[Ночное небо полно криков, Сердца заполнены ложью. Контракт – он стоит своей цены? Душа, обещанная тьме, Теперь я потерял ее. Я знаю, что могу убивать, Истина – за Вратами] Слеза, что стекает из-под закрытого века, Насквозь изъеденные осколки разума и крови. Я больше ничего не хочу, [Всюду кажется, что тебя разоблачат. Обернись!] Я уже не такой как прежде. [Шальная песнь пуль] И меж двух переплетенных сердец Лишь это желанное, иссохшее тело... Этими грязными пальцами я врываюсь в ночь, Я сломаю тебя! Пока меня не разорвали в клочья. В глубинах чуткого сна слышен скрежет содранных мыслей, Если сейчас все стереть, чтобы не осталось и следа… ...Сколько раз мы обнимали друг друга этими грязными пальцами? Неведомо, зачем, хватая друг друга за руку. Мимолетные воспоминания опять растворяются в оставшихся ранах, Все, что я приобрел – это лишь ошибки. В силе, которая просыпается каждый раз, когда я что-то теряю… Этими грязными крыльями я врываюсь в ночь, Я сломаю тебя, пока меня не разорвали в клочья! В глубинах чуткого сна слышен скрежет содранных мыслей, Если сейчас все стереть, чтобы не осталось и следа… И вот мы встаем, закрой же глаза - Опустошенный [Падший] падает. Подай мне знак, чтобы я увидел изнутри - Я зову. Отхватывая по куску ночь за ночью, Опустошенный [Падший] падает Храни внутри Лишь стенания среди теней!
Abingdon Boys School - Howling
Гостевая спальня первого этажа располагалась прямо за общей гостиной. Она была не такой просторной, как у Аоя, но вполне уютной: обои цвета кофе с молоком гармонично сочетались с мебелью из светлого дерева, песочным ковром и таким же глянцевым натяжным потолком. Кроме двуспальной кровати, заправленной свежими белыми простынями с золотыми узорами в готическом стиле, здесь так же имелись две прикроватные тумбочки, шкаф для одежды и небольшой журнальный столик круглой формы, за которым стояли два деревянных кресла с мягкими сидениями, обтянутыми шелковой тканью в тон плафонов светильников, нависших над кроватью - цвет молока. Аой, заведя меня в комнату, окна которой были закрыты плотными бежевыми занавесками, первым делом направляется в ванную при спальне. - Как ты? - спрашивает он вновь, стягивая с себя рубашку и бросая ее в корзину для грязного белья. Я спешу следом, вдруг ощутив то же нетерпение, что и мой любовник - казалось, запах смерти был не единственным, что преследовало нас. Кожа нещадно зудела, и я не мог избавиться от ощущения, что она покрыта коркой чужой запекшейся крови. Хотелось поскорее смыть с себя следы недавнего хаоса, так что я без сожаления скинул испорченные шмотки и забрался вместе с кумите в душевую кабину. Ванны тут не было. - В порядке. Немного кружится голова, но... Я запнулся, схватившись за крепление для душевой лейки, и тут же развернулся обратно к дверце. - Куда собрался? - Я... мне в туалет надо, - низ живота пронзает колющая боль, едва не согнув меня пополам, но Широяма вовремя подхватывает меня под грудью, не позволяя упасть. И возвращает обратно. – Мне, правда, надо. - Тебе отбили почки и мочевой пузырь, - Аой разворачивает меня спиной к себе и включает воду. - Просто сделай это здесь. - Что? - я вспыхиваю, бросив ошарашенный взгляд за плечо, но боль только усиливается, обездвиживая и без того израненное тело. - Ты издеваешься? Отпусти! Мне нельзя терпеть. - Ты в душевой кабине, - хмыкает мужчина, подводя меня под потоки воды, которые тут же ударяют по спине и голове. Я невольно передергиваю плечами. - Кроме того, мне нужно посмотреть на цвет мочи. - Зачем?! - чувствуя себя так, как, наверное, не чувствовал даже студентом, впервые решившимся на близость с девушкой, я беспомощно упираюсь руками в зеркальную стенку перед собой. - Что такое? Ты смущаешься меня? - улыбается Юу - вижу в отражении, как и краску на своих щеках. - Но сейчас не время и не место. Просто сделай это. Я поджимаю губы, стукнувшись