Брак или жизнь

В Большом зале было шумно. Гарри, вполуха прислушивавшийся к тому, как Гермиона отчитывает за что-то Рона, пытался убедить себя в том, что ему все равно, как на него смотрят. Множество взглядов, самых разных, перекрещивались на нем, как лучи прожекторов, заставляя вернуться в начало пятого курса, когда газеты самозабвенно поливали его грязью, называли лжецом только за то, что он поддержал Дамблдора, заявившего о возрождении Лорда. Газеты уже не раз и не два прошлись по его «дутой избранности», «мнимому героизму» и «ничем не оправданному фаворитизму со стороны администрации школы и министерства». Скримджер, сменивший в это неспокойное время Фаджа на его посту, оказался ничем не лучше своего предшественника в умении использовать самые грязные методы дискредитации оппонентов, в число которых входил Дамблдор, а следовательно, и все члены Ордена. Гарри, по сути, было плевать на общественное мнение. Магическая слабость, плохое самочувствие и ненависть, которую к нему испытывал Снейп, беспокоили его гораздо больше. Как и не дававшее покоя ощущение собственной невезучести, буквально выбивавшее почву у него из-под ног, лишавшее аппетита… да и вообще всех желаний, кроме одного — чтобы его приняли, приласкали. Вернее, чтобы его приласкал и принял Снейп, который настолько дисгармонировал с самой сутью и понятием ласки, понимания, что от осознания этого тоска делала новый виток, туже сворачиваясь вокруг Гарри удушливыми кольцами. Заняв привычное место, он бездумно уставился на единственное темное пятно за учительским столом. Ему вдруг стало все равно, что о нем подумают окружающие, да и сам Снейп, ему просто необходимо было видеть его. Снейп не стал казаться Гарри ни красивее, ни здоровее, ни чище. Гарри со своего места прекрасно видел, что тот по-прежнему бледен, нездорово худ и желчен, будто несколько месяцев не бывал на свежем воздухе. Снейп сидел на своем месте — в стороне ото всех — но взгляд его бесстрастных глаз равнодушно скользил по лицам, не видя, будто предметом его интереса была изнанка мира. Гарри не знал, почему он вдруг подумал об этом. Раньше его мало заботило, есть ли у мира изнанка, и что такого значительного в ней рассмотрел этот странный человек. Снейп. Его муж. Воспоминания о той первой и единственной ночи затопили его, как мутные воды вышедшей из берегов реки. Глядя сейчас на Снейпа, Гарри мог только удивляться, как этот сжатый в бледную нитку рот мог быть таким влажным и жадным, принимая его, как этот злой язык мог ласкать, а сам Снейп — утешать его, уговаривать довериться, как во время секса мог выглядеть безумным и почти красивым? — Что ты там разглядываешь? — Гермиона дотронулась до его руки. — Нового профессора по защите? Гарри перевел взгляд на хмурого седого мага, сидящего через одно место от Снейпа, и пожал плечами. — Аврор как аврор, разве что доживший до пенсии. Учитывая высокую смертность среди… — Гарри! — с упреком перебила его Гермиона, будто он только что поставил кружку с кофе прямо на старинный фолиант. — Как ты… Но Гарри уже не слушал ее, потому что темные глаза Снейпа нашли наконец его и теперь изучали пристально, как занятную опасную зверушку, редко встречающуюся в дикой природе. С таким же выражением лица Снейп смотрел иногда на Сириуса, будто не мог решить, как эволюция допустила появление этой тупиковой ветви развития. Его тонкая бровь поползла вверх, придавая бледному некрасивому лицу выражение брезгливого недоумения — как Поттер смеет так нагло пялиться на него? В течение нескольких долгих мгновений они смотрели друг на друга, будто отвести взгляд было для них равносильно признанию поражения. Наконец Флитвик обратился к Снейпу, отвлекая его внимание на себя. Гарри отмер, с ужасом осознав, что почти не дышал, и едва не проклял себя за восприимчивость к таким изменчивым вещам, как настроение Снейпа. Речь Дамблдора прошла мимо его сознания. Тарелки, наполнившиеся едой, остались без внимания: Гарри заворожено наблюдал за тем, как ест Снейп. Как его тонкие пальцы аккуратно обхватывают баранье ребрышко, как упрямо сжатые губы размыкаются, обретая чувственный, четкий абрис. — Арри, ты фто, не ефть? — Рон, по своему обыкновению, заговорил с набитым ртом, вырывая Гарри из какого-то странного медитативного состояния, в которое он незаметно для себя погрузился. Гарри взялся за вилку и старался больше на стол для преподавателей не смотреть. *** В знакомой общей спальне для мальчиков выпускного курса было шумно. Распаковывались чемоданы, обсуждались летние новости, но основной темой этого разговора было неисполнившееся пророчество. Дин и Симус, не стесняясь присутствия Гарри, весело обсуждали, каково это: всю жизнь готовиться к чему-то великому, чтобы однажды осознать — все за тебя сделал Снейп. — Эй, полегче! — оборвал их вернувшийся из душа Рон. — Забыли, что было на четвертом курсе? Как вам потом стыдно было, когда выяснилось, что Гарри говорил правду? Симус и Дин переглянулись. — А теперь-то что может выясниться? — насмешливо спросил Финниган. — Что Снейп — это Поттер под обороткой? Ну да, это же наш Гарри настолько плох в зельях, что от его варева даже бессмертный Волдеморт окочурился! «Знал бы ты, насколько прав, — неожиданно иронично подумал Гарри. — Это ведь и вправду я испортил зелье. Даже мастерство Снейпа не смогло этому помешать. Я убил Волдеморта прицельным выстрелом. Спермы. А курок взвела рука Снейпа», — он едва удержался от того, чтобы расхохотаться. Он бы выглядел сумасшедшим. Да что там выглядел, он и чувствовал себя не слишком-то нормальным. Разве будет кто-то в трезвом уме таращиться на Снейпа как на… — Оставь, Рон, — спокойно сказал он. — Я действительно больше никакой не Избранный. И знаешь что? Я этому чертовски рад. И если кто-то думает, что я всю жизнь наслаждался мыслью о том, что мне придется стать убийцей, или тем, что за меня умерли родители, или тем, что я, скорее всего, не доживу не только до старости, но и до совершеннолетия… То я даже и не знаю, как этому кому-то нужно было удариться головой. — Хочешь сказать, что тебе не нравилась вся эта шумиха вокруг твоей золотой задницы? — спросил Дин. — Участие в Турнире… — Где я чудом не сгорел, не утонул и не погиб, да? И просто офигенно повеселился, когда понял, что на месте Седрика должен был быть я. — Круто, да, Гарри? Все время кто-то все делает за тебя. То умирает, то Волдеморта побеждает. Что ты за герой такой, а? — Симус едва успел договорить, как на него набросился Невилл. — Мои родители, они тоже… тоже за меня… И я ничуть этому не рад! Как ты можешь вообще… — Брейк! — скомандовал Рон, стаскивая разъяренного Невилла с задыхающегося под его весом Симуса. — Не обращай внимания, Нев! А ты, Симус, еще раз откроешь свой паршивый рот, и я не пожалею баллов собственного факультета. Понял? Финиганн неохотно кивнул, и Рон разжал кулак, в который сгреб его мантию, а потом хлопнул Гарри по плечу и принялся расстилать постель. *** Утро, как обычно, началось со всепоглощающего нежелания вставать, тело отказывалось подчиняться, требуя оставить его в покое. Впрочем, Гарри сдаваться не собирался. Приняв контрастный душ, он согнал с себя оцепенение, стараясь думать только о насущном: о завтраке, например, о мантии, выглаженной Кричером, о новом портфеле. Эти незатейливые мысли не давали ему замереть, неподвижно глядя в одну точку, заставляли двигаться, занимали необходимостью совершать привычные действия, связывали его с реальностью. — Ваше расписание, мистер Поттер, — голос МакГонагалл прозвучал неожиданно громко, и Гарри вздрогнул. — Спасибо. — Высшие зелья, — прочитал