Я не настолько силён, чтобы не приближаться к тебе. Не могу убежать от тебя, Потому что просто прибегаю обратно. Как мотылёк я стремлюсь к твоему пламени. Произносишь моё имя, но это звучит иначе. Ты смотришь мне в глаза, и я лишаюсь гордости. Моя душа подчиняется, а моё сердце падает ниц перед тобой. ...Я не настолько силён, чтобы не приближаться к тебе. Что мне делать? Я бы умер без тебя... В твоём присутствии моё сердце не знает стыда. Я не виноват, Потому что ты ставишь моё сердце на колени. ...Я ничего не могу поделать, Моё сердце привязано к тебе, И я не могу освободиться. Посмотри, что эта любовь сотворила со мной... Когда ты далеко, это убивает меня. Я хочу и уйти, и остаться. Я в полном замешательстве, Так трудно выбрать Между удовольствием и болью. Я знаю, что это неправильно и правильно одновременно. Даже если я попытаюсь выиграть в этом противоборстве, Моё сердце одержит верх над разумом. К тому же я недостаточно силён, чтобы держаться от тебя на расстоянии.
Apocalyptica - Not Strong Enough
Просторная комната с потолком в серых тонах и наливным полом, изображающим оскаленную медвежью морду, развернувшуюся на всю площадь помещения, поглощена полумраком. Темно-серые панельные стены под мрамор держат стеклянные полки, на которых в идеальном порядке расставлено множество предметов: хрустальные фигурки волков разных мастей, кожаные коробочки с отполированными до блеска военными медалями, рамки со вставленными в них фотографиями солдат, большинства которых уже нет на этом свете, и старые советские пистолеты на подставках... В центре помещения расположен черный массивный стол офисного типа, на котором громоздятся многочисленные папки со вложенными в них бумагами - отчеты с мест обыска. Помимо них столешницу занимали монитор, клавиатура, мышка, переговорное устройство и настольная лампа - единственный источник света, который и пытался справиться с наступившей темнотой, отражаясь от поверхности стола. Напротив стола - двустворчатые тяжелые двери, вырезанные из темного дерева. А позади - пуленепробиваемое панорамное окно, за которым, с высоты четырнадцатого этажа, открывается поистине завораживающий вид на ночной Токио, сверкающий миллионами огней рекламных щитов, неоновых вывесок, витрин и фонарей. Экран компьютера отбрасывает тусклый свет на глубокое офисное кресло и сидящего в нем солдата. Его голубые блики смешиваются с белыми, ложась на спокойное лицо женщины, украшая его причудливыми тенями. Помимо перечисленного, больше мебели в зале не было - личный кабинет Киры Волковой являлся также и приемной комнатой. Здесь она выслушивала устные отчеты солдат, когда на то была необходимость. Кресла ни к чему. Как и прочие удобства, ведь слева от Киры, сидящей лицом ко входу, была еще одна дверь, умело скрытая от посторонних глаз под панельной вставкой. Она вела в личные покои майора, которые заменили ей полноценную жилую квартиру: здесь была и гостиная, и спальня, и ванная комната, и даже кухня со всей необходимой утварью. Высотное здание в центре столицы было не только офисом, но и домом, тренировочным залом, складом, больничным крылом, рестораном, подземным гаражом и прочим. Здесь имелось все, что только было необходимо майору и ее "армии": начиная от личных, отдельных комнат, заканчивая тиром; имелась также вертолетная площадка на крыше, где и стояли боевые машины, напичканные оружием на любой вкус. Ми-28, известный так же как "Ночной охотник", Ка-52 - "Аллигатор" и одноместный Ка-50, предшественник "Аллигатора" - "Черная Акула", любимец Волковой. Он считался устаревшей моделью боевого вертолета, так как не предусматривал наличие в кабине второго члена экипажа, отвечающего за поиск целей и наведение комплекса управляемого вооружения. Его пилотирование предполагало использование отличной от традиционной тактики боя, при которой Ка-50 получал внешнее целеуказание от вертолёта-разведчика. Иными словами, не имея второго пилота, самостоятельно сражаться "Черная Акула" не могла. Ей был необходим дополнительный беспилотный вертолет-разведчик или другая воздушная машина, которая бы направляла "хищницу" во время исполнения боевой миссии. Однако женщина души не чаяла в черной боевой подруге. Так же, как и в своих пистолетах. Глок ложился в ладонь как влитой, и полюбился майору с первого взгляда. Вертолеты уже давно ждали своего часа, накрытые чехлами, чтобы лишний раз не пугать гражданских своим присутствием на крыше, с виду вполне себе обычного, офиса. И, кажется, ждать им еще придется долго... После появления в Альянсе "Берсерка", местные якудза должны зарыться в свои норы и не высовываться, чтобы ненароком не дать повод спецотряду развернуть боевые действия в столице. Даже тупой бы понял, что тягаться с "Волкодавами" - уже и прозвище дали, надо же! - мафии не по силам. Заигравшимся в киллеров мальчишкам придется засунуть языки поглубже в задницы и забыть о своих разногласиях. Если, конечно, им не вздумается поиграть со смертью. Вот тогда майор и выведет обожаемый черный вертолет на прогулку. С превеликим удовольствием. Кира, по обыкновению своему одетая в обтягивающую черную борцовку, узкие черные брюки с ремнями и двойной кобурой, в которой покоились тяжелые пистолеты, и полусапожки на широком каблуке, устало вздыхает, бросая очередную просмотренную папку на пол, рядом с рабочим столом. Встряхивает головой, пытаясь взбодриться, отчего высокий конский хвост, в который были собраны рыжие волосы, беспокойно вздрагивает. Зáмок Рокеру был не единственным местом, где солдаты обнаружили тяжелое оружие - почти в каждом офисе имелись ручные боевые и газовые гранаты. А в одном из борделей и вовсе нашли миниган. И это не считая четырех огнеметов в подпольных казино и на складах, оборудованных под лаборатории по производству наркотиков. Наркотики. Еще одна проблема, вставшая костью поперек горла Его Величества. Кире было плевать на Императора, но сейчас он был ее непосредственным работодателем, и потому она взялась за дело всерьез. Работать так работать. Ей и ее солдатам заплатили кругленькую сумму за их услуги, да еще и разрешили действовать от имени японского правительства. Так почему бы и нет? И ситуацию с наркотиками надо было решать в первую очередь. Север в наркоторговле замешан не был - позицию Широямы Кира знала еще с первого его появления на сцене в качестве кумите. Молодой парень двадцати пяти лет категорически отказался от производства и сбыта товара на своей территории, и в первый же месяц уничтожил все склады, лаборатории и конторы Старого Севера, имеющие отношение к грязному бизнесу. Миллионы долларов сгорели в огне, принеся клану немалые убытки, но жесткая, в отношении наркотиков, политика Широямы сделала свое дело: северные волки отбросили всякую мысль о работе с запрещенными препаратами. Северная зона отмылась от этого дерьма за считанные месяцы, и до сих пор Аой держит свою семью в ежовых рукавицах, строго следя за тем, чтобы смертельная отрава не гуляла по его территории. Любого нарушителя непреложного правила ждала смертная казнь, неминуемая и неотвратимая. Кумите не щадил никого, кто посмел преступить границы дозволенного, и с годами киллеры и сами отказались от этого бизнеса, переняв презрение к наркотикам от своего строгого Отца. Это делало Широяме честь. Волкова с самого начала рассматривала Аоя как своего союзника, да и японское правительство, сотрудничающее с мафией, отзывалось о Новом Севере весьма... лестно. Юу за глаза называли "Вторым Крестным отцом", сравнивая молодого кумите с доном Корлеоне, который, как известно, до последнего отказывался вести нарко-бизнес, испытывая искреннее отвращение к нему и ко всему, что с ним было связано. А вот Рокеру, наоборот, активно занимался изготовлением и сбытом наркотических средств по всей стране. В то время как Нейтралка торговала легкими наркотиками, в виде курительных смесей, Юг во всю работал с кокаином и другими тяжелыми препаратами. К слову сказать, Рокеру не раз пытался договориться с Аоем о транспортировке товара по северным путям, и каждый раз получал жесткий отказ. Это и сгубило Ватару Шиндо: на одном из собраний, где вновь была поднята запретная тема, Широяма грубо высказался в адрес Юга, и новоиспеченный наследник Такашимы не выдержал столь возмутительного поведения вражеского кумите. После этого он и лишился права на наследование трона и был выслан из страны. Удивительно, что не пожизненно. - Гадство. Воевать с Такашимой было хлопотно. Стоит "Берсерку" заикнуться о закрытии рынка, как старику тут же "сорвет башню". Волкова уже готовилась к отражению очередных нападок со стороны южного Отца. Разгорится не шуточное сражение, которое добавит им не мало проблем, но вид захлебывающегося слюной, в бешенстве, оппонента - стоил того. Кира уже представляла, как старик будет задыхаться от возмущения, побагровев от злости, и смаковала этот момент, как изысканный десерт из дорогого ресторана. Этот ублюдок бесил ее с самого начала, так что вновь унизить и растоптать кумите Юга на глазах у его "коллег" было для майора делом чести. В конце концов, он сам напросился. Стук в двери отвлекает женщину от просмотра очередного отчета. Она бросает короткий взгляд на часы и недовольно хмурится. Час ночи. И кому она понадобилась в такое время? - Войдите. - Прошу прощения, мэм. В зал строевым шагом входит Барибал,он же "американский медведь", одетый по форме, и, остановившись у стола майора, отдает честь. - Разрешите доложить. - Разрешаю. - Мэм! - Черные глаза солдата смотрят серьезно и прямо. - В штаб прибыл Акияма Тэтсуя. Брови Киры ползут вверх. Она даже откладывает папку на стол, подавшись ближе к его краю. - Объект вошел через парадные двери и был задержан в холле первого этажа. В данный момент он все еще находится там и требует встречи с вами. Он безоружен и не оказывает сопротивления, и в случае, если вы его примете, обещает сдаться. Объект не выдвигает иных требований и не выказывает агрессии. Он так же нуждается в оказании срочной медицинской помощи. Его состояние я рассматриваю как критическое. Что прикажете делать? Кира тихо хмыкает, отведя взгляд в сторону. Серые глаза, отливающие стальным блеском в свете лампы, накрывает пелена раздумий, но уже спустя несколько секунд женщина вновь поднимает их к солдату. - Проводи его. Не нападать, в контакт с объектом не вступать. Поставь в известность медиков и предупреди их о готовности. - Вы уверены? - сомневаясь в правильности принятого решения, спрашивает солдат и тут же жалеет об этом. - Старший лейтенант Барибал, вы хотите заставить меня повторяться? - Есть, мэм! Солдат тут же разворачивается на месте и широким шагом покидает кабинет. Кира хмыкает, проводив подчиненного строгим взглядом. Ну что ж, раз уж добыча сама сунула лапу в охотничий капкан... ее хотя бы стоит выслушать, не так ли? Дверь вновь открывается после короткого стука, являя за собой двоих молчаливых мужчин. Кира поднимает взгляд ко вновь прибывшим и неторопливо встает с насиженного места. - Оставь нас. Барибал бросает на гостя предупредительный взгляд и нехотя отступает назад. Он дожидается, пока Тэтсуя переступит порог комнаты, и закрывает за собой двери. Щелчок автоматического замка отдается эхом по полупустому помещению, отрезая его от внешнего мира и оставляя двоих хищников наедине. Волкова обводит гостя сканирующим взглядом. Акияма действительно выглядел не лучшим образом. На нем был тот же костюм, что и утром, но теперь он был вымазан кровью и грязью. Белая рубашка потемнела и смялась, воротник небрежно торчал из-под лацканов пиджака, у которого были порваны рукава. Серая ткань, разрезанная кинжалом, являла сквозные раны на крепких руках, перетянутых ремнями нагрудной кобуры - вместо жгутов, что лишь временно останавливали кровопотерю. Правое плечо туго замотано куском некогда белой ткани - видимо, Тэтсуя оторвал рукав своей рубашки, чтобы хоть как-то справиться с открытым ранением. Сам мужчина был мертвецки бледен: он едва заметно пошатывался, но до последнего держал осанку, гордо развернув плечи. Черные шелковистые волосы спутались и покрылись дорожной пылью, на щеке красовалась ссадина, оставленная рукой майора. Фиалковые глаза, в которых