Больше никогда не хочу терять контроль. Поддался чарам жестокой неизвестности, Был испытан пагубной страстью, Ни за что бы не подумал, что могу пасть её жертвой. Чувствую, как глубоко внутри Она снова взывает ко мне. Я должен был заметить симптомы, Находясь под гнетом ледяной печали. Ни одного вздоха я не упущу, Я не соскользну во тьму! ...Господи, я пропустил так много знаков, Столько лет прожил бесцельно, Сдерживаемый предрешенностью, Позволил предрассудкам одолеть меня. Каждый день — это бой. На моем пути постоянно встают препятствия, Всегда навеянные голосами моих демонов И никогда — голосом разума. Ни одного вздоха я не упущу, Я не соскользну во тьму! Несмотря на все то, что я повидал за свою жизнь, Мне по-прежнему есть во что верить! Если я хочу выжить, То сделаю это даже стоя одной ногой в могиле! Мне некуда спрятаться, Я поражен болезнью изнутри. Если я хочу выжить, То сделаю это даже стоя одной ногой в могиле!
Oceans Divide - Barely alive
- И что это было? Аой поворачивается ко мне, окидывая недовольным взглядом. - Он все равно бы все понял, - фыркаю я, сложив руки на груди. - Посмотри на мое лицо. Оно покраснело, а губы опухли. Да и ты не выглядишь недовольным. Сложи два и два - и получишь единственно верный ответ. К тому же, не вижу ничего зазорного в том, чтобы открыто признаться в содеянном. Тебе, кстати, понравилось? - Минет, как минет. Ничего особенного. - Что? - я едва не задохнулся от возмущения. - И это после того, как ты стонал в голос и подмахивал мне? - А это является показателем? - Аой вздергивает бровь в скептицизме. - К тому же, это было слишком торопливо и смазано. Я не успел понять, хорошо или нет. - Отлично! Тогда мне придется подