Детка, что ты делаешь для меня, Твой вид опьяняет меня. Я заворожен твоими движениями... О, я хочу прикоснуться к тебе! ...Я хочу попробовать тебя на вкус И разжевать тебя, Потому что я болен фантазией. Я знаю, ты хочешь трахнуть меня. ...Ты говоришь что хочешь всего этого, все это возможно, Ты должен принять удар, Ты не получишь это бесплатно! Я хочу твое тело, Трахни меня как животное! Потому что это грязный мир! Вчерашние грязные подростки Теперь красотки Голливуда, И они мерзкие девки! Тату, сигареты, кокаин, никаких сожалений, Ничто не бесплатно в этом грязном мире! Дурацкие привычки, святая маленькая мисс невинность, И она грязная девка! Тату, сигареты, кокаин, никаких сожалений, Ничто не бесплатно в этом грязном мире!
Dope – Dirty World
- Что ж, позвольте поздравить вас со вступлением в наши ряды. - Благодарю вас! Это большая честь для нашей группы. - Конечно, - хмыкает мужчина, поднимаясь со своего кресла. - А теперь... Нобу обходит свой рабочий стол и останавливается за спиной юноши, сидящем в кресле напротив места директора. Его ладонь опускается на кожаную спинку рядом с плечом Хару, и мужчина наклоняется к чужому уху, похотливо улыбнувшись. - Перейдем к оплате. - Оплате? - не понимает Хару, повернув голову к директору. - Но разве мы не... - Не играй в недотрогу. Ты ведь хочешь спасти свою группу? - Нобу тянет узел своего галстука вниз, и гитарист тут же напрягается, почуяв неладное. - У меня не так много времени, так что давай обойдемся без сцен. - О чем вы? - музыкант сжимает в ладонях ручки кресла в отвращении, как только чужое дыхание касается его щеки, и отворачивает лицо. Что это значит? Неужели те слухи правдивы? Нобу Сузуки, и правда, спит со своими моделями? Но почему он выбрал именно его?! - Меня ждут друзья, так что... - Заткнись и раздвигай свои прелестные ножки. Если тебе все еще дороги твои друзья. - Послушайте! - Хару подскакивает на ноги, но тут же попадается в чужие руки. Они обхватывают тонкую талию юноши и бесцеремонно роняют его прямо на рабочий стол. Нобу склоняется над парнем, с легкостью протиснувшись между стройных бедер, и Хару чувствует его возбуждение на своей промежности, застыв от потрясения. - Стойте! Юноша упирается руками в чужую грудь, но это совсем не помогает ему отодвинуть от себя мужчину, хоть и постаревшего, но, как оказалось, довольно спортивного. Глаза Нобу сверкали озабоченным, холодным светом, при этом оставшись такими же сильными и властными, подавляющими волю. В этот миг Хару почему-то увидел в них совсем другого человека. Этот взгляд и это лицо напомнили ему Рейту, который еще вчера был так же близко к нему, как сейчас - директор модельного бизнеса. Это заставляет Хару растеряться, но мальчик не видит никакой связи между двумя мужчинами. Просто он вдруг подумал о том, что Рейта мог бы спасти его сейчас... - Подождите немного, - тихо просит гитарист, когда как Сузуки набрасывается на его шею, сминая сильными губами бледную кожу. - Сузуки-сан... Если он будет сопротивляться, его просто изнасилуют. Хару понимает это, понимает, что будет больно, страшно и плохо. Кроме того, это не тот человек, с которым можно вести себя грубо. Ведь он... может перекинуться на Акиру. С его положением, связями и деньгами он просто уничтожит Рейту! Их покровитель не так влиятелен, и пусть он не бедствует, с Сузуки ему не тягаться. Что же делать? - Хороший мальчик. Ты ведь понимаешь, что твое упрямство может привести вас всех к краху, - Нобу проводит ладонью вверх по бедру юноши и сжимает пальцами упругую ягодицу под джинсами. Хару закусывает губу, зажмурившись. - Так что веди себя тихо. - Прошу вас... - сглотнув, Хару медленно опускает дрожащие руки на стол. Единственный выход - смириться, ведь если он окажет сопротивление, Нобу обязательно применит силу. И тогда гитарист вряд ли отделается простыми синяками. - Если я сделаю это, вы не будете грубы? Я еще никогда... - Вот так удача. Неужели ты девственник? Знаешь, малыш, - мужчина поспешно расстегивает чужую рубашку и пробирается рукой под черную облегающую футболку юноши. - Это шоу-бизнес. Не я, так кто-то другой сделал бы это. Многие звукозаписывающие компании пользуются теми же способами договориться со своими звездами. Я удивлен, как твой босс еще не нагнул тебя. Сколько ты с ним? Этот парень, хоть и молод, но довольно циничен и жесток. - Не говорите так о Рейте-сан! - Хару дергается, чувствуя чужие пальцы на своей груди, шарящие под футболкой в поисках сосков. - Он помог нам, когда нас вышвырнули на улицу. Никто, кроме него, не обратил бы на нас внимания... - Что такое? Ты влюбился в него? - смеется Нобу, задирая чужую футболку и берясь за пошарпанные голубые джинсы своей жертвы. Плевать на реакцию, так даже лучше. Больше всего директору нравится ломать людей, брать против воли, даже если приходится прибегать к насилию. Если бы Хару отдался ему добровольно, было бы не так интересно. Нет, конечно же, он бы его трахнул, но ведь это совсем другое дело. - Тебе, наверное, невыносима мысль о том, что он женат. - Но вы ведь тоже... - И то верно. Однако, его бы я нагнул. Ну, может, в следующий раз. - Нет, не трогайте Рейту! Я готов прийти снова, только, пожалуйста... - Какие громкие слова! Ну, все, хватит болтовни. Так уж и быть, я постараюсь быть осторожным с твоим телом. Нам ведь не нужны лишние проблемы, правда? Хару плотно закрывает глаза, сдавшись чужой жажде. Он лишь слышит шорох собственной одежды и частое возбужденное дыхание директора, чьи тонкие губы не отрываются от его груди и шеи, покрывая кожу слюной, будто грязью. Ничего страшного. Просто секс в чужом кабинете. Все пройдет быстро и без крови... все так делают, не он первый, не он последний. И никто не пострадает после этого случая - ни ребята, ни Рейта. Они все только выиграют от этого, нужно-то немного потерпеть... Гитарист хватается пальцами за край стола, прикусывая язык. Лучше думать о чем-нибудь другом, более отвлеченном: тогда он обязательно выдержит это. Ведь Рейта-сан всегда учил их искать плюсы в любой, даже самой безнадежной ситуации... Рейта. Любимое лицо всплывает перед глазами само собой, притупляя горечь происходящего. Если Хару будет думать об Акире, он, возможно, даже сможет получить призрачное удовольствие от этой ситуации. Их вчерашний поцелуй, сильные руки на талии, звериная аура, окутывающая с ног до головы... Воспоминания были так свежи, что юноше не составило труда воспроизвести их сейчас. - Ты и правда хорош, - тем временем протягивает Нобу, стаскивая с узких бедер Хару джинсы и опуская взгляд на его пах. Вялый член юноши никак не реагирует на чужие мокрые ласки, и директор, голодно облизнувшись, вынимает из кармана собственных брюк тюбик со смазкой. Да, он подготовился. Хотя, обычно, не пользуется этими вещами, но раз уж его новая жертва - девственник, нужно действовать осторожно. - Не сжимайся так сильно. Хару вздрагивает, как только чужие пальцы, щедро покрытые гелем, прижимаются к его анусу, и один из них нагло проталкивается внутрь. Гитарист закусывает ребро своей ладони, чтобы не издать болезненного стона в ответ на действия насильника, но Нобу грубо отдергивает его руку от лица. - Что же ты? Дай мне послушать твой голосок. Это ведь самая приятная часть вечера! Музыканта схватывает дрожь отвращения, но он только плотнее зажмуривается и терпит - пальцы Нобу были длинными, но грубыми, растягивая юношу наспех, они и не думали щадить девственное, не привыкшее к подобным вещам тело. Но, наверное, так даже лучше - чем быстрее это кончится, тем быстрее Хару покинет этот кабинет. Сузуки заставляет его задрать ноги, крепко схватив гитариста за бедро, и Хару думает о том, как бы это сделал Рейта, зная, что у юноши еще не было мужчины. - Тебе нужно разрабатывать это место. За карьеру музыканта тебе придется частенько подставлять зад начальству. Скоро ты поймешь, что так даже проще. Эта валюта ценится намного выше денежной. С ее помощью ты даже можешь манипулировать стоящими выше тебя людьми... это будет легко. Хару стискивает зубы, болезненно выдохнув, но уже через пару минут хозяйствующие в нем пальцы исчезают, и гитарист слышит звук расстегивающийся молнии на чужих брюках. "Нет!", - вспыхивает в голове слово, принесшее с собой страх и панику, а потом наступает ступор и пустота, стоит головке чужого члена коснуться лихорадочно сжимающего ануса. Хару отворачивает голову, и сквозь его ресницы проступает соленая влага. Сейчас... все будет кончено. - Рейта... - Так вот, как вы проводите собеседование, Сузуки-сан. Этот ледяной голос заставляет гитариста распахнуть глаза и задержать дыхание. За спиной мужчины, что едва не осквернил его, Хару видит нависшую над ними тень и сверкающие ненавистью и яростью золотые глаза, так ярко выделяющиеся на темной от полумрака коже... Руки Нобу тут же исчезают с его тела, а сам директор резко отстраняется от Хару и ударяется спиной об стену, за доли секунд оказавшись в другом конце комнаты. Рейта - а это был именно он - просто отшвырнул директора подальше от музыканта, взяв того за шкирку. - Что вы делаете с моим музыкантом? От Рейты исходила тяжелая, сдавливающая легкие аура зверя. Хару так и замер на месте со спущенными штанами, не в силах даже рта открыть от парализующей каждую мышцу угрозы, волнами накатывающей на комнату. И источником этого был блондин, загородивший его от хозяина офиса. Сам Акира не был похож на Акиру - этот взгляд, стиснутые в оскале белые зубы и поза готового наброситься на добычу хищника... но при всем этом - прямая спина, благородная осанка и чувство собственного достоинства. Настоящий волк, живое воплощение адского пса. Не может быть, чтобы их покровитель имел такую мощь, будучи простым человеком. - Рейта-сан... - Какого черта?! Разве не ты сказал мне, что он готов на все?! - болезненно поморщившись, Нобу огрызается, вскинув голову навстречу мужчине, но в глазах Сузуки явно читается страх перед соперником. Директор не пытается даже дать отпор. - Я сказал? - негромко спрашивает Рейта, сощурившись, отчего его взгляд становится еще свирепей и выразительней. - В каком месте нашего с вами разговора я указал, что вы можете трахнуть моего подопечного? - Ты просил обратить на него внимание... - Потому что считаю, что Хару достоин быть на обложке вашего журнала. Но я и словом не обмолвился, что ради этого готов отдать его на утехи старику, возомнившему себя пупом мира. Моих денег было не достаточно? Я оплатил ваши услуги сполна. О каком "одолжении" еще может идти речь?! - Рейта повышает голос, и Нобу вздрагивает, вжимаясь всем телом в стену. - К счастью, я записал наши разговоры. С тех пор, как меня кинули единожды, я стал осторожен с такими ублюдками, как вы. Так в какой именно фразе я намекал вам на сексуальную связь с моими подопечными?! Директор теряет дар речи, вдруг понимая, что этот парень, готовый перегрызть ему глотку прямо здесь и сейчас, и правда, не говорил ему открыто о том, что Хару готов на близость ради места в журнале мод или ведущей роли в дефиле. Даже интонация его голоса в момент беседы не имела той окраски, которая обычно бывает при обсуждении столь деликатных сделок. Да, он сказал Нобу, что Хару готов на все, но если прослушать запись... сложится впечатление, что Рейта имел ввиду совершенно иное. - Ты... - Хару, встать можешь? - сухо интересуется Рейта, бросая короткий взгляд за плечо. Гитарист, дергано поднявшись со стола, быстро кивает в ответ. - Оденься. И иди в машину. - Рейта-сан! Прошу, не нужно этого делать! Он ведь... - Иди. Приказной тон, которого нельзя ослушаться. Блондин поворачивается к Хару и быстро возвращает его джинсы на место, помогая дрожащим рукам музыканта справиться с молнией, после чего сует в его ладонь ключи от Мустанга. Однако, гитарист все еще мнется, прекрасно понимая, что если Рейта влезет в драку с Сузуки, тот не останется в долгу. И тогда Акира попадет в неприятности, из которых может и не выбраться... Но взгляд Рейты вдруг смягчается, а сам он так ласково проводит по щеке юноше, будто успокаивая его волнения, что Хару просто не может сопротивляться ему. Они обязательно найдут способ спастись. Хару не бросит Рейту на произвол судьбы! Даже если Нобу засудит их, они сделают все возможное, чтобы удержаться на плаву. Теперь очередь Grieva помогать Акире! - Будьте осторожны... - шепчет Хару тихо, сжимая в руке ключи, и все же срывается с места, бросившись прочь из кабинета. Он подождет Рейту в холле, и если тот не выйдет... вызовет полицию.***
- Сукин сын. Ты... Я молча вынимаю из кармана брюк пачку сигарет и закуриваю. Парни, приехавшие со мной в качестве охраны, уже зафиксировали все происходящее здесь между Нобу и Хару. Еще вчера, навестив отца и передав ему портфолио ребят, я оставил здесь жучок, закрепив его под столом - с него мы и считали данные. Я лениво наклоняюсь и снимаю устройство со столешницы, теперь ненужное. - Я уничтожу тебя, Матсумото! Ты и твоя студия... даже твоя группа! Я все сравняю с землей! - Правда? А хватит ли у тебя духу пойти против мафии, папа? Старик дергается, распахивая глаза в ужасе, и я довольно усмехаюсь, присаживаясь на край чужого стола и с наслаждением глотая серый дым сигареты. - Что? Не узнал собственного сына? Или думал, что, спустя столько лет, я не найду тебя? А, может, ты и вовсе меня похоронил? - Этого не может быть... - шепчет Нобу, но вдруг к нему приходит понимание: знакомое лицо, которое он так и не вспомнил, на самом деле оказалось лицом его сына, которого он предал. Я с усмешкой снимаю повязку с лица, и мужчина у стены дергается всем телом, побледнев. - Не хочешь поинтересоваться, как сложилась моя жизнь после того, как ты меня продал? - спрашиваю я, наблюдая за дымом, сворачивающимся спиралями под потолком. - Меня отдали на воспитание бывшему русскому десантнику. Пытали, били, заставляли сражаться против друзей до полусмерти. Учили убивать и драться, стрелять и не сожалеть о содеянном. А знаешь, что из этого вышло? Мы с друзьями, такими же детьми, как и я, проданными якудза, набравшись сил и опыта, в конце концов, вырезали весь особняк Старого Севера. И теперь я - "правая рука" нового кумите, вот уже восемь долгих лет. В моем подчинении около сотни наемников, проживающих в особняке Отца, и еще парочка тысяч, обосновавшихся в Токио. И сейчас мои парни ломают базу данных этого модельного агентства, чтобы скопировать себе записи видеокамер и прослушивающих устройств и стереть эту информацию, дабы лишить тебя любых козырей против меня и моей семьи. А вот теперь мы поговорим о твоих собеседованиях. Я тушу сигарету прямо о дорогой, эксклюзивный стол и поднимаюсь навстречу мужчине. - Сначала я думал, что если ты пойдешь мне навстречу и отплатишь мне за свой грех, я не стану выносить твою личную жизнь на публику и показывать ей твое истинное лицо. Но сейчас, смотря на тебя, я передумал. Теперь я хочу справедливости, и я получу ее. Хочешь знать, что тебя ждет? Согласно уголовному кодексу Японии, часть вторая, глава двадцать вторая, статья сто семьдесят шесть, лицо, которое путем применения насилия или угроз производило развратное действие в отношении лица мужского или женского пола, достигшего тринадцати лет, наказывается лишением свободы с принудительным физическим трудом на срок от шести месяцев до семи лет. Но если учесть количество твоих жертв, ты не отделаешься парой-тройкой лет заключения. Скажу даже больше: я добьюсь для тебя десяти лет в колонии строгого режима. Вместе с тем ты выплатишь пострадавшим моральный ущерб, и по моим подсчетам, это приведет тебя не только к банкротству, но и продаже модельного агентства, частного дома на окраине Токио, пяти имеющихся у тебя машин и даже личных вещей: от ювелирных изделий до нижнего белья. А как только ты распродашь все свое имущество и отправишься за решетку, твою жену лишат родительских прав, так как она уже будет не в состоянии содержать и растить твоего будущего ребенка. Новорожденный отправится в детский дом, а твоя жена - на улицу, ведь у вас не осталось родственников, которые могли бы позаботиться о вас. Да и после того, как твое дело станет достоянием СМИ, ни ты, ни твоя жена не сможете устроиться на нормальную работу. Таких, как вы, будут гнать поганой метлой ото всюду, куда бы вы ни пошли и к кому бы ни обратились за помощью. Я возвращаю пачку в карман, наблюдая за ошеломленным мужчиной у стены сквозь опущенные ресницы. Сейчас он не в состоянии даже пошевелиться, понимая, во что вляпался. На этот раз он не сможет купить суд или запугать жертву. Ни деньги, ни влияние, ни имя - ничто не поможет ему выйти сухим из воды. А все потому, что попался на мой крючок сам. Я не подставлял его, не выдумывал складную историю, доказывающую его вину. Я просто сыграл на его "слабостях". Правда, мне пришлось перерыть все его грязное белье прежде, чем начать действовать. Я, конечно, мог бы отомстить ему намного раньше, подстроить его смерть, как сделал Матсумото, или найти иной способ засадить его за решетку, но... я решил пойти сложным путем. Эти месяцы ушли на поиск жертв, протоколов, заявлений и фактов, на сбор информации и кропотливую работу с бумагами, но чем запутанней был мой путь к вендетте, тем больше удовольствия принес он мне сейчас. Мои труды стоили этого момента. Пусть я потратил на работу так много времени и сил, зато я не действовал подло, уподобляясь своим родителям. И только проделав весь этот путь, я могу ходить с гордо поднятой головой. Это не просто обида ребенка на родителей. Это кара за грехи, которых оказалось так много, что их вес запросто раздавил своего обладателя. - Обычно, судебный процесс может длиться месяцами, но мы уложимся в две недели. За это время обвинитель найдет сотню доказательств твоей вины в изнасиловании собственных моделей и принуждении их к связи сексуального характера. Сбор этих "улик" не будет долгим - я уже все выяснил сам и готов поделиться своей находкой с органами правопорядка, а влияние Севера на высшие инстанции поможет судье принять верное решение. Сузуки Нобу. Я подаю на вас иск за изнасилование и причинение морального вреда здоровью моего подопечного. И вместе со мной - еще пятьдесят шесть моделей, сорок три менеджера и пять поглощенных вами ранее компаний. Я заставлю тебя испытать то же унижение и боль, через которые прошел сам. Опущу на самое дно и оставлю без копейки в кармане. Вся Япония узнает о твоих увлечениях, а ты сам будешь арестован в зале суда и отправлен за решетку. И винить в этом ты можешь только себя. Все происходящее сейчас - работа твоих собственных рук. И я говорю не только о твоей похоти, но и о себе. Это ты взрастил свою погибель, наивно полагая, что сможешь избежать наказания. Скажи спасибо, что я вообще решил не убивать тебя. Я не скрываю победной ухмылки и лениво плетусь на выход из кабинета. Больше мне нечего тут делать. Остальное сделают деньги, власть и суд. - Кстати, ты же не думаешь, что судья поверит тебе, реши ты рассказать о нашем родстве на допросе? А если ты настолько глуп... твоя жена и ее будущий ребенок не выйдут живыми из роддома. Устроить это будет так же просто, как и схватить тебя за руку. А попытаешься сбежать - тебя найдет не полиция, а мафия. Надеюсь, мне не нужно объяснять, что произойдет в этом случае? Так что прежде, чем делать глупости, подумай о том, что ты потеряешь. Моей дражайшей матери ведь нельзя покидать столицу на последней неделе беременности. Я отворачиваюсь, но Нобу, будто ожив, вдруг бросается ко мне навстречу. - Акира, прошу тебя! - директор хватается за мою руку и падает передо мной на колени, дрожа, будто осиновый лист. - Я выплачу тебе компенсацию! Я отдам тебе свой бизнес! Только, пожалуйста, не доводи дело до суда! Твоя мать не выдержит такого удара! Подумай... - А обо мне ты подумал, отдавая в руки мафии восемнадцать лет назад? - стальным голосом спрашиваю я у мужчины, с отвращением вырывая руку из его ладони. - Какая мерзость. - Акира! - Заткнись. За все в этой жизни надо платить. Однажды и я предстану перед судом, отвечая за свои поступки. Но сегодня - твоя очередь, отец. Могу пожелать тебе только удачи, которая уже отвернулась от тебя. Зря ты полез на Хару... знаешь, если бы ты не тронул его, я бы не смог привлечь тебя к уголовной ответственности. И мне пришлось бы искать другой способ сделать все по совести. Так что вини только свою глупость. И мой тебе совет: как только ты выйдешь из тюрьмы - уезжай из Японии. Если хочешь жить. Я выхожу из кабинета и иду к лестнице, больше не оборачиваясь на тщетные попытки Нобу остановить меня. Возвратив на лицо повязку, я на ходу затягиваю ее на узел позади. Ждать лифт я не стал - не хочу больше оставаться тут ни минуты, - так что просто сбежал по лестнице в холл, а оттуда - на стоянку при офисе, где меня и ждал Хару. Юноша, как ни странно, не садился в машину, кутаясь в свою куртку, которую успел забрать с вешалки кабинета, и топчась перед Мустангом. Он обеспокоенно выглядывал меня у главных дверей, и как только я показался на крыльце, тут же бросился мне навстречу. - Рейта-сан! - Ты замерз, - я ловлю подбежавшего ко мне мужчину за плечи и крепко прижимаю его к своей груди. - Хару. Ты простынешь... Совсем холодный. Я прижимаюсь губами к его виску, закрывая глаза. - Рейта-сан... - гитарист тихо выдыхает мне в шею, вцепившись в мою куртку и опустив голову. - Спасибо... спасибо, что пришли. - Прости меня. Я не должен был верить этому человеку. Я думал, что заплатил достаточно, и даже мысли не допустил, что он станет приставать к вам. - Все хорошо. Это ведь не ваша вина, - шепчет музыкант и, наконец-то, дает волю своим чувствам. Пострадал он не сильно, так что эти слезы - лишь остатки страха перед неизбежностью. Эти воспоминания сотрутся легко и безболезненно. Я ведь специально выжидал под дверью Нобу, вслушиваясь в происходящее в комнате, чтобы выбрать подходящий момент для вмешательства. - Я просто... испугался. Он угрожал вам, поэтому... - Так ты по мне рыдаешь? - усмехаюсь я, ласково проведя ладонью по его ярко-красным волосам. Ребенок. Вместо того, чтобы дрожать от страха быть изнасилованным, он думал обо мне. Впрочем, все влюбленные такие. Ничего удивительного. - Но я все же подвел тебя. - Не говорите так! Вы сделали для нас так много! И даже это агентство, вы ведь, наверное, отдали кучу денег Сузуки-сан, чтобы выбить для нас место в новом журнале! - Хару вскидывает ко мне голову, жарко выдохнув. - Я... Я заставляю его заткнуться, накрывая посиневшие губы своими. Гитарист замирает в моих руках, будто мышь в кошачьих лапах, но уже в следующий миг обнимает меня за шею, с готовностью раскрывая рот, в который я ныряю языком. В моем горле тонет его тихий дрожащий стон, и я вижу в его приоткрытых глазах дымку удовольствия и возбуждения, которые мой отец так и не смог