Стрелок

***

      Я добился того, чего так отчаянно жаждал. Тогда почему же я не испытываю удовлетворения? Нет, секс как всегда был хорош. Даже лучше, чем просто хорош – Аой снова расколол мое сознание на части, превратил его в мелкую пыль, собрать которую воедино, чтобы очухаться и вернуться в реальность, стоило мне титанических усилий. Он уничтожает меня всякий раз, как я попадаю в его руки. Да, это верное определение. Он уничтожает меня. Своей страстью, своими ласками и тем наплевательским отношением ко мне и моему телу, которая продолжает мне нравиться… Он стирает меня в порошок, рвет на лоскуты, ломает все кости, отчего я какое-то время не могу двигаться после секса с ним. Он делает что-то невозможное со мной, и я словно со стороны вижу, как он вынимает из меня душу и варварски расчленяет ее на моих глазах. Ощущение такое, словно я умираю и перерождаюсь в его руках, а он, превратив мой мир в мозаику, собирает его заново, пока я пытаюсь собрать заново себя. Он меняет местами кусочки головоломки, насильно скрепляя неподходящие друг другу пазлы, и когда я прихожу в себя, все вокруг кажется другим, не таким как прежде. И всякий раз реальность выглядит совершенно отличной от прежней, как в стране чудес. И я не знаю, как мне следует вести себя в новом измерении, теряясь в нескладной картине. Но на этот раз, как бы ни был хорош мой любовник, осадок чего-то горького намертво поселился в груди. Я был недоволен. И лишь спустя полчаса после того, как Хантер и Ренар вернулись в машину, чтобы довезти нас до особняка, я понял, почему.       Он больше не целовал меня.       Осознание этого зацепило сильнее, чем я мог предполагать. Кольнуло в самое сердце. И я впервые за несколько месяцев ощутил себя дешевой блядью в его руках. Блядью без имени, чувств и статуса, той самой, на которую никто не станет смотреть, как на человека, себе подобного. Мусором, который не может даже рядом стоять с такими, как Аой. И это злило до глубины души.       Кроме того, поцелуи исчезли из нашей жизни еще до взрыва. Да, именно, это началось за несколько дней до покушения. Тогда я пытался понять, что не так, а потом не до этого было. Вот почему я вспомнил об этом так поздно: я просто потерялся в событиях. А теперь он не подпускает меня к себе, отворачивается от меня. И это заставляет меня чувствовать себя ни на что не годной подстилкой. А я не хочу. И не стану этого терпеть и дальше. Этой ночью я все узнаю, и если дело будет во мне…       - Где ты витаешь?       Щелчок пальцев перед моим носом. Я оборачиваюсь на Аоя, вновь спокойного и невозмутимого, и едва сдерживаюсь, чтобы не врезать по его довольной физиономии.       - Приехали, принцесса. Вылезай.       Я дергаю губой в раздражении, скрипнув зубами, но все же покидаю салон Фантома следом за кумите. И стоило мне выбраться на улицу, как позади нас я слышу хруст гальки и мурлыканье еще одного автомобильного мотора. Оглянувшись за спину, я замечаю подъезжающий к крыльцу черный BMW. Он останавливается позади Ролс Ройса, и водитель машины, одетый в строгий черный костюм и белоснежную выглаженную рубашку, выходит на улицу. Безликий мужчина – один из наемников Рейты, распахивает заднюю дверь иномарки, и из нее весело выпрыгивает Матсумото Ясуо – с портфелем и в школьной форме.       - Здравствуйте, дядя Уруха! Аой-сан!       - Здравствуй, - просто отвечает Широяма, когда мальчик подбегает к нам, неуклюже кланяясь. – Отучился?       - Да! – Ясуо улыбается, когда Аой опускает ладонь на его голову, коротко проведя ею по непослушным волосам. – А как у вас дела?       - Были в городе, - Аой кивает на багажник. – Обновляли гардероб.       - Это здорово!       - Что нового в школе? – тем временем продолжает кумите, бросая между диалогом приказ привезшему школьника мужчине отнести покупки в свою спальню.       - Ну…       - Что? – усмехается убийца. – Опять схлопотал «неуд» по экономике?       - Ага, - мрачно кивает паренек, вздохнув. – Таканори вызывают в школу… Я подрался с одноклассником и случайно разбил окно в кабинете, когда бросил в него портфель. Он сказал, что мои родители – наркоманы, а потому я не имею права учиться в таком престижном училище… Сказал, что я позорю доброе имя школы.       - Вот как? – хмыкает Аой, подтолкнув мальчишку к дверям. – Откуда он узнал о том, как умерли твои родители?       - Друг его отца работает в полиции. Он занимался этим делом.       - Что ж, тогда ты оправдан. Но впредь запомни: порча чужого имущества и драки с одноклассниками чести не делают. Единственное, чего ты добьешься этим, так это попадешь на учет в детскую комнату полиции. Будь выше своих обидчиков. Игнорируй их или же отвечай на оскорбления в сдержанной форме, и вот увидишь – они не только растеряются, но и потеряют к тебе всякий интерес. Но если твой одноклассник подговорит остальных и задумает измываться над тобой всем классом, ты должен сказать об этом Матсумото. Мы решим эту проблему вместе.       - Спасибо, Аой-сан, - улыбается мальчик, проскальзывая в приоткрытую кумите дверь. – Но я все же постараюсь решить эту проблему самостоятельно.       - Какую?       - Брат!       Ясуо бросает портфель на пол и бежит в объятия беспристрастного хирурга, который, подняв уголок губ в ухмылке, обнимает ребенка, как только тот сталкивается с ним в холле.       - Как прошел день? Мне звонили из школы. Ты подрался с одноклассником? И у тебя снова двойка по экономике.       Ясуо виновато опускает голову, взволнованно принявшись теребить край своего пиджака пальцами.       - Это не дело, - качает головой Матсумото, вздыхая. – Если ты не хочешь учиться, как ты собираешься унаследовать семейный бизнес? Я ведь говорил тебе, что как только ты достигнешь совершеннолетия, я должен буду передать тебе банк, который временно возглавляю. Но вот уже месяц прошел, а ты заваливаешь проф-предметы один за другим. Что мне делать?       - Я… - Ясуо поджимает губы, не поднимая глаз. – Прости.       Таканори хмурится, впиваясь серьезным взглядом в темную макушку мальчишки, и молчит некоторое время, словно размышляя над чем-то. Ребенок тем временем начинает заметно нервничать, закусив губу и смяв в пальцах дорогую ткань.       - Ясуо, ты… - нарушает возникшую в холле тишину мужчина. - Не хочешь быть банкиром?       Мальчик вскидывает голову вверх, к брату, и в его глазенках мы видим настоящее отчаяние, смешанное со страхом.       - Я… я просто…       - Давай поговорим, - предлагает хирург, видя, что школьник не может объясниться внятно, и указывает ему рукой на гостиную первого этажа. Подавленный, Ясуо послушно шаркает в указанном направлении, и мы с Аоем тоже отправляемся в гостиную, наверное, ради интереса.       Матсумото жестом просит брата сесть на диван, а сам садится на край журнального столика, прямо напротив ребенка, чтобы можно было поговорить с ним лицом к лицу.       - Ты не хочешь быть банкиром?       Ясуо испуганно отводит глаза в сторону, но уже через минуту не выдерживает пристального взгляда хирурга и быстро кивает головой в согласии.       - Ты мог бы стать лучшим в своем деле, - без укора продолжает хирург, закинув ногу на ногу и уложив сцепленные в замок руки на колени. – Тебя не интересует эта сфера деятельности?       - Н…нет.       - Это очень престижная работа. Ты мог бы стать очень влиятельным бизнесменом.       - Я знаю…       - Но если ты не хочешь постигать эту профессию, ты не сможешь работать в банке, когда придет время. Без знаний и упорства ты уничтожишь дело наших родителей… Но заставлять тебя учиться против воли я не стану, потому что ничего хорошего из этого не выйдет.       Ясуо снова поднимает голову к блондину, задержав дыхание.       - Я бы попробовал тебя в медицине. У тебя мои нервы и выдержка, - предлагает Матсумото, склонив голову к плечу. – Но не стану этого делать, потому что вижу, что тебе не интересна и эта профессия тоже. Ясуо. Так чего ты тогда хочешь сам? Скажи мне прямо.       - Я… - ребенок останавливает взгляд на руках хирурга, судорожно сглотнув. – Я хочу быть музыкантом.       Матсумото вздрагивает, распахнув глаза в странном потрясении, и Ясуо подается чуть ближе к брату, едва не плача.       - Только не расстраивайся! Пожалуйста… Я не хотел идти против тебя! Но я так же не хочу изучать экономику. Как представлю, что вся моя жизнь пройдет за бумагами, так сразу тошно становится! А твоя профессия хорошая, но… посвятить себя ей я не смогу. Я правда очень хочу стать артистом! – ребенок хватается за кисти хирурга, словно ища поддержки со стороны единственного родного человека. – Я хочу выступать на сцене. Хочу стать мировым музыкантом! Все время разглядываю плакаты на улицах, слушаю чужую музыку, смотрю живые выступления рок-групп и не могу ничего поделать с собой – желание стать частью музыкальной индустрии не оставляет меня даже ночью. Прости… я плохой брат, да? Я знаю, что не оправдал твоих ожиданий. И подвел и тебя, и маму с папой. Но мне не нужен этот банк. Деньги… они испортили нас. Когда они появились в нашей жизни, наши родители словно сошли с ума… Мама все время стала проводить в клиниках пластической хирургии, пропадать в салонах красоты, магазинах… А папа стал приходить домой все позже и позже, пока в один день не стал возвращаться к нам только, чтобы переночевать – он хотел заработать еще больше денег, чем уже было. Еще и еще. Они отдали меня в эту школу, чтобы я унаследовал семейный бизнес… чтобы я тоже в итоге стал тем, кто пополнял бы банковский счет семьи. И я старался учиться, как они хотели. Но…       - Хочешь быть музыкантом? – тихо спрашивает Таканори, прикрывая глаза ресницами. – А что насчет инструмента?       - Что? – непонимающе смаргивает ребенок.       - Я тоже хотел стать музыкантом, - отвечает Матсумото, и в тот миг я подумал о том, что его голос звучит иначе, нежели в начале серьезного разговора. Как сахарная вата – приглушенно-плавно, обволакивая присутствующих своей мягкостью и теплотой. – Но у меня не было выбора. Оказавшись один на один со своей судьбой, я был вынужден оставить мечты о покорении большой сцены в качестве артиста. Пришлось крутиться, как только можно, чтобы выжить. Чтобы выкарабкаться наружу, стать независимым. Другого варианта не было. А сейчас уже поздно – репутация не позволит… Давай сделаем так.       Матсумото возвращается в реальность, улыбнувшись.       - Я переведу тебя в школу с музыкальным уклоном. Но с одним условием: ты должен окончить этот учебный год в экономическом училище. Перевестись сейчас будет сложно, поэтому тебе придется дождаться перехода в следующий класс. И иметь хорошие оценки, конечно же – кто возьмет ученика с низкой успеваемостью? А чтобы подготовиться к новой жизни, я найму тебе репетитора. Он сможет приступить к работе уже через пару-тройку дней – за это время мы купим тебе гитару. Или ударную установку? Что ты хочешь?       - Правда? – не верит ребенок, но, получив утвердительный кивок от мужчины, тут же расцветает. Губы его растягиваются в счастливой улыбке, и школьник, соскочив с дивана, крепко обнимает брата за плечи. Он даже плачет, уткнувшись лицом в его плечо, но от безграничной радости, которая распирает его изнутри. Я не могу сдержать улыбки при виде этого искреннего восторга.       - Я хочу гитару, - всхлипывая, просит мальчик, стискивая хирурга в своих руках изо всех сил. – Пожалуйста, помоги мне с моей мечтой!       - Ну… хотя бы один из нас, но должен осуществить свою мечту, - задумчиво говорит хирург, похлопав ребенка по спине. – Но потом не жалей о том, что бросил семейное дело.       - Ни за что! – мальчик отстраняется, быстро вытирая слезы рукавом пиджака и решительно поджимая губы. – Я… я сделаю это ради нас обоих! Ты будешь гордиться мной, вот увидишь!       