полыхал адский огонь безумия, смотрели прямо на Волкову, не смея отвести взгляд. В целом и общем он выглядел ужасно, и одному Богу было известно, как он до сих пор оставался в сознании. - Добро пожаловать в "Берсерк", господин Акияма. Кира обходит рабочий стол и встает напротив мужчины. Она опирается поясницей в противоположный, от своего, край столешницы, сложив руки на груди. - Чем обязана столь внезапному визиту? - Обязана? - Тэтсуя усмехается, делая шаг вперед, и вновь замирает на месте. Каждое движение дается ему с трудом, и было видно, что один лишь разговор отнимает у него много сил. - Разве это не ты позвала меня сюда? - Простите? Акияма хмыкает, прищурившись. - Брось это, госпожа. У меня нет времени играть в твои игры. - И все же? - Кира склоняет голову к плечу и закуривает. Огонек зажигалки вспыхивает в полутьме так ярко, осветив улыбчивое лицо женщины, что киллер напротив с жадностью впивается в него взглядом, стараясь уловить каждое изменение в его тонких чертах, каждое сокращение мышц под светлой кожей и рождающуюся в серых радужках эмоцию. - Что ж, раз так угодно, - Тэтсуя делает еще один шаг. - Позволь напомнить тебе наше утреннее свидание. Лезвия мечей касаются горла, обжигая кожу ледяными гранями. Он проиграл. Он действительно проиграл! Лежит на земле, словно сломанная кукла, в плену клинков, которые в любой момент могут обезглавить его с легкой руки женщины, с бездонными серыми глазами, такими же холодными, острыми и безжалостными, как закаленная огнем и водой сталь. Но ему не страшно. Он заворожен этими глазами, такими опасными и прекрасными одновременно, что дух захватывает. Сердце в груди ликует, пытаясь прорваться сквозь грудную клетку, стучит в ушах пульсом, пришедшее в восторг. Как давно он не чувствовал ничего подобного! Как долго ждал этого момента... Вот она - свобода, к которой он так стремился! О которой грезил ночами, не в силах уснуть, обрести долгожданный покой. В этих жестоких глазах, прямо смотрящих в его собственные, без тени сомнений и страха. Он не знал имени этой женщины. Но китель на ее плечах и солдаты, сопровождающие ее, все сказали сами. Только вот Акияму совсем не волновало появление военных в Токио. Этого следовало ожидать, рано или поздно. Все к этому и вело. Его интересовала только она - незнакомка с рыжими волосами, спадающими на его израненное лицо, когда военнослужащая склоняется над ним, принося с собой сладкий запах шампуня и пота, усыпавшего мелкими бисеринками ложбинку между упругими грудями, бесстыдно выглядывающими из декольте расстегнутой наполовину рубашки. Тэтсуя делает глубокий вдох, дрогнув под чужим напором, который грозился размазать его искалеченное тело по земле в кровавое месиво. Он вовсе не против. Лишь бы эти глаза, становящиеся все ближе и ближе, не отрывали от него своего взора. Он даже не думает о том, что тонкая шея майора оказывается в том же стальном плену, что и его собственная, и если бы он захотел - мог легко отделить ее от гибкого тела в сером, приталенном костюме. - Ты проиграл. Мягкие губы раскрываются в улыбке, а горячий шепот обдает щеку Тэтсуи, на которой замерла ссадина, словно огнем. Киллер даже задерживает дыхание, чтобы не пропустить ни единого тихого слова, ударяющегося в его скулу болезненной лаской. - Под моим пиджаком граната со слезоточивым газом. Забери ее. И беги. В глубине фиалковых глаз тут же вспыхивает нездоровый интерес, смешанный с удивлением, однако рука в перчатке уже тянется к стройной фигуре, против воли хозяина, подчиняясь этому голосу и взгляду так легко. И, скользнув под полы пиджака, ладонь находит пристегнутую к нагрудной кобуре гранату. Тэтсуя делает это на автомате, срывая похожую на баллон игрушку с ремня, и вновь роняет руку вниз. Женщина насмешливо усмехается в его лицо, словно одобряя сделанный им выбор, и отклоняется назад. - Взять его. Кира мягко улыбается, словно в ностальгии, обхватив губами рыжий фильтр сигареты, и медленно затягивается едким дымом. - Верно. Было весело, не правда ли? - Зачем ты это сделала? - Тэтсуя прищуривается, но, видимо, оттого, что перед его глазами начинают мелькать черные точки из-за нехватки крови. Он словно пытается рассмотреть женщину перед ним, однако во взгляде наемника Кира явно видит подозрение. - Ты просил освободить тебя. И я выполнила твою просьбу. - Ты отпустила опасного преступника, уничтожившего два ресторана и убившего десятки невинных людей в погоне за кумите чужого клана, по его просьбе? Это даже не смешно. - И что тогда? - вопрошает майор, улыбнувшись умирающему прямо на ее глазах мужчине. - Ты сделала это, потому что я тебе нужен. - Нужен? - бровь Волковой насмешливо выгибается. - И зачем же? - А это ты мне скажи, - хрипло требует наемник, демонстрируя женщине жуткий оскал. - Ты ошибся, зайчик. Скорее, это я тебе нужна. - Что? - Тэтсуя изумленно распахивает глаза. - Я отпустила тебя восвояси. Но вместо того, чтобы сбежать, ты пришел прямиком в мой офис, который кишит иностранными солдатами, готовыми разорвать тебя голыми руками при первой же возможности. Разве это разумно? - Кира опускает взгляд на рыжий огонек сигареты в ее пальцах. - Ты добровольно шагнул в логово хищников, даже понимая, что я могу оставить тебя ни с чем, приказав своим людям расстрелять нарушителя прямо у парадных дверей. И все равно явился, отчаянно ища встречи со мной. Так почему же ты решил, что это ты мне нужен? Акияма молча смотрит на Киру с минуту, раскрыв губы в потрясении, а после кашляет хриплым смехом, согнув спину в бессилии. - Ты выдала мне приглашение, заманила меня в ловушку, а теперь... Хорошо, я сдаюсь. Тэтсуя подается вперед, двинувшись к Волковой тяжелым нетвердым шагом. - Так и есть, моя дорогая. Я пришел к тебе, потому что ты нужна мне. Ты так нужна мне... - ослабевшая рука тянется к спокойному лицу майора, крупно дрожа от усилий, и касается ее матовой щеки самыми кончиками пальцев - так осторожно, словно киллер прикасался к тонкому хрусталю, что может разбиться от любого неверного движения. - Что я готов умолять тебя об этом. Высокая фигура нависает над Кирой, но в фиалковых глазах Тэтсуи не отражается ничего, кроме слепого обожания, столь глубокого и честного, безумного и непоколебимого, что не может не впечатлять. Улыбка на посиневших губах дергается, словно осенний лист на ветру, ватное тело буквально тает под пристальным вниманием женщины, а сам Акияма вот-вот лишится чувств. Кира понимает это, но продолжает смотреть в темные глаза наемника, зрачки которых неестественно расширяются, будто желая затянуть Волкову в свои глубины и запереть там, как самое драгоценное сокровище, оградив от всего мира раз и навсегда. Вторая рука Тэтсуи упирается ладонью в стол, возле бедра женщины, и лицо майора обжигает тяжелое сбивчивое дыхание - киллер склоняется ниже, едва не касаясь с ней лбами. - Я пришел сюда, потому что я не настолько силен, чтобы не приближаться к тебе. И потому что ты настолько сильна, чтобы отказаться от меня. Я пришел... потому что не могу и не хочу убегать. Потому что ты все, чего я желаю, потому что не могу с этим бороться. Потому что я искал всю свою жизнь только тебя. И потому что ты единственная, кто может это сделать. Поэтому... давай. Сделай это. Освободи меня... Кончики пальцев ласково проскальзывают вниз по щеке Киры, и фиалковые радужки бессильно закатываются за веки. Словно подкошенный, Акияма падает на колени, и Волкова подхватывает его под руку, не давая растянуться на жестком полу. Голова Тэтсуи тяжело повисает на осунувшихся плечах, и измазанное кровью лицо утыкается в грудь майора, пачкая белую кожу алыми разводами. - Барибал! Медиков, срочно! - Есть, мэм! - Двери распахиваются, впуская в зал темнокожего солдата, который связывался по рации с дежурным врачом больничного крыла, занявшего пятый, шестой и седьмой этажи высотки. Волкова бросает в пепельницу недокуренную сигарету и, опустившись на колено, забрасывает тряпичную руку киллера на свои плечи. Тяжесть чужого тела тянет вниз, рану под ключицей простреливает болезненный импульс, но военная только усмехается, ловко поднимаясь с пола. Она обнимает бессознательного мужчину за талию и тащит его на себе к выходу из зала, однако Барибал, отдав указания военным врачам, преграждает ей путь и забирает повисшего на женщине наемника. - Вам противопоказаны тяжелые нагрузки - швы могут разойтись. Прошу вас отнестись к этому более серьезно. Солдат поднимает мужчину, находящегося без сознания, на руки, словно пушинку, и быстрым шагом выходит в коридор. Голова киллера при этом сильно запрокидывается назад, а руки свисают вниз, совершенно обессиленные. - Какая наглость, - хмыкает Кира, поспешив следом за Барибалом к грузовому лифту, на котором уже поднималась команда врачей с каталкой и предметами первой помощи. - Хочешь поставить под сомнение мою физическую подготовку? - Всего лишь беспокоюсь о вас. Десять лет назад вы спасли мне жизнь, вытащив из зоны бомбардировки. Не знаю, как вам удалось донести меня до лагеря, но с того дня я поклялся верно служить вам до самого конца. Поэтому не ставьте мою преданность и веру в вас под сомнение. И поберегите силы. - И все-таки, ты ничуть не изменился, Дюк. Створки грузового лифта, у которого они остановились, разъезжаются в стороны, и солдат тут же входит в кабину, оттесняя врачей к хромированным стенам, чтобы уложить их нового пациента на металлическую каталку. Волкова входит следом, ударив кулаком по кнопке шестого этажа. - Множественные колотые ранения, потеря крови, переутомление. Без сознания - пять минут, - коротко бросает женщина, откинувшись спиной на стенку лифта рядом с Дюком, и наблюдает за тем, как военные медики проверяют пульс спящего, давление, реакцию зрачков на свет, и прочие необходимые им показатели. С этого момента она бессильна. Теперь жизнь Акиямы Тэтсуи - в руках врачей. - У пациента обильная потеря крови, - мужчина в белом халате, под которым виднелась легкая форменная одежда - рубашка и строгие брюки цвета хаки - отходит от кровати. Он останавливается напротив Волковой, ожидающей его отчета по состоянию пострадавшего. - При осмотре обнаружено четыре колотых раны, которые и стали причиной кровопотери. Три сквозные - на левом и правом предплечье и плече. Одна закрытая - на правом бедре, вчерашней давности. Судя по швам, зашита самостоятельно, но грубо - рана вновь открылась, усугубив положение. Присутствует временная гипоксия, вызванная тяжелыми физическими нагрузками, учащенный сердечный ритм и дыхание. Мы обработали все полученные ранения и наложили швы, восполнили потерю крови. Гибель тканей не наблюдается, внутренних повреждений не обнаружено, осложнений нет. Состояние пациента нормализуется ближе к утру. - Как долго он будет прикован к кровати? - На удивление, организм Акиямы Тэтсуи довольно крепкий и выносливый. Несмотря на полученные ранения и обильную потерю крови, он в состоянии справиться с ситуацией самостоятельно и в кратчайшие сроки. Очень редкое явление, думаю, это одна из техник самоконтроля. Мы с вами уже сталкивались с подобным на поле боя, Сирия, январь две тысячи одиннадцатого. - Да, верно, - вспоминая разъяренных вражеских солдат, идущий в бой несмотря на тяжелые ранения, полученные после подрыва их лагеря, кивает Кира. - Я тогда всерьез думала о том, что воюю не с людьми, а с каким-то новым биологическим оружием. Мы списали это на подскочивший в крови адреналин. - Мне довелось изучить тело одного из убитых... и могу сказать точно, что адреналин тут ни при чем. Конечно, он присутствовал в крови, но не являлся причиной данного явления. Могу предоставить отчет об исследованиях. - Будьте добры. - Есть. И еще, мэм. Я слышал, что наш пациент страдает психическими расстройствами и нуждается в соответствующем лечении, но... не думаю, что это верное суждение. Я рекомендую вам показать его нашим специалистам, дабы подтвердить мои догадки. В случае, если пациент психически здоров, положение дел в корне меняется. И вы должны быть готовы к этому. - Я поняла. Благодарю за службу. Вы можете быть свободны, - Кира отворачивается от солдата, однако тот, уже сделав шаг к выходу из комнаты, вдруг останавливается и вновь окликает