лбом о стенку, но не могу исправить сложившуюся ситуацию. Организм, перенесший побои, сдает без моего разрешения, и я крепко зажмуриваюсь, не зная, куда деть себя от стыда. Я чувствую, как Аой прижимается к моей спине грудью и заглядывает за плечо, и напряженно замираю. - Как я и думал. Я почти задыхаюсь, желая провалиться под землю прямо здесь и сейчас, но все же решаю узнать причину столь мрачного тона с уст своего любовника и открываю глаза, опустив взгляд вниз. Оказалось, я мочился кровью. - Все будет хорошо, - обещает Юу, проигнорировав характерный запах, на несколько секунд зависший в воздухе вместе с паром. - Что сказал Ниимура? - Как я понял, все ткани целы, - все еще чувствуя себя неуютно, пробормотал я в ответ. Желтовато-алую смесь быстро уносит с собой в слив поток теплой воды. Аой молча кивает, поднимая мою перебинтованную руку выше. - Не замочи повязку. Я тебя вымою. - Но... - Заодно и осмотрю. Я послушно затыкаюсь, понимая, что спорить бесполезно. И украдкой принимаюсь следить за тем, как Широяма пускается в изучение гематом и ссадин на моей спине и ногах. Теплые пальцы киллера аккуратно касаются потемневших участков кожи, словно пытаясь почувствовать каждый из них лично, пропустить через себя. Взгляд черных глаз становится серьезным, и я легко улавливаю в нем искорки гнева на тех, кто оставил на мне эти следы. И чем больше касаний я чувствую, тем тяжелее становится аура хищника за моей спиной, пока, в конце концов, Аой не утыкается носом в мою макушку и обнимает обеими руками мою хаотично вздымающуюся грудь. И тут происходит то, что мгновенно выбивает пол из-под моих и без того слабых ног... Руки Широямы, обвившие мой торс с особой осторожностью, рождают в груди совершенно необъяснимые эмоции. Первое, что я ощутил - защиту. Странную защиту, чувство безопасности, которого так не хватало мне там, на Одайба. Это чувство разбивает напряженность, сопровождающую меня до этого момента и не отпускавшую ни на миг, и я понимаю, насколько устал, насколько измотан переживаниями и необходимостью держать себя в боевой готовности. Тело заметно расслабляется, но ощущение безопасности разом сменяется на новый всплеск адреналина в крови. Потому что я вдруг понимаю, что едва не погиб. Лишь сейчас, когда Широяма обнимает меня, зарывшись лицом в мои волосы. И меня охватывает страх. Я смутно помню, что происходило в саду при онсэне, но холод дула пистолета, коснувшегося моего лба, намертво отпечатался на коже. Я вспоминаю, что меня едва не застрелили, и это была не очередная тренировка с Рейтой, а реальный бой с реальным врагом. А это значит, что никто не стал бы давать мне шанса отыграться или начать бой заново. Это было реальностью, где каждая секунда решает исход сражения, а это значит, что если бы Юу не успел уступить свое тело демону, меня бы... Мое дыхание тот час срывается, и я распахиваю глаза в ужасе, уставившись невидящим взглядом в одну точку. Всего секунда. Одна секунда. И меня бы не было. Одна секунда отняла бы у меня все, чем я дорожу. Ничтожное мгновение забрало бы не только мою жизнь, но и моих друзей, мои цели, надежды, чувства, смысл жизни, планы на будущее... и Аоя тоже. Уже этим вечером я мог перестать существовать, канул в небытие, лишившись даже собственного "я". Мой путь мог прерваться так внезапно и так рано, а дальше... пустота. Тьма и пустота, и ничего более. Без возможности переиграть неудачную попытку. Страх схватывает все мое существо, и меня начинает бить крупная дрожь. Воздуха не хватает, и я судорожно пытаюсь глотнуть его в обожженные ледяным потоком легкие, но паника, накрывшая сознание, не позволяет сделать ни единого вдоха. - Уруха. Я хватаюсь за горло онемевшими пальцами, потеряв равновесие, и Аой подхватывает меня под руки, развернув к себе лицом. - Успокойся. Возьми себя в руки, иначе задохнешься. Его голос так спокоен... А я, будто