Матсумото потеряно отводит взгляд, но потом с улыбкой кивает школьнику, взяв себя в руки.       - Сделай это за меня, - просит хирург. – Но сначала окончи учебный год с хорошими оценками!       - Обещаю!       - Тогда беги делать уроки. Тебе надо исправить все «неуды», что ты успел схлопотать за месяц, - Матсумото указывает на двери гостиной. – Я помогу, если ты не усвоил материал. А ты его явно не усвоил, раз смог завалить все тесты.       - Я буду стараться! – воодушевленно выдает паренек, улыбнувшись. – Приложу все силы!       - Рассчитываю на тебя.       - Я буду играть на гитаре! – мальчик срывается с места и подлетает к нам с Аоем, задыхаясь от счастья. – Аой-сан, дядя Уруха, я буду музыкантом!       - Звучит великолепно, - усмехается Широяма. – Удачи.       - Спасибо!       Ясуо выскакивает из комнаты в холл, чтобы забрать портфель, и замечает только сейчас притаившегося за дверью Акиру.       - Рейта-сан!       - Чего тебе? – отзывается наемник, подслушавший чужой разговор.       - Я буду музыкантом! – хвастается Ясуо, светясь, как новогодняя гирлянда.       - Рад за тебя.       - Спасибо! – смеется ребенок и, взвалив на себя портфель, спешит в крыло для прислуги, чтобы рассказать Кейси главную новость дня. Я выглядываю в холл, находя там Сузуки, который, скептически вздернув бровь, явно не разделял энтузиазма паренька. Хотя нет, ему было пофиг. На самом деле.       - И давно ты тут? – интересуюсь я, на что Акира только фыркает.       - Не твое дело.       А тем временем Ясуо уже забегает в обеденный зал, через который и лежал путь к крылу для персонала, и наталкивается там уже на Ренара, жующего на ходу куриную ножку: Лис проскочил мимо нас в столовую, как только мы вошли в дом, и потому не слышал чужой беседы.       - Дядя Рен!       - А? Фто? – изумленно, с набитым ртом, встрепенулся мужчина.       - Я буду музыкантом!       Звонкий голос Ясуо был слышен даже отсюда.       - Клафф! – тут же заражается чужой радостью Лис, предлагая мальчику медовое крылышко – в руках главаря была огромная тарелка мяса, по объему не уступающая небольшой кастрюле. Татсуро нес этот «праздник обжорства» Хантеру, снова обосновавшемуся в летнем доме. – Это нефеально кфуто! Пофдфовляю!       - Спасибо! – и снова радостный смех и топот мальчишеских ботинок, удаляющийся от столовой.       - Теперь об этом узнает даже охрана, - веселится Широяма, опускаясь в глубокое кожаное кресло. – Он лично донесет эту информацию каждому, кого встретит на своем пути.       - Дети очень впечатлительны. Скоро пройдет.       - Никогда не думал, что скажу это, Матсумото, но, знаешь, сейчас я чувствую гордость за тебя, - усмехается кумите, вновь обхватывая чуть припухшими губами фильтр сигареты.       - Я сделал это только для того, чтобы оставить банк себе, - недовольно возражает хирург, вставая навстречу вошедшему в гостиную Рейте. – Только и всего.       - Я всегда считал тебя честным человеком. Ты ведь ученый, Матсумото. А ученые не лгут себе. Потому что точные науки не умеют лгать, и тот, кто работает с этими науками, перенимает эту черту у бездушных цифр и расчетов, материи, живущей только фактами и неоспоримыми доказательствами. Словно дети прогресса, они становятся столь же точны и верны, как и учебники, статьи и таблицы, и в тебе тоже есть это. Ведь ты не стал лгать себе в том, что влюбился в моего наемника. Так признайся и в том, что Ясуо постепенно завоевывает твое сердце. Он точно твой брат – разве ты не видишь, как вы похожи? Ваши мечты и стремления – одно целое. И чем дольше вы общаетесь, тем больше общих черт вы находите друг в друге. Тем ближе становитесь друг другу и тем крепче ваша связь, как семьи. Разве это плохо? Не делай из него врага. Сделай его своим другом. Ты только выиграешь.       - Ты относишься к той категории людей, которые всегда все портят, - вздергивает бровь медик, откинувшись спиной на крепкую грудь невозмутимого Сузуки. – Иди-ка ты к черту, мистер В-каждой-бочке-затычка.       - И это уже второй раз за день, когда меня посылают к чертям, - замечает кумите, усмехнувшись. – Совсем распоясались. А ведь я могу и отомстить.       - И кто этот самоубийца, который опередил меня?       - Господин Лис, собственной персоной.       - Да ладно? – удивляется хирург. – Ренар так осмелел?       - Я ему еще припомню, - обещает Широяма, оглядевшись. – А где Кай? Опять со своей куклой играет?       - Пока тебя не было, кое-что случилось, - подает голос Рейта, обнимая Матсумото со спины. – Мана свалился с сердцем прямо в спальне торговца.       - Что? Почему не позвонили мне? – Аой тут же поднимается с кресла, широким шагом направившись в покои Стервятника.       - Потому что ничего серьезного в состоянии Маны не произошло. Просто стресс, - Таканори с Акирой отправляются следом за кумите к лестнице.       - Если бы это был инфаркт, мы бы сообщили, - кивает хирург, и я спешу вместе с остальными на второй этаж. – Уже завтра встанет на ноги, будто ничего и не произошло. Причин для волнения не было.       - Ясно, - соглашается с медиком Аой, быстро взбегая по ступенькам вверх. – Но в следующий раз обязательно свяжитесь со мной.       Мы добираемся до спальни Ютаки, и Широяма без стука распахивает двери в чужую комнату.       - Кай.       - Я здесь, - я выглядываю из-за плеча кумите, находя торговца сидящим на полу рядом с кроватью, где и спал Мана. Он устало поднимается на ноги и идет к нам навстречу. – Все в порядке. Волноваться не о чем.       Но как только Ютака останавливается напротив брюнета, Аой не задумываясь отвешивает шатену звонкую пощечину.       - Мы же друзья, - негромко проговаривает кумите, нахмурившись. – Даже если все обошлось… ты должен был сказать мне. Я бы вернулся.       - Не стоило, - вздыхает торговец, с ухмылкой потирая ладонью горящую щеку. – Но все равно спасибо.       - Что произошло?       - Его отец умер. Завтра похороны. Аой, нам нужно покинуть особняк.       Широяма кивает, бросая темный взгляд на Ману.       - Во сколько?       - В десять утра. Будет церемония прощания, а после – погребение.       - Нужна охрана?       - Нет, я приду со своими ребятами, - отказывается мужчина, уперев руки в бока и повернувшись к постели. – Они будут следить за нами на расстоянии. На всякий случай.       - Будь осторожен с военными. Эти люди работают на правительство. И пусть само правительство сотрудничает с мафией, вынужденное терпеть нас из-за выгоды и угрозы гражданской войны, сами армейцы – неисправимые фанатики «справедливости». И они ненавидят якудза. От них можно ждать чего угодно, даже неподчинения приказам военачальника. Ради этой самой «справедливости» они не побояться и на эшафот добровольно взойти.       - Буду предельно внимателен, - обещает торговец, повернувшись к кумите. – Ты и сам знаешь, если что-то пойдет не так, я сваливаю из страны. Ставить тебя под удар опасно для жизни: ты же и с того света вернешься, чтобы отомстить. Сущий демон.       Ютака издает короткий смешок.       - Не думаю, что это обязательно. Даже если и будет какая заварушка, правительство не станет развязывать войну с мафией. Миру и без нас бед хватает. Кому нужен лишний геморрой? Терроризм процветает, преступность тоже не думает падать. Впутывать в это дерьмо еще и нас никому не выгодно. В случае конфликта в бойню будет втянут не только Токио, но и вся Япония. Начнутся беспорядки. Мародерство и общее желание выжить приведут страну в упадок. Бессмысленные потери со стороны гражданских обеспечены, люди сойдут с ума, принявшись топтать друг друга без разбора. Иммиграция, разорение и вандализм. Обозленные якудза не дадут скучать, столица утонет в огне.       - Тоже верно. - Хмыкает торговец, запустив пальцы в спутанные волосы.       - Ладно, разбирайся со своими делами. Будет нужна помощь – позовешь.       - Обязательно.       Аой еще раз бросает взгляд на спящего помощника и выходит из спальни первым. Я предпочитаю последовать за ним – Рейта с Руки, кажется, решили остаться и поговорить с торговцем еще немного.       - Кстати, - вдруг замечаю я, поравнявшись с кумите. – Я давно не видел Ниимуру-сан… Он ведь ведет лечение Маны, а потому должен был быть вместе с Каем сейчас.       - Ах, да. Ты же не знаешь, - отвечает Аой, заходя в свой кабинет. – Он уехал неделю назад в Америку. Что-то срочное, кажется, его коллега серьезно болен. Док вызвался лично прооперировать его и вернется сразу же, как пациент пойдет на поправку.       - Вот как.       - Сейчас Маной занимается Матсумото – до приезда Дока. Он и наблюдает за киллером. А, вот еще что…       Широяма садится за свой стол, снова заваленный бумагами и прошениями. Ему снова нужно подвести итоги прошедшего месяца.       - Увидел этот хлам и вспомнил. Завтра мы съездим на проверку.       - Какую проверку? – не догоняю я, вставая перед столом Отца.       - Месяц назад я подписал прошение одного мошенника, помнишь? Мы поспорили на него.       - Да, вспомнил, - киваю я, присаживаясь на подлокотник дивана.       - Выходим в два часа дня. Нас не ждут: я не предупреждал о визите. Пусть будет сюрприз, да и лично по точкам я не разъезжаю уже шесть лет. Будь готов к этому времени. И приготовь так же разницу, которую этот лжец положил себе в карман.       - Это еще неизвестно, - замечаю я в ответ, вздернув бровь. – Сначала посмотрим помещение.       - Конечно, - хмыкает мужчина, со вздохом оглядывая объем работы. – А теперь кыш отсюда. Мне нужно просмотреть хотя бы часть документов. Завтра двадцать восьмое, а у нас на это число намечено кое-что интересное. Отдохни после шопинга, дорогуша. Устала, небось, тряпки разбирать?       - Как же меня бесит это прозвище! – шиплю я, поднимаясь на ноги. – Может, хватит уже заваливать меня саркастичными оскорблениями?       - Почему же? Ты очень забавно дергаешься, - веселится ублюдок, стягивая со стола первую в этом месяце папку. – Прямо как избалованная девица. Или жена. Ха, точно! А я-то думаю, на что это похоже?       - Сукин сын, - рычу я в ответ, демонстративно отвернувшись и направившись на выход из кабинета. – Жена? А, может, просто бесплатная блядь?       - Что?       Я оборачиваюсь на мужчину уже у порога, бросив на него полный бешенства взгляд.       - Ничего, - чеканю я сухо, открывая двери. – Я не Тора. Так что…       Но я вовремя прикусываю язык и пулей вылетаю из кабинета кумите, чтобы после громко хлопнуть дверью.       - Я не шлюха… - шепотом говорю сам себе, прижимаясь лопатками к закрытой двери, и закусываю кулак в приступе гнева. – Кто угодно, но не шлюха. Не обращайся со мной так, словно я нахожусь тут на правах подстилки!       Аой. Чертов подонок! Неужели я не заслужил хоть немного твоего одобрения? Хоть крошки уважения к себе? Разве я не доказал, что стал мужчиной под твоим началом? Пусть еще не киллером, но мужчиной… Что же еще мне сделать, чтобы ты стал серьезен со мной?       - Стоп…       А почему меня вообще так волнует это? Почему я хочу, чтобы он признал меня?       Я вздрагиваю, быстро отклоняясь от дверей.       Что это за желание?       Поджимаю губы, попятившись назад от кабинета, но быстро успокаиваюсь. Останавливаюсь, выдыхаю, закрыв глаза, и поворачиваюсь в сторону спальни кумите.       - Нет.       От чего именно я отказывался, я так и не понял. Одно я знал точно, угомонив странную панику внутри себя: я заставлю его заметить меня, как стрелка. И плевать, почему это так важно для меня. Просто игра потеряет всякий вкус, если он продолжит относиться ко мне, как к своему «зверьку». А я хочу, чтобы он бился со мной в полную силу. Увидев во мне угрозу, собрался и выложился на все сто. Тогда это будет честная дуэль. И именно это мне и нужно!