Не могу сказать, какими будут дни. Не могу изменить то, что будет в будущем, Но я хочу, чтобы ты был в нем, Каждый час, каждую минуту. Мир может мчаться вдаль, будто наперегонки со скоростью, Трудно рассмотреть всё пролетающее мимо будущее. Но теперь это ясно: когда ты стоишь здесь сейчас, Я должен быть там, где ты будешь рядом со мной. Все, что я хочу сделать, - Это прибежать домой, к тебе, прибежать домой, к тебе. И всю свою жизнь, я обещаю, Я буду продолжать бежать домой, к тебе, продолжать бежать домой, к тебе. И я видел с самого начала, Что ты будешь, будешь моим светом в темноте. Ты не оставляешь мне другого выбора, Кроме как любить тебя. Все, что я хочу сделать, - Это прибежать домой, к тебе, прибежать домой, к тебе. И всю свою жизнь, я обещаю, Я буду продолжать бежать домой, к тебе, продолжать бежать домой, к тебе.
Grant Gustin - Running Home to You
- Ты не отнесся к заданию серьезно. Спокойный голос Урухи тихо звучит мне на ухо. Мерный неспешный шаг, хруст прошлогодней листвы под ногами. Прохлада леса успокаивает, весенний ветерок обдувает лицо, охлаждает разгоряченную кожу. Утреннее солнце робко пробивается золотыми лучами сквозь кроны деревьев, падая яркими пятнами на красивое лицо, обрамленное рыжими прядями. Свет путается в волосах Кою, застревает в них огненными искрами, пока чайные глаза уверенно смотрят вперед. Дыхание стрелка касается моей онемевшей щеки, словно пытаясь отогреть своим теплом потерявшую чувствительность кожу. Я смотрю на него снизу вверх, неосознанно следя за шевелящимися в разговоре полными губами. Все закончилось. Выстрел в спину, красное пятно на пальто. Яд просочился под ткань, и я обмяк в руках стрелка, не в состоянии двигаться самостоятельно. Именно поэтому он и несет меня сейчас на руках к выходу из леса. Я почти не чувствую своего тела, и все, что мне остается - наблюдать за тем, как по его бледному лицу плутают причудливые тени, отбрасываемые ветвями деревьев. - Ты прав. Голова уютно уместилась на плече Кою, и я с усмешкой оглядываю безвольно свисающую вниз руку, потерявшую чувствительность и уложенную на живот. - Из-за твоей беспечности я не смог проверить свою команду как следует. - Мне стоит извиниться? - Не возражаю. Я тихо смеюсь. - Может быть, я хотел именно этого? - тихо шепчу себе под нос. Кою бросает на меня непонимающий взгляд и вновь устремляет его вдаль. Он выглядит растерянным, но не перестает уверенно идти вперед, прижимая к себе мое бесполезное сейчас тело. Это даже забавно. И все так же будоражит сознание - я действительно беспомощен, и не могу дать ему отпор, что бы он ни сделал. Все проделки Матсумото... словно намеренно. Он увеличил дозу? - Тебе лишь бы поиграться. - М? Я с улыбкой поддеваю носом его подбородок, и Уруха вдруг краснеет, запнувшись. - Что ты делаешь? - стрелок снова заглядывает в мои глаза, нахмурившись. - Играюсь. Сам же сказал. Уруха фыркает, отводя взгляд. - Не провоцируй меня... - шепчет он едва слышно, возобновляя шаг. - Я почти не чувствую тела. Все, что еще может двигаться свободно - шея. - Руки-сан переборщил, - Кою задумчиво морщится. - Вторая рука тоже отказала? - Почти. Стрелок кивает, перешагивая очередную кочку. - Когда закончится действие? - Час-два. Не меньше. Держащие меня руки сжимаются еще крепче, но я едва могу ощутить это. - Непривычно. - Что? - Видеть тебя таким. Беспомощным и слабым... Мне не нравится. Кою тихо выдыхает, прикрывая глаза. - Тебе не идет это. Совсем. - Неужели? - удивленно интересуюсь, и Уруха твердо кивает в ответ. - Я не знаю тебя таким. Не по себе как-то... Во время болезни все было иначе. Я знал, что тебе плохо, и не обращал внимания на то, как это выглядит со стороны. Я привык к твоей силе, и воспринимал ее как само собой разумеющееся. Просто так должно быть, это правильно. Естественно для тебя. Даже твое имя ассоциируется у меня с силой. Вот почему... - Не волнуйся. Это временное явление. Уруха слегка улыбается мне, скользнув темным взглядом по лицу. - Только представь... - Да? - Я держу на руках самое ценное, что есть у Севера. - Так, значит, часть тебя может принять меня слабым и беспомощным? - смеюсь в ответ на озорной огонек в глазах любовника. - Это заманчиво, не спорю. - Извращенец. - Кто бы говорил! Просвет между деревьями заставляет мужчину остановиться и поставить меня на ноги. Благо, одна из них все еще работала. - Даже если так, я не могу вынести тебя к твоим подчиненным на руках. Обопрись на меня. - Как романтично, - я закидываю руку на его плечи, и Кою обнимает меня за талию, придерживая от падения. - Кодекс личного телохранителя? - Я буду защищать тебя, - мужчина поворачивает ко мне лицо, задевая кончиком носа мою щеку. - Не важно как. И не важно, от чего. Я сам дал тебе эту клятву, и не собираюсь от нее отказываться. Его взгляд пересекается с моим, и на какое-то время между нами воцаряется тишина. Мы просто смотрим друг другу в глаза и молчим. И отчего-то это волнует даже больше жаркого поцелуя, обрушенного на меня ревностью не так давно. Кажется, это называется духовной связью? Когда ты понимаешь другого человека без слов. Чувствуешь себя комфортно в его присутствии, не заботясь о личном пространстве. И даже если это всего лишь иллюзия, которая рассыплется в прах по окончанию нашего договора этим летом... Ничего страшного. - Идем? - Да. Взгляд Кою опускается на мои губы и нехотя перескакивает на тропинку, ведущую к поляне, где нас и ждали мои друзья и банда Урухи. Стволы деревьев словно расступаются перед нами, освобождая путь, и мы выходим из леса, щурясь от ударившего по глазам солнечного света. - Вернулись! Хирург тут же оказывается рядом, бегло осматривая мое тело. - Кай, тебе это понравится, - Руки заходит за мою спину, присвистнув. - Впрочем, стоило ли сомневаться? - Естественно! - самодовольно выдает мой учитель по стрельбе. - Я же профи, в конце концов! - Что ты там нахимичил? - злобно прищуриваюсь, впиваясь взглядом в гения медицины, но Матсумото только усмехается, гордо сложив руки на груди. - Понравилось? Новая формула. Пришлось повозиться, зато какой результат! - Я не чувствую тела. - Видишь, как я хорош? Я фыркаю, пока Кою подводит меня к одеялу, расстеленному на земле, и усаживает на мягкую ткань. Он прислоняет меня спиной к небольшому дереву, растущему рядом, и поворачивается к группе людей с винтовками в руках. Я вижу, как его лицо мрачнеет, когда он замечает равнодушного к происходящему Клэптона, стоящего чуть дальше от остальных парней, и с интересом наблюдаю за последующей за этим сценой. - Крис. Уруха выходит вперед, готовый к новому противостоянию. Решимости ему не занимать, и я мысленно ликую, ощущая гордость за своего подопечного. Он действительно повзрослел. - Во время задания ты заключил сделку с моим господином. Я понимаю, что подобные соглашения - не пустой звук в Северной семье, но... я не могу позволить этому случиться. Обещание, что ты получил, дал тебе я, а не Аой. Поэтому... Клэптон, не дослушав, прыскает в кулак. Кою замирает в ступоре, смотря на то, как он смеется, и не понимает, что происходит. В отличие от остальных. - Я и не собирался. - Не... собирался? - ошеломленно выдыхает стрелок. - Конечно, нет, - жестко выдает Сенпай, скривившись. - Широяма Юу интересен мне только как соперник и боец. И у меня нет никакого желания ложиться под него. Крис хищно усмехается, бросая на меня полный азарта взгляд. - Позволить этому человеку доминировать над собой? Опуститься до поцелуя? Да ты смеешься надо мной. - Но тогда... - Несмотря на все мое уважение к кумите Нового Севера, мы никогда не придем к согласию и, тем более, не посмотрим друг на друга, как на союзников. Я не имею ни малейшего желания унижаться перед ним подобным образом. Я предложил эту сделку лишь потому, что хотел узнать, на что ты способен ради победы. Ты знаешь мою политику, не так ли? Я добиваюсь своей цели любой ценой. Именно это мне от тебя и нужно, мальчик. Если ты не готов идти по головам, этот мир не для тебя. Мафия раздавит тебя, как жалкую букашку, и даже не заметит! Вот почему ты должен уметь рисковать и жертвовать всем, что у тебя есть, на пути к своей цели. Если бы ты отклонил мое предложение, я бы тот час покинул Кровавый Дом. Потому что в этом случае твой проигрыш был бы очевиден, а я не воюю на стороне слабых. Я смеюсь, пряча губы за бокалом сока, что передал в мои руки Рейта, и ошарашенный стрелок резко разворачивается ко мне, вдруг осознав всю иронию ситуации. - Ты знал! - кричит он обвинительно, и я согласно киваю в ответ. - Конечно, знал. - Тогда почему... - Я не смог удержаться от того, чтобы увидеть твое лицо после окончания игры. - Сукин сын! И ты тоже! Кою снова поворачивается к Крису, который, потеряв к нам всякий интерес, отправился обратно к особняку. - Какого черта?! Почему все, кому не лень, хотят проверить меня на прочность?! И почему я должен доказывать каждому заносчивому ублюдку свою состоятельность, как киллер? Эй, я не закончил! Вернись немедленно! Я тебе не игрушка! - Раз тебя проверяют снова и снова, этому есть причины, - скучающе отзывается Сенпай, даже не обернувшись. - И, возможно, эти причины заключаются не только в тебе, но и в самом проверяющем. Подумай об этом. Почему твои наставники, союзники и враги пытаются залезть тебе под кожу при любом удобном случае? Или это все же твоя вина? - Это не ответ! - Да-да. - Крис Доналд Клэптон! Но блондин уже не слушает, спускаясь с холма. - Я тебе еще припомню, - шипит Кою, сжимая пальцы в кулаки. - Да, ладно тебе! - улыбчивый Кай, навалившись на стрелка сзади, повисает на напряженном теле и показывает Урухе зажатый в ладони фотоаппарат. - Давай лучше щелкнемся на память? Это же было твоим вторым желанием, да? Садись! Крепкие руки роняют его на одеяло, рядом со мной, и я вновь вижу растерянность на бледном лице. - Что такое? - я чуть склоняюсь к мужчине, улыбнувшись. - Разве ты не рад? - Ты заставил меня сказать все эти вещи в лесу... - шипит мой любовник, злобно косясь на меня. - Знал, что Клэптон блефует, и вынудил меня сгорать от ревности! - Ты злишься? - Я... Но гнев Урухи быстро затихает, и он тяжело вздыхает, наблюдая за тем, как Кай настраивает фотокамеру. - Нет. Ничего. Главное, что все обошлось. - Как мило. - Что?! - ощетинивается стрелок. - То, как ты ревнуешь. - Издеваешься? Я склоняюсь к его уху, улыбнувшись. - Наслаждаюсь. Вспышка на миг озаряет наши лица, запечатлев покрасневшее от смущения лицо стрелка, повернутое к моему в ошеломлении. - Отлично! А теперь смотрите в камеру, голубки! У нас еще много дел, так что поторопимся!***