безумный, хватаюсь за крепкие плечи кумите, как за спасательный круг в грозовой шторм. Голова начинает кружиться сильнее, будто кто-то заводит волчок в мозгу, и Широяма тут же прижимает меня к себе грудью. Он хватает меня за челюсть, грубо сжав пальцами подбородок, и накрывает мой широко раскрытый рот своим. Я чувствую, как он вдыхает в мое горло порцию воздуха, как обычно это делается при искусственном дыхании - раз, второй, третий. Пока мне, почти потеряв надежду, не удается с шумом втянуть в себя кислород. Легкие возобновляют работу, я тяжело повисаю на руках мужчины, ткнувшись носом в его шею и... ударяюсь в рыдания. Я не хочу умирать. Мне страшно. Я хочу жить, хочу чувствовать, ощущать, мыслить. Я не хочу умирать! - Не хочу... не хочу... - Все хорошо. Я с тобой. Киллер гладит меня по волосам, пока я захлебываюсь слезами, впав в настоящую истерику. Мне казалось, что я готов к смерти. Вот уже больше полугода я хожу по тонкой грани между ней и жизнью. И прекрасно знаю, что в любой миг могу распрощаться с этим миром навсегда. Знаю, но... все это время я не чувствовал реальной угрозы смерти. Да, здесь на меня направляли пистолет чаще, чем Мураками накрывал на стол в течение дня, но я понимал, что нужен Аою, и потому он не станет убивать меня просто так, по прихоти. Он был опасен и, казалось, в какие-то моменты готов был спустить курок, но я был уверен в том, что выживу. Потому что был учеником, а не мишенью. И страх за свою шкуру не посещал меня, не заставлял задуматься о том, что рано или поздно я просто исчезну. А после сегодняшней бойни на острове... те парни охотились за мной и были готовы, во что бы то ни стало, избавиться от наследника. И никакое чудо не помогло бы мне избежать этой участи. - Я не хочу умирать! Меня колотит, но я отчаянно цепляюсь за любовника, более не контролируя свои эмоции. Знаю, как ужасно это выглядит со стороны. Знаю, что сейчас я кажусь настоящим слабаком, не выдержавшим груза ответственности. Но ничего не могу с собой поделать. Впервые в жизни... я не думаю о том, чтобы сохранить лицо перед Аоем. Я думаю о том, что если бы не был спасен им в тот кровавый снегопад, то не обнимал бы его сейчас, а лежал в морге при лазарете со стороны охраны северного особняка. Совсем один, не чувствуя даже холода камеры. - Это не стыдно. Аой бросает на мою опущенную голову полотенце, остановившись напротив. Я сижу на краю кровати, опустив руки на свои колени и согнув спину. Моя голова опущена, и я не могу посмотреть Юу в глаза, пряча их за мокрыми волосами, пахнущими шампунем. Когда я выплакался и успокоился, растратив все свои силы и эмоции, Аой вымыл и меня, и себя, не говоря ни слова, и помог выбраться из душевой. Так что сейчас мы были в одних полотенцах, держащихся на бедрах: я - сидя на кровати, он - стоя напротив. - Это не стыдно - бояться и хотеть жить, - широкие сильные ладони киллера опускаются на мою поникшую голову, принимаясь вытирать мои волосы полотенцем. А мне так стыдно и плохо, что я не могу даже голоса подать в ответ. - Страх включает инстинкт самосохранения и помогает выжить. Он толкает тебя вперед, вырывая из лап смерти. Избегай тех людей, кто ничего не боится. Потому что такие люди лишены многих других качеств тоже. Отсутствие страха приводит к необдуманным действиям и излишней самоуверенности. Странно, но он не злится на меня. Его голос успокаивающий и мягкий. Я не слышу в нем укора или раздражения. Аой не отчитывает меня за слабость, и это помогает мне немного расслабиться. - Страх помогает уйти от гибели. А желание жить делает тебя сильным. Сила воли проявляется именно в этом желании, ведь жить не легко. Умереть можно в любой момент. Нет ничего сложного в том, чтобы вскрыть себе вены, сдавшись на милость обстоятельствам. Поэтому нет ничего зазорного в том, что ты не хочешь умирать. Борьба за выживание - отличительная черта любого живого