женщину: - Товарищ майор. - Да. - Разрешите вопрос. Волкова кивает, развернувшись к медику лицом, и тот, с секунду помедлив, продолжает. - Почему вы не оставили его под нашим надзором? И почему отказались от мер безопасности? Он непредсказуем и очень опасен. Мы не знаем, чего от него ждать в следующий момент, и как он себя поведет при пробуждении. Так почему вы распорядились перевести его из палаты в свою комнату, да еще и без наручников? - Именно по этой причине я и не могу оставить его в общем лазарете. Никто не знает, как он поведет себя, очнувшись в незнакомом месте в окружении врачей. Его поведение нестабильно, и, не разобравшись в ситуации, он может сделать все, что угодно. Но мое общество ему по нраву. По какой-то причине я нужна ему, и если он будет со мной - я смогу сдержать его от необдуманных поступков. А наручники... Не думаю, что вам бы понравилось проснуться с браслетами на руках. Чем меньше мы провоцируем его, тем спокойнее он примет новую обстановку. Ко всему прочему, я уже побеждала его. Так что справиться с ним вновь, да еще и с полу-мертвым, не составит труда. - Вы уверены, что вам не нужна охрана? - Она будет только мешаться. Мне хватит и дежурного солдата у дверей приемного зала. Сегодня смена Барибала, так что вам не о чем волноваться. Отдыхайте, сержант. - Есть, мэм. Медик отдает честь и выходит из спальни майора вслед за своими сослуживцами. Двери за ними закрываются, погружая комнату в звенящую тишину, разбавляемую только писком приборов, следящих за пульсом и давлением пациента. Кира поворачивается к своей двуспальной широкой кровати, на которой, перекочевав с операционного стола и каталки, спал знаменитый Южный Дьявол. Переливание крови заметно улучшило его внешний вид: полные приоткрытые губы потеряли синеватый оттенок, а лицо, наполовину скрытое кислородной маской, вновь приобрело теплые цвета. Рядом с кроватью замерла стойка с капельницей, трубка которой тянулась к руке киллера. Работающий кислородный концентратор медленно, но верно приводил дыхание мужчины в норму. Кислородная маска мерно запотевала при выдохе и вновь становилась прозрачной при вдохе. Во время обработки ран тело Тэтсуи обтерли от крови и грязи, а волосы - собрали в толстую косу, чтобы не мешались. Превратившуюся в лохмотья одежду выбросили, так что сейчас натренированное тело мужчины скрывало только одеяло. Кира распорядилась найти сменную одежду для неожиданного гостя, и на прикроватной тумбочке, рядом со стаканом воды, уже лежала стопка чистых отглаженных вещей - нижнее белье, черные строгие брюки и белоснежная рубашка, позаимствованные у одного солдата. На полу у тумбы стояли остроносые туфли из черной кожи. - И что мне с тобой делать? Кира склоняется к спящему, уперев руку в матрац рядом с подушкой Тэтсуи. Пальцы второй руки касаются кислородной маски, проведя подушечками по гладкой прозрачной поверхности к трубке. Теплая. Взгляд внимательно обводит спокойное лицо. Черные ресницы, такие густые, что казалось, будто верхнее веко было подведено карандашом. Аккуратные изогнутые дуги бровей, низко посаженые со стороны переносицы и поднимающиеся вверх у висков, словно у героя манги. Ровный, чуть заостренный нос, полные губы необычной формы, высокие скулы и матовая кожа цвета слоновой кости. Жемчужный ряд зубов с заостренными как у зверя клыками и ровными резцами. А еще... Фиалковые глаза, как следствие генетической мутации - очень редкое и необычное явление. Да, Акияма Тэтсуя был красивым мужчиной. Кира сказала бы больше: он был дьявольски красив, полностью оправдывая свое прозвище внутри мафии. И что же он тут забыл, в этом человеческом Аду, в рядах убийц и лжецов? Ведь ему ничего не стоит просто щелкнуть пальцами - и любой, будь то мужчина или женщина, тут же бы пал к его ногам. Так чего не хватает такому, как он, в жизни? - Кто же ты такой, Акияма Тэтсуя? Европеоидная внешность и японское имя. Они почти ничего о нем не знают. Информация о киллере появилась только после его вступления в Южный клан. До этого момента - пробел, словно бы Тэтсуя материализовался из воздуха, по щелчку пальцев. Младенчество, детство, юношество; кем был, как учился, с кем дружил; кто его родители, откуда он, как попал в клан; настоящее ли имя носит, сколько ему лет... ничего. Ни единой зацепки. Человек без прошлого. Как и его напарник, Сэт. Никто не знал даже того, пришел ли он в клан вместе с другом или же они познакомились уже там, будучи южными наемниками. Да, кто-то хорошенько постарался, заметая следы. Был ли это сам Тэтсуя или же Такашима поработал, но так ловко обвести их вокруг пальца еще никому не удавалось. Может быть, именно поэтому в Кире и играл этот нездоровый интерес, желание узнать, кто этот человек на самом деле и почему он выбрал такую жизнь. Во всяком случае, ясно было одно: он искал сильного бойца. Все это время он искал достойного соперника, который мог бы превзойти его, и потому так отчаянно рвался к Широяме Юу, разглядев в кумите то, чего так яро жаждал на протяжении всей своей жизни. Непонятно только, зачем? Может, его привлекает сила? Устал быть лучшим в своем деле? - Одни вопросы. Ты - самая большая загадка, которая только попадала в мои руки. Но я обязательно ее разгадаю. Постучав ногтем по нагретому дыханием пластику, женщина усмехается и, выпрямившись, неторопливо покидает спальню. У нее еще много дел. Помимо просмотра отчетов своих солдат, ей нужно написать собственный - Императору. И было бы неплохо организовать поисково-разведывательный отряд: чем быстрее они найдут склады с наркотиками Рокеру и его поставщиков, тем лучше. Для начала надо выйти на торговцев, импортирующих товар в страну (кстати, об этом можно спросить господина Стервятника), и перекрыть им кислород. Стоит лишь немного надавить на наркобаронов за рубежом, как те тут же разорвут контракты купли-продажи с Южной империей. Это не составит труда: употребление и хранение наркотических средств строго наказуемо по всему миру, их производство и распространение - серьезное преступление, так что "Берсерку" только и нужно, что узнать поставщиков