Стрелок

      За нами приехали два телохранителя.       Сузуки, который всегда встречает своего хозяина у порога, если, конечно, не сопровождает его в делах, что бывает довольно редко, - не мог не приехать за Аоем в аэропорт. Хантер тоже - как мой первый подчиненный, взявший на себя роль моего щита по приказу Аоя, а после - и по собственной воле. Таким образом, в машине оказалось целых три телохранителя, двое из которых закрывали спинами кумите, и один – меня; два господина, владеющие двумя подчиненными; и трое наемников, которым я и в подметки-то не гожусь. Этого было вполне достаточно, чтобы вернуться в особняк без происшествий. Толпа мафиози у аэропорта была бы лишней – в ней просто не было необходимости.       - Ну, и как опера? - насмешливо и пофигистично одновременно спрашивает Рейта. Было видно, что ему плевать на наш поход в оперу, и в подробности этого похода он вникать не желал. Но поинтересоваться не мог, ведь это впервые, когда Аой пробыл больше суток вне особняка один на один с человеком, которому никто не доверял. То есть, со мной. Ранее за кумите таких вылазок не замечали, и Рейте было заманчиво узнать, как прошло само «свидание».       - Великолепно, - с довольной улыбкой отзывается Аой, закурив. - Я отсосал ему на вип-балконе, на втором акте, среди всей этой роскоши и напускного блеска.       Я давлюсь воздухом, не в силах поверить, что он сказал это вслух!       - Вот как? Хмм...       - Ты ведь хотел услышать грязные подробности путешествия? Удовлетворен?       - Вполне, - кивает наемник, сложив ноги на приборную панель - за рулем Роллс Ройса сидел Хантер. Мы с Аоем, как правило, разместились на заднем сидении автомобиля. - Но вы ведь опробовали кровать в кабине самолета?       - Два раза.       - Чудно.       - Заткнись! - я оборачиваюсь к кумите, с трудом сдержав себя. - Что ты несешь?!       - А ты стесняешься Хантера? - усмехается Аой, бросив на меня полный превосходства взгляд. - Твоя пешка знает, чем мы занимаемся ночами. Так чего стыдиться? Эй, пес! Ты ведь в курсе моей методики?       - Да, господин, - сдержано отвечает Сакурай, не отвлекаясь от дороги. - В какой-то мере я даже одобряю подобную практику. Но совсем немного.       - Хантер, - скриплю я зубами, впиваясь взглядом в зеркало заднего вида, где отражалось невозмутимое лицо убийцы.       - Это правда, Уруха-сама. С одной стороны, действия Аоя-сама, действительно, носят унизительный характер, но с другой... он учит вас не терять головы с другими возможными партнерами, которые могут встретиться вам на задании.       - Что ты несешь? - тихо, вкрадчиво спрашиваю я.       - Господин. Аой-сама намерен использовать не только ваши навыки и умения, но и вашу внешность тоже. Даже я это понял: талант вашей матери и ваше лицо и фигура - одно из сильнейших оружий, что оставили вам родители. Оно так же опасно, как клинок или пистолет. И даже страшнее. Рана от такого оружия глубже и болезненней, нежели от пули. Она долго не заживает и кровоточит без конца, рвется при одном воспоминании о ней и мучает раненного вернее яда. Кроме того, вам пригодится этот дар и после завершения вашего с Аоем-сама контракта.       - Хочешь сказать, из меня лепят искусную шлюху? - я прищуриваюсь, растянув губы в жестокой улыбке. - Как честно с вашей стороны, господа.       - Чем больше ты будешь практиковаться, чем глубже будут твои познания в получении и дарении удовольствия – тем сильнее, острее и прочнее будет твое оружие. И ты сможешь подчинить себе с его помощью любого, кто только может быть тебе полезен. Не всех можно шантажировать, не всех можно разговорить под пытками, подкупить деньгами, контрактами и обещаниями. Тех, кого ты не сумеешь заинтересовать и перетянуть на свою сторону обычными средствами, ты сможешь получить иначе. И, поверь, это связь будет даже крепче, чем ты думаешь, - хмыкает Аой, выдыхая облачко дыма в приоткрытое окно. – «В любви и на войне все средства хороши». Я не леплю из тебя шлюху, ведь иначе я бы не вскармливал твою гордость воина. Я леплю из тебя искусителя, первоклассного любовника, страстного, вызывающего, привлекательного. Желанного. Не подстилку, но мастера любовных интриг. И никто другой тебя этому не научит. Тем более твой дорогой дядюшка.       - Я польщен, - саркастично бросаю я в сторону кумите и отворачиваюсь к своему окну. - Значит, я прошел подготовку, раз ты отправляешь меня к Сакамото? Думаешь, уже раскрыл во мне второго Дон Жуана?       - Вот это мы и проверим. Если сможешь околдовать его - получишь награду.       - Какую? - бесцветно и почти без интереса спрашиваю я, подперев подбородок кулаком.       - Узнаешь, как только приведешь его ко мне.       Я тихо хмыкаю и отрицательно веду головой на вопросительный взгляд Хантера, который замечаю в зеркале заднего вида. Разговаривать при свидетелях я не намерен. Вот только Сакурай, почему-то, игнорирует мой молчаливый приказ.       - Сакамото Такаши, я полагаю?       Аой отвлекается от созерцания пейзажа за окном. Его холодные, стальные глаза впиваются в макушку наемника, будто остро заточенные клинки.       - Откуда ты знаешь это имя?       - Это любовник Сенпая, господин, - Сакурай жестко усмехается. – Я восхищен, Аой-сама. Вы смогли раскопать столь тщательно оберегаемую информацию… как вам удалось? Должен признать, что вы вновь превзошли все мои ожидания.       - Мне плевать. Я не собирался впечатлять тебя своей работой, - Аой хмурится. – Так ты знаешь о мальчишке?       - Только я и Сенпай знаем о нем. Я был там… когда он расстреливал семью юноши за долги. Был среди вышибал. Видел все от начала до конца. И сам же помог потом Сенпаю найти и спрятать выжившего свидетеля. Так вы хотите, чтобы Уруха рассказал ему всю правду? И не просто рассказал – соблазнил и похитил его прямо из-под носа моего бывшего наставника?       - Что ты хочешь сказать? – усмехается Аой. – Снова встанешь на защиту своего неопытного господина?       - Это, несомненно, опасная игра, Аой-сама. Но я не стану препятствовать. Если дело выгорит… нам не составит труда покончить с Сенпаем раз и навсегда. Сакамото... очень дорог ему. Нет. Он – смысл его жизни. Потеряв мальчишку, Сенпай лишится земли под ногами. Это сработает.       - Как я и предполагал! – победно ухмыляется Аой. – Слышал, Уруха? Это твоя игра! Уничтожь его, отомсти за себя, своего подчиненного и всех невинных свидетелей, что он отправил к праотцам! Это твой шанс на справедливость, которую ты так любишь!       Я закусываю губу. В груди вдруг что-то шевельнулось, погладило по ребрам, и я почувствовал странное тепло от этого прикосновения. Это было приятно. Это было сладко. Томительно и волнующе…       Это было чудовище, притворившееся безобидным зверьком, очнувшееся ото сна и возжелавшее мести. Мягкая шерстка, окутавшая монстра в моей груди, была лишь маскировкой – ведь с каждым пройденным километром пути к особняку она рвалась по швам, выпуская на свободу нечто ужасное, жестокое и озлобленное.       Да.       Теперь, когда я уверен в предположениях и доводах Аоя, когда я получил одобрение его безумной затеи от Хантера, я рвусь в бой в предвкушении чужих страданий. Наверное, я и сам однажды стану им – чудовищем, алчущим крови… Однажды.       - Я обращу его существование в Ад…       Тихий смех возле уха растягивает и мои губы в широкой улыбке.       - Хороший мальчик, Уруха.       И в знак похвалы сам демон целует меня в губы, толкая на усыпанную трупами дорожку, в беспробудный и пустой мрак, такой же черный, как и его душа. А я принимаю ее.       - Юу.       - Да?       - Ты… мой Крест.       Аой улыбается так, будто я сорвал джек-пот.       - Ты – моя Надежда, - тихо шепчет он в ответ, укладывая меня спиной на заднее сидение автомобиля. – Наконец-то ты расшифровал ее. Надпись на своем перстне.       Осталось только узнать, что она значит.       - Убей для меня.       Его шепот вливается в уши, будто мед, заполняет голову, вытесняя мои собственные мысли.       - Убей для меня, Кою.       Черное стекло, отделяющее передние места от задних, плотно закрыто. Нас не видят, не слышат. Мы можем делать, что хотим. Как хотим. Сколько хотим. Мы можем захлебнуться друг другом. Ведь здесь нет спасательных жилетов…       «Я – твой Крест».       - Убей.       Словно заклинание. Приказ и мое имя. Настоящее имя. Снова и снова, будто программа. Он просит меня лишить другого человека жизни ради него? С радостью. Все, что пожелает. Все, чего захочет. Я сделаю…       Это похоже на гипноз. Я уже не могу отделить реальность от транса.       - Оборви его существование. Для меня.       Шепот – и толчок, после которого я глухо стону в духоту салона. Опять и опять.       Как хорошо.       - Еще. Еще! Хочу еще…       Он смеется. Хрипло. Низко. Красиво.       - Какой жадный.       - Не останавливайся… и я сделаю все, чего ты только пожелаешь!       - Скажи мне.       Укус в шею. Я давлюсь новым вскриком, крепче обнимая ногами его тонкую гибкую талию.       - Убью. Для тебя. Кого угодно!       Только продолжай.       - Порадуй меня. Избавь меня от этого отродья. Убери мусор с моего пути. Кою…       - Я сделаю!       - Ты мой.       - Да… - не понимаю, с чем соглашаюсь. Но, думаю, это уже не важно. Что бы он ни говорил мне – все правда. Аой никогда не лжет… Даже если я не согласен с ним, даже если не понимаю его. Я верю его словам. Словам своего заклятого врага. Какая ирония.       - Ты принадлежишь мне, Кою. Твои мысли, чувства и тело – все мое.       - Да.       - И только я решаю, жить тебе или умереть.       - Да, - мои руки горят огнем – я будто изрезал все пальцы, сжимая в кулаках его волосы. Не могу различить его речи, вникнуть в смысл его тихих фраз. Но все равно:       - Да!       - И правда… хороший мальчик.       Я получаю то, о чем просил его. За правильный ответ или за отразившегося в глазах монстра, проснувшегося во мне? Монстра, в котором Аой разглядел родство с собственными демонами. Монстра, которого тепло принял в свои объятия, назвав своим…       Плевать. Пока он так умело сводит меня с ума – плевать на весь этот чертов мир!       С ним я разберусь чуть позже… ничего страшного, если он немного подождет. Сейчас мне есть дело только до одного человека.       - Убей для меня.       Будет исполнено… мой господин.       Каждое твое слово – закон!       - Просыпайся, Уруха.       Я нехотя открываю глаза. Это был сон? Или недавние воспоминания? Мы занимались сексом в этой до неприличия дорогой машине? Или это лишь моя фантазия? Я так вымотан, что запутался, где правда, а где вымысел. Но даже так я чувствую себя, будто заново рожденным. Спокойно.       - Приехали?       Аой тихо усмехается, помогая мне поднять голову с его плеча.       - Слишком много впечатлений, тяжелый длительный перелет. Не удивительно, что тебя сморило.       «Убей для меня».       Я зажмуриваюсь. Будто эхо отразилась в голове услышанная ранее фраза. Я хмурюсь.       - Что такое?       - Когда я отключился?       Аой вздергивает бровь, оглядев меня с ног до головы.       - Тебе не помешало бы отдохнуть. Поднимайся в спальню и ложись. О делах поговорим завтра.       Он поворачивается на звук открывшейся дверцы, и я тут же хватаю его за запястье, дрогнув от вида его шеи, показавшейся мне из-за воротничка рубашки.       - Что это?!       Аой оборачивается ко мне, а я касаюсь пальцами длинной царапины на его коже. Совсем свежей, чуть распухшей. От мочки уха до ключицы.       - Где ты успел…       Аой молчит какое-то время, смотря на меня пристально и внимательно, чуть нахмурив брови, а потом как-то спокойно отвечает:       - В самолете, во время турбулентности. Не обращай внимания.       Он улыбается мне уголком губ и выныривает из теплого салона в зимнее морозное утро. – Идем, Уруха. Я провожу тебя до спальни.       - Сам дойду! – дергаю губой в раздражении, следуя примеру кумите. – И хватит уже обращаться со мной, как…       - Дядя Аой!       Я запинаюсь, находя на крыльце взволнованного Ясуо, наверняка выбежавшего на улицу, чтобы встретить нас.       - Вы вернулись! Как там, в Париже?       Мальчик подбегает к нам, но лишь почтительно кланяется Широяме. Только к нему Ясуо проявляет подобное обращение, ведь обычно мальчик предпочитает объятия при встрече.       Аой, ласково улыбнувшись в ответ, в свою очередь по-отечески опускает свою широкую ладонь на детскую макушку.       - В следующий раз возьмем тебя с собой. Там очень красиво.       Ясуо чуть краснеет от смущения, но выглядит довольным. Только ему позволено получать подобную ласку от грозного Отца. И только с ним Аой позволяет себе подобное. Ребенок прекрасно понимает это и пользуется своим положением, ведь это действительно круто для такого мальчишки, как Ясуо – иметь подобную «связь» с самим главой настоящей мафиозной семьи! И не просто с главой – его величеством Широямой Юу. Я обреченно вздыхаю. Неужели его совсем не пугает этот черноглазый хищник? Храбрости ему не занимать.       - Как у вас дела? – спрашивает Аой, направившись вместе с ребенком к парадным дверям после того, как малыш обнял меня.       - Ниимура-сан вернулся! – радостно вещает Ясуо. – Вчера вечером.       - Правда? У меня как раз возникла к нему парочка вопросов…       - А еще я все разузнал про своего братика.       - Да? – вклиниваюсь я, повернувшись на идущего рядом Рейту. – Все, говоришь?       Акира бросает на меня один из своих фирменных взглядов а-ля «я не в курсе, моя хата с краю».       - Да, - с гордостью отвечает малыш, будто хвалится. – Я провел собственное детективное расследование…       - Расследование? Ну, никогда не помешает иметь в клане своего копа, - мы уже вошли в дом, и на этот раз прервавший нас голос принадлежал Каю. – Йо, Широ! Как поездочка? Наша принцесса не вынесла тебе последние мозги за эти тридцать долгих часов?       - Он вел себя на удивление прилежно, - иронизирует Аой, проходя мимо торговца и его куклы в гостиную. – А вы, я смотрю, не скучали без нас? Док! С возвращением! Как ваш пациент?       - Аой-сама, вернулись? – я вхожу следом за Широямой, который уже пожимал руку «блудному» врачу. Рядом с Ниимурой стоял Матсумото-старший: видимо, они вместе пили чай до нашего прихода. – Операция прошла успешно, и вот я здесь. Спасибо за заботу.       - На этот раз я должен вас благодарить. За это… спасибо, Док.       Аой вынимает из кармана пальто тот самый плеер, что слушал в самолете до самой посадки. Ниимура улыбается.       - Вижу, он действительно пригодился. Критическая точка миновала?       - Благодаря вам.       - Я рад, что смог услужить Кумите Северного клана. Моя работа здесь не прошла даром.       - Ваша работа здесь неоценима и очень важна. Как тогда, так и сейчас. Без вас у нас не было бы надежды на будущее.       - Ты преувеличиваешь, сынок, - переходя на менее формальный язык, Тоору хлопает Аоя по плечу ладонью. – Ты на своем месте только благодаря самому себе и друзьям, не побоявшимся пойти за тобой. Все остальное – лишь совпадение.       - Так что там с расследованием? – интересуется Кай у Ясуо, что-то рассказывающего Мане. Наемник внимательно слушал ребенка, хоть его лицо и оставалось все таким же бесчувственным и пустым.       - С каким расследованием? – хмурится Таканори, выглянув из-за спины Аоя. – О чем вы там шепчитесь?       - Ребенок изучает нас! Это так интересно! – воодушевляется Ютака, присаживаясь на корточки перед Ясуо. – Чувствую себя подопытным кроликом в неумелых детских руках, но это так будоражит! Сколько он узнает? До каких тайн докопается? Что из его предположений и теорий окажется правдой, а что останется детскими выдумками? Владеет ли он дедуктивным мышлением, чутьем, инстинктами и как далеко зайдет, играя с нашими судьбами, как с игрушками? Я каждый день узнаю что-то новое! Он все время рассказывает нам о своих продвижениях в изучении клана! Давайте послушаем, на этот раз тайна касается нашего хирурга! Так интересно!       - Так вот, кто портит мне дитя. С Рейтой на пару, - не разделяя энтузиазма торговца, Матсумото лишь устало вздыхает. Впрочем, никто, кроме Кая, не интересовался детской логикой и смекалкой. Таканори хотел оградить брата от окружившей его грязи, остальным просто было не до него. В любом случае, все тайное когда-нибудь станет явью. Сколько не береги ребенка от мафии, толку не будет, если он живет с этой самой мафией. Со мной все иначе. Меня берегли от мафии на расстоянии, и я действительно ничего не знал. Здесь без вариантов.       - Я все узнал, - быстро кивает мальчик. – Спустя три недели наблюдений и сложного анализа поведения моего объекта исследований, я выяснил, что мой брат является самым настоящим безумным гением! – тут же вскрикивает от захлестнувших его эмоций мальчишка, указав при этом на опешившего врача.       - Почему ты так решил? – удивляется торговец, смотря на ребенка так, будто бы тот сделал что-то из ряда вон выходящее.       - Ну, во-первых, он хирург, - Ясуо загибает большой палец на руке с видом Шерлока Холмса, объясняющего доктору Ватсону элементарную теорию преступления. – Во-вторых, он работает на мафию. В-третьих, он встречается с мужчиной… что уже говорит о нарушении его психического здоровья.       Рейта закатывает глаза на этой фразе, опускаясь в освободившееся кресло и тут же берясь за чашку чая своего любовника, будто бы и не о нем сейчас шла речь.       - И он вечно пропадает в своей тайной лаборатории, вход в которую, по необъяснимым и непонятным причинам, мне закрыт. Вот там и сокрыта главная тайна моего брата! Именно эта лаборатория является ключом к разгадке всех секретов Матсумото Таканори! И я предположил, что в этой самой лаборатории мой объект исследований жестоко пытает своих жертв и проводит незаконные операции и опыты над людьми!       Ликование в глазах невинного дитя испугало даже меня. Наверное, даже я не настолько кровожаден в момент убийства, как сейчас – Ясуо, рассказывающий о собственном брате.       - Жуть какая… - меня всего передергивает. Мурашки по коже! Этот ребенок… с ним, и правда, что-то не так.       - И у него точно должна быть коллекция человеческих органов или костей! Возможно, в его лаборатории стоит человеческий скелет, как искусственный манекен в классах биологии! А, может, он даже ест человеческое мясо…       - Стоп! – Матсумото обрывает речь школьника, побледнев как полотно при одной мысли о человеческом мясе. – Что ты несешь?! Ясуо Матсумото!       - Но ты ведь безумен, - хлопает глазенками ребенок, да так невинно, будто и не он сейчас «капал слюной», в подробностях расписывая самые отвратительные аспекты жизни собственного брата. – И гениален. Безумие и гениальность – две стороны одной медали. Это круто! Я в восторге! Ты самый крутой безумный ученый во всей истории! Ты даже круче Франкенштейна!       Матсумото обреченно падает на колени развалившегося в кресле Сузуки.       - Это провал.       - Это удача, - бурчит Акира, присосавшись в чашке. – Скажи спасибо, что он не шарахается от тебя после этого. Любой другой бы давно сбежал с воплями о помощи.       - Так это правда?! У тебя есть коллекция костей?! Покажи мне, покажи! - Ясуо подскакивает к мужчинам и хватается за рукав пиджака хирурга. – А ты делаешь яды? Или всякие психотропные вещества? А трупы? Ты работаешь с трупами?       Таканори со страдальческим стоном накрывает ладонью глаза.       - Вот оно – дитя прогресса, - пожимает плечами Ютака. – А я говорил, что нельзя позволять все и сразу. Вот, пожалуйста. Еще одна жертва интернета.       - Но я всегда мечтал иметь брата-ученого, - защищается Ясуо. – В детстве я представлял, что он приедет ко мне на машине времени и заберет из дома в свою лабораторию, покажет целый мир, которого я не знал до его появления! Даст мне какое-нибудь волшебное зелье, которое придаст мне храбрости, и с его помощью я смогу бросить все, что мне не нравилось, все, что причиняло мне боль. В моих мечтах мой брат не Супермен и даже не Тони Старк! У нас уже были деньги, была слава… У меня не было только брата, который бы мог совершить нечто безумное ради меня! Не быть таким, как все эти черствые, погрязшие в своих желаниях люди… Не свихнувшийся из-за денег и акций фанатик, а просто безумец, который бы пошел против всех правил и стандартов! Против всего мира, ради идеи, ради непонятой никем цели… А иначе как бы он забрал меня? Разве Бэтмен со своей золотой картой придумал бы новый препарат? Зачем ему изучать фармацевтику, когда он может просто купить чужие труды и разработки? Или сумел бы пересадить другому человеку новое сердце? Нет, он бы просто заплатил за него… Это не честно. Это все фальшь и напускное призвание! Никому не нужен талант, если твой счет в банке настолько огромен, что ты можешь не работать и жить припеваючи до конца своих дней! Бесцельно зарабатывая все больше и больше, потеряв всякий интерес к науке, технологиям, саморазвитию… Я хотел… я только хотел…       - Ясуо.       Матсумото обнимает задрожавшего ребенка за плечи, прижимая его спиной к своей груди.       - Мы поняли, Ясуо. Не плачь. Я здесь. Твой безумный ученый, которому не нужна золотая карта.       Школьник поджимает губы, но уже в следующий миг поворачивается к хирургу и утыкается лицом в его грудь. Хрупкие плечи начинают дрожать в беззвучных рыданиях, и Таканори с улыбкой закрывает брата своим телом от посторонних взглядов. Я отвожу глаза к окну.       Наверное, они оба сильно страдали. Настолько сильно, что их больше не пугают ни трупы, ни органы в пробирках, ни даже каннибализм… И они готовы принять друг друга такими, какие они есть, какими они стали. И даже радоваться этому «уродству», невзирая на чужое мнение. Все верно, Матсумото не Бэтмен. И именно поэтому он герой. Для него, по крайней мере. Настоящий супер-герой, сражающийся ради своих идеалов. И, по сути, настоящий хирург так и поступает. Не изменяя себе и своему безумию. Может, он станет той опорой, которой так не хватало маленькому Ясуо?       - Я покажу тебе свою лабораторию. Хотя и считаю, что ты слишком мал для этого. Но если тебе будут сниться кошмары после экскурсии в подвал…       - Я приду к вам с Рейтой. Я ведь могу придти, когда станет страшно?       - Конечно, можешь. Что за глупости! Правда, Рей?       Акира корчит рожу, передразнивая хирурга.       - Он согласен, - отвечает за него Таканори, махнув рукой на недовольного наемника. – Мы осмотрим мои владения завтра. Но я не настолько безумен, чтобы есть человеческое мясо! Это отвратительно, Ясуо! Я эстет, элита среди врачей, а не какой-то там второсортный маньяк из твоих мультиков! Это искусство! Художник не ест краски, а ювелир не глотает драгоценные камни! Мои пациенты – это мой холст!       - Я понял! Прости!       - Ты даже не представляешь, какая тонкая эта работа! Взять хотя бы Рейту! Одно неверное движение во время эксперимента – и он может остаться инвалидом!       - А что ты делаешь с Рейтой? – в глазах юного садиста тут же загораются пытливые огоньки.       - Иглоукалывание. Я делаю из него свою марионетку, - с гордостью отвечает Матсумото. – Смотри.       Хирург тянется к ничего не подозревающему наемнику, и его тонкие пальцы безошибочно находят нужные точки на чужом плече. Рейта тут же роняет из онемевшей руки чашку из дорогого сервиза. Она падает на пол рядом с не менее дорогим персидским ковром и со звоном раскалывается, разливая темный напиток по ворсу и паркету. На мгновение в гостиной воцаряется мертвая тишина.       - Он разозлился, - шепотом замечает Ясуо. – Но это круто!       - Он и правда разозлился… - тихо соглашается Таканори, когда Акира медленно поворачивает к братьям лицо. И я сочувствую обоим, потому что взгляд, которым наемник одаривает своего любовника, оказывается страшнее самой смерти. – Пойдем, я почитаю тебе на ночь!       - Но сейчас только полдень...       Матсумото тут же отскакивает от кресла и хватает Ясуо за руку.       - Братик…       - Что?       - Кажется, это тебя не спасет.       Щелчок предохранителя Пьетро Беретты заставляет обоих броситься прочь из гостиной. Выстрел вдогонку разбивает в щепки косяк арки ручной работы, ведущей в холл.       - Я не собираюсь платить за этот чертов ковер и французский сервиз, который стоит как, мать его, шесть коллекционных Мустангов! Матсумото, я запишу расходы на твой счет! Где твоя золотая карта, Черный ты, блять, рыцарь?! Больше я не собираюсь отдуваться за твои косяки!       - Они действительно братья, - глубокомысленно замечает Аой, опускаясь в свое личное кресло и невозмутимо закуривая.       - Я даже завидую, - вздыхает Ютака. – Я бы тоже хотел младшего братика. Разве это не здорово? Иметь родственную душу?       - Запиши еще итальянскую арку и царапины на паркете, - окликает Широяма наемника. – На то же имя. Что-что, а у нашего хирурга не только благородные цели есть, но и счет в банке, который может поспорить со счетом самого Брюса Уэйна.       - Это еще кто? – огрызается Сузуки.       - Бэтмен, - подняв брови, напоминает Аой. – Уж ты-то должен знать.       - Мне плевать, у кого какой счет… но за это я расплачиваться не стану! Только не в этот раз!       - Я, пожалуй, пойду, - не желая вникать в тонкости отношений своих наставников, я с зевком плетусь к лестнице на второй этаж. – Чувствую себя не лучшим образом. Удачи, господа.       - И тебе того же дерьма, - Рейта плюхается обратно в кресло. – Этот дом все больше становится похож на проходной двор! Не мафия, а цирк!       - Не преувеличивай. Разве ты не наслаждаешься этими моментами так же, как и Ясуо? – Аой тихо смеется мне в спину. – В конце концов, вы оба...       Дальше я уже не слышал. Поднявшись на второй этаж особняка, я побрел по коридору к нашей с Аоем спальне. Вот только…       Так и не добрался до нее.

***

      - Док. Я хотел бы поговорить с вами о своем ученике. Если вас не затруднит.       Ниимура отвлекается от десерта. Остальные замолкают, почуяв смену настроения. Все так. Беседа не из застольных. Матсумото уже успел вернуться в гостиную и задобрить разбушевавшегося любовника, так что теперь тоже насторожился, сидя на коленях у наемниках и закинув ногу на ногу.       - Чем я могу помочь?       - Вы психолог. И я имел честь еще раз удостовериться в вашем профессионализме этим днем. В отличие от Матсумото, который предпочитает плоть разуму. Поэтому вы единственный, у кого я могу спросить совета.       - Что-то случилось в Париже? – Тоору откидывается на спинку дивана и по привычке вынимает небольшой блокнот с карандашом из нагрудного кармана своего медицинского халата, который стал для него ближе и удобнее домашнего.       - Нет. По дороге из аэропорта в особняк.       - Я слушаю.       Я сцепил пальцы в замок, уставившись в чашку на столике. Верно. Ошибки быть не может.       - Еще в самолете я поручил Урухе одно задание. Оно касается Сенпая, которому мальчик жаждет отомстить так же отчаянно, как и мне. Но лишь в Японии мы смогли убедиться, что собранная нами информация точна и проверена. И это дало зеленый свет на проведение данной операции. Целью этого задания является любовник Сенпая, некий Сакамото Такаши. И как только Уруха убедился в успехе данной авантюры и получил одобрение своего подчиненного… он изменился.       - Что ты имеешь в виду? – уточняет врач.       - Не мгновенно, но довольно быстро его захватила жажда крови. «Синдром справедливости», как я называю. «Благородная месть». Уруха любит эти высокопарные речи. И когда я потянулся к нему, я заметил в его глазах блеск, который ранее проскальзывал только в моменты потери рассудка.       - Те самые, что происходили после убийства? – догадывается Ниимура. – Как в день казни предателей? Когда он, не в силах сдержать жажду убивать, пил твою кровь на веранде черного хода?       - Верно. Потеря собственного «я». Кровь будоражит его воображение. Она пробуждает в нем зверя. И всякий раз в такие минуты страдает мое тело. Обычно Уруха не щадит меня, кусает, рвет зубами кожу, царапает, оставляет синяки, не контролируя свою силу и волю. Но обычно это случалось лишь после расправы над несчастными. Сегодня же это произошло без участия жертвы.       Я расцепляю руки и поддеваю пальцами ворот своей рубашки. Оттянув его вниз, я демонстрирую собравшимся яркие царапины от чужих ногтей на горле и шее.       - Кроме того… он не помнит, что нанес мне эти раны. Но даже не это насторожило меня. Этот юнец… искренне, как никогда… признавался мне в любви.       - Чего? – Рейта выпучил глаза от изумления, едва не разбив уже вторую чашку из сервиза. – Ты шутишь?       - Я смог даже записать это на диктофон. Не нужно было ловить момент – он повторял снова и снова одни и те же слова. «Я сделаю все, что ты пожелаешь. Убью любого, на кого укажешь. Умру, если попросишь». И все в этом духе. Сначала я посчитал это за эйфорию, но его глаза… Они были так прекрасны, как только могут быть у дикого раздразненного зверя, преследующего свою долгожданную добычу. Это были не глаза охотника, Ниимура-сан. Это были глаза цербера. Затравленного адского пса.       Я бросаю свой телефон на журнальный столик, перед тем включив сделанную в салоне запись. Звуки голоса молодого стрелка из динамика на этот раз не ласкали слух. Они опаляли холодом.       - Все, что захочешь… Друзей, врагов, свидетелей. Я убью каждого, кто мешает тебе… для тебя. За тебя. Убью, Юу!       - Что за дерьмо? – скалится Рейта, как и остальные не узнавая голос своего не в меру гордого ученика. – Мы не слышали, потому что в салоне стоит звукоизоляция, но…       - …потому что я люблю тебя, Юу. Ты все, что есть у меня!       Я дергаю губой в отвращении. Какая… мерзость. Слова любви. Еще никогда прежде я не чувствовал такого отвращения к этим простым затертым до дыр фразам. До этого дня.       - Это слишком… для Урухи, - Матсумото морщится, будто проглотил что-то горькое. – Это не похоже на него.       - Защитный механизм сработал? – усмехается до того размышляющий над аудиозаписью Ниимура. – Давно пора.       - Хотите сказать, это диссоциативное расстройство личности? – спрашивает Таканори, забирая у наемника на половину истлевшую сигарету.       - Нет, это не раздвоение, - отметает предположения ученика Док. – Давайте вспомним, что говорил Аой в тот день, когда я имел честь наблюдать один из приступов юного наемника. «Это естественный период привыкания. И причиной тому является излишняя эмоциональность», - верно, Аой-сан?       - Верно, - соглашаюсь. – Я сравнивал его с героем из фильма «Монстр». Убийцей, который, не получив внимания и родительской любви в детстве, свихнулся и нашел тепло не в человеческой душе, а в текущей из жил крови.       - Все именно так. Период привыкания… еще не подошел к концу. И я намерен рассматривать данную ситуацию, как «неосознанный транс».       - Что это значит? – спрашивает Кай.       - Мы уже знаем, что Уруха может погружать себя в транс, когда он сам того хочет, независимо от места и ситуации. Без помощи гипнотизера. Руки назвал это «осознанным трансом», когда вы наблюдали сражение стрелка с ротвейлером-бетой. С другой стороны… психика Такашимы Кою еще не полностью готова к столкновению с его инстинктами и желаниями. Из-за спора между разумом и чувствами, из-за ожесточенной борьбы между двумя «враждующими силами», организм, защищая себя, вполне мог самостоятельно отключить сознание хозяина, дабы избежать психологических проблем на почве стресса. Это не раздвоение личности, это «обморок без потери сознания», скажем так. Но что меня смущает… так это запись на диктофоне.       Ниимура что-то пишет в блокноте и тянется к телефону кумите, чтобы включить запись заново.       - Возможно, это чувства зверя, которого разглядел в юноше Аой-сан этим утром. Не сам Кою, но его темная сторона. И слова любви тут имеют иной подтекст. Это не признание, как таковое. Это нечто иное, не связанное с романтическими чувствами. Возможно, это болезненное увлечение Широямой, как объектом вожделения. Ведь запись сделана во время близости?       - Именно, - киваю я.       - Порой мужчины, находясь в возбужденном состоянии, нет-нет да и роняют эти неосторожные слова в постели со своими любовницами. Знаю по соцопросу, проводимому заграницей одним научным журналом. Я бы назвал это не любовью… а обожанием. И не Аоя, а его тьмы. Впрочем, я еще поломаю голову над этой загадкой. Если тебя это беспокоит, Широ.       - Я был бы признателен.       - Это больше похоже… на то состояние, в которое ты впадаешь в гневе. Ты не помнишь, что делаешь, будто тебя подменяют на кого-то другого. Ты просыпаешься в чужой крови, среди останков своих жертв, но не знаешь, что произошло. Я надеялся, что с Урухой не будет таких проблем… Но у вас похожие судьбы и ситуации. Несмотря на то, что ты щадишь его, учишь, но не ломаешь, все-таки Такашима всю жизнь прожил как обычный человек, без скелетов в шкафу. Резкая смена обстановки и выплывшая наружу правда перевернули его мир в мгновение ока. Как и твой мир перевернулся в день, когда тебя продали в клан. Надо учесть это.       - Юу.       Мы тут же замолкаем. Голос, точь-в-точь, как на аудиодорожке, заставляет гостиную погрузиться в тишину.       - Юу, - тонкая фигура отделяется от края арки в холл и делает шаг вперед. Свет люстры под потолком тут же падает на вошедшего, освещая улыбающееся лицо стрелка. Я медленно поднимаю глаза к любовнику. Полубезумный, нечеловеческий взгляд, широкая счастливая улыбка. Он кажется ненастоящим, будто совсем другой человек. И одет в одну лишь рубашку, мою. Босые ноги тихо шлепают по холодному паркету.       - Проснулся? – нарушаю молчание, когда фигура неизвестного мне человека добирается до моего кресла, немного шатко и медлительно. Кою останавливается рядом с подлокотником и тянет ко мне свои руки, заключает в ладони мое лицо и поднимает его к себе.       - Я тот, кто истинно любит тебя, - шепчет он, смотря прямо в мои глаза. – Кого мне убить, чтобы ты был счастлив? Укажи на него.       Одна рука стрелка соскальзывает вниз и ложится на рукоять моего Магнума. Кою заторможено расстегивает кобуру и так же медленно вынимает пистолет. Его пальцы с должным профессионализмом снимают предохранитель.       - Покажи мне, Юу. Кого мне убить для тебя? Я готов.       Я бросаю быстрый взгляд на Дока. Тот коротко кивает, и я встречаюсь глазами с Рейтой. Наемник, соглашаясь, заставляет Матсумото встать с его колен и отойти. Если здесь и есть человек, который сможет увернуться от пули Такашимы… так это Акира Сузуки.       - Готов, говоришь? – спрашиваю я у Кою, но на самом деле адресую вопрос наемнику. Тот уверенно кивает. – Тогда…       Я вытягиваю руку и указываю пальцем на оставшегося в стороне ото всех наемника. И Кою, не раздумывая, вскидывает дуло навстречу учителю.       - Вот черт!       Грохот выстрела. Я хватаю мальчишку за запястье, сбивая его с мишени, но Рейта и без меня отлично справляется. Отклонившись от пули, он тут же бросается мне на помощь. Как оказалось, зря. Стоило лишь стрелку исполнить приказ, как он тут же отключился, обмякнув в моих руках. Магнум выскользнул из ослабевших пальцев и упал на пол.       - Твою мать, - Рейта сплевывает, возвращая пистолет в кобуру. – Он свихнулся, Аой. Крыша поехала. Нужно избавиться от него!       - Нет! – тут же возражаю я, передавая бессознательное тело Матсумото и вставая напротив рассвирепелого наемника. – Он нужен мне! Он еще не расплатился за время, потраченное на его обучение!       - Ты только что сам все видел! Он же…       - Он выполнил мой приказ! А это значит, что я все еще контролирую его. Он не станет действовать по собственной воле!       - А если станет? – вкрадчиво спрашивает наемник. – Что тогда, Аой?       - Не станет, - подает голос Ниимура. – Это сторона… никогда не станет действовать без одобрения хозяина.       - Откуда ты знаешь?! – скалится Рейта, на что Док лишь спокойно встречается с Волком глазами.       - Это наемник из клана Широямы Юу. Северный пес до мозга костей.       - Что? – переспрашиваю я, не веря своим ушам.       - Это не тот Кою, что отрицал свою принадлежность к обоим токийским кланам. Это Бета, Аой. Ротвейлер из твоей стаи.       - Как это возможно?       - Травма? – предполагает Матсумото. – Ты скормил Хараду Гина своим псам прямо на глазах у Урухи. И, кроме того, он вошел в стаю, выступив против Рико. Звериная форма… такое бывает?       - Все бывает, - хмыкает Тоору, выпрямляясь. – Рефлексы в норме. Пульс, давление, дыхание – тоже. Нет никаких отклонений.       - Разве ты не превращаешься в бешеного пса? – задумчиво протягивает Ютака. – Я видел тебя однажды в бессознательном состоянии. Ты настоящий монстр, Широ.       - Если это Бета, тогда понятно, почему он безоговорочно слушается приказов. Он даже не стал раздумывать, - продолжает Ниимура. – И еще, Рико ведь был привязан к тебе, Аой. Он очень верный. Собачья преданность и дрессировка… как интересно. Воистину, мозг человека – вещь удивительная.       - А я бы поставил расстройство личности, - пожимает плечами Матсумото. – Симптомы схожи.       - Нет, не то, - стоит на своем невролог. – Но… это может быть и не Бета. Возможно ли, что это – одно из сотен отражений самого Аоя? Одна из его сторон. Слишком запутанно. Мне нужно больше времени. Кстати… Аой.       - Да?       - Ты говорил, что тебе помог мой подарок. Там, в самолете.       - Вы про плеер? – уточняю я. – Верно. Я последнее время сам не свой. Но после вашей музыкальной терапии…       - Тогда ты мог вызвать эту форму собственноручно. Нечаянно.       - Как это?! – я совершенно не понимаю, о чем идет речь.       - Кою наверняка заметил… что твое состояние нестабильно. И ему это не понравилось. Он привык видеть тебя сильным и решительным. Возможно… это попытка заменить тебя? На время, пока ты не придешь в себя.       - Я пришел в себя.       - Но он этого не знает. Сейчас ему нужен лидер. Наставник, с которым никто не сравнится. Он необходим ему, чтобы стать сильнее и превзойти учителя. Выйти из-под его опеки. Но если учитель дает слабину… разве это не отражается на его ученике?       - Хорошая версия, - подтверждает Таканори, вздохнув. – Как всегда, вы очень наблюдательны, сенсей.       - Тебе нужно постараться, Широ.       - А что с заданием? – скрипнув зубами в злости, спрашиваю я. – Придется отказаться от затеи?       - Не думаю, что это помешает. Даже если он потеряет себя, ты можешь направить его заново. И он выполнит твой приказ, каким бы он ни был. Провал маловероятен.       - И каков прогноз? Его эмоциональная составляющая так и будет сменяться с одного на другое?       - Поживем – увидим. Но, думаю… он продержится несколько дней в сознании. А другой… назовем его пока Бетой, наверняка проявит себя лишь в том случае, когда действительно будет нужен стрелку. Давайте закончим на сегодня. Мы все устали. Нет смысла ломать головы на сон грядущий.       «Я тот, кто истинно любит тебя».       Мое отражение? Какая глупость…       «Что мне сделать, чтобы ты был счастлив?»       - Обесцень нас… чтобы мы не смогли подняться вновь.       - Аой?       - Все в порядке. Доброй ночи, Руки.