существа. И звери, и люди, и насекомые, и растения - все подвержены этому инстинкту. Страху и желанию жить. Без этих составляющих ничего бы не было. Именно страх построил города и дал людям оружие. А жажда жизни дала человечеству будущее и возможность развиваться. Ты не должен стыдиться этого. - Прости... - И извиняться ты тоже не должен. - Я не только за это, - тихо шепчу я, когда Юу убирает полотенце с моей головы и бросает его на спинку кровати. - Ведь я... я не смог защитить ни себя, ни тебя. - А это уже моя вина. Кумите вновь берет меня за подбородок, заставляя поднять голову и посмотреть на него. Я виновато отвожу взгляд, но Широяма молчит в ожидании, и я все же решаюсь встретиться с ним глазами. - Я знал, что ты не справишься, и потому не должен был отпускать тебя. - Но я полгода..! - Именно, - перебивает меня мужчина, вздохнув. - Ты полгода тренировался в рукопашном бою. Однако тебя учили драться один на один. Рейта занимался с тобой, но никогда не проводил групповых уроков. Ты просто не знаешь, как бороться сразу с тремя или четырьмя людьми. Потому что ни разу не вставал в спарринг с таким количеством оппонентов. Это упущение лежит на мне. Послушай, стрелок. Аой наклоняется ко мне, заставив откинуться назад, и роняет меня спиной на матрац, нависая сверху. - Бой один на один отличается от боя один на группу. Очень сильно отличается. Как бы ты ни тренировался, ты не сможешь сориентироваться, оказавшись нос к носу с несколькими нападающими, если прежде никогда не попадал в подобную ситуацию. Ты можешь просчитать их атаки и предвидеть следующий шаг, но у тебя нет опыта ведения такого боя. И этому опыту просто неоткуда взяться. К тому же, против тебя выступали профессионалы. Но не только это подвело тебя в решающий момент. Ведь ты не смог войти в транс. - Не смог... войти? - ошеломленно спрашиваю я, замерев от неожиданности. - Именно. Ты погрузился в транс лишь частично. А все потому, что все это время был на нервах. Ты слушал музыку, но не вслушивался в нее, сидя на иголках с самого начала встречи. Еще в машине, на пути к Одайба, ты был напряжен и не мог сосредоточиться на своей цели. Это напряжение и ожидание подвоха не позволило тебе обратить внимание на запись, рассеивая его на многие другие вещи. А ведь для того, чтобы погрузить себя в транс, человеку нужно прибывать в спокойствии. Вспомни, всякий раз, как ты программировал себя, ты был более-менее сосредоточен на себе и своем состоянии. Но в этот раз ты отвлекался на меня, на атмосферу, на дядю, на каждый шорох, который мог показаться подозрительным. Я видел это, но не предупредил тебя, не посвятил в свои планы – побоялся, что ты можешь привлечь внимание предателя, и это снова – только моя вина. Я должен был поговорить с тобой прежде, чем прогремел взрыв. Кроме того, ты уже привык к этой записи и потому стал слушать ее на автомате, не углубляясь в музыку. А это значит, что теперь это больше не работает, и нам нужно найти другой способ погружения твоего сознания в транс. Аой касается пальцами ссадины на моей скуле, осторожно проведя по ней сверху вниз, и опускает взгляд на мои дрожащие губы, улыбнувшись в ответ моему состоянию. - Я знал, что это однажды случится. Еще с того момента, как вручил тебе этот плеер. И заранее все подготовил. - Подготовил... что? - не понимаю я, нервно сглотнув, чувствуя, как Широяма стягивает мокрое полотенце с моих бедер и бросает его на пол у кровати. - Я уже посеял в тебе зерно, которое ты прорастишь, - шепотом продолжает он, укладывая ладонь на мою грудь, прямо напротив бешено колотящегося сердца. - Можешь выбросить плеер в мусорную корзину. Ты ведь уже давно хотел избавиться от него? Это неудобно, разве нет? Всякий раз хвататься за технику, чтобы помочь себе. Слушать запись и ждать, когда она сотворит чудо. Ты понимаешь, что у тебя может не быть на это времени, и включаться в ситуацию