С уважением и любовью, М.К.Б.
Мне очень нужно перевести дух. О, почему я никогда не извлекаю урока? Я утратил всю веру, хоть и пытался Изменить все к лучшему. ...Я снова на краю, Если бы я только мог всё отпустить... Я знаю, что нахожусь в шаге от того, Чтобы все изменить. Ты всё ещё видишь, что я чувствую? Мне становится легче, Когда ты заключаешь меня в объятия Не отвергай меня, Ведь всё, что мне нужно, - это Чтобы ты спас моё сердце, Дал мне то, во что я поверю! Не отвергай то, Что от меня осталось, Спаси моё сердце... Я пытался так много раз, но всё не по-настоящему, Заставь это исчезнуть, Не уничтожай меня, Я хочу поверить в то, что это всерьез, Спаси меня от моего страха, Не отвергай меня! Не отвергай меня...
Within Temptation – All I Need
Я вновь нашел себя не там, где оставил. Холодный ветер трепал волосы, обдувал лицо, которое горело от прилившей к нему крови. Пальцы до судороги сжимали ледяные перила, слегка запорошенные снегом, решившим спуститься с неба, быть может, в последний раз перед наступлением весны. Солнце не спешило уходить за горизонт, скрытое снежными тучами, нависшими над головой. Я стоял на крыльце перед парадными дверями, сверля пустым взглядом широкие ворота рядом с летним домом. Глаза неприятно щипало, и я быстро сморгнул - перед взглядом тут же заплясали искры. Как долго я стою тут? Куртка покрыта влагой от растаявших на коже снежинок, а челка усеяна белыми пушинками, цепляющимися за волосы своими крошечными лапками. Я потеряно встряхнул головой, позволяя хлопьям сорваться вниз. Кажется, я снова проиграл. Взгляд на часы дал понять, сколько я потерял времени на этот раз. Сорок три минуты. Сорок три минуты чистого белого пятна в памяти. Что я сделал? Почему я тут? И где был все это время? Я делаю глубокий вдох, чтобы немного прийти в себя и проанализировать ситуацию. Куда мог пойти тот, другой Уруха? Что я знаю о нем? В памяти возникают обрывки недавно просмотренного мной видео. "Знаешь, он ведь мне дорог. Не заставляй его лгать... я возьму этот вопрос на себя". Верно. Широяма что-то знает о моем нынешнем состоянии, и он намеревался выяснить, почему Юу ничего не рассказывает мне. Это значит, что единственный человек, к которому я мог отправиться после пробуждения... - Аой. Я разворачиваюсь лицом к дверям. Человек, вновь и вновь похищающий мое время и память, наверняка, первым делом пошел на поиски кумите. И встретился с ним. Конечно, встретился. Я не знаю, на что он способен и опасен ли, и мысль о том, что он мог навредить Аою заставляет меня вздрогнуть от липкого, непонятно откуда взявшегося страха. Я должен проверить его. Сейчас же! Оттолкнувшись рукой от перил, я, перескакивая через несколько ступенек, взбегаю вверх и толкаю выросшие передо мной двери. Они плавно расходятся в стороны, впуская меня в теплый светлый холл, который я тут же пересекаю в направлении к главной лестнице. Вновь подъем, что я преодолеваю в спешке, и взгляду открывается коридор второго этажа. Я нервно шагаю к кабинету кумите, но он встречает меня гробовой тишиной и одиночеством. Аоя здесь нет. Я закрываю дверь, провернув узорчатую ручку, и поворачиваюсь в сторону нашей с Юу спальни. - Только не это. Что я делаю, когда отдаю свое тело кому-то еще? Может ли быть, что тот Уруха... Отгоняю от себя мрачные мысли, покачав головой, и иду дальше, вглубь коридора. Вот и поворот, за которым находятся еще четыре двери, одна из которых принадлежит комнате Юу, но, завернув, я напарываюсь на Рейту, столкнувшись с киллером лицом к лицу. Взгляд, которым меня одаривает наемник, замораживает на месте, и я даже делаю шаг назад, не на шутку испугавшись. Сузуки выглядел жутко. Жажда крови, читающаяся в черных глазах, окатила меня волной с ног до головы, отчего сердце в груди пропустило удар. Казалось, что Акира готов был разорвать меня на части прямо здесь и сейчас, но киллер лишь дернул губой в зловещем оскале и прошел мимо. Я заторможено оглядываюсь на мужчину, чувствуя колотящееся о грудную клетку сердце, и лишь сейчас замечаю... что на нем нет футболки. Он сжимал ее в побелевшем от напряжения кулаке. Волосы Рейты были растрепаны, на плечах красовались синяки от чужих пальцев, а на спине - свежие царапины от ногтей. Кровь не успела свернуться, поблескивая в свете тусклого солнца... Я ошеломленно провожаю мужчину взглядом до арки между коридором и лестницей, и как только Сузуки исчезает из виду, бросаюсь к спальне Аоя. Голова становится тяжелой, мысли сворачиваются в клубок, распутать