиций, расписанием для группы на две страны, постоянными перелетами. Все были на грани. Хань сломался первым. Во время танцевальной практики с Каем, когда они готовились к концерту на «МАМА», он просто упал без сил. Благо, Чонин быстро сориентировался и вместе с персоналом отвез его в больницу. А что бы было, не окажись там его? Крис был просто вне себя от бешенства. Хань еще и умудрился скрывать ото всех, насколько ему стало плохо. Ву с Исином тогда как раз стали понятны все его абстрактные разговоры об уходе. Но Ифань просто не мог пустить все на самотек, он потребовал от компании, чтобы они уже хоть как-то улучшили условия их труда. Собственно, с человеком, тогда исполняющим обязанности директора, в тот момент у Криса и так были, мягко сказать, натянутые отношения. А после этой ситуации так и вообще. Отреагировало руководство в точности наоборот. Перелетов меньше не стало, а все возможные концерты просто сливались перед глазами ребят в своей похожести друг на друга. Нервы Криса медленно, но верно сдавали, а вечные травмы Тао, не проходящая поясница Исина, замученный вид Чена и Сюмина, которые чудом успевали переключаться и вычленять из постоянно меняющийся вокруг них речи, когда уже и родную-то начинаешь не понимать, да полу живой от ужаса, застывшего в глазах, Хань, и, как итог, возникающие чувство вины перед согрупниками, только добавляли масла в огонь. Крис просто не понимал, почему они продолжают так к ним относиться. Почему для корейской подгруппы компания нашла способ разгрузить групповое расписание, добавив индивидуальную деятельность для участников, давая хоть какую-то передышку и возможность реализовать собственные индивидуальные достоинства, а для них нет. Крис этого действительно не понимал. Хань же просто угасал на его глазах, терзаемый собственными метаниями. Он любил ребят, и они действительно все были дружны. Крис его прекрасно понимал, но… Конечно же, они прекрасно знали, на что шли. Прекрасно понимали, что выбрав этот путь, должны отдавать шоубизнесу всего себя. Так и было. Крис уже и не мог сказать, когда же, энтузиазм от любимого дела в итоге угас и вся усталость, травмы, обида от несправедливого отношения компании, мертвым грузом навалились на них, лишая возможности дышать полной грудью и наслаждаться от реализации собственной мечты. Когда же именно им подрезали крылья, и они больше не могли летать, под гнетом собственных проблем? Крис действительно не знал. Крис отличался от Ханя, как и, собственно, его эксклюзивный контракт. Он был свободнее, если так можно было бы сказать. Спасибо матери, которая вовремя вмешалась и взяла все его юридические дела в собственные руки. Она действительно была и остается удивительной женщиной. Крис никогда не перестанет ей восхищаться. Она прекрасно его понимает, как и принимает его такого, какой он есть. Поэтому имея силы, имея мужество разорвать эти цепи, несмотря на то, что оставить друзей, можно сказать, родных, вторую семью, было очень больно, Крис ушел. Ифань знал, что Лу тоже посещали подобные мысли, поэтому он решил первым принять на себя удар, он же все-таки лидер. Готов ли он был к той ненависти, которая ушатом в один миг вылилась на него? Теоретически – да, а вот практически… А после того, когда Чунмен, видимо, с поддержкой и подачи компании, сделал из него всеобщего врага и вовсе в этом разуверился. Ощутить это было больно. Он не знал положения дел, ему было страшно. Он так и не успел толком обсудить эту ситуацию с Лу Ханем, не знал, как тот в итоге стал ко всему этому относиться. Боялся даже голос его услышать, ведь легко мог сорваться… что, в итоге и сделал, ведь иначе не мог. Вспоминая все это, настроение Ифаня стремительно упало. Единственное, что ему сейчас хотелось – услышать голос Лу Ханя, увидеть дорогого сердцу человека. Он поспешил набрать его номер. В трубке раздались длинные гудки, но ответа не последовало. Он набирал его номер снова и снова, но так и не дождался его ответа.***
День плавно приближался к своему завершению. Последние на сегодня съемки, последнее на сегодня «снято» и Сехун, наконец, имеет возможность вздохнуть с облегчением. Тао насмешливо наблюдает за тем, как его пальцы нервно отстукивают ритм об крышку новенького айфона. - Знаешь, я хотел извиниться перед тобой, - неуверенно начинает китаец. Сехун возвращает ему вопросительный взгляд. Как по мнению Сехуна, в жизни его в последнее время слишком много китайцев развелось. И они все, не иначе как из-за насмешки судьбы, эту жизнь ему изрядно портят. Сехун уже устал от этого вот всего. - За что же? – О наконец решил поинтересоваться, что же Тао подразумевал под своим заявлением. - Раньше… я многого не понимал. Действительно, по сути, простых вещей. И геге наговорил кучу гадостей перед аварией… он… - Я слишком устал для всего этого. Сехун его перебил. Да и смысла в ворошении прошлого младший не видел. – Хань, он… в общем, не думаю, что он будет винить тебя в чем-то, когда к нему вернется память. Ты ведь сделал все возможное. - Да… - Знаешь, хен, а давай напьемся. Вот покинем телестанцию и завалимся в какой-нибудь маленький ресторанчик. Цзытао усмехнулся. Впрочем, предложение младшего ему очень даже нравилось. Хотелось хоть немного разгрузиться от дел и эмоций, испытываемые им в последнее время, угнетали его. Хуан слишком устал. Сехун, по-видимому, тоже. Так почему бы не выпить и не поговорить по душам двум, все-таки, друзьям? - Хорошо, давай выпьем. От жаркого насыщенного дня на улицах ночного Сеула почти ничего не осталось. Вечер выдался довольно прохладным для знойного лета. Приближался сезон дождей. Именно летний Сеул Тао не любил больше всего. Нет, конечно, Пекин тоже был далеко не раем на земле. Там так же было очень жарко, грязно и душно. Только Тао и пожить там толком не успел, чтобы сравнивать. Да и не стремился. Только вот Пекин был просто роднее, семья ближе, речь понятнее. А вот Корея осенью или весной ему действительно нравилась, не так жарко, не то что бы холодно. Идеальное попадание. Но в этот раз продвижения на родине у них нет. И Тао чувствовал, что будет оно не скоро. Уход лидера, концерты, происшествие с Ханем… он, наверно, никогда не перестанет себя корить за поведение перед тем, как Хань, сломя голову, понесся прочь от него, не смотря по сторонам. Сехун, сидя напротив него, тяжело вздыхает. Первая рюмка опрокидывается им довольно быстро, следом вторая и третья. Тао отставать от друга не хочет и следует его примеру. Внутренности ожидаемо приятно согревает. Хуану кажется, что легче становится, хотя бы самую малость. - Расслабься, - тихо советует Сехун. Цзытао кивает, на самом деле к этому совету даже не прислушиваясь. В памяти всплывают слова Дио-хена, от которых ему становится обидно. Обидно за геге, ведь тот ничем не заслужил такую злобу. Но Кенсу ему никак не получается переубедить. А еще Тао безумно стыдно, что он так же ужасно себя вел совсем недавно. Особенно стыдно перед Ифанем. Понимание геге, его поступка сходит на него совсем внезапно. И он благодарен, что слепота его так удачно проходит. Только какой ценой. - Что же тебя так сильно беспокоит? – Спрашивает китаец, кивая на почти полупустую бутылку рядом с О. - Ты не поверишь, - усмехается Сехун, - Все тот же Хань-хен. Ну, может быть еще и Лэй… - А что с Исином-геге? – удивленно перебивает его старший. Если тема с Лу Ханем ими обоями уже давно изучена и понятна, а вот присутствие в переживаниях макне еще и Исина несколько удивляет. Впрочем, Тао давно заметил, что Исин оказывается рядом с Сехуном в последнее время слишком часто. Вот и в день ссоры макне-лайн тот привел его обратно домой. Потом еще и с Чунменом ругался долго, не давая тому как следует отчитывать Сехуна. Он, правда, это все списал на их старые проблемы. А тут… Сехун, вопреки ожиданиям, выпивает еще три рюмки, после чего закусывает и поднимает тяжелый взгляд карих глаз на Тао. - Он постоянно твердит мне, что я запутался. Что то, что я чувствую к хену уже давно не то, чем кажется, что я.. - А что чувствуешь ты? – Резонно задает вопрос китаец. Странно, но его бутылка опустела значительно быстрее. Заказав еще несколько, он терпеливо ожидает ответа Сехуна. - Я, правда, запутался. – Обреченно вздыхает он. - Это хорошо, - кивает китаец. - Да что хорошего? – Тут же ощетинивается кореец. - То, что ты это понимаешь, - улыбается старший. – Не бери пример с меня, Хун. Отпускай сразу то, что не в силах удержать. - Лучше оглянись вокруг себя. - А ты? - Что, я? - То, что ты Ифань-хена отпустил, я уже понял. – Говорит Сехун. Количество выпитого ими алкоголя заметно увеличивается, что, закономерно, приводит их к более откровенным разговорам. - Не совсем тебя понимаю, да и не обо мне речь. – Тао хмурится, пытаясь понять, о чем ему толкует Сехун. Но, естественно, этого е него не выходит. – Кстати, скажи мне, что думаешь об Исине-геге? - А ты о Дио-хене?***
Лу Ханю казалось, что время тянется так же медленно, как патока, как вязкая карамель. Секунды не спешили проходить, давая ему во всей красе ощутить все муки тренировки с Чонином. Ким хоть и обещал его «не съесть», однако, справедливо и негласно оставил за собой право в любой удобный момент облапать его вдоволь. Казалось бы, что эти невесомые, случайные касания во время танца совершенно невинны. Однако, они заставляли Ханя нервничать, чувствовать себя неуютно, а, главное, о боже, даже смущаться. Те немногие воспоминания, что у него уже были о Чонине, реагировать на все это отрицательно как-то и не давали. А Кай, засранец, радостно улыбался аки солнышко и старался запутать его еще больше. Ну, так Ханю казалось, по крайней мере. Собственно, Чонин был прав. Откинув мысли и доверившись музыке и своему собственному телу, Хань довольно быстро обнаружил, что танцы он действительно помнит. Хватало всего несколько раз для повторения и, в итоге, весь день, проведенный за тренировкой, оказался как нельзя благотворным. Он уже вполне сносно был готов к концерту. Немногим позже девяти вечера они закончили свою тренировку, успев повторить основную концертную программу. Чонин заверил Ханя, что она не многим может отличаться, да и тот вполне сможет сориентироваться на месте. К тому же, пообещал скинуть несколько рабочих записей предыдущих, майских, концертов. Да и несколько фанкамов. Хань, признаться, был действительно очень ему благодарен. Тот хоть и действовал по распоряжению компании, но и помог ему значительно. Рядом со студией очень кстати оказался в наличие душ. Хоть сил у ребят уже практически не было, однако, желание освежиться оказалось сильнее усталости. Благо, Лу Хань додумался захватить с собой сменную одежду. Только вот банные принадлежности, вроде шампуня и геля для душа пришлось одолжить у Чонина. Тот, к слову, с радостью их одолжил. Уже переодевшись в простую светлую футболку и серые, рваные на коленях, джинсы, Чонин отвлек Ханя. Ким приблизился к нему вплотную со спины и обнял, положив подбородок на левое плечо. - Чонин… - Хань хотел было отстраниться, только вот хватка у младшего была стальная. - Хен, спасибо. - А? – Лу Хань не совсем понимал, за что тот мог благодарить его. - Спасибо, что понял меня и не стал избегать. Знаешь, не все могут так спокойно реагировать, как ты. Да и такие теплые, сильные и светлые чувства я испытывал только рядом с тобой. Спасибо, что ты есть и пусть у нас с тобой в итоге ничего не получилось и, видимо, все-таки не получится. Знаю, Крис-хен уже в Корее. Но я рад, что тогда позволил тебе подобраться ко мне намного ближе, чем остальным. Пусть и не долго, но я был счастлив рядом с тобой. За это… спасибо. Сердце предательски сжалось от грусти. Лу понимал, как одиноко Чонину было раньше, и как одиноко ему и теперь. Хотелось обнять в ответ, попытаться успокоить и сказать, что он всегда будет с ним рядом. Но Хань не мог. Он понимал, что эти слова, как бы он сам этого не хотел, правдой в итоге не станут. А еще Чонин знал о его головной боли. Знал о Крисе. Кажется, картина для Лу Ханя постепенно стала проясняться. - Откуда ты знаешь о Крисе? – Задал вопрос он, когда Чонин отстранился от него, выпуская из своих объятий. Младший в ответ грустно улыбнулся. - Хен, о нем знают все. Но, думаю, Сухо-хен не знает…что вы виделись. И это хорошо. Но, давай не будем об этом. Я не тот человек, который в данный момент желает подтолкнуть тебя к нему. На некоторое мгновение между ними воцарилась тишина. Хань обдумывал сказанное Чонином, а тот, в свою очередь, за это время успел собрать их вещи и приготовится к выходу. Кай протянул Лу Ханю его мобильник, тот мигал индикатором, оповещая его владельца о том, что для него есть несколько оповещений или же сообщений. - Просто… не слишком доверяй словам Сухо-хена. Хань взял мобильник в руки, тут же его разблокировав, и, услышав слова младшего, поднял удивленный взгляд на него, не успев проверить дисплей. - Идем домой, - Но тот больше не собирался ничего ему говорить, и Хань устало поплелся следом за ним. На экране значилось 26 пропущенных звонков от Криса и еще несколько сообщений. «Пожалуйста, Ханни… пожалуйста. Я так хочу тебя увидеть». Было последнее из них.***
Кенсу в очередной раз перелистывал знакомый ему уже, практически до каждого слога, сценарий фильма. Достаточно поздний вечер, часов одиннадцать, но удивительно, что он уже освободился. В последнее время из-за съемок его график частенько заканчивался после полуночи, чтобы вновь начаться достаточно рано утром. В соседней комнате громко хлопнула дверь, после чего парень услышал быструю китайскую речь. В ней он даже смог уловить несколько бранных слов, которым его когда-то давно научили мемберы китайцы. Когда еще иллюзии единства не были так безжалостно растоптаны. И ведь точно. С чего начинается изучение языка? Правильно, с ругательств на нем. Но слышать что-то подобное от Исина необычно. Дио даже заинтересовался на мгновение, поэтому макушка его закономерно высунулась из комнаты, чтобы тут же наткнутся на занесенную руку того самого китайца, по всей видимости, для стука. - Ты как раз вовремя, - вздыхает тот. – Собирайся. -Для чего? – Удивленно раскрыв глаза, спрашивает Кенсу у него. Действительно, кореец не припомнит, чтобы у них в последнее время были общие дела. Да и если что-то с Ханем случилось бы, его позвали с собой бы вряд ли. Скорее Чонина. Ах, да, Лу же как раз на танцевальной практике с ним. Неужели? - Мелкие в усмерть пьяные в каком-то кабаке недалеко от здания общаги. Громко спорят об Исине-хене и Кенсу-геге, поэтому хозяин лавки взял их телефоны и позвонил по одному из наших номеров. - Вот же..ащ! Через пять минут буду. – Дио кивает в знак согласия и, скрывшись в комнате, быстро переодевается из домашних спортивок, в обычную одежду, стараясь в ней выглядеть как можно не приметнее. Когда уже оба были готовы, парням посчастливилось столкнуться, буквально в дверях, с вернувшимися после тренировки Ханем и Чонином. Не успев толком ответить Каю на вопрос, куда они так торопятся так поздно, Исин, лишь кинув спешное «потом», умчался вслед за Кенсу. Вечер обещал быть очень веселым и долгим, как они могли предположить. Хотя верить в это искренне не хотелось обоим.