надо мгновенно, по щелчку пальцев. Аой поднимает кисть, щелкая пальцами перед моим лицом. - Да и плеера ты можешь лишиться в драке. А без посторонней помощи тебе трудно переключиться. Но у меня уже есть план на этот счет. На губах киллера возникает дьявольская улыбка, и он склоняется еще ниже. Я вздрагиваю, ощутив прикосновение его губ к своему уху. - Это будет наш с тобой секрет. - Секрет? - так же тихо повторяю я, вперившись взглядом в глянцевый потолок. - Но сначала тебе надо зализать раны. Кумите отстраняется и вытягивает из-под меня одеяло, на которое мы упали. Он снимает с себя полотенце, отправляя его к моему, и укладывает меня на подушки. - Две недели вполне достаточно. А чтобы не терять времени зря - возобновишь практику иглоукалывания с Матсумото. Как только встанешь на ноги, я возьмусь за твое обучение лично. - Ты будешь тренировать меня? - от удивления я даже подскочил с кровати, но Аой лишь усмехнулся в ответ той самой самодовольной улыбкой, к которой я так привык, и уложил меня обратно. - Буду, - все же говорит он, накрывая меня одеялом и ложась рядом. - Время пришло. Рейта с Каем хорошо тебя разогрели, так что теперь я могу вступить в игру. Дело в том, что моя философия в корне отличается от их, мой стиль и видение ситуации довольно сложны и для новичка не подходят. Я смотрю на вещи под другим углом, будь это пистолет, кинжал или рукопашный бой. Если бы я взялся за тебя сразу, ты бы сломался уже через пару месяцев. Вот почему я отсиживался, отдав опеку над тобой своим друзьям. Кроме того, ты уже привык ко мне, поэтому тебе будет легче воспринимать меня в качестве учителя. Скажем так, я не занимался с тобой в целях твоей безопасности. Твоего тела и твоей психики. Каждый учитель видит свой предмет по-своему, но не каждый человек видит себя учителем. Я не подхожу на роль наставника, потому что не имею таланта к преподаванию. Мой наставник тоже его не имел, а посему большинство вещей я усвоил и понял сам. Как помнишь, мной не занимались, мной забавлялись. Эта черта перешла мне по наследству. Это как в компьютерной игре, новый уровень сложности. И теперь я уверен в том, что ты сможешь этот уровень пройти. Мы начнем сразу с практики, и первым делом ты выступишь против пятерых отличников Рейты. Будем осваивать бой с несколькими оппонентами сразу. Естественно, я буду следить и направлять тебя. А дальше как карта ляжет. Да и Рейта уже затрахался с тобой нянчиться. Того и гляди, грохнет на нервной почве. - С каждым днем он все враждебнее по отношению ко мне. Но я не понимаю, в чем провинился перед ним… - замечаю я, согласившись, но приятное воодушевление уже ничто не могло испортить. Аой будет моим учителем... Одна мысль вызывает восторг. Мне не терпится попасть под его руководство, узнать его со стороны бойца и перенять его хитрости и знания на деле. Именно этого мне и не хватало все полгода пребывания в особняке. Я изучил политику Акиры и Ютаки, узнал их как бойцов и взял от каждого свои приемы и трюки. Продолжаю изучать мастерство Таканори и тренируюсь с Хантером и Ренаром, которые тоже порой учат меня чему-то новому, чего не могли бы дать другие. Это хорошо, конечно, но ведь мой главный враг - Широяма Юу. И совсем скоро нам предстоит дуэль. Но чтобы победить его или хотя бы выйти из игры достойно по истечению договора, мне нужно изучить и его стиль тоже. Это даст мне преимущество в решающей схватке. А ведь я уже и не надеялся, что он решит раскрыть мне парочку своих секретов! - Не боишься? - Чего? - монотонно спрашивает Юу, закуривая и откидываясь на подушку. - Что это обернется против тебя? Мужчина смеется, повернувшись ко мне и щелкнув пальцем по моему носу. - Тебе до меня, как до соседней галактики! Не обольщайся, стрелок. Даже если ты и узнаешь то, что может сыграть тебе на руку, это вряд ли поможет на дуэли. Я щедр, но я не дурак. Выкладывать тебе все