который я сейчас не в состоянии. Нет ни единой возможности разобраться в ситуации, и я даже не понимаю, как добираюсь до нашей с Юу спальни, схватившись за ручку и распахивая дверь настежь. Глаза впиваются в мужчину, распластавшегося на кровати, и я замираю на месте, не помня себя от шока. Утопающий в ворохе простыней Аой бросает на меня уставший, почти безжизненный взгляд, и резко садится на кровати. - Кою? Я не могу даже пошевелиться, молча, оглядывая его обнаженное тело и замечая синяки на запястьях и ягодицах. Одежда киллера разбросана по полу, и я вижу рядом со скомканной рубашкой пришедший в негодность презерватив... В глазах резко темнеет. Я остервенело сжимаю пальцы на золоченой ручке, слыша хруст собственной зубной эмали. Ярость, всепоглощающая, невыносимая, вспыхивает в груди подобно ядерному взрыву, от которого закладывает уши. Он выжигает внутренние органы в одно мгновение, и я резко разворачиваюсь обратно к коридору. - Кою, подожди! Все не так! Голос Аоя тонет в шуме учащенного пульса, и я срываюсь с места, так и не расслышав его. Внутри меня настоящий апокалипсис. Я никогда не чувствовал ничего подобного - будто химикаты, чувства смешались в захлебывающемся сердце, образуя токсин такой силы, что я мог бы отравить весь Токио. За моей спиной раздаются крики, призывающие меня остановиться, но я даже не обернулся, мчась вниз по ступенькам, будто безумный. И уже на середине лестницы мой взгляд цепляется за две фигуры, остановившиеся у ее подножия за разговором. Из груди вырывается низкий, раздирающий горло рык... - Рейта! Мужчины оборачиваются, и я тут же набрасываюсь на ублюдка и сбиваю его с ног. Мы падаем на мраморный пол, кубарем прокатываясь по нему до большой глиняной колонны, и разбиваем своими телами и ее, и вазу - черт знает, какого века, - стоящую сверху. Я совершенно не чувствую боли от столкновения со стеной, оказавшись над своим соперником, и хватаю чудом не расколовшееся донце вазы, занося его над головой. Хруст от разлетевшегося на осколки фарфора остается эхом в полыхающим яростью сознании - остатки вазы раскалываются от удара, пришедшего в голову Сузуки. Выбеленные волосы наемника тут же окрашиваются алым, и тот, зарычав, бьет меня в ответ. Нос закладывает хлынувшей из него кровью, которая нисколько не мешает мне повторить удар, но уже кулаком. Кожа на казанках рвется, встречаясь с чужой челюстью, и Акира опрокидывает меня на спину. - Сукин сын! - Рейта склоняется надо мной, но я вовремя бью его коленом в живот и выскальзываю из-под сгорбившегося тела. Хватаю первое попавшее под руку оружие - кинжал, покоящийся в набедренной кобуре, и вновь бросаюсь на блондина. Рейта перехватывает мою руку и бьет меня лбом по переносице. На миг теряясь, я попадаю в захват - наемник выкручивает мою руку, заводя ее за спину, но я отвечаю ему тем же трюком - бью макушкой по лицу, заставляя отпустить меня. Нож проворачивается рукоятью в ладони, и я пускаю его в ход. Промах - Акира вовремя уворачивается, лезвие оставляет лишь царапину на плече. - Остановитесь! - крик хирурга, до того разговаривающего с Сузуки, нисколько не отрезвляет. Акире удается выбить кинжал из моей ладони каблуком берца, и мы вновь падаем на пол, нанося друг другу поистине жестокие, сильные удары. - Твою мать! Уруха! - Хватит! - К нам подбегает Кай, наверное, до того отдыхавший в гостиной первого этажа вместе с Маной, и я чувствую стальные объятия последнего на своей груди, отрывающие меня от Акиры. Наемника же сдерживает Ютака, но внезапно ворвавшиеся в дом киллеры помогают обоим выбраться из чужих рук - Мако, не долго думая, отшвыривает от меня безэмоционального помощника, и Кай вынужден отпустить Сузуки и броситься ему на помощь. Избавившись от помех, мы с Рейтой сцепляемся в ожесточенной борьбе, разбивая друг другу губы и пытаясь проломить кулаками сопернику грудную клетку и ребра. Боль до сих пор не посещает меня, даже когда Рейта хватает меня за волосы и с размаха разбивает моим лицом очередной глиняный шедевр, за что я бью его ногой в голень и, поставив на колени, сначала встречаюсь коленом с его лицом, а после выбиваю плечо подошвой туфли. Рейта отскакивает назад, ударяется спиной о косяк, самостоятельно вправляя плечо, и я вжимаю его в стену. Накрываю ладонью искаженное ненавистью лицо, готовый снять с него кожу, но киллер отбивается локтем, который чудом не попадает мне в висок. - Достаточно! - приказной тон Аоя, который злит лишь сильнее. Акира отталкивает меня от себя, и я, окончательно