***
Первое сентября в Хогвартсе проходило не в школьном дворе под песенки о школе и торжественные речи учителей и чиновников от образования, а за пустыми столами, на которые школьники поглядывали с драконьим голодом. Маленьких взъерошенных первоклашек провели под залпами взглядов и выстроили в неровную шеренгу на добивание перед столом преподавателей. Началась процедура распределения. Приятно глянуть, как народ воспринял вычищенную, подлатанную шляпу Годрика Гриффиндора, в просторечии именуемую "Распределительный Колпак". Чистящие и ремонтирующие заклинания справились на Превосходно, ни заплаточки не видно, ни ветхости не чувствуется. Правда, первым в цепочке продуманных заклятий непредусмотренным сорвалось то самое, наколдовывающее фиолетовых котов с красной селедкой, а директор от неожиданности и по инерции от души приложил всю цепочку заклятий закрепляющими чарами... Не снять уже, н-да... зато подкладка новенькая, на себя надеть не противно, и засаленности больше нет. Зал отмер. А обновленная Шляпа спела очередную песню про то, что нужно дружить факультетами. Правда, финал у песни был странным - там старая приманка для моли провещала, что тех, кто дружить не желает, будут ремонтировать. Только не у Помфри в медкрыле (в котором, к слову, в пять раз увеличилось количество коек), а сразу у господина директора. И выйдут они обновленные и красивые, как Шляпа. Будут улыбаться миру и икать мыльными пузырями. За Гриффиндорским столом восхищенно горели глаза близнецов Уизли.***
- Профессор МакГонагалл! Мэм! Не могли бы вы уделить мне минутку?! - староста Гриффиндора, оставив первокурсников ожидать в стороне, догонял своего декана, готовясь задать вопрос, который заинтересовал весь факультет. - Шляпа сказала правду, профессор? В школе действительно увеличили количество коек в Больничном крыле? Это как-то связано с закрытием восьмого этажа? - Мистер Уизли, вы совершенно напрасно беспокоитесь, - декан застыла чопорной зеленой статуей, неодобрительно поглядывая на своего ученика. - Стоило немного внимательней послушать, подумать как следует, а не объединять в одну цепочку несколько совершенно разных объявлений. Единственное, что может быть общего между Больничным крылом и восьмым этажом - летний ремонт школы. На восьмом этаже ремонт не успели закончить до начала учебного года, и потому он пока закрыт, это первое. А второе, с первым никак не связанное, вотчина мадам Помфри из-за ремонта переехала на второй этаж. Теперь у колдомедика не общая зала, а отдельная палата для каждого пациента, небольшая лаборатория и комнатка регистратуры, в которой будут храниться больничные карты, кстати, директор ввел обязательный медосмотр. Завтра с утра я сделаю необходимые объявления на факультете. А пока, вернитесь к своим обязанностям старосты и проводите первокурсников в башню.***
Перси Уизли бежал за деканом не только потому, что был педантичным до занудности старостой. Он был еще и ответственным старшим братом, отчетливо понимающим, что после объявления о запрете заходить на восьмой этаж его невыносимые братцы, до того, возможно, и не поднимавшиеся в это пыльное унылое место, нынче же ночью обследуют там каждый закуток. Может, хоть его пояснения о скучном ремонте охладят их исследовательский пыл?***
Николай Егорович - кто бы что там себе ни думал - не был ни старым маразматиком, ни плохим педагогом, ни злым человеком. Однако, ремонт в школе, можно сказать, был только-только начат, денег катастрофически не хватало, людей-специалистов по ремонту в магической Англии считай что не было, а вокруг изнывали от безделья практически уже готовые, почти дипломированные маги. Первым своим указом за учебный год он отменил отработки по-маггловски, без волшебных палочек, а так же написание бесполезных строчек. И сейчас, в десять часов вечера первого школьного дня, директор с комфортом устроился в мягком кресле перед столиком, на котором стояла большая тарелка с баварскими сосисками, в его руке непедагогично, но уютно устроилась яркая жестяная баночка холодного маггловского пива... а располагалось все это за первым же поворотом запретного восьмого этажа (дальше проход был заблокирован для всех, в том числе и для преподавателей). Самопишущее перо на пергаменте уже приготовилось записывать фамилии тех неугомонных студентов, чья кипучая энергия уже с завтрашнего вечера поступит на службу Хогвартсу. Пожалуй, каждому факультету стоит отвести свой сектор ответственности за ремонтные работы.***
Многие гриффиндорцы с седьмого по первый курс проклинали себя потом за то, что не послушались своего старосту. Рейвенкловцы гордились тем, что не полезли в первый же вечер, а догадались подождать и на следующий день расспросить грифов или слизов. Слизеринцев о засаде предупредил странно задумчивый декан, и некоторым из них показалось, что профессор Снейп сомневался - хочет ли он предупреждать своих подопечных? (Вероятно, именно из-за сомнений в голосе декана слизеринские подземелья не остались совсем уж без недобровольных рабочих рук.) А через десять лет после описываемых событий всемирно известный дизайнер помещений Ханна Лонгботтом в одном из своих интервью высказала сожаление, что из-за свойственной всем хаффлпаффцам послушности и нелюбознательности не полезла тогда на восьмой этаж и не попала на те самые "отработки директора Дамблдора" еще на первом курсе. И архитектор Седрик Диггори был полностью с ней согласен.***
Пока студенты осваивали чары ремонта, декора и обновления защиты, Попечительский Совет собирался устроить внеочередное заседание, а преподаватели со счастливой улыбкой на устах выбирали себе ассистентов и лаборантов из числа толковых шести-семикурсников, которым нужны характеристики и рекомендательные письма ("Где вы были со своими нововведениями на моем пятом курсе, директор Дамблдор?" - зло и одновременно думали Северус Снейп и Септима Вектор), директор решил послушать своего зама по УВР. Огорченно посмотрел в вытаращенные глаза эльфа, временно выполняющего обязанности секретаря, и развернул аббревиатуру: по учебно-воспитательной работе. Вздохнул и совсем коротко произнес: - Северуса позови ко мне. Снейп на свое повышение среагировал неадекватно: разразился пятиминутным спичем о своих обязанностях, ответственностях и надобностях, брызгал слюной и тряс грязными лохмами. Антисанитарию директор не любил, к тому же искренне полагал, что вопить и нецензурно выражаться в его кабинете может только он сам. Потому декан Слизерина словил на волне эмоций связку-автомат "Инкарцеро-Силенцио". И если бы между факультетом Слизерина и Гриффиндора и впрямь существовали до сих пор те различия, о которых пела каждый год старая Шляпа, директору-гриффиндорцу пришлось бы долго извиняться перед слизеринским воспитанником, а потом, чего доброго, еще и зарплату ему повышать. Это на фоне сегодняшнего-то дефицита бюджета!!! Но по импульсивности нынешние слизеринцы (для примера можно посмотреть на Снейпа, Малфоя и Паркинсон) ничем не отличались от алознаменников. Потому, вместо змеиной хладнокровности и расчетливости, Снейп натренированным невербальным заклинанием сбросил директорские чары. А директор, еще плохо оперирующий заклинаниями и навыками нового тела, вновь поддался инстинктам и кастанул "Петрификус Тоталус-Легилименс" на всю мощь своей палочки. Вот и поговорили. После "беседы" директора с Северусом Хогвартс накрыли новые изменения. Первокурсников на занятия сопровождали факультетские призраки. Те для помощи и подстраховки завели свиту из пяти оставшихся, которые могли отделиться от общей толпы и проводить до туалета или медпункта, теперь заблудиться в замке стало совершенно невозможно. Минерва МакГонагалл с удивлением узнала, что директор умеет громко, затейливо и нецензурно ругаться. Сперва она даже не поняла - в чем смысл претензий? Но к концу полуторачасового матерного директорского загиба усвоила - за все прогулы львят, за их шатание по школе и за испорченное ими имущество отвечает она и только она. И она еще не такое услышит, если не прекратит хлопать ушами. А может, и не только услышит. Кары директор обещал страшные. Она и не думала, что такое физически возможно, и что директор обладает такой извращенной фантазией. Но реальная - и самая страшная - угроза прозвучала под конец: "Не справишься - уволю. И найду того, кто справится!" Хорошо хоть освободил от хлопот по части закупок и присмотра за эльфами - просто нанял Филчу в помощь трех магглорожденных хаффлпаффцев, до сих пор не сумевших устроиться на работу в магмире. И еще дал пару дельных советов. Теперь каждый вечер через десять минут после отбоя в гостиную факультета приходила декан, вместе со старостами пила чай (первое время весьма скованно и чопорно), убеждалась, что никто больше не бродит по замку и - уже по собственной инициативе - запирала вход. Идея была взята на вооружение и другими деканами. С того времени ни заумным рейвенкловцам, ни хитрым змеям, ни безбашенным близнецам не удалось сорвать заклинание и выбраться погулять по ночному замку. Да, к слову, не у многих на это были силы - отработки директора так выматывали хулиганов, что сил им хватало только до постели добраться. Запертые после отбоя двери не привели ни к забастовкам, ни к народно-школьному восстанию - Хогвартс лихорадило от сплетен и слухов совсем на другую тему. Северус Снейп, немытый сальноволосый слизеринский декан вдруг разительно изменился. Выйдя одним вечером из кабинета директора, на следующий день урок вел словно бы другой, спокойный и уравновешенный человек, который не бросался на людей и не брызгал слюной в лицо школьникам, чьи мантии были оторочены ало-золотой окантовкой. Он вовремя указывал на ошибки и тщательно объяснял материал. Любому было ясно, что он любит зелья, и это притягивало. Но все помнили, что это - сам Снейп - Ужас подземелий, который к тому же весьма изменился внешне, и желание подойти после уроков пропадало даже у слизеринцев, которые до этого не имели обыкновения беспричинно бояться своего декана. Старшекурсники приходили с занятий выпучив и округлив глаза, отчего походили на толпу домовиков-переростков, и спорили - что случилось со Снейпом? Версии были самые бредовые. Прозвучала даже идея, что декан разозлил директора, тот его убил, а потом поднял инфери, потому что не смог найти замену в самом начале учебного года. На возражения, что директор - великий светлый волшебник, спорщик приводил убойный аргумент: "Так ведь летучий мыш только к лучшему изменился". А у первого курса приближался урок зельеварения. За первую неделю обучения в Школе Чародейства и Волшебства Гарри уже устал удивляться странностям и чудачествам учителей. Высокая шаткая стопка книг и "случайные" с нее падения мастера чар (способного наколдовать себе трибуну), чемпиона дуэлинга (с отменной координацией) Филиуса Флитвика. Акробатические выступления декана с превращением из кошки в человека (довольно противно выглядит) и ее бесполезные (сейчас и в перспективе) превращения шила в мыло и ежа в ужа. Пропахший чесноком, нелепый в своем тюрбане "победитель вампиров" Квиррелл. Теперь вот - урок зельеварения с человеком, которого до дрожи боится вся школа, включая уже и его собственных подопечных слизеринцев. Гарри на всякий случай постарался сесть рядом с дверью и был готов сбежать в любую секунду. Хлопнула дверь, мелькнул мимо глаз край черной мантии из необыкновенного, струящегося и летящего материала. Урок начался.