вызвать у юноши. Мне нужно держать его при себе как можно дольше. Его влюбленность играет мне на руку - управлять мальчишкой через эти чувства так просто, а ведь мне еще нужно уговорить его подать иск на старика. - У тебя ничего не болит? Нужно в больницу? - оборвав поцелуй, тихо спрашиваю я, взяв бледное лицо юноши в свои ладони. - Все хорошо. Я не сопротивлялся, так что... - Надо было бежать. Если ты не можешь решить проблему собственными силами, если понимаешь, что не справишься с ней в одиночку - просто беги. Со всех ног, Хару. Что есть сил. - Но ведь... если бы я сбежал, вы бы пострадали! Он сказал мне, что был бы не прочь вас... вас... - Оя. Я хмыкаю, прижимая лицо Хару к своему плечу. А это уже попахивает извращением. Старый ублюдок. - Я намерен сдать его полиции. - Нет! Рейта-сан, не делайте этого! - Хару тут же вскидывает голову и хватается за ворот моей куртки, крупно задрожав. - Если слухи о нем правдивы, ему не составит труда уничтожить вас! Ваша компания и вы сами... - Успокойся. Думаешь, я один? - Я улыбаюсь, проведя тыльной стороной ладони по щеке встревоженного гитариста. - У меня тоже есть связи и влиятельные знакомые. Уничтожить меня не так просто, как тебе кажется. Но мне нужна твоя помощь. - Нет... я не могу. Рейта-сан. - Хару. Я хмурюсь, серьезно заглядывая в глаза юноши. - Он изнасиловал полсотни человек. И он продолжит делать это и впредь. Сколько сломанных судеб, сколько боли и слез принес он невинным людям. Ты понимаешь это? Я должен остановить его. Мы должны. Я знаю, что скандал с молодой группой - не лучший способ заявить о себе, но... неужели ты хочешь, чтобы пострадали другие люди? Их будет только больше, ведь Нобу не останавливает даже беременность жены. - Беременность? - ошеломленно шепчет парень, распахнув глаза. - Да. Пресса не выносила это на публику, но его жена вот-вот родит ему ребенка. И вместо того, чтобы помогать ей, зная, что сегодня-завтра ей будет нужна его помощь, он закрывается в своем кабинете с очередной моделью. И рождение ребенка ничего не изменит. Горбатого могила исправит... Но разве мы можем промолчать? Гитарист потеряно опускает взгляд вниз, закусив губу. Я мысленно чертыхаюсь: неужели мне все-таки придется трахнуть его, чтобы добиться согласия на заявление? - Я не волнуюсь о своей репутации. Я просто не хочу, чтобы у вас были проблемы. - Эй, ты не веришь мне? - усмехаюсь я, потрепав Хару за волосы. - Я обещаю, что не дам себя в обиду. Поэтому помоги мне засадить этого ублюдка за решетку. Ради тех, кто пострадал от его рук и ради тех, кто может пострадать. - Хорошо, - немного подумав, уверенно кивает в ответ музыкант, вновь встретившись со мной взглядом. - Даже если мы не выиграем дело, я приложу все силы, чтобы помочь вам! Я киваю, мягко подталкивая юношу к машине. - Спасибо. Ты сделаешь доброе дело. - Но, Рейта-сан... когда вы приехали? Меня должны были дождаться ребята, но когда я вышел, уже никого не было. - А, это, - я забираю у юноши ключи и снимаю Мустанг с сигнализации. - Прости, я отпустил их. На самом деле, я хотел поговорить с тобой о вчерашнем. Подумал, что тебе должно быть тяжело, вот и приехал. Я ждал тебя на улице, но ты долго не выходил, потому и отправился за тобой в кабинет - предчувствие было нехорошее, а я привык доверять своим инстинктам. Как видишь, не зря. - Простите, что заставил волноваться. И... я в порядке. Я понимаю, что вы любите Матсумото-сан, поэтому смирился, - тихо отвечает Хару, и я открываю для него дверцу автомобиля. - Вы не сделали ничего плохого и не давали мне никаких надежд, так что вам не о чем беспокоиться. - Но ведь ты мой подопечный. Я знаю, каково это, когда твоя любовь безответна. Поэтому я не мог оставить все, как есть, и проигнорировать это. - Все хорошо, - Хару вымученно улыбается мне, взявшись за дверцу. - Спасибо, Рейта-сан. Это делает меня счастливым, но все же, не давайте Матсумото-сан поводов для ревности. Он ведь тоже вас любит. Это видно невооруженным глазом. - И то верно. Я позвоню ему, а ты садись в машину. Гитарист кивает и послушно опускается на переднее сидение Мустанга. Я закрываю дверцу, обхожу автомобиль и завожу его, чтобы прогреть салон, попутно доставая сотовый из кармана брюк. - Слушаю. - Завтра утром заявление о попытке изнасилования и собранные нами доказательства должны быть в полицейском участке, - отойдя подальше от тачки, командую я наемникам, сидящим в машине через дорогу. - А до тех пор следите за Нобу. В особняк я вернусь своим ходом. - Есть. - Не дайте ему сбежать. В случае крайней