свихнувшись, выхватываю из кобуры Магнум... Пуля оставляет дыру в картине, висящей на стене. Дуло пистолета потеряло мишень, уставившись в потолок. - Я сказал: достаточно! Я впиваюсь безумным взглядом в лицо кумите, который и помешал мне, схватившись за револьвер и задрав его вверх. Аой, растрепанный, но в брюках и рубашке, закрывает своим телом обзор на холл, намертво вцепившись в оружие. Я лишь мельком вижу Руки, замершего перед Рейтой - хирург успел заслонить наемника за мгновение до выстрела, готовый принять кусок свинца вместо него. - Отпусти. - Будешь мне приказывать? - холодно спрашивает Широяма, сощурившись. - Вы только посмотрите! - растягивая пульсирующие губы в усмешке, восклицаю я. - Кто-то вспомнил, что он кумите! Поздно же ты спохватился. - Заткнись, щенок. - Конечно, - я дергаю губой в отвращении, сверля любовника яростным взглядом. - Я просто щенок для тебя. Как же иначе?! - Кою. - Ты знал, как сильно я желал этого! - в сердцах кричу я, вырывая револьвер из чужой ладони и замахиваясь на любовника рукоятью. Аой блокирует удар одной рукой, отчего наши предплечья сталкиваются поперек друг друга и замирают. - Ты, черт возьми, все знал! И вместо того, чтобы позволить мне... - Позволить что? - хмурится Широяма, сжимая ладони в кулаки. - Допустить тебя к своему телу? Кажется, ты забыл, что это ты принадлежишь мне, а не наоборот! Ты здесь на правах моего раба! И не тебе решать, с кем мне спать, когда и по какой причине! Тебя это не касается! И я не собираюсь отчитываться перед тобой за свои поступки! - Теперь ты ставишь меня на место? После того, как раздвинул ноги перед простым наемником? - я делаю шаг навстречу, оскалившись, и оказываюсь лицом к лицу с киллером. - Хотя, чего я ждал от подстилки? Что такое, соскучился по временам своей юности? Мало тебя драли? Еще захотелось? - Замолчи. - Может, позовем охрану и вспомним молодость вместе? - Заткнись! - Пусть ты и вырос, возглавил ненавистный тебе клан и вернул свое доброе имя, но ничего не изменилось, Юу! И ты тоже не изменился! Как был блядью, так ей и остался! Просто северная шлюха! Глаза Юу широко распахиваются, и я вздрагиваю, вдруг понимая, что только что натворил. Черный взгляд Аоя перед моим лицом медленно тускнеет, теряя всякие эмоции, и, в конце концов, становится совершенно стеклянным. Пустота заполняет черные радужки, выкачивая все чувства из киллера, и его рука опускается сама собой, повиснув вдоль тела. От ужаса, что я испытал, осознав всю тяжесть своей ошибки, я делаю шаг назад. Весь гнев тут же сходит на "нет". - Аой... Меня прошибает холодный пот. Убийца никак не реагирует на меня, уставившись в одну точку. - Я не хотел... Аой, я... Но Юу, словно не слыша меня, медленно отворачивается и идет обратно наверх. Его шаги кажутся ровными и твердыми, когда он ступает на лестницу, оставляя собравшихся людей в холле в гробовой тишине. Я хватаюсь рукой за стену, чувствуя, что начинаю задыхаться. Рейта подается навстречу, рассвирепев ни на шутку, но Руки останавливает готового на убийство хищника, опустив руку на его грудь. Вместо этого он сам подходит ко мне в полном молчании. Я заторможено поднимаю на хирурга глаза и тут же падаю на пол - Матсумото награждает меня ударом в челюсть, столь сильным, что я слышу звон в ушах. - Я не знаю, как ты будешь исправлять это. Но из всех известных тебе способов оскорбить его, ты выбрал самый верный. Он говорит это спокойно и совершенно бесцветно. Я роняю голову вниз, захлебываясь собственным отчаянием. На этот раз я, действительно, совершил непростительную ошибку... Я не вижу, как киллеры покидают холл, отправившись на второй этаж вслед за Юу. Под стук собственных каблуков и мое рваное дыхание. И хватаюсь за голову, от безысходности принявшись раскачиваться вперед-назад. Что я наделал?.. - Господин, - тихо окликает меня Хантер, подойдя ближе и присев передо мной на корточки. - Господин... Он вздыхает, покачав головой, и насильно поднимает меня с пола. Но чувство вины, обдавшее мою грудь нестерпимым холодом, было настолько велико, что я не смог удержаться на ногах. Я не падаю обратно лишь потому, что Атсуши вовремя подхватывает меня под руки. - Нужно обработать раны. Я обидел его. Растоптал... на глазах у всех. Как последняя мразь. Слезы хлынули из глаз, сотрясая мои плечи крупной дрожью. "Я не знаю, как ты будешь исправлять это". Я тоже... что же мне делать?.. - Воды, - тихо просит у кого-то Хантер, когда мной завладевает паника. Стыд охватывает меня с головой, принимаясь раздирать изнутри. И самым страшным становится то, что Аой даже не ударил меня за эти оскорбления, которыми я облил его, смешав собственного любовника с грязью, из которой он так отчаянно пытался выбраться долгих десять лет, находясь в плену Старого Севера. Он просто... ушел. Я все разрушил... - Мако, ты солдат. Помоги разобраться с аптечкой. И приготовь успокоительное. Что же я наделал?***
