Будь моим смыслом.

Несколько недель спустя.

      Он был крайне неповоротливым. Его движения были хаотичными, очень неуклюжими, неправильными. Мужчина не выдерживал веса собственного тела, потому двигался очень медленно. Высокий, больше двух с половиной метров, он головой сбивал стены арены. Его тело представляло собой некую машину состоящую из мышц и жира. Мертвенно–бледная кожа, сплошь покрытая гнойниками, издавала отвратительный трупный запах. Его чувствовали все присутствующие, желающие вкусить очередной «деликатес». На этот раз, Цукишима выбрал девушку двадцати трех лет. С ней он познакомился в дорогом ресторане, обменялся парой фраз, а та, наивная натура, спустя пару часов беседы уже направилась домой к волку. Японка вызывала у гурмана отвращение. Она казалась ему дешевой, грязной, пошлой. Цукишима не любил подобных женщин. По его понятиям, еда– нечто изысканное, истончающее энергию очищения. Одноразовых подстилок пруд пруди. Особенно в густозаселенном Токио. Они не имели девственной перчинки, отличительного вкуса, чего-то особенного. Все, как под копирку, походили друг на друга.       Амбал,сделав пару движений руками, наконец настиг свою жертву. Бежать некуда. Некому спасти. Черная туш текла по ее лицу, алая помада размазалась по щекам, смешавшись со слезами. Маньяк улыбался. Пораженные кариесом и частично выбитые зубы сошлись в зверином оскале. «Пожалуйста, не надо!»,- взмолилась Мисаки Ютагава. Студентка Университета Японской культуры. Она сжала в руках порванный подол вишневого платья, насквозь пропитанный собственной кровью. Ноги исполосованы. На плече, словно тот же лоскут платья, еле держался вырванный чудовищем кусок плоти.       Мужчина схватил синеволосую за лицо. Он чувствовал как быстро забилось сердце его хрупкой, израненной пациентки. Именно так он их называл. Каждую новую загубленную душу. Его засаленные светлые волосы попадали в рот. Девушка вновь закричала. Покрытые коростами пальцы провели ореол вокруг пухлых губ. « Они такие красивые. Такие красивые,»- истерично пробормотал Рузо. Секунда... И он со всей силы надавливает на кожу щек. Истошный вопль пронзил арену. Присутствующие зааплодировали. Конец спектакля. Ее, некогда безупречное, лицо сейчас ужасно кровоточило. Мужчина разорвал ей щеки, а, после, задушил. Моментально отпустив жертву, француз облизнул окровавленные пальцы. Мясо под ногтями отдавало вином. Это будоражило его сознание. Ах, как же палачу хотелось откусить кусочек свежей плоти. Разве он не заслужил? Серые глаза посмотрели вниз. Алая жидкость обрисовывала мельчайшие неровности кафеля. Гурманы ликовали.       -И что из этого ты называешь искусством?– озадаченно пробормотал черноволосый гуль. Он не понимал смысла издевательств над жертвами. Нашел- убил. Наверное, дело было вовсе не в жалости и сочувствии. Испуганное тело выделяет неприятный на вкус феромон. Эстет обиженно фыркнул.       -Ута-сан, разве вы не находите это… -задумался.– забавным?- в бархатном голосе послышались нотки раздражения.– Разве вы не ощущаете этот волшебный букет?– гули начали трапезу.       Чудовища слетелись над трупом умершей девушки и жадно стали вырывать из нее куски. Плоть с отвратительным звуком разрывалась на мелкие порции. Любители зрелищ вовсе позабыли о манерах и, проводя языками по сухожилиям, вкушали сладковатую еду. Гурману подали поднос с наилучшим куском. Вино ударило в нос, масочник поморщился.       – Прошу, угощайтесь,– жестом пригласил собеседника сесть за стол.– Какую часть тела вы предпочитаете?       - Я пришел обсудить дела,– сел напротив Цукишимы.       -Я думаю, будучи человеком влиятельным, вы понимаете всю важность объединения адекватных гулей в …- движением руки разрезал голень.