необходимости задержите лично и передайте от меня пламенный привет. Провороните - головы оторву. - Вас понял. Работаем. Я сбрасываю вызов и тут же набираю Нори, чтобы успокоить его и предупредить о задержке. Полдела сделано. - Ты закончил? - Да. Осталось отвезти Хару домой. Не скучаешь? - Нисколько, - в динамике слышится чей-то хрип и скрежет железа об пол. - Мы с господином Клэптоном проверяем новый препарат, так что можешь не торопиться. - Веселишься, ублюдок? Без меня? - усмехаюсь я. Хирург в своем репертуаре. - Что такое, ты ревнуешь? - смеется медик, и я слышу тихий металлический стук. Наверное, это скальпель, или что-то вроде этого. - Конечно. А ты как думаешь? - я улыбаюсь, закрывая глаза. - Эй. - Ну? - После того раза, когда ты впервые меня нагнул, прошло так много времени, да? Не хочешь напомнить мне, каково это? - Эй, ты серьезно?! - голос медика вздрагивает, приобретая волнительные нотки. - Да, - тихо отвечаю я, невольно облизнувшись. - Трахни меня этой ночью, Нори. - О, черт. Черт возьми. Я сдерживаю тихий смех, слыша, как дыхание Матсумото резко сбивается, и сам едва сдерживаю собственное возбуждение, выразившееся неслабым стояком в штанах. И правда - черт возьми. Не думал, что это будет так приятно. От предвкушения даже челюсть сводит... я невольно вздыхаю, чувствуя кожей выступившую и впитавшуюся в нижнее белье влагу. Одно ожидание сводит меня с ума. - Скажи мне, - сунув руку в карман брюк, я сжимаю свой член у основания, наивно полагая, что это поможет отвлечься. - Сейчас. - Что ты хочешь? - с придыханием спрашивает медик. - Вопрос в другом. Чего хочешь ты. - Ты даже не представляешь, сколько идей родилось и оформилось в моей голове за все это время. Мне надо подумать... мне очень серьезно надо подумать об этом! Ты поставил меня в тупик! Ты подонок, Сузуки! Я все же смеюсь, представив себе озадаченное лицо хирурга. - Чертов ублюдок! Что теперь мне делать? Надо ведь все приготовить... чтоб тебя! - Не паникуй. Я весь твой. До самого утра. Давай накачаем друг друга какой-нибудь дрянью и будем трахаться всю ночь напролет. - Черт! Я снова прыскаю, отвернувшись от автомобиля. Матсумото принимается осыпать меня отборной бранью, попутно гремя чем-то и призывая Сенпая заткнуться. - Ну, ты тогда подумай, идет? А я скоро буду. - Не смей спать с ним! - А как же "мечта, а не супруг"? - Я передумал! Так что даже не прикасайся к нему! Эй, ты понял?! Я убью тебя, если ты к нему полезешь! - Не волнуйся. Никто не возбуждает меня так, как ты. У тебя просто нет соперников. - Поторопись... - жарко шепчет в динамик Нори. - К сожалению, я почти в центре Токио. Так что не терпи. Подрочи, иначе взорвешься. - Сукин сын! - И я тебя. Я сбрасываю вызов, улыбнувшись. Мне, действительно, стоит поторопиться.***
На следующее утро я, как ни странно, был бодр, как никогда. Правда, задница ныла и ломило кости. А на запястьях и щиколотках остались яркие ссадины от веревок и наручников. Этот извращенец... Я вздыхаю, прислоняясь спиной к дереву. За эти полгода его сеансы иглоукалывания сделали свое дело. Мое тело стало таким чувствительным, что порой мне самому становится страшно. Но не только ласка наманикюренных пальцев способна поставить меня на колени перед хирургом и забиться в экстазе - Нори приучил меня получать удовольствие и от боли тоже. Ведь каждый раз, когда он брал в руки иглы, первое, что я чувствовал, была боль. Поэтому, сегодня ночью... Я прикрываю губы кулаком, отвернув лицо в сторону. Кажется, все еще хуже, чем я предполагал. Даже сейчас следы от игровой плети отдавались удовольствием по коже. Они разносили по венам тепло, которое держало меня в напряжении. Мой член не хотел опадать, но и не наливался кровью до отказа. В таком полу-поднятом "настроении" он продолжал томительно ныть, получая импульсы тепла со спины и бедер. Я едва не застонал снова, лишь вспомнив о том, как приятно это было - получать удар за ударом, наслаждаясь каждой секундой чужого доминирования. Звук рассекаемого воздуха, щелчки кожаных хвостов, боль и жар, остающийся красными полосами на теле... Нори настоящий садист. Но... - Ты весь дрожишь. Жарко. Не могу дышать. Руки скованны наручниками, чья цепь висит на крючке, вбитом в стену. Я стою на коленях, лицом к этой стене, с повязкой на глазах и уздечкой в зубах. На мне нет ничего, кроме кожаной сбруи на пенисе и зажимов на сосках. Только в заднице, тихо гудя, работает вибратор в виде члена, с меховым серым хвостом на другом конце, имитирующим волчий. Я не могу свести колени из-за металлических распорок на