- Я убью его. Рейта быстро шагал по коридору к кабинету кумите. Руки шел рядом, а Кай с Маной - чуть позади. Страшно представить, что сейчас творится в душе их друга... На этот раз Уруха не просто перегнул палку - с треском разломил ее пополам. Хирург решает промолчать, игнорируя боль в кисти. По сравнению с ранами кумите - это ничто. Ни в какое сравнение. Но как им помочь Аою? Мужчины доходят до нужной двери, не представляя, с чем могут столкнуться, переступив порог комнаты, и хирург неуверенно протягивает руку к золоченой ручке... Резкий грохот заставляет Матсумото замереть, так и не коснувшись гладкой поверхности. Кажется, это был рабочий стол отца. Массивная конструкция была перевернута вместе со всем хламом, хранящимся в его ящиках и стоящим на столешнице. Треск пластика и дерева, шорох бумаг, и об дверь ударяется что-то тяжелое, заставив ее жалобно вздрогнуть. А дальше - оглушительный звон стекла. Офисное кресло, по всей видимости, выброшенное в широкие окна. Стук гардины, рухнувшей на пол вместе со шторами... Таканори медленно опускает руку, болезненно зажмурившись. Треск ткани и новый грохот - в ход пошли белоснежные диваны. Тяжелые, громкие удары мебели об пол и снова звон - стеклянный столик с металлическими ножками. Вдребезги. Шкаф, плазма на стене, мини-бар, вазы - превращаются в груду мусора, сотрясая особняк вышедшей наружу болью, чью глубину нельзя измерить. Аой уничтожал все, что попадалось под руку, разрушая свой кабинет до основания. Молча. Ни рыка, ни стона. Абсолютно ничего. Акира круто разворачивается на каблуках, но Руки вновь останавливает его. Конечно, он понимает наемника, и тоже был бы не прочь самолично вырвать Такашиме его поганый язык медицинскими щипцами, но сейчас они нужны здесь. А еще... Аой наверняка поранится об осколки и щепки, и ему потребуется медицинская помощь. Они не могут бросить его ради какого-то мальчишки. - Я ведь предупреждал, - шипит сквозь стиснутые зубы Сузуки, опустив голову. - Если бы ты послушал меня тогда... Все так. Если бы не эта чертова любовь к стрелку, Аой не крушил бы сейчас свой кабинет, утопая в агонии, а наблюдал за тем, как тело юноши бросают в безымянную могилу, вырытую наспех его же "бандой". Руки обреченно вздыхает. Теперь уже ничего не поделаешь. - Надо заказать новую мебель, - тихо говорит Ютака, закрывая глаза после очередного громкого звука за дверью. Кажется, обои тоже пришли в негодность. - И рабочих. Он давно хотел сделать ремонт в кабинете... Руки поджимает губы в бессилии. - Принеси мою аптечку. Когда за дверью, наконец-то, воцаряется тишина, заложившая уши мужчин, ожидающих в коридоре, Таканори вновь дотягивается до ручки. Он глубоко вдыхает, ждет пять минут, давая кумите немного времени, чтобы отдышаться, и тихонько проворачивает механизм. Дверь открывается бесшумно, но задевает обломки мебели, которые с тихим скрипом принимаются бороздить по полу. Хирург не спешит, осторожно отодвигая мусор с пути, и все-таки проскальзывает в кабинет, взглядом прося наемников подождать. Внутри его ожидает полная разруха. Все, до чего могли дотянуться руки, было разбито, сломано и опрокинуто. Ковер засыпан осколками, которые противно хрустели под подошвами туфель. Таканори находит Аоя сидящим на полу, среди каши из дерева, стекла и металла. Он, совершенно пустой и обессиленный, опирался спиной о треснувшую столешницу рабочего стола, теперь лежащего на боку возле окон. В покрытых кровавыми разводами пальцах тлела сигарета. Вторая рука упиралась локтем в согнутое колено, скрыв ладонью глаза мужчины. Таканори на миг зажмуривается, стискивая в руке ручку большого белого чемодана с красным крестом, и медленно подходит к другу. Он опускается на колени перед кумите, быстро оглядывая его: вроде, ничего серьезного, только с ладони, скрывающей часть лица, капает кровь. Хирург тихо открывает свой чемоданчик, находит медицинские перчатки. Широяма не в том состоянии, чтобы сопротивляться, так что медик, натянув их на кисти, осторожно касается руки мужчины и мягко отнимает ее от лица. Из ладони, которую он раскрывает в своих