свои козыри - ты действительно так наивен? Не забывай, с кем имеешь дело. Я работаю головой, а не мускулами. А твой мозг еще слишком примитивен для такого гения, как я. - Ты просто сама Скромность, - съязвил я, но почему-то почувствовал себя намного лучше. Жизнь медленно возвращается на круги своя, а Аой остается занозой в заднице, как стены особняка - крепкими и надежными. И я вновь смог отпустить себя, выплеснув накопившиеся эмоции, даже если все еще чувствовал стыд за свою отнюдь не мужскую истерику. - Спасибо, Юу. Спасибо, что спас меня на Одайба. - Оя, оя. Как это трогательно, - хмыкает киллер, в последний раз затянувшись сигаретой и отправив ее в пепельницу. - Впрочем, мне нравится, что ты рыдаешь именно на моем плече. Будь это кто-то другой, я бы почувствовал себя уязвленным. - Странно, но... только на твоем плече я и могу рыдать. - Разве это не говорит о доверии? - Доверии? - изумленно переспрашиваю я. О каком доверии может идти речь между врагами? Какая глупость. - Не обольщайся. - Тогда что это, по-твоему, если не доверие? Ведь если бы не оно, вряд ли ты позволил бы себе подобное поведение со мной. С другой стороны, получается, у тебя нет доверия к собственным людям. Это интересно. - Ошибаешься, я доверяю своим парням, - раздраженно хмыкаю я. - Тогда почему ты не плачешь на их плечах? - вкрадчиво спрашивает Широяма, пододвигаясь ближе и заключая меня в свои объятия. - Например, сейчас. Ты так крепко засыпаешь рядом с убийцей своих родителей... и даже не вздрагиваешь, когда я ворочаюсь во сне. А ведь я могу вытащить из-под подушки нож и вонзить его в твое горло, пока ты храпишь у меня под боком и пускаешь слюнку на наволочку. - Это потому что... - Потому что ты мне нужен, верно? И я не убью тебя, так как возлагаю на тебя какие-то надежды? Но ты ведь не можешь быть точно уверен в том, что я не решу избавиться от тебя в один прекрасный день? А, может, ты уже выполнил свою миссию, которую я тебе отвел в стенах этого дома, и ты больше мне не нужен? Тогда избавиться от тебя - идея не плохая, верно? Использовать тебя для своих целей, а после убить, чтобы насолить Рокеру и пошатнуть его и без того шаткое психическое состояние. Как тебе такой план? - Я просто верю твоему честному слову! Я запинаюсь, ошарашенный собственными словами. А ведь и правда... Я же не знаю, зачем нужен Аою. Но продолжаю спать безмятежным сном рядом с ним. Так почему? - Как все просто, не правда ли? - смеется тихо кумите, прижимая меня к своей груди. - Ты веришь моему слову. И, знаешь, для меня это большая честь - иметь твое доверие, несмотря на совершенное мной преступление. Ведь ты, как-никак, прямой потомок рода Такашима. Наши с тобой отношения строятся на этом честном слове, на взаимном доверии друг другу. Звучит фантастически, не правда ли? В современном мире враги не ведут себя друг с другом так благородно. Предательство в самом расцвете, оно везде и всюду, в каждом человеческом сердце - спит до поры до времени, взращивая себя и пуская корни по всему телу. А когда распускается - отравляет хозяина, чтобы выбраться наружу. Кою. Киллер касается губами моего лба, закрывая глаза. - Никогда не помогай этому ядовитому плоду созреть. Не подпитывай его, смотри на вещи трезво. Не действуй, не подумав, не додумывай за других, всегда разбирайся в ситуации и не верь чужому слову. Люди часто не разбирают, где правда, а где ложь. Услышав что-то там, увидев что-то тут, они строят собственную картину произошедшего, выдумывая несуществующие факты и выдавая их за действительные, и губят самих себя. Это как услышать лишь половину телефонного разговора и воспринять его по-своему, убедив себя в ложной истине. Поэтому не поддавайся предательству. Не иди на поводу у чувств. Я говорю, потому что знаю, как ты эмоционален и горяч. И я сам же запрещаю тебе подавлять эти эмоции, позволяя проявлять их вновь и вновь. Потому