Юу восседал в своем излюбленном кресле в гостиной первого этажа. Действие препарата, добавленного в краску, медленно сходило на нет, и я занимал себя тем, что просматривал кадры, снятые Каем на поляне. Не только Аой попал под любопытный взгляд камеры, торговец сфотографировал и моих парней тоже, заставив меня позировать вместе с ними. Дальше был хирург, Мана и сам Кай - все охотно вставали в кадр вместе со мной, кроме вечно недовольного Рейты, наотрез отказавшегося от съемки. "Иди в жопу, придурок!" - гневный рык наемника и продемонстрированный мне средний палец недвусмысленно дали понять, что его оскала на снимке мне не видать. И все же... Несмотря на наши с ним отношения, я действительно уважал Сузуки, как бойца и наставника. Пусть мы совершенно не ладили друг с другом, а наша открытая вражда доставляла массу проблем остальным, я был горд быть его учеником. Характер у Рейты - дерьмо, но он настоящий профессионал своего дела, и с этим не поспоришь. Кроме того, его фальшивая смерть несколько дней назад заставила меня задуматься о том, действительно ли я ненавижу этого мужчину. В конце концов, я пришел к мысли, что Рейта - это Рейта. Без его фирменного оскала и гневного взгляда в мою сторону наемник не был бы собой, это было частью его, которую не отнять. И я просто принял его таким. Даже если сам Акира на дух меня не переносит, это неважно. Уже нет. Тот опыт, что я получил от него, я не забуду никогда, и если бы не Волк, я бы тоже не был бы тем, кем сейчас являюсь. Он многое дал мне, и я был благодарен ему за помощь. - Уже десятое за месяц! Я сдерживаю смех, переводя взгляд на Аоя. Рядом с кумите стояла возмущенная Кейси, в руках которой было черное пальто, испачканное краской. Она отчитывала Широ, как нашкодившего ребенка, словно и не была здесь простой служанкой. - Ваш личный портной скоро с ума сойдет! Почему вы надеваете такие вещи на тренировки? Вам совсем не жаль? - Не мог же я пойти на такую важную встречу в спортивном костюме, - бурчит мужчина в чашку кофе, бросая на девушку почти виноватый взгляд. - И, вообще, за что я плачу этому лентяю? Ему нужно только шить, вот и пусть шьет. - Один и тот же фасон! - продолжает сокрушаться служанка, забавно хмуря брови. - Одна и та же ткань, один и тот же цвет! Проще купить швейную фабрику и наладить оптовое производство! - Кстати, неплохая идея... - Вы совсем меня не слушаете! Сколько уже вещей я выкинула за этот месяц? Это же деньги! Я понимаю, что у вас их достаточно, чтобы хоть каждый день менять гардероб целиком, и все же, если так пойдет и дальше, вы разоритесь! - И с каких пор ты считаешь мои деньги? - поднимает бровь в вопросе мужчина. - Я забочусь о вас! - девушка упирает руки в бока. - Это же расточительство! И я не считаю ваши деньги, я пытаюсь их сохранить! - Я буду осторожнее, обещаю! - наконец, жалобно протягивает мужчина, поднимая лицо к Кейси. - Я все понял, хорошо? Служанка недоверчиво прищуривается, пристально смотря на кумите, и тот не выдерживает. - Ладно! Я подумаю об этом и впредь не буду надевать дорогие вещи на тренировки! - То-то же, - Кейси выпрямляется, еще раз с сожалением оглядывая испорченную вещь. - Это не отстирается. Снова в мусорное ведро. Не проще ли сразу выбросить деньги? Как раз хватит на растопку камина. Она гордо удаляется из комнаты, хмыкнув, и я опираюсь локтями о спинку дивана, посмеиваясь над мужчиной. - Неужели стыдно? - Заткнись, - злобно бросает Юу, вновь уткнувшись в свою чашку. - Или тоже хочешь меня отчитать? - Больно надо. За финансы Севера отвечает Рейта. Наемник, сидящий на другом диване, рядом с кумите, тут же мрачнеет. - Вообще-то, она права. Ты соришь деньгами направо и налево. Много лишних и бессмысленных затрат. - Я кумите или нет?! - возмущается Аой, с грохотом опуская чашку на журнальный столик. - Я пятнадцать лет пахал, как проклятый, могу себе позволить! Рейта только скептически вздергивает бровь, качая на руках сладко сопящий сверток - Настя проснулась по нашему возвращению в особняк, и Кейси передала малышку в руки единственного, кто мог ее утешить. - Что я пропустил? - хирург возвращается в гостиную с памперсами, за которыми и отлучился несколько минут назад. - О, стрелок, щелкни нас с малышкой! - Чего?! - тут же брыкается Рейта, но Матсумото его не слушает, падая на диван рядом с любовником и прижимаясь к его плечу своим. - Даже не думай! - Но у нас нет совместных фотографий! Давай, - жестом просит медик, и я тут же навожу объектив на мужчин. - Эй, Аки, улыбайся! Я хочу поставить это фото в рамку! Рейта старается изобразить улыбку, но выходит только устрашающий звериный оскал. - Что это? - Матсумото хватает наемника за щеку и тянет ее на себя. - Прекрати немедленно! - Ты же знаешь, я ненавижу это! - рычит убийца, и сверток на его руках тихонько зевает, завозившись. - Видишь, что ты натворил? А ведь она только заснула! - Ты же ее и разбудил! - Теперь я виноват? Выражение на лице Сузуки было отвратным. Сейчас он действительно напоминал хищника, демонстрируя присутствующим крепкие белые зубы, сжатые вместе, и разъяренный взгляд из-под выбеленной челки. Из-за оскала на его переносице проступили складки, а губы изогнулись в отвращении. И несмотря на все это... сверток в его руках засмеялся. Настя выпутала ручки из пеленок и доверчиво потянулась к этому страшному мужчине, хватая Акиру за футболку. Я вновь изумленно изучаю