руках, торчат осколки, и хирург берется за пинцет. Широяма никак не реагирует ни на него, ни на его действия, и Таканори сосредотачивается на своей работе. Вынув стекло из ран и быстро промыв их, хирург беззвучно выдыхает - зашивать не придется. Однако раны глубже, чем хотелось бы. Нужно обработать и перевязать, что он и делает, после чего берется и за вторую кисть. К счастью, она не пострадала, а кровь, что медик нашел на коже, попала на нее с другой руки. Оставалось только лицо. Попытавшись улыбнуться, Матсумото чуть придвинулся к киллеру. Пальцы в перчатках коснулись наброшенной на лицо челки и ласково завели ее за ухо. Картина была удовлетворительной - небольшой порез поперек брови. Это успокаивало, а потому, стерев с лица друга всю кровь смоченном с специальном растворе кусочком ваты, хирург скрыл повреждение лейкопластырем. Как жаль, что он не может так же легко излечить душевные раны Широ. Было бы здорово, если их тоже можно было взять и заклеить лейкопластырем до полного выздоровления... Таканори отвернулся, быстро смахнув навернувшиеся на глаза слезы, и вновь обратил свой взгляд к Широяме. - Пойдем отсюда. Он не сказал этого вслух. Прошептал едва слышно, словно боясь, что его голос сделает еще больнее. Руки не ждал согласия. Аой вряд ли бы ответил ему сейчас, поэтому медик жестом зовет следящего за ними за приоткрытой дверью Акиру. Сузуки кивает и беззвучно переступает порог бывшего кабинета кумите. Подходит к мужчинам и садится рядом с Юу, притягивает его к себе. Однако Аой пресекает попытку Рейты взять его на руки, уперев ладонь в грудь наемника. Акира кивает, и, так и не проронивший ни единого звука, Отец опирается на плечо киллера и упрямо встает на ноги без посторонней помощи. Широяма одергивает ворот черной рубашки, с которого осыпаются мелкие осколки стекла, и выходит из кабинета, не обернувшись. Руки и Рейта следуют за ним по пятам, оказавшись в просторном коридоре второго этажа. - Кейси прибралась в спальне и сменила простыни, - говорит Акира в спину своего друга и господина в одном лице. - Так что все в порядке. Кай, уже ожидающий мужчин у спальни кумите, открывает перед Отцом ведущие в нее двери. Они заходят в темную комнату все вместе. Руки откидывает пуховое одеяло в сторону, приглашая Аоя прилечь, и тот, не спеша, сбрасывает с себя помятую одежду и падает на матрац, укрытый свежими простынями. К счастью для обеспокоенных друзей, Широяма проваливается в сон сразу же, как касается головой подушки. - Я останусь и присмотрю за ним, - Ютака бросает быстрый взгляд на часы. - А вам нужно отдохнуть. - Черта с два. Сначала я... - Послушай, - Кай сжимает плечо Сузуки, нахмурившись. - Я слышал, о чем вы говорили с Мото. Ты сделал вывод, что Аой... влюбился в этого ублюдка. С чего ты это решил? - Перед тем, как кончить, он произнес его имя. Сухо отвечает Акира, с трудом сдерживаясь, чтобы не зарычать от досады. Стервятник шумно выдыхает, разделяя с ним эти разрушительные чувства. - Хреново. И тем не менее... - Мы не можем действовать самостоятельно, - заканчивает за Ютаку Таканори. - Не нам решать, что делать с мальчишкой. А учитывая чувства Аоя... Сузуки скрипит зубами, но понимает, что его друзья правы. Однако он не собирается забывать. Этот подонок получит свое, пусть не сегодня, но получит. А если Аой не придет в себя... Стараясь не нагнетать и без того тяжелую ситуацию, наемник быстро кивает в знак согласия. - Тогда пойдем, - хирург касается руки любовника, привлекая его внимание. - Тебе тоже нужна медицинская помощь. - Я же сказал тебе, не нужно! - Рейта упрямо стоит на своем. Он даже не дал Матсумото осмотреть себя, пока они ждали в коридоре. - Я в норме. - Увы, это уже не тебе решать. Теперь у тебя есть дочь. И ради нее ты должен следить за своим здоровьем. Подумай над этим. - Тц! Ладно, - нехотя соглашается киллер, чье упрямство не знало границ. - Идем. - Любая мелочь. - Обернувшись к Ютаке, говорит хирург. - Сразу... - Конечно, - не нуждаясь в продолжении, кивает Кай. И Руки выводит Рейту из спальни, предоставляя заботу об Отце оружейнику. Матсумото знал причину недавней трагедии. Он встретил Рейту внизу, когда отдавал Кейси маленькую Настю, заснувшую на лекции хирурга о строении человеческого тела. Акира и не думал ничего скрывать. "Я трахнул его", - первая же фраза при встрече, после которой последовали обращенные в слова мысли киллера. Ревность? Боль? Обида? Нет, ничего из этого Руки не испытывал. Он чувствовал лишь беспокойство за кумите. Да и что