–Общины,– Ута холодно смотрел на гурмана.       Что это? Очередная бесполезная попытка создать клан? Мужчине не были интересны войны за власть. Он жил отрешенно, имел все, что желал, ни к кому не примыкая.       – Мне кажется, что это поможет с развитием вашего бизнеса. Мы сможем поставить на поток развлечения для гулей. Многие готовы раскошелиться, лишь бы посетить подобные заведения,– съев пару кусков, Цукишима с отвращением отодвинул тарелку.       -Развлечением?– голос гуля стал еще более стальным. Он сложил руки на груди.– По-вашему издевательства над жалкими людишками такие забавные?– гурман удивленно уставился на масочника. Нет, Ута не был возложением доброты и милосердия. Он убивал чаще некоторых гулей, но не видел надобности делать это ради забавы. Он видел мир через маски. Видел лишь серые, пестрые стены своей студии, видел непрекращающиеся смерти и междоусобицы гулей.– Голуби рассекретят нас за пару месяцев.       -Вы не поняли, Ута-сан,– отпил из бокала изысканного, пропитанного Францией, Шардане, и, выплеснув его на ассистентку, швырнул стакан в стену.– ЧТО ЭТО ЗА ДРЯНЬ? РЕШИЛА ОТРАВИТЬ МЕНЯ?– женщина испуганно помотала головой. Взяв со стола тарелку, гурман со всей силы швырнул ее в голову блондинке. Вздохнул.– Так, на чем мы остановились?– масочник встал из-за стола.       -Думаю, нам не о чем больше говорить,– отрешенно бросил он, проходя от дубового стола к резной двери.– Я против игр с едой.       -Ут-сан,– сладко пропел мужчина, прилизав фиолетовую прядь.– Подумайте хорошенько. Это приумножит ваши связи и позволит вам распоряжаться временем так, как хотите вы,– улыбнулся.– К тому же, Киришима Аято готов принять мое предложение. Он сможет подтянуть еще влиятельных гулей, и постепенно мы перекроем даже CCG,– обошел стол и открыл брюнету дверь.– Я не тороплю вас. Вы можете поразмыслить до вторника.       Увлеченная масками, Вакана внимательно вглядывалась в каждую из них. Такие разные, они будоражили ее сознание. Девушка привязывалась к каждой из них по–своему. За пол месяца работы в студии, брюнетка смогла докупить оставшиеся учебники, оплатила ремонт компьютера, благодаря которому они распродали еще половину. Все шло как нельзя хорошо. Самое главное- мама ушла со второй работы. Наверное этого Наминато и добивалась. Стабильности и спокойствия, присущего обеспеченным семьям. К тому же, ей нравилось возиться с масками. Работодатель всегда молчал, ничего не требовал, особо не нагружал. Девушка собрала коллекцию любимых театральных масок, она частенько забирала их домой, развешивала на стены и дарила друзьям. Вот и сейчас, влюбленная в очередное без эмоциональное лицо, брюнетка раздумывала: «Присвоить себе или выставить на продажу?». Жадность пересилила.Положив приобретение в сумку, девушка внимательно уставилась на вошедшего в студию Уту. Промокшие рваные джинсы, затянутая серая кофта, запачканные кеды. Озадаченный чем-то своим, масочник сел за свое рабочее место.       -Ута-сан!- разрывая гнетущую тишину, брюнетка поставила чайник.– Сделать вам кофе?– тот кивнул и, не обращая внимание, принялся выкидывать ненужный хлам. Стол был покрыт различными эскизами, записями с номерами и вырезками из газет. Масочник устремился внутрь себя, размышляя над предложением гурмана. Наконец, осознав, что нуждается в совете, мужчина всмотрелся в лицо «Секретарши» (именно так она себя называла).       -Ва–чан,- безразлично.– как ты думаешь…- девушка поставила на стол две кружки кофе, отодвинув предварительно одну из кип бумаг.– для достижения мнимой цели стоит рисковать всем?- брюнетка изогнула бровь.       -Смотря что вы подразумеваете под этим «всем»...       – Все, включая собственную жизнь.