ногах. - Тебе это нравится, не так ли? Кожаная лента, соединенная с уздечкой во рту, натягивается, заставляя меня запрокинуть голову. По подбородку течет слюна, которая все никак не закончится, и Таканори с наслаждением слизывает ее с моей кожи. - Только посмотри на себя... какой ты испорченный. Он отпускает ленту и вновь заходит мне за спину. Я судорожно выдыхаю, упираясь лбом в стену. Не только волчий хвост - на голове ободок с меховыми ушами. Ему нравится этот образ, это заводит его. А я не могу даже воспротивиться своему мучителю. Но вот до ушей доносится свист, и я дергаюсь всем телом, как только пять кожаных жгутов на прочной рукояти обжигают лопатки, заставляя меня прогнуться в спине. Матсумото знает, куда бить. Он не трогает поясницу, потому что понимает, что удары по почкам - неприемлемы. Но мои плечи и верхняя часть спины, наверняка, уже красные. Я чувствую каждую полосу, оставшуюся от удара... Глухой просящий стон вырывается из горла сам собой. Руки тихо смеется и замахивается снова, на этот раз задевая бедро и ягодицы. Один из хвостов ударяет по вибратору, заставляя его дернуться внутри моего тела, и я едва не выпадаю из реальности, забившись в своих оковах. Когда я стал таким? Когда разрешил ему делать все, что только ему вздумается? Когда начал получать от этого удовольствие? Где моя гордость, мое самоуважение? Впрочем... этим вещам нет места в отношениях. И Таканори тот, кто показал мне это. А со следующим ударом я кончаю. И искусственный член сменяется настоящим, вновь возбуждая и доводя меня до оргазма. - Черт. Я прикуриваю чуть дрожащими руками, нервно сглотнув. Но от мыслей о любовнике меня вовремя отвлекает звук моторов, и я надвигаю кепку на глаза, спрятавшись за ствол спящей сакуры. Полицейские машины, сразу две, останавливаются возле огромного коттеджа четы Сузуки, мигая проблесковыми маячками. Из них выходят люди в форменной одежде и, остановившись у ворот, жмут на звонок домофона. Сегодня утром они получили разрешение на арест Сузуки Нобу, благодаря записям с жучков, доказывающих его вину, заявлению на подачу иска в суд и паре звонков "знакомым" Аоя, напрямую связанным с полицией и судебными приставами. И, как ни странно, ворота им открывают без сопротивления и ругани. Полиция входит на территорию коттеджа и быстро поднимается по крыльцу в дом. Сегодня я приехал полюбоваться задержанием преступника. Я тушу сигарету в снегу, наступив берцем на бычок, и жду. А уже через десять минут представители правопорядка выводят из дома закованного в наручники мужчину, пребывающего в настоящей панике то ли от происходящего, то ли... - Кэори! Да отпустите же вы меня! Вы, что, не видите?! Она же рожает! Ей надо в больницу! Я хмурюсь, поджав губы в досаде. Какого черта? Из-за стресса? Кажется, такое бывает. Еще бы - мужа забрали прямо из дома, да еще и в наручниках. Твою мать, как не вовремя! - Мы вызвали "скорую помощь". Наш сотрудник позаботится о вашей супруге. - Но ведь ей плохо! Кэори! Кэори! Я цыкаю, дернув губой. Это не входило в мои планы. Кто знает, чем обернется это для меня, особенно если мать загнется вместе с младенцем. Терять в этом случае Нобу будет нечего, и это может развязать ему и руки, и язык. Гадство! - Что-то случилось? - я выхожу из своего укрытия, крикнув в сторону полицейских, насильно усаживающих Нобу в машину. Оставаться в стороне нельзя. Я должен проконтролировать ситуацию. Выбора нет. - Я тут живу по соседству. Что-то с госпожой Сузуки? Нобу круто оборачивается на меня, но я только бросаю на него предупреждающий взгляд. - Вы сосед? - один из полицейских подходит ко мне, кивнув. - Вы не могли бы посодействовать? - А что не так? Я-то всегда рад помочь! - по-простому отвечаю я, принявшись чесать затылок. - Супруга задержанного рожает. У нее отошли воды, но "скорая помощь" прибудет с опозданием. Ей надо в больницу. - Да? - я изумленно моргаю. - Она совсем одна? - С ней наш коллега, но... - Мне нужно отвезти ее в больницу, верно? Хорошо, почему нет? Сегодня у меня выходной. - Благодарим за помощь! Пожалуйста, поспешите. - Да без проблем! Как бы мне ни хотелось помогать этой стерве... - Я спасу ее, - улыбаюсь я отцу, проходя мимо. - Не беспокойтесь. Я не допущу, чтобы она погибла. Это будет большой потерей для вас, поэтому положитесь на меня. Я хлопаю отца по плечу, будто мы старые друзья, и быстрым шагом отправляюсь в дом. Нобу, поняв мой намек, покорно падает на заднее сидение полицейской машины. Все верно. Делай, что говорят. Потому что в противном случае я сам стану твоим судьей, папа.