случилось? Ровным счетом ничего. Рейта просто помог - именно помог - Аою. Потому что так было надо. Потому что это было правильно. Никаких громких слов, вроде "измена" или "предательство". Никаких скандалов. А все потому, что эти двое не чувствуют друг к другу ничего, кроме уважения, доверия и братского родства. Будь он на месте Акиры - сделал бы для Отца то же самое. Не задумываясь. Просто это прошлое, с которым Широ не справиться одному. Злиться из-за такого пустяка было глупо и неправильно - по отношению к обоим. В конце концов, у Юу больше никого нет... Хирург встретил новость как тревожную, но не испытал ничего похожего на предательство. В этом был весь Рейта. И даже тот факт, что его тело было готово к такому повороту событий, нисколько не задевал. Никакой похоти и грязных мыслей в голове - он просто среагировал на состояние Аоя, как то бывало в их далеком прошлом. Руки назвал бы это "рефлексом", если бы не знал, как Сузуки дорожил Широямой. Они все им дорожили. А в этом нет ничего порочного. - Как себя чувствуешь? - осторожно спрашивает хирург, поднося к лицу любовника, на котором красовалась широкая ссадина, смоченный обеззараживающим раствором кусочек ваты. - Не нужно, - Рейта отводит руку Матсумото в сторону, стиснув зубы. - Это просто царапина. - Не спорь со мной. Таканори мягко улыбается мужчине, и тот медленно выдыхает накопленный в легких жар, сдаваясь. И медик беспрепятственно начинает обрабатывать рану. Сузуки морщится, зашипев, но больше не пытается остановить любовника. С серьезными ранами они уже закончили, остались ссадины и порезы. Голова Акиры была перебинтована - расколотая ваза распорола кожу при ударе. Нос пришлось вправлять, да и рана от ножа кровоточила. В остальном - синяки и гематомы, но внутреннего кровотечения не было. Тело пострадало, попало по печени, но все ткани были целы. - Болеть будет. Но быстро пройдет, - ставит диагноз хирург, убирая вату. - Головокружение, тошнота? - Немного, - нехотя выцеживает Сузуки, прекрасно понимая, что врать своему лечащему врачу не стоит - все равно попадется и получит выговор. Его бы воля - вообще ничего бы не сказал. - Возможно небольшое сотрясение, - Таканори хмурится, выбрасывая использованные марлевые тампоны в урну. - Он был под гипнозом? - Нет. - Вот как, - мычит медик, ставя свой чемоданчик на металлический пол - они в подвальной лаборатории. - Он неплохо тебя помял. - Что ты хочешь сказать? - не понимает мужчина. - Разве он смог бы нанести такие серьезные повреждения, не будучи в трансе? - спрашивает Таканори, укладывая руки на хирургический стол, на котором сейчас сидел Акира. - Состояние аффекта, - отмахивается киллер, дернув губой. - Сам знаешь. - А, по-моему, нечто большее. Сузуки бросает на любовника скептический и злобный одновременно взгляд. Матсумото же, поднявшись с высокого стула, решает озадачить себя приготовлением кофе. - Он взбесился на пустом месте, - объясняет хирург, включая электрический чайник и наклоняясь к небольшой металлической тумбе - за чашками. - Он ведь каждый божий день напоминает нам о своей ненависти. И тут вдруг такое... Тебе не кажется, что это была ревность? Банальная человеческая ревность. - Даже думать не буду. Эта сволочь не способна на любовь. - Но если это она? - Таканори ставит чашки на стол, рядом с Рейтой, и засыпает в них растворимый кофе - сейчас не до изысков. - В противном случае... - Заканчивай. Я не хочу говорить о нем. Хирург поднимает взгляд к любовнику, в глазах которого читалось презрение и жажда крови. Он прав. Сейчас лучше не трогать кровоточащую рану. Да и он может ошибаться. Когда дело касается мальчишки, все неоднозначно и неопределенно. Кажется, Уруха сам не знает, чего хочет. - Я должен был остановить его еще в коридоре, - тихо замечает Сузуки, скрипнув зубами. - Я не должен был пускать его в спальню. - Не вини себя. Он все равно бы догадался. - И что нам делать теперь? - спрашивает Акира, забирая свою чашку кофе со стола. - Я не знаю.***