через его плечо Рон. — Хорошо год начинается. Мерлиновы кальсоны, как я рад, что этот злобный ублюдок, по ошибке считающийся профессором, не взял меня на свой курс. Еще года издевательств я бы не выдержал! Ты крут, Гарри, хотя бы потому, что не отказался от зелий сам. — Я все еще хочу быть аврором, Рон. Хочу, по крайней мере, иметь выбор, возможность передумать самому, а не корить себя потом за упущенные возможности. — Гарри прав, — вмешалась Гермиона. — Выбор — вот что определяет личность. Рон смешно сморщил нос, без слов давая понять, что он об этом думает, и заставив Гарри рассмеяться. — Мы опоздаем, — заметила Гермиона. — Не думаю, что стоит раздражать профессора Снейпа раньше времени. — О, ну да. Снейпу много не надо, он и так невыносимый… — Рон явно собирался перечислить все выдающиеся личные качества Снейпа, но Гарри его перебил: — Пойдем, — сказал он Гермионе и поднялся из-за стола. — Нам еще за учебниками в башню возвращаться. *** В полутемном коридоре около класса зельеварения было немноголюдно — далеко не все ученики горели желанием продолжать обучение у Снейпа, тем более что новые правила позволяли просто сдать ТРИТОНы, применив знания, полученные у любого другого мастера. Этот вариант Сириус предлагал и Гарри, но тот по понятным одному ему причинам отказался. Если то, что он успел выяснить о ритуале, связывающем его и Снейпа, — правда, то совсем не видеться с супругом он не мог все равно. Гарри не знал, как ему быть дальше, что делать со связью, а потому решил пока не отказываться от уроков, на которых мог беспрепятственно видеть его. Может быть, это и не самая удачная идея, но другой у Гарри не было. Гермиона лихорадочно листала учебник, освежая в памяти прочитанное летом, а Гарри, прислонившись к стене, прикрыл глаза. В двух шагах от него переговаривались рейвенкловцы, которым, видимо, было все равно, в какой форме получать знания, пусть даже и в той, в которой их подает Снейп — приправив изрядной порцией яда. Из слизеринцев здесь были только Малфой, Забини и Булстроуд. Гарри еще успел удивиться, что «Дракуся» остался без своей мопсоподобной подружки, как его буквально затрясло. Теплая знакомая магия окутала коконом, уши будто заложило ватой, а усталость и раздраженность испарились без следа, тоска отступила, сердце забилось часто и радостно, а сам Гарри замер, прислушиваясь к новым приятным ощущениям. Будто он получил свой первый свитер от миссис Уизли, и теперь он греет, как ласковые объятия. — Вы ждете особого приглашения, Поттер? — знакомый до мельчайшего оттенка презрительной интонации голос вернул его в реальность. Гарри помотал головой, приходя в себя, и тут же разозлился: он не мог закрыться от влияния Снейпа, от его магии, делавшей из него идиота. Гарри терпеть не мог терять над собой контроль. Именно поэтому он сбрасывал Империо и с успехом (пусть и не сразу) освоил Окклюменцию — хотел быть независимым. Принадлежать себе. Гарри вошел в класс, пропустив издевательское хмыканье Малфоя мимо ушей. Гермиона со своего места смотрела на него обеспокоенно и очень внимательно, будто подозревая что-то. — За первую парту, Поттер, — холодно приказал Снейп, пресекая его попытку усесться рядом с Гермионой. — Не лишайте меня возможности вблизи насладиться вашим несомненным талантом. Гарри молча проследовал к указанному месту — прямо перед учительским столом, стараясь не обращать внимания на широкую издевательскую ухмылку Малфоя. — Итак, высшие зелья, — начал Снейп, единым молниеносным движением оказываясь за кафедрой. — Те из вас, кто попал в мой класс благодаря способностям, склонности к столь сложной науке, как зельеварение, а не через… — он сделал заметную паузу, и Гарри мысленно закончил «а не через постель», — …а не по другим, менее удобоваримым причинам, — продолжил Снейп, окинув