эту парочку - обычно дети боятся подобных сцен. Но Настя, видимо, и правда души в Сузуки не чаяла. Именно это выражение лица родителя ей нравилось больше всего, и Рейта, слушая ее заливистый смех, невольно остывает. Взгляд мгновенно наполняется теплом, мышцы расслабляются, а малокровные губы растягиваются в ласковую улыбку. Матсумото быстро кивает мне, и укладывает голову на плечо любовника. Я щелкаю затвором. - Отличный кадр! Кай, заглянувший через мое плечо, удовлетворенно кивает. - Попался! Я опускаю камеру. Глаза медленно обводят воцарившееся в комнате спокойствие и мир. Окружающие меня люди, обстановка... я делаю глубокий вдох. Это затишье перед бурей. Всего лишь миг. Миг, который заставляет сердце болезненно сжаться. Уже завтра я могу потерять все это. Аоя, лениво потягивающего кофе, Матсумото, смотрящего на любовника влюбленными глазами. Нежно улыбающегося ребенку Рейту. Озорного Кая, молчаливого Ману. Выясняющих отношения парней в летнем доме. Я понимаю, насколько этот миг краток, и оттого становится тяжело на сердце. И оттого я хватаю этот миг так жадно, впитывая его в себя каждой клеточкой кожи. Вырезая в груди образы киллеров, детей, прислуги. До мельчайших деталей. Сохранить в памяти эти лица. Характеры. Гибкие тела. Сказанные мне слова и смех, так легко льющийся из их уст сейчас. Может, это и есть счастье? Такое обманчивое и такое далекое. Взгляд задерживается на Юу, и я нервно сглатываю застрявший в горле комок. Почему мне так неспокойно? Неужели предчувствие? Дурной знак... Юу. Скажи, что это просто моя разыгравшаяся фантазия, и завтра все будет хорошо. Мы поедем в Токио, заключим договор с Триадой и спокойно вернемся домой. Живыми и невредимыми. Домой. Когда я стал думать так о месте, в котором нахожусь против своей воли? Что такое - дом? Твой дом. И почему я так хочу вернутся сюда? Вернуться к тебе... - Наконец-то! Аой вдруг легко поднимается на ноги, сжав в кулак подстреленную руку. - Раньше, чем я думал, - замечает Матсумото. - Надо еще поработать над формулой. - Только проверяй ее на ком-нибудь другом, - хмыкает мужчина, бросая на меня лукавый взгляд. - Готов? - Что? - не понимаю я, встряхнувшись. Аой улыбается, выходя из-за столика, и подает мне свою ладонь. - Твое третье желание. Разреши пригласить тебя на танец. Я взволнованно мнусь у края лестницы. Матсумото вызвался выбрать для нас музыку, и я ускользнул наверх, чтобы привести себя в порядок. Это так странно, что даже глупо. Сам не понимаю, почему так нервничаю! Надо же было додуматься - танец... Но я действительно хотел станцевать с ним еще раз. Особенно, если он последний. Возможно, я больше не смогу пригласить его, так что... Я делаю глубокий вдох и спускаюсь вниз. Мы с Аоем приняли душ и переоделись сразу после возвращения в особняк, но новая одежда кумите, как заметила Кейси, не сильно отличалась от старой - все те же строгие брюки, жилет, плотно обхватывающий тонкую талию, шелковая рубашка, галстук и начищенные остроносые туфли. Все в черных тонах, так идущих моему своенравному господину. Я решил последовать его примеру и надел полюбившийся мне костюм, в котором явился на заседание суда - черная безрукавка с глубоким воротом скрылась за удлиненным приталенным пиджаком цвета шоколада, в тон строгим брюкам и туфлям. Выглядело вполне сносно, но я ощущал себя не очень комфортно. Я редко носил костюмы. Они неудобные, особенно в бою. Слишком стесняют движения. Чувствую в нем себя идиотом. Но стоит мне спуститься в холл, и встречающий меня у подножия лестницы Юу удовлетворенно кивает. - Тебе идет. Он подает мне руку и я неуверенно вкладываю в нее свою ладонь. - Что такое? Уже раздумал? - Нет! - слишком поспешно отвечаю и прочищаю горло, кашлянув в кулак. - Просто... - Просто не думай об этом. Аой притягивает меня к себе и укладывает вторую руку на мою поясницу. По коже тут же разливается тепло его широкой ладони, проникшее даже сквозь плотные слои одежды. Я невольно передергиваю плечами. - Ты прекрасно выглядишь. Он касается губами моего уха и легко улыбается. Я, в свою очередь, делаю глубокий вдох, расслабляясь в крепких и таких надежных объятиях. Сегодня можно. Сегодня я могу позволить себе эту прихоть, ведь завтра я снова стану киллером. И никто не знает, когда мы еще сможем вырвать для себя подобный тихий вечер. Возможно, завтра наш мир перевернется с ног на голову, и нас затянет в водоворот жестоких событий, которые не пощадят даже этот день, очернив его в воспоминаниях, как день перед катастрофой. И пусть со стороны это выглядит слишком приторно и несвойственно нам романтично. Это прежде всего - мои чувства. И плевать, что скажут остальные. Сегодня мы можем быть непохожими на самих себя - убийц, циников и зверей. Перед глотком свежей крови своих врагов... перед отвратительным запахом смерти и пороха, перед болью и отчаянным бегом в никуда - сегодняшний день с тобой. Хотя бы этот день. Подари мне его. Прошу тебя... - Юу. - Да? Я сжимаю в пальцах его рубашку на плече. - Что бы ни случилось завтра - я рад, что залез на твою крышу. Мужчина прикрывает глаза, притягивая меня еще ближе к своей сильной горячей груди. Мне приходится зажмуриться, чтобы сдержать эмоции, рвущие меня изнутри. - Я тоже. Выглянувший из гостиной Матсумото усмехается, и я слышу первые аккорды выбранной им