что свято верю в то, что киллер без чувств - просто машина, не способная увидеть одну и ту же картину с разных ракурсов и углов. Дай какую-либо задачу Мане, и он решит ее одним единственно правильным способом. Дай ту же задачу Мако, и он найдет тысячу вариантов ее решения. Не потому что гипноз и препараты сломали их по-разному. Но потому, что Мане плевать, жить или умереть, а Мако действует из расчета сохранить не только твою, но и свою жизнь тоже. Он мыслит, как человек, лишь применяя свои способности и умения, полученные в лаборатории, в реальном бою. Мана же мыслит как солдат, лишь изредка рассматривая себя с позиции человека. Лично я считаю, что Мако не желал сдаваться на милость военным, когда как Мана просто смирился со своей судьбой однажды. Но я не осуждаю его, так как он провел в плену много дольше своего "последователя". Каждый выживает так, как считает правильным. Однако, что бы ты ни думал и какую политику ни взял, предательство - не выход. Доверяй только тем, кто этого заслуживает. Действуя грязно, ты запятнаешь себя, и, в конце концов, потеряешь грани. Превратишься в простого киллера без моральных и этических норм. Как эти чокнутые фанатики или маньяки, которые убивают ради собственного удовольствия. Помни, что жизнь человека не имеет цены. И не важно, как ты богат и влиятелен - никаких денег не хватит, чтобы откупиться от себя. От кого-то - да. Но не от себя. Не играй чужими жизнями бездумно. Лишь когда жертвы необходимы... и то старайся свести их количество к минимуму. Именно это знание и удерживает Север и Юг от войны. Погибших не вернуть, а исход битвы не ясен. Так глупо терять людей могут только военные и правительство, задумавшее развязать войну из-за территории, ресурсов и политических распрей. По сути, Кою... президенты, короли и императоры - вот те, на чьих руках крови больше, чем у всей вместе взятой на Земле мафии. Хотя бы потому, что они не считают людей, преследуя свои цели, и с легкостью ввязываются в разборки. Я не говорю, что мы лучше, но по сравнению с правительством мы - плюшевые мальчики-зайчики. Живем тихонько, ворочаем свои грязные делишки, наказываем виновных. Но не вырезаем целые города из-за очередного противоречия во мнениях. - Зачем ты... говоришь мне все это? - тихо спрашиваю я, внимательно вслушиваясь в каждое усталое слово, порождаемое вибрациями голосовых связок Аоя. - Черт его знает. Снова потянуло на философию. Но, знаешь, порой мне кажется, что однажды Токио утонет в море крови из-за тебя. Может, поэтому я и пытаюсь вдолбить в твою голову простые моральные ценности… - Что? - севшим голосом отзываюсь я, испугавшись самой мысли об этом. - Из-за меня? Почему? Аой! Но ответа я так и не дождался. Подняв взгляд к кумите, я увидел лишь спокойное лицо спящего, оставшись без объяснений. Что именно имел в виду Аой? Почему из-за меня Токио должен утонуть в крови? Разве может один человек стать причиной столь ужасающей катастрофы? Я ведь всего лишь... Мысли закрутились волчком. Что же такого я должен сделать, чтобы способствовать этому событию? И как тогда предотвратить эту бойню, к которой готовится Широяма, пусть и неосознанно? Неужели я, правда, развяжу войну между кланами и омою столицу алыми реками? Руки похолодели, и я поторопился прижать их к горячей груди киллера. Значит ли это, что обе семьи разорвут Мирный договор из-за дележки ничем не примечательного наследника, который даже не желает примыкать ни к одной из группировок? Нет, это просто невозможно. - Это невозможно, - прошептал я сам себе, пряча лицо между ключицами Широямы. - Это слишком глупо, чтобы быть возможным. В конце концов, Аой мог сказать это в шутку. Ведь он так любит потешаться надо мной и ставить в тупик. Верно, это просто шутка. Очередная издевка над раненным. - Сукин сын. Он слишком разумен, чтобы позволить этому случиться. И я сам… ни за что не допущу этого!