Такашимы и связаться с органами правопорядка той или иной страны. ФБР с радостью возьмется за наводку, а знакомые агенты передадут "привет" от Киры Волковой, "корректно" предупредив виновников о последствиях повторной продажи. Таким образом, потеряв связь с иностранными наркодилерами, Рокеру лишится доброй половины своего бизнеса. Останется лишь прикрыть лавочки по производству внутри Токио и дело с концом. - Лейтенант Кадьяк,* зайдите ко мне. У меня есть для вас работа, - выйдя обратно в зал и дойдя до переговорного устройства, Кира связывается со своим лучшим разведчиком. Сегодня он тоже на ночном дежурстве. - Есть, мэм! Сначала ей следует подготовить бойцов к операции и дать инструктаж по делу. Нужно действовать быстро, пока среди мафиози царит неразбериха в связи с выходом из тени "Берсерка". Сейчас Юг наиболее уязвим и не сможет дать достойный отпор, потерявшись в круговороте событий и бесчисленных проверках. Кира воспользуется этим и нанесет еще один сокрушительный удар по клану. А Тэтсуя... А с Тэтсуей она разберется позже. Акияма пришел в себя ближе к четырем часам утра. Об этом Кира узнала по ровным шагам за скрытой дверью, которая тут же отворилась. Женщина отрывается от компьютерного экрана, в котором отражался электронный вариант отчета Его Величеству, и поворачивается к прервавшему ее мужчине. - Медики запретили тебе вставать с постели. Кругом и шагом марш обратно. - Это приказ? Тэтсуя как ни в чем не бывало переступает порог зала. Он выглядел лучше, но все еще немного шатался и казался смертельно уставшим - все же, восстановиться в столь короткий срок невозможно. Но как и был хорош собой Акияма, он был так же и упрям. Посему проигнорировал команду майора, направившись прямиком к ее рабочему столу. - Ну, давай, рассказывай, - беззастенчиво зевнув, Кира потягивается в своем кресле и берется за чашку кофе, принесенного ей дежурным в ресторане тринадцатого этажа бариста. - Я вся во внимании. Волкова поднимает взгляд на остановившегося напротив нее мужчину и отпивает бодрящий напиток. Акияма продолжает неотрывно смотреть на нее, словно видит впервые, но это внимание нисколько не трогает майора. Киллер был одет в предложенную ему одежду, и как бы проста она ни была, на стройном подтянутом теле смотрелась великолепно. "Подлецу все к лицу", - мелькает в голове Волковой заезженная фраза, но женщина лишь молча ожидает, когда ее гость вновь соизволит заговорить с ней. - Что ты хочешь знать? - О, милый, я много, чего хочу знать. Ты даже представить не можешь, сколько у меня к тебе вопросов! Тэтсуя растягивает губы в веселой улыбке. Никакого оскала, кривой ухмылки или насмешки - простая широкая улыбка, словно это и не Южный Дьявол вовсе. - Озвучь самый громкий. - Какого черта ты здесь делаешь? - Хм... - мужчина склоняет голову к плечу, сунув руки в карманы черных брюк. - Я здесь из-за тебя. Я ведь уже говорил тебе это, разве нет? - Тогда зачем я тебе нужна? - не отступает майор, вновь прижимаясь губами к краю чашки. - Это уже интересней. Такашима Рокеру. - И что с ним? - Он больше не мой кумите. С того самого момента, как ты одержала надо мной победу. И правда, это уже интересно. Кира прищуривается, и Акияма тихо вздыхает, решив прекратить эту скучную игру в "догадайся, что происходит". - На самом деле, я никогда не был южным киллером. Потому что никогда не состоял в клане Такашимы Рокеру. С самого начала я был свободным наемником и работал на себя. Принимал заказы, как и другие одиночки, и жил на полученные от заказчиков деньги. Иногда везло - попадался богатый клиент, готовый на все, лишь бы избавиться от своего обидчика. Иногда нет - когда ко мне обращались обычные люди. Но так или иначе, на жизнь хватало, и я продолжал работать и совершенствовать свое ремесло. Путешествовал по миру, изучал боевые искусства разных стран и народов, техники владения холодным и огнестрельным оружием, а заодно набирал новую клиентуру. Я мог убить человека и подстроить все так, будто это был несчастный случай, и ни один эксперт не усомнился бы в этом. Мог действовать открыто, демонстрируя убийство намеренно, чтобы другим неповадно было. Или мог избавиться от человека так, что его тело уже никогда не найдут, словно бы он просто растворился в воздухе. И чем опытнее я становился - тем больше зарабатывал, тем выше были возможности и дороже игрушки. И так, кочуя из одной страны в другую, я и добрался до Японии. Еще до встречи с Отцом я искал силу, которая бы поглотила меня, раздавила своим напором, превратив в пыль мое существование, подчинила себе, захватив полностью. Но сколько бы ни бился - все было напрасно. Люди, которым я бросал вызов, вновь и вновь проигрывали мне, и в конечном счете я разочаровался в жизни. А потом, по приезде в Японию, вдруг получил заказ. И самым удивительным было то, что никто не мог знать о моем местонахождении, следовательно, и предложить мне работу было некому. Но заказ поступил. А имя заказчика мне было неизвестно. Это было так странно, словно меня здесь ждали, и я, ведомый любопытством, взялся за дело. Оно оказалось не таким уж и сложным. Я справился в два счета, получил обещанную награду и вернулся к своим делам. Но через неделю меня вновь потревожили. Все тот же человек. И я снова вышел на охоту. Так продолжалось на протяжении трех месяцев. Клиент не связывался со мной напрямую, но щедро платил за оказанные услуги, и я просто решил делать то, что и всегда - выполнять свою работу. А по истечении трех месяцев у моего дома припарковался черный тонированный автомобиль. Безликий мужчина в строгом костюме пригласил меня в салон, объяснив это тем, что господин, нанимавший меня, пожелал встретиться с человеком, что так виртуозно избавлялся от его врагов. И я сел в машину. Опять же из праздного любопытства. Я не думал об опасности, мне было плевать на все - потому, что в этом мире не было человека, способного превзойти меня, я не особо держался за жизнь. Меня доставили прямиком в Южный замок, где я и узнал имя своего заказчика. Им был Такашима Рокеру. Отец криминальной токийской семьи, крупнейшей