музыки, принявшейся заливать собой просторный холл - единственное помещение, где можно было развернуться в танце, не боясь что-то сломать. - Что за фигню ты поставил? - шипит стоящий рядом с любовником Рейта, недовольно поморщившись. - Заткнись, идиот. Это красиво! - так же шикает на наемника хирург. - На сантименты потянуло? Им не подходит! - Тебя забыл спросить! Руки пихает оскалившегося вновь блондина локтем в бок, но я уже не слышу словесной перебранки мужчин, встречаясь взглядом со своим господином. Плевать на музыку. Это не главное. Вовсе не это. - Следуй за мной. Аой делает первый шаг, и я задерживаю дыхание, ощутив почти забытое чувство полета, которое вновь пленяет меня, туманя голову: Юу уверенно ведет меня по залу, и я понимаю, что это действительно все, что мне нужно - покорно следовать за ним. Мне даже не приходится следить за танцем: настолько был хорош мой несменный партнер. Его руки мягко подталкивали меня к следующему шагу, движению, повороту. Можно было не думать о технике, и я просто отдался ему, его опытным рукам, полностью доверяя Широяме роль ведущего. Движения наших тел напоминали вальс, они были плавными и легкими, почти невесомыми. Мы закружили по холлу, не отводя друг от друга горящих глаз, и я растворился в этом танце, отбросив все сомнения и переживания. Музыка разбавлялась нежным пением, но я не знал языка исполнителя. Единственная строчка, которую я смог уловить и разобрать... "бежать домой, к тебе". И почему-то именно она заставляла слезы наворачиваться на глаза. Если бы мы только встретились где-то еще - не здесь и не в это время, если бы не были убийцами, отчаянно борющимися за свое место под солнцем, если бы за нашими плечами не тянулась череда зверских событий и трупов... если бы только мы были свободны! Все могло быть иначе. И мне не было бы так больно сейчас. - Кою. Его губы касаются моей щеки, и я нервно смеюсь, отводя взгляд в сторону. Когда я уже перестану рыдать как принцесса? Соберись, дурак. - Ресница в глаз попала. - Ум. Он с улыбкой кивает, ткнувшись носом в мои волосы. И именно эту его черту - молча выслушивать и сносить мои глупые переживания - я так ценю. И трепетно дорожу ей. Никто другой не стал бы этого делать. Любой давно бы выбил из меня эти эмоции, устав их терпеть. И никто бы точно не стал восстанавливать мой душевный покой и помогать вернуться в привычную колею после этих всплесков. Только Юу. С самого начала нашего пути. Не знаю, что бы я делал без этого. Ну, почему мы не встретились в другом мире? Если бы мы были простыми людьми... я бы с радостью бежал домой, к тебе. Каждый вечер, каждый божий день. Со всех ног. Если мы когда-нибудь встретимся снова... не важно, где и как. И не важно, кем мы станем и чем будем заниматься - я обещаю, Юу. Обещаю, что буду бежать домой, к тебе. Снова и снова. Что бы ни случилось. Несмотря ни на что и вопреки всему. До конца моих дней.***
- Юу... Жадные поцелуи. Он словно пытается съесть меня, жарко дыша в мой рот. Голова кругом... Я прижимаю к себе соблазнительное тело, обвив рукой талию, отвечаю на смелые ласки. Пальцы путаются в рыжих прядях, но Кою вдруг подается вперед и с силой вжимает меня в стену спиной. Я чувствую этот напор, который буквально пригвождает меня к бетонной поверхности, и нервно сглатываю. Тело начинает подрагивать в сладком томлении - снова. А колотящееся в груди сердце вновь пропускает удар. Я чувствую ее - эту звериную ауру, несравнимую ни с чем другим. Кою голоден. И не просто голоден, я знаю, что это. Жажда подавлять. Владеть и подчинять себе. Черта Альфы, но его самого здесь нет. Впрочем, Альфа - и есть Кою... и желание владеть мной всецело принадлежит именно ему. Колено стрелка нагло протискивается между моих ног и упирается в стену. Бедро вжимается в мой пах, вырывая судорожный вздох из груди. Как горячо. И как опасно. Я могу потерять контроль. Я могу съехать с катушек. Я уже был на грани срыва, в тот день, когда мне пришлось воспользоваться помощью Рейты, чтобы угомонить этот голод. - Юу. Низкий рык - Уруха бьет ладонями по стене, по обе стороны от моих плеч. Он в отчаянии. Его член упирается в мой таз, трется об него в доминирующей манере, сводя с ума. Больше так продолжаться не может. Я чувствую его желание, безумное, яростное, обжигающее изнутри. Оно уничтожит его. Так же, как меня уничтожает моя гордость, которая не позволяет мне отдаться этому прекрасному мерзавцу. Мы оба сгораем в страсти, нам не доступной, это табу, запретный плод, и поэтому мы сходим с ума, не в силах получить желаемого. Я давно смирился: я хочу этого мужчину. Хочу, чтобы он сжал в кулаке мои волосы, оставил на шее багровый укус, грубо развернул меня лицом к стене и, сдернув с моих бедер брюки, вклинился своим твердым горячим членом между моих ягодиц, вогнал его глубоко в мое тело и выебал так, чтобы я имя свое забыл. Одна мысль об этом заставляет мой собственный член сочиться смазкой, и я глухо стону в его рот, вновь запечатанный властным, насильственным поцелуем. Трахни меня. Я хочу, чтобы твой член растягивал меня снова и снова, пока мое нутро не будет идеально подходить ему. Пока сладкая ноющая боль не обратится экстазом, а тело - не забьется в конвульсиях под натиском твоих губ и рук. Заставь меня подчиниться, потерять голову. Я хочу снова и снова насаживаться на твой