- Я закончил. Хантер убирает в аптечку пластыри, впервые нарушив гробовую тишину, царящую в гостиной летнего дома. Ситуация была критической. Ренар сидел в кресле, мрачный, как сама туча. Даже Мако притих, следя за особняком у окна. Стыд и ненависть к самому себе пожирали меня изнутри, не давая покоя. Я не знал, что мне делать, как исправить роковую ошибку, загладить свою вину перед кумите. Я потерял его. И его доверие, и его снисхождение, и его доброту, которую, как ни крути, он проявлял ко мне, несмотря на все мои выходки. Да, он был добр ко мне. Я это знал, я это чувствовал. Пусть он и был бессердечным ублюдком, пусть изнасиловал меня в первый раз, унижал и даже бил, я понимал, насколько милосердно он обращался со мной по сравнению с тем, что ждало меня в Южном клане. Что теперь? Он убьет меня? Вышвырнет из семьи? Или... Я судорожно выдыхаю, зажмурившись. - Не лучший способ разрушить свою жизнь. Внезапно разрезавший тишину голос привлекает внимание наемников, но я никак не реагирую на язвительное замечание. Сенпай, стоящий в проходе между коридором и гостиной, звучно хмыкает. - "Северная шлюха", да? - Захлопни пасть! - рычит Ренар, резко поднимаясь с места, но Крис игнорирует его, как если бы и вовсе не услышал. - Ты переступил черту, мальчик, - продолжает блондин, проходя в гостиную, и по-хозяйски откидывает крышку большого глобуса, являющегося мини-баром. - Такого не прощают. - Ты меня не слышал? - Татсуро хватает Сенпая за руку, в которой уже грелся бокал дорогого виски. - Пришел поиздеваться, сучье отродье? - Не трогай меня. Клэптон бросает уничтожительный взгляд на Лиса и выдергивает руку из цепкой хватки. Ренар скалится, но блондин невозмутимо обходит его стороной и занимает уютное мягкое кресло рядом с диваном, на котором сидел я. - Что ты думаешь делать? - Я не знаю, - убито отвечаю я, уронив голову на ладонь. - Не знаю. - И потому решил оставить все на волю судьбы и забиться в темный уголок? - вздергивает бровь Крис. - Планируешь жалеть себя, пока сюда не нагрянет Белый Волк, чтобы размазать твою пустую башку по дорогим обоям? - Чего ты хочешь от меня?! - срываюсь я, сейчас совершенно не готовый выслушивать издевательства какого-то там южного прихвостня. Но Сенпай лишь усмехается в ответ, отпивая из своего бокала. - Разве не очевидно? Провалился ты, а на эшафот поведут всех. Изрыгая яд на кумите, ты забыл одну маленькую, совершенно незначительную вещь - своих людей. Кажется, ты не понимаешь, что происходит. Так я объясню. На твоих плечах лежит четыре души, которые могут отправиться к праотцам с минуты на минуту, и все потому, что ты не умеешь держать язык за зубами. Мы все будем погребены в общей безымянной могиле благодаря неопытному юнцу, возомнившему себя Карателем. - Достаточно. - Жестко обрывает Хантер, однако Крис, сощурившись, качает головой в отказе. - Не лезь, Ворон. Быть может, тебе плевать на свою участь, а вот мне расхотелось подыхать. И я намерен бороться за свое место под солнцем. Даже если все мои труды пойдут коту под хвост. - И ты решил поковырять чужую рану, надеясь, что это поможет тебе спастись? - Я никогда не "ковыряю рану" просто так. Не тебе ли знать об этом лучше меня? Ренар делает шаг вперед, но внезапно нахмурившийся Охотник останавливает его, преградив путь рукой. Лис хочет возмутиться, сгорая от злости на наглого блондина, но Атсуши опережает его. - У тебя есть идея? - вкрадчиво спрашивает он, смотря в чистые голубые глаза советника. - У меня-то? - усмехается Клэптон, перекатывая в ладони бокал. - Нет. Не у меня. Она есть у Урухи. Ведь так? - Что? - не понимаю я, оторвавшись от созерцания своих коленей. - Ты ведь самурай, - напоминает Сенпай, опрокидывая в себя небольшую порцию алкоголя. - По крайней мере, по крови. Так действуй, как и положено самураю. Что непонятного? Я хмурюсь, наблюдая за мужчиной, вальяжно развалившимся в кресле, но смысл его слов не сразу доходит до воспаленного мозга. А когда доходит... - Хантер! - я подскакиваю с дивана, ведомый крохотным проблеском надежды, которую не ожидал найти в этой ужасающей ситуации. - Мне нужна церемониальная одежда и отцовские мечи! - Церемониальная одежда? - мужчина преграждает мне путь, когда я собираюсь выйти из-за стола. - Даже не думайте об этом! Я не позволю! - О чем это говорит Надзиратель? - удивленно спрашивает Мако. - Харакири, - бросив сквозь зубы, Ренар все-таки дергается к креслу и хватает Сенпая за грудки. - Что это ты предлагаешь, ублюдок?! - Оставь его! - грубо обрываю я Лиса и, дождавшись, когда он отпустит Клэптона, вновь поворачиваюсь к Атсуши. - Не тебе решать, что мне делать. И даже не мне... Аой сам назначит наказание. И если он решит, что единственный способ искупить мои грехи перед ним - это смыть их кровью, я, черт возьми, сделаю это! Однако я не стану умирать без его приказа. Я все еще принадлежу ему, так что заткнись и приготовь мне традиционное кимоно и оружие! Сакурай опускает взгляд, задумавшись, но все же уходит с моего пути. Я коротко киваю ему, хлопнув по плечу, и выхожу из-за стола. Внутри меня просыпается упрямство, и я жестом прошу Татсуро следовать за мной. - Где Шуга? - Вернулся в крыло охраны. - Отвечает мужчина, и я оборачиваюсь на оставшихся в гостиной людей. - Сенпай, помоги Хантеру с приготовлениями. Не дожидаясь язвительного ответа, я выбегаю из летнего дома в кровавый закат, краем глаза замечая въезжающую на территорию особняка машину - Ясуо вернулся с учебы. И быстрым шагом отправляюсь в сторону особняка. - Шуга. - Что вы там устроили? - вопрошает в динамик обеспокоенный голос. - В особняке нет прослушки, но картинка от этого не лучше. - Потом объясню, - отмахиваясь я. Наемники не сунулись в дом лишь благодаря камерам видео-наблюдения, установленным в холле особняка. Охрана не вмешалась в заварушку, чтобы не попасть под гнев Рейты, помощь которому была бы расценена как оскорбление его профессиональных навыков и опыта. И хорошо. - Мне нужна помощь. - Что мне сделать? - Мне нужен танто* и молоток. - Понял. Заходи. Я сбрасываю вызов - после моего побега из летнего дома Мако нашел мой телефон на чердаке и вернул его, когда Хантер обрабатывал нанесенные Рейтой раны. Мы быстро преодолеваем расстояние между летним домом и крылом охраны, и заходим в помещение с торца особняка, где нас уже ждал Шуга. Собравшиеся в комнате наемники - те, что дежурили сегодняшним вечером - одаривают меня враждебными презрительными взглядами. - Иди за мной, - Хидеки, не обращая внимания на своих "коллег", провожает меня к противоположным от входа дверям, ведущим в длинный коридор. Здесь располагались тесные спальни, выделенные Отцом работающим в особняке людям, и комната хранения записей с видеокамер, которую я уже посещал. - Нам сюда, - кивает Шуга на дверь, расположившуюся напротив этой самой комнаты. Я подхожу к ней и смело толкаю потрескавшийся от времени деревянный пласт, который тут же противно заскрипел ржавыми петлями. В комнате зажигается свет, и нашим глазам открывается целая коллекция орудий пыток и убийств. - Это что-то, вроде музея. Мы давно не пользуемся этими вещами, так что они пылятся здесь без надобности. Киллер проходит в комнату в поисках запрошенных мной предметов, а мой взгляд цепляется за черное тугое кольцо, висящее на стене рядом с каким-то жутким приспособлением из железа. Я медленно подхожу к заинтересовавшему меня предмету. - Что это? Я снимаю кольцо со стены, угадав в орудии пытки свернутую в несколько раз плеть. Тяжелая, кожаная и довольно толстая, она была очень тугой и гибкой, похожей на змею. Массивная длинная рукоять из дерева украшена резьбой, в которой я без труда узнаю герб Северного клана. - Это кнут*, - слышу за спиной голос Шуги. - Он принадлежал... Я хмурюсь, когда Шуга осекается, и разворачиваю кольца, сняв с них железную скобу. Кожаное тело тут же раскручивается, падая в мои ноги - длинное. Метр? Полтора? Плетеная часть кнута плавно сужалась к концу. - Так кому он принадлежал? - спрашиваю я у наемника, пропуская через ладонь прохладную кожу. - Шуга? - Наставнику Аоя-сама. Я едва не выронил рукоять кнута, вздрогнув от тихого ответа. Не может быть... - Значит... - Да. Это тот самый кнут, который оставил на спине Отца те ужасные раны, - Шуга подходит ближе и протягивает мне сверток из красной шелковой ткани. - Танто и молот. Я нервно сглатываю, забирая у мужчины необходимое мне оружие, и замечаю, что мои руки пробирает мелкая дрожь - страх вновь возвращается в грудь непрошеным гостем. - Почему? - только и могу выдохнуть в ответ. - Почему Аой-сама сохранил его? Не знаю, - отвечает мужчина, покачав головой. - Но на нем все еще хранится его застывшая кровь. Хочешь забрать? - Да, - вдруг уверенно отвечаю я. Татсуро сдвигает брови в неодобрении, но я лишь поджимаю губы, стиснув резную рукоять в повлажневшей ладони. - Ты и так уже натворил немало глупостей. Не стоит брать его с собой! - Лис пытается забрать у меня кнут, но я резко отдергиваю руку. - Напомнишь ему еще и об этом? Ты хоть понимаешь... - Сам разберусь, - я быстро сматываю кнут и зажимаю его кожаные кольца скобой. - И это не обсуждается! Ренар скалит зубы в угрожающем рыке, но я лишь благодарно киваю Шуге и выхожу из комнаты. Внутри меня бушует настоящий ураган страстей, поднявшийся благодаря черному змеиному телу, легшему в мою руку чудовищной тяжестью. Я не могу представить боль, которую дарит его наконечник из конского волоса, способного рассечь человеческую кожу, но если она сможет сравниться с той, что я причинил Аою... То я не против.