в Японии. Он пригласил меня выпить с ним, и я не стал отказываться. В те времена Рокеру был настоящим профи, от него веяло мощью, которая была так необходима мне, уверенностью и властью. Я чувствовал это каждой клеточкой своей кожи, восхищенно слушая его незамысловатую болтовню о том, как трудно в наше время найти профессионалов своего дела. Тогда-то он и предложил мне встать под его начало. Я отказался. Да, он был тем, кто был нужен мне, но я не желал работать под чьим-то командованием. Я хотел только одного - сразиться с ним. И, в качестве компромисса, предложил Рокеру сделку. Я попросил его сразиться со мной и пообещал, что в случае его победы, подпишу с ним контракт, согласно которому и стану наемником при Южном клане. Я предупредил, что не буду входить в состав семьи, и мы составили договор, не отрываясь от дорогого вина. Рокеру потребовал от меня три вещи: быть верным ему, прилежно выполнять свои обязанности в качестве киллера и держать язык за зубами. Я согласился и выдвинул ответное условие. Я пообещал не предавать Рокеру, браться за любой заказ и беспрекословно исполнять все его приказы, как истинный якудза, ставящий интересы семьи и кумите превыше своих собственных. Но только до тех пор, пока не встречу человека, который бы мог превзойти Такашиму по силе. И если такой человек найдется, я попросил Рокеру не вмешиваться и дать мне возможность сразиться с ним. А так как наш контракт бессрочный, то победа моего оппонента и будет означать его окончание. Ведь все, чего я когда-либо желал в жизни - встретить того, кто мог бы подчинить себе мою силу. Если уж и служить кому-то, то только достойному. - То есть, ты обязался заключить контракт с одержавшей победу стороной? - уточняет Кира. - Верно. И мне было не важно, кто это будет. Мужчина, женщина, да хоть ребенок - главное, чтобы он смог обойти меня. Рокеру согласился с этим условием. И на следующий день мы сразились. Догадываешься, кто вышел победителем? - Судя по всему, Рокеру, - скептически вздергивает бровь Кира. - Да. Он был очень хорош, - Тэтсуя прикрывает глаза в ностальгии, улыбаясь своим мыслям. - Тринадцать лет назад он был превосходным киллером. Наш бой был долгим, никто не желал уступать, и я дрался всерьез, даже зная, что в случае выигрыша люди Такашимы не дадут мне уйти из замка живым. Это было прекрасно. Один из лучших моментов моей жизни. Я впервые чувствовал себя счастливым, обретя поистине сильного соперника. Проиграть было не стыдно, и я поступил к нему на службу и проработал на Рокеру пять лет. А потом... - Появился Широяма Юу. - Да, - глаза Тэтсуи распахиваются в больном восхищении. - Молодой горячий киллер с черными глазами. Я заметил его не сразу, но стоило мне лишь взглянуть на паренька, как я понял - это он. Человек, превосходящий моего кумите. Сильный и волевой соперник, способный поставить Рокеру на колени. Он затмевал Такашиму и горьким жизненным опытом, и характером, и силой духа. Словно глоток свежего воздуха... Рокеру тоже это видел. Видел потенциал мальчишки, много младше него, его волю к жизни и острый гибкий ум. Он понимал, что уступает ему во всем. И поэтому я захотел его. В тот же день, вернувшись с собрания кланов, я поставил Рокеру в известность о том, что собираюсь сразиться с молодым кумите, как только выпадет шанс. И тогда Такашима изменился. Он помнил о нашем с ним уговоре, и впредь всеми силами старался препятствовать нашей с Юу встрече. Он либо заваливал меня заказами, либо отказывался выпускать из особняка, объясняя это тем, что в клане настали трудные времена, и ему нужна помощь... В общем, делал все, чтобы оттянуть нашу с Широямой дуэль как можно дольше. Я не сопротивлялся. Во мне жило уважение к Отцу, к его былой силе и славе, я был благодарен ему за заботу обо мне, и потому не спешил сбегать. Я дал себе обещание, что помогу Такашиме наладить дела семьи, и лишь тогда позволю себе покинуть ее, но... Рокеру не оценил моих трудов. По-настоящему сразиться с Аоем мне удалось лишь спустя четыре года после рокового собрания. Именно тогда я и дошел до своего критического состояния. Поняв, что Рокеру не собирается выполнять условия нашего контракта, я пошел против воли Отца и отправился в Токио, где и находился в тот день Широяма Юу. Я нашел его в концертном зале, за просмотром выступления одной рок-группы, и сделал то, чего так отчаянно желал все эти годы: я сразился с ним. Но бой мы так и не завершили. Нас прервали, а люди Рокеру вернули меня обратно в замок. И этот старый маразматик упрятал меня за решетку. В надежде, что я одумаюсь и брошу эту затею. Он запер меня, потому что не желал отдавать своему врагу, потому что не хотел, чтобы Юу узнал о его слабости, потому что не мог принять поражения. Такашима говорил, что спасает меня от смертной казни, но если бы ситуация прояснилась, и Аой узнал истинную причину моего поступка и мое желание служить ему, он отреагировал бы совершенно иначе. Рокеру предал меня. Нарушил условия нашего договора. И надеялся удержать меня силой, так как не мог смириться с собственным проигрышем. А когда дело запахло жареным, и он рискнул выпустить меня из клетки... - Ясно, - кивает Кира, задумчиво уставившись в чашку. - Ты сорвался с цепи. Но снова не смог закончить бой. - Это было уже не важно, - Акияма выдыхает, прикрыв глаза. - Юу... изменился. У него появилось "слабое место". Он больше не тот, кого я знал, кого жаждал и боготворил. Я разочаровался в своем выборе. Наша первая за четыре года встреча окончилась полным провалом. Тэтсуя дергает губой в злости, и все очарование Широямой в миг спадает. Теперь Акияма смотрит безразлично, словно и не было его никогда - Широямы Юу. Словно он ему только приснился, а по пробуждению пришло огорчение. Мираж растаял, оставив Тэтсую ни с чем. - Но мне повезло, - вдруг продолжает наемник, и его фиалковые глаза вновь оживают, впиваясь в лицо Киры еще большим восторгом. - В тот день я увидел нечто прекраснее, чем свое разлетевшееся на осколки Наваждение. Я увидел женщину с глазами дикого волка. И мое сердце вновь затрепетало в волнении. Я пошел за этой женщиной, не в силах сопротивляться ее чарам, и она привела меня в Альянс. - "Освободи меня", - вспоминает Кира, отставляя чашку обратно на стол. - Поэтому ты и заявился на собрание. Ведь это была прекрасная возможность разорвать контракт с Рокеру. Все, что было нужно - дать ему увидеть наш бой. Бой, который он не сможет прервать. И ты свободен. - Я дрался всерьез, - улыбается киллер, делая шаг навстречу сидящей в кресле женщине. - Как бы я ни хотел избавиться от этого бремени, я ни за что не стал бы поддаваться своему противнику. Если бы ты проиграла, я бы просто вернулся к Рокеру на службу. Ведь, в отличии от него, я держу свои обещания. Но ты превзошла все мои ожидания. И теперь я могу оставить Юг позади. Поэтому я здесь. Я пришел к своему хозяину. И собираюсь сделать то, чего никогда и ни для кого не делал: принести клятву верности победителю. В комнате воцаряется звенящая тишина. - Клятву верности? - уточняет Кира, удивленно разглядывая мужчину перед собой. - Именно, - Тэтсуя улыбается, подаваясь ближе. - Я никогда не хотел принадлежать кому-то, словно вещь. Одна мысль об этом вызывала у меня отвращение. На протяжении всей своей жизни я искал способ избавиться от чужого контроля, оставлял лазейки, шансы вырваться на свободу. Я не хотел принадлежать Рокеру. И Аою тоже. Распрощавшись с Такашимой, я думал подписать договор с Широямой. И прилежно исполнять его до момента, пока в моей жизни не появится другой, более сильный человек. Я не приемлю оков верности, мне противна мысль о пожизненном "заключении". Если давать клятву, то лишь достойному. Но связывать себя ею с кем-то, добровольно обрубая пути к отступлению - нет, увольте. Это было моим нерушимым правилом. Никаких клятв. Никогда, ни за что! Но ты... Ты все изменила. Ты первый и единственный человек, перед которым я хочу преклонить колено. О, никто не видел меня на коленях, даже Рокеру! Я никогда не опускался до подобных вещей! Унизительно, недостойно... я ненавидел каждого, кто склонялся перед кумите, втаптывая в грязь свою честь и гордость! Меня тошнило при виде наемников, легко прогибающихся под другого. Омерзительное зрелище. И я был уверен, что никогда не опущусь до этого. Нет человека, кто мог бы заставить меня встать на колени перед ним! И уж точно я бы не пошел на это добровольно. Я бы лучше пустил себе пулю в лоб, нежели согласился на столь постыдный шаг. А теперь... Волкова замирает в кресле, изумленно наблюдая за тем, как самый гордый и своенравный киллер на ее памяти, знающий цену себе и свободе, дороживший своей независимостью больше, чем собственной жизнью, безропотно склоняется к полу, касаясь коленом его гладкой блестящей поверхности. - Посмотри, что ты наделала. Я сломлен. Я разбит. Я упал на самое дно и... мне нравится это. Впервые в жизни я не чувствую себя униженным. Мне больше не нужны контракты. Не нужны лазейки, запасные выходы. Я больше не хочу свободы. Она потеряла свой вкус. Всякий свой смысл. И даже если это закончится так же, как с Рокеру, подвальной сырой камерой, я буду счастлив стать ее пленником. Поэтому, прими меня. Я не уйду, пока ты не примешь мою клятву. - Ты ведь понимаешь, - Волкова отмирает и опасно прищуривается, подаваясь ближе к мужчине у ее ног. - Что если дашь мне эту клятву, то уже не сможешь от нее отказаться? Произнеся ее вслух, ты станешь тем, кого так ненавидел всю свою жизнь - вещью в чужих руках. Жить тебе или умереть - буду решать я. Ты больше не сможешь возразить мне или ослушаться: мои приказы не обсуждаются, не подвергаются сомнению. Ты будешь жить моими желаниями, думать моими мыслями, следовать моей воле, всегда и везде, что бы ни случилось. Ты больше не сможешь распоряжаться своей судьбой, даже своим телом распоряжаться не сможешь! Лишь покорно принимать то, что я тебе даю. И если на твоем пути появится человек, который окажется сильнее, опаснее, лучше меня, ты больше не сможешь сразиться с ним и перейти под его начало. Ты об этом подумал? Кира хватает наемника за горло, приблизив свое лицо к его. - Если ты примешь присягу, я не позволю тебе покинуть это место. Ты собственноручно подпишешь себе приговор. И вся твоя оставшаяся жизнь будет посвящена лишь мне одной. Без вариантов. Так ты понимаешь, что делаешь, Акияма Тэтсуя? Губы киллера растягиваются в хищную широкую улыбку. Он не сопротивляется, даже не думает о том, чтобы вырваться из стальной хватки. Только в глазах плещется истинное безумие и восторг. Мазохистское наслаждение, желание быть сломленным. И Кире больше не нужен его ответ. - Тогда клянись. Пальцы отпускают горло наемника, и Тэтсуя ловит чужую ладонь в свою, чтобы жарко прижаться к ней губами, склонив голову в смирении. - Как твое имя? - Кира Волкова. - Прекрасное имя, - любовно касаясь губами тонких пальцев женщины, выдыхает киллер. - Госпожа Кира Волкова. Я, Акияма Тэтсуя, клянусь вам в верности и без сожалений вверяю свою жизнь и судьбу в ваши руки. Я клянусь следовать за вами, покуда вы живы, и умереть за вас, сохранив эту жизнь. Ваша воля - моя истина, желания - неоспоримый факт, а приказы - закон. Я клянусь оберегать вас и ставить ваши идеалы превыше своих, защищать и уважать их, независимо от обстоятельств. Быть вашим щитом и мечом, преданным союзником и покорным слугой. С этого момента я принадлежу вам душой и телом. Отныне и до конца своих дней. Рассветное солнце нехотя выплывает из-за горизонта, бросая первые робкие лучи на сонный Токио. Они пробиваются сквозь стекло, рассеивая полумрак большого приемного кабинета, путаются в волосах и одеждах, ложатся на стены и мебель бесформенными пятнами. Яркие блики отскакивают от наливного пола, освещая двоих людей, молча смотрящих друг другу в глаза. Словно подтверждая произнесенные только что слова, разделившие жизнь обоих на "до" и "после". И женщина, сидящая в кресле, улыбается рыжим искоркам в фиалковых радужках, таких жаждущих и смиренных, что нельзя не поверить им. - Я принимаю твою клятву, Акияма Тэтсуя. А теперь возвращайся в кровать. Сейчас же. - Да, моя госпожа. Отныне и навсегда. И приказ выполняется незамедлительно.