ствол и шептать сухими губами твое имя. Просить тебя быть смелее, жестче, грубее. Хочу быть твоим пленником, сломаться под твоим натиском. Слышать, как ты зовешь меня своим. Я хочу быть твоим. - Я хочу тебя... Срывающимся шепотом в мои губы. Глаза напротив - дикие, жаждущие. Руки дрожат, сжимаясь в кулаки. Что же мне делать, Кою? Как мне помочь тебе? Если я не дам твоей страсти выхода, это выйдет из-под контроля. Мы оба выйдем из-под контроля. И это перечеркнет все, чего мы достигли за это время. - Как же я хочу тебя, - он жалобно стонет, но в другой миг вновь срывается на рык и бьет кулаками по многострадальной стене. Второе колено протискивается между моих бедер, и мне приходится расставить ноги и схватиться за его плечи, чтобы удержать равновесие. Теперь его пах вжимается в мой, и Кою нагло трется об него, тихо простанывая и заставляя стонать меня тоже. Я должен что-нибудь сделать, пока не стало слишком поздно. - Подожди. Я стараюсь отвернуться, разорвать поцелуй, и губы стрелка соскальзывают по моей щеке к уху. Шумное дыхание обжигает раковину, и мир перед глазами начинает расплываться. Как хорошо... Нет, нельзя. - Кою. Я обнимаю его, плотнее вжимая в свое тело. Да что же это... - Слушай меня. Такашима тяжело дышит, обнимая губами мочку уха, и я невольно закусываю губу. Я знаю, ты на грани, ты больше не можешь терпеть. Но ты должен услышать меня. Иначе мы оба пожалеем о произошедшем. - Ты хорошо поработал, - хрипло шепчу я, утыкаясь носом в его влажный висок. Запах пота такой приятный. - Поэтому, я хочу сделать тебе подарок. - О чем ты? Он едва может понять меня. Да я и сам с трудом остаюсь в сознании. - В награду за твои труды, я разрешу тебе сегодня сделать все, что ты захочешь. Кроме одного. - Все, что захочу? - Верно, - я быстро облизываю высохшие губы, закрывая глаза. - Все, что пожелаешь. И я тоже... сделаю, как ты хочешь. Но ты должен помнить наш уговор. - Не играй со мной! - Уруха вжимается лбом в стену, рядом с моей головой. - Я этого не выдержу... - Я не играю, - шумно выдохнув, я сдвигаю колени, зажимая между бедрами его длинные ноги. Как же приятно. Я бы с удовольствием обнял ими его талию. - Я говорю серьезно. - Ты даже не представляешь, что творится в моей голове. - Тогда покажи мне. Уруха со свистом втягивает воздух сквозь сомкнутые зубы и отклоняется назад. В его глазах застывает злость и недоверие, и он хватает меня за ворот жилета. Я давлюсь воздухом, когда стрелок рывком отнимает меня от стены, заставив выйти в центр комнаты. И не отвожу глаз от искаженного оскалом лица, когда Кою, притягивая меня к себе, перекладывает свои ладони на мои плечи. Я задерживаю дыхание, ощущая давление чужих рук, и послушно опускаюсь вниз, медленно становясь на колени перед юношей. От этого вида у Кою захватывает дух. Его скулы трогает возбужденный румянец, и он не сразу понимает, что все происходящее - не его разыгравшаяся фантазия. Я и сам плохо понимаю, что делаю. Но эта поза передергивает тело в уколе больного наслаждения. Давай. Сделай это. Сегодня я твой. Длинные пальцы соскальзывают с моего плеча и касаются щеки. Гладят кожу почти невесомо, прокладывая путь к раскрытым губам, пока большой палец не давит на нижнюю, оттягивая ее вниз, и не проскальзывает в мой рот. Язык тут же проводит влажную дорожку по коже - рефлекторно, неосознанно, - и обводит по кругу кончиком выделяющийся шарниром сустав. Несдержанный стон над головой и палец выскальзывает наружу. Кою хватает меня за волосы, сжимает их в кулаке до острой боли и грубо вжимает меня лицом в ширинку своих брюк. Не удержавшись, я хрипло простанываю в ответ на смелый жест - по моим бедрам разливается жар, превращая возбуждение в сладкую боль. Подчиняться тебе так приятно... Перед глазами расстилается туман, и я обнимаю губами четко выделяющийся под тканью брюк ствол. Это самое возбуждающее действо - я люблю сосать твой член. Люблю, когда он толкается в горло, скользит между сомкнутых губ, люблю вкус и дурманящий запах нежной кожи. Мне нравится чувствовать, как он заполняет меня, давит на язык и небо... Это сводит меня с ума. И поэтому я тянусь к узким бедрам, чтобы поскорей избавить их от одежды. - Нет. Без рук. Приказной тон. Я едва сдержал стон, дрогнув в новой волне возбуждения. Да, вот так. Именно так. И я завожу руки за спину и сжимаю ладонью свое запястье. Уруха изумленно выдыхает, наверняка, не ожидая от меня покорности, и это только подливает масла в огонь. Так что зубы впиваются в кожаную ленту ремня, нетерпеливо вытягивая ее из пряжки, набрасываются на тугую пуговицу, а после - собачку на молнии. Я тяну ее вниз, вслушиваясь в тихий скрежет замка. Задача выполнена. И я поддеваю разошедшуюся в стороны ткань носом, позволяя ей соскользнуть вниз по стройным ногам. Резинка нижнего белья, которую я тоже сжимаю зубами, сползает вниз, я оттягиваю ее на себя, чтобы вызволить вставший член из плена, и наклоняюсь, спуская эластичную ткань к брюкам. Рука, держащая меня за волосы, напрягается, стоит мне вернуться к объекту своего внимания, и я с несвойственной мне жадностью принимаюсь вылизывать подрагивающий ствол со всех сторон. Бархатная кожа, по которой я скольжу языком, становится влажной, запах желания - сильнее, и я глубоко тяну его носом, массируя губами крепкую плоть. И без того судорожное дыхание