Гарри с ног до головы презрительным взглядом, — несомненно получат все необходимые знания для того, чтобы без проблем сдать ТРИТОН. Что же до остальных, — он бросил на Гарри еще один взгляд, — то им я могу только посочувствовать. Фестралу будет легче уместиться на кончике палочки, чем Поттеру сдать зелья. Лицо Гарри вспыхнуло, но он упрямо опустил голову, изо всех сил пытаясь не поддаться на провокацию. Похоже, Снейп собрался вывести его из себя. «Нельзя. Надо потерпеть. Просто не отвечать». Снейп, не дождавшись реакции на свои слова, продолжил: — Какой вид сырья применяется для термического пиролиза в Зельеварении? Поттер? — Кхм… — Гарри дураком не был, и когда решил, что уроков Снейпа ему не избежать, учебники все-таки пролистал. — Древесина, сэр. Так как теплота сгорания разных пород древесины различна, то для особо сложных зелий, чувствительных к температуре горения… — Достаточно, — оборвал его Снейп. — Как мы поняли из путаных объяснений мистера Поттера, высшие зелья, изучением которых мы займемся в этом году, чувствительны к температуре сгорания древесины. Поэтому кинуть под котел первые попавшиеся щепы вам больше не удастся. Поттер, какой сорт древесины необходим для того, чтобы верно сварить Веритасерум? Таблицу температур горения разных пород деревьев Гарри не заучивал — к чему, если эту информацию всегда можно посмотреть? — Я не знаю, сэр. — Что? Повторите-ка громче, Поттер. — Эти данные приведены в таблице на шестой странице учебника, сэр. Не знал, что их нужно заучивать. Гарри понимал, что нарывается. С другой стороны, если Снейп решил достать его, унизить передо всеми, то он все равно этого добьется. Так зачем оттягивать неизбежное? В классе стало вдруг тихо-тихо, лишь вода звонко капала в каменную раковину. — Что ж, Поттер, — опасно спокойным голосом сказал Снейп. — Похоже, вы еще не до конца осознали перемену своего статуса? Все еще думаете, что с вами по-прежнему будут носиться, как с золотым яйцом феникса? Как с роковым дитя, героем пророчества? Боюсь вас разочаровать. В груди у Гарри будто заворочалось древнее злое чудовище. Все, что он так долго держал в себе, о чем старался не думать, враз вспыхнуло, заставляя буквально задохнуться от гнева. «Ах ты мордредов выродок! Мало того, что я… что ты меня…» Обида, ощущение несправедливости, злость, тоска, — все перемешалось в его душе, он из последних сил пытался сдержаться, промолчать, но воспоминания о том, что этот же ядовитый язык оставлял влажные следы на его шее, вылизывал его член, а теперь… — То-то вы, смотрю, — едва сдерживаясь, процедил Гарри сквозь зубы, — уже осознали свой новый статус. Мистер Снейп. Наша новая… — Заткнитесь! — страшным, мертвым голосом приказал Снейп в абсолютной тишине. — Заткнитесь, Поттер, или Мерлином клянусь, — вы пожалеете. Гарри зло, исподлобья смотрел в темные, почти безумные глаза Снейпа и наслаждался его яростью. Ему хотелось сказать что-нибудь еще, страшное, обидное, бьющее по самому больному, чтобы этот холодный гад знал, чтобы не смел… Он же обещал заботиться. Той самой ночью, когда взял его, привязал к себе. — Отработка, Поттер. С сегодняшнего дня и вплоть до того момента, когда я сочту, что вы усвоили правила субординации. «Субординации?! — хотелось выкрикнуть Гарри. — Где была эта субординация, когда ты трахал меня, называя своим? Шептал, как в бреду, что не оставишь, защитишь, что бы ни случилось?» — Вам ясно, Поттер? — Нет, — зло выдохнул Гарри. — Что? — Я не понял, сэр. Тупой с рождения, как вы справедливо заметили. Да еще и не ценен, как оказалось, ничем. Знаете что? А плевать я хотел на вас и на ваши зелья с высоты астрономической башни. Пошли вы к черту, тупой, злобный ублюдок! Ненавижу! С этими словами он схватил портфель и выскочил в коридор, оглушительно хлопнув дверью.