над головой становится рваным, отрывистым, и Кою, потеряв контроль, оттягивает мою голову назад. Влажная головка тычется в губы, которые я тут же призывно раскрываю, и член одним толчком погружается в мой рот. Головка проскальзывает в горло, перекрывая доступ к кислороду, я несдержанно стону, утыкаясь носом в гладкий лобок. Ничего лучше этого я еще не испытывал. Проступившие под кожей венки слабо пульсируют на языке, и я принимаюсь жадно сосать набухшую плоть, плотно обнимая ее губами у основания. - О, черт... Толчок, еще один. Я высовываю язык, давлю им на уздечку, пока Уруха, утопая в удовольствии, трахает мою глотку, не позволяя отстраниться. Затылок ноет - зажатые в кулак пряди натягиваются все сильнее, мне не хватает воздуха, но вкус смазки пьянит так, что я не замечаю этого. Движения его бедер резкие, глубокие, Кою опирается на мое плечо свободной рукой, раскачиваясь навстречу удовольствию, пока мое сознание заволакивает дымкой нестерпимого желания. Я бы хотел, чтобы ты так же вбивался в мое тело, вдавливая меня в кровать грудью... Стоны превращаются в мычание, а мычание - в вибрацию, от чего Такашима снова чертыхается, стискивая белые зубы. Да, когда ты сосешь мне - я тоже теряю контроль. Но вдруг его движения замедляются. Стрелок низко рычит, разжимая пальцы, и его горячий член выскальзывает наружу, вытягивая из моего рта нить слюны, которая тут же падает на подбородок. Я рефлекторно облизываю губы, стараясь отдышаться, и поднимаю на любовника вопросительный взгляд. Кою, отцепившись от меня, делает шаг назад. Он на ощупь находит глубокое кресло, цепляется дрожащими пальцами за подлокотники и падает на мягкое сидение, откинувшись на спинку. Темный взгляд пробегает по моему телу сканирующим жестом. - Раздевайся, Юу. Словно выстрел в голову. Кажется, мне выбило мозги. Внутри черепа что-то щелкнуло, и я тут же потянулся к вороту своего жилета, чтобы, распахнув его полы, сбросить мешающуюся ткань с плеч. - Медленней. Судорожно выдыхаю, поддевая пальцами узел галстука. Тяну его вниз, позволяя язычку выскочить из узла, и снимаю с шеи дорогой аксессуар. Дальше - пуговицы на манжетах рубашки. Они по очереди выскальзывают из петель, освобождая запястья, и я принимаюсь за другие - от ворота до ремня брюк. Взгляд стрелка обжигает медленно обнажающуюся кожу, я чувствую алчность, с которой он пожирает меня глазами, когда последняя пуговка покидает петлю. Я веду плечами, чтобы шелковая ткань скатилась по рукам на пол, и опускаю ладони на ремень. Кою жестом позволяет мне встать, и я, вытянув кожаную ленту из пряжки, расстегиваю молнию. Строгие брюки ползут вниз, я освобождаю ступни от туфлей и носков и замираю перед мужчиной полностью обнаженным, позволяя ему разглядеть каждый сантиметр своего тела. Тяжелый член оттягивает кожу лобка, блестит смазкой на головке, и Уруха останавливает свое внимание именно на нем, невольно облизнув полные губы. Я вновь задерживаю дыхание, когда он встает с кресла и подходит вплотную ко мне крадущейся походкой. Наши тела вновь сталкиваются, я чувствую невесомое касание губ к губам. - Раздень меня. Кончик языка оставляет влажный мазок на нижней губе, и я послушно тянусь к его пиджаку. Дрогнувшие руки буквально срывают его с широких плеч любовника, и я стаскиваю с него футболку через голову, чтобы после вновь оказаться на коленях. Губы бороздят по груди стрелка, пока я спускаюсь ниже, задевают затвердевший сосок, целуют низ живота. Я становлюсь на одно колено и ставлю на другое ступню любовника, чтобы развязать туго затянутые шнурки, но вдруг передумываю. Пальцы обхватывают щиколотку, сминая ткань темных брюк, и я наклоняюсь, чтобы зацепить край шнурка зубами. Бант поддается сразу, петля выскальзывает из узла, а восхищенный вздох над головой подначивает продолжать. Удивительно, но я не чувствую стыда. Только всепоглощающее желание доставить ему удовольствие, и плевать, как. Это не унижение, это смертельная, захлестывающая с головой любовь, сжигающая внутренние органы, так что все нормально. Мне нравится его реакция, его сорванное дыхание, тихие стоны. Поэтому, стоит мне разобраться со шнуровкой и стянуть туфлю с его ступни, я проделываю тот же трюк с другой ногой, и лишь после поддеваю пальцами петли на брюках и спускаю их вниз. - Встань. Кою тянет меня вверх, поймав за подбородок, и я вновь слушаюсь. Широкие ладони ложатся на таз, сжимают выпирающие на нем косточки, гладят бедра. Пальцы бороздят по коже к лобку, нагло окольцовывают член, вырывая стон из моей груди, но тут же спускаются вниз и зажимают в ладони мошонку. Не сильно, но искра удовольствия прокатывается по венам, ослепляя на мгновение. - Нравится? - шепчет стрелок мне на ухо, перекатывая в ладони отяжелевшие железы, и я коротко киваю в ответ. - Скажи. - Да. Без промедления. Никакой лжи. Никаких недомолвок. Я хочу, чтобы он знал. - Юу... - стрелок заходит за спину, продолжая массировать мошонку, и обнимает меня за талию второй рукой. Он грубо прижимает меня к своей груди, заставляя откинуть голову на плечо, и я чувствую его член, легший вдоль ложбинки между ягодицами. - Попроси меня. - Пожалуйста, - выдыхаю вместе со стоном, пока ладонь мужчины с нажимом проводит вверх по торсу. Умелые пальцы находят сосок и сдавливают его в жестокой ласке. Я выпускаю умоляющий стон из груди. - Пожалуйста, продолжай. - Покажи мне, - все так же на ухо, и теперь обе ладони изучают мою грудь, обводя кончиками пальцев линии мышц. Мурашки по коже. - Я хочу посмотреть, как ты ласкаешь себя. Кою отпускает меня, отходит назад. Я теряю опору, едва не потеряв и равновесие, но стрелок уже круто разворачивает меня к себе и толкает на кровать, заставляя упасть на заправленный прислугой матрац. От резкого движения перехватывает дыхание, но я нахожу в себе силы отползти подальше и вжаться спиной в спинку кровати. Уруха медленно забирается следом, властным движением рук разводит в стороны мои колени и усаживается между ними. В его взгляде сквозит требование, и я откидываю голову на кованые узоры, опуская ладонь вниз. Пальцы, подрагивая, легко пробегаются по всей длине ствола, смахивают смазку с головки и принимаются растирать ее по коже. Я закусываю губу, заключая ноющую плоть в тесное кольцо, и принимаюсь скользить им вверх-вниз, простанывая от облегчения, пусть иллюзорного и мимолетного. Вторая ладонь опускается на живот, трется об кожу лобка и минует основание члена... - Что ты со мной делаешь? - совсем тихо. Кою нависает надо мной, пока я продолжаю ласкать себя, невольно увеличивая темп. Он ловит меня под коленями и дергает на себя, роняя спиной на подушки. Мои ягодицы оказываются лежать на его бедрах, так что я чувствую, как его член вжимается в мою промежность. Стрелок обрывает меня, ловит за запястья, заводит руки за голову и защелкивает на них стальные наручники, пристегивая меня к ажурной спинке. Они всегда висят здесь в качестве украшения... Звон цепи отдается эхом в ушах, губы раскрываются в шумном дыхании. Ощущение плена сотрясает тело, прогибая его в спине. - Какой развратный. Стон. Не могу сдержаться. Подкидываю бедра навстречу, позабыв обо всем. Член проскальзывает по члену Урухи, и я запрокидываю голову, все чаще глотая ртом раскаленный воздух. Пальцы вплетаются в узоры на спинке кровати и до белизны кожи сжимаются на них. - Ты хочешь меня. Не вопрос - утверждение. Это и так понятно. Я сам вырыл себе яму. - Ответь. - Хочу, - шепчу я хрипло в коснувшиеся лица губы. - Я хочу тебя. Ладони гладят бедра, сжимаются на ягодицах, раздвигая их, ползут выше, по бокам и пояснице, перебираются на грудь. Перед глазами все плывет, когда длинные пальцы вдруг смыкаются на шее, перекрывая доступ к кислороду. Я дергаю руками, но не пытаюсь вырваться. Власть Кою обрушивается на меня раскаленной магмой, и я трусь об его пах, как дешевая шлюха, наслаждаясь каждой секундой этой опасной игры. Кою накрывает мой рот грубым поцелуем, проникает в него языком, принимаясь насиловать, так собственнически, что я уже не чувствую себя его господином. Легкие начинают ныть, распирая грудную клетку, я задавленно мычу в чужой рот, натягивая цепь наручников, которые режут мои кисти и запястья, но отвечаю на ласку с тем же жаром, что сам Кою, и стрелок все же дает мне вдохнуть. Связки скрипят, завибрировав в освобожденном горле. Черные точки перед глазами, гул в ушах. Ни с чем несравнимое удовольствие. Губы болят от укусов, пульсируют, опухают, я это чувствую, как и резкий укус на шее, вырвавший из моего тела еще один протяжный стон. Да. Кусай. До синяков. До порванной кожи. Пометь меня, как свою собственность. Оставь свой след. Голова не соображает. Лишь интуитивно я понимаю, что прохлада, коснувшаяся моих век - мой собственный галстук, который затягивается узлом на затылке. Потеря зрения возбуждает так, что я готов умолять мужчину о продолжении. - Проси меня, - укус за ухом, я выгибаю горло навстречу жадным губам. - Проси трахнуть тебя. - Кою... - Я сдержу обещание. Я просто хочу услышать это. Попроси меня, Юу. К черту. Даже если он нарушит слово. Даже если я потеряю грань и пожалею об этом - все к черту! Весь этот гребанный мир и его смехотворные правила. И потому я обнимаю ногами его талию, прижимая желанное тело еще ближе к себе, и шепчу, словно безумный, рождающиеся в голове сами по себе слова: - Возьми меня. Трахни меня, Кою. Прошу, сделай меня своим... Я хочу почувствовать тебя внутри. Низкий рык, полный отчаяния. Такашима до боли сжимает пальцами мой таз. Кажется, еще немного - и он действительно поимеет меня, наплевав на глупый уговор двух безумцев. Но надо отдать ему должное - стрелку удается взять себя в руки. - Однажды ты будешь моим, Юу, - подушечки его пальцев давят на анус, бросая сознание в нестерпимую агонию. Я рефлекторно сжимаюсь в попытке затянуть их в свое тело. - Настанет время - и я подчиню тебя себе. Я дергаюсь навстречу, слепо сталкиваясь с губами любовника своими. - Я буду ждать... Еще один рык, и меня вжимают в кровать крепкие руки. Кою выпутывается из моих объятий и уверенно седлает бедра. Я сжимаю зубы, чувствуя, как он обхватывает мой член ладонью и направляет его в себя. - Заткнись. Сегодня я твой господин. И я покорно замолкаю, разрешая связкам издавать лишь сладостные звуки, когда Уруха принимает мою плоть в свое тело и начинает медленно раскачиваться, доводя обоих до долгожданного оргазма. - Кончи в меня, - еще один приказ, который я с радостью выполню. - И слижи все, что вытечет наружу. Да. Конечно. Все, что пожелаешь. Ведь... "Ты не оставляешь мне другого выбора, кроме как любить тебя. И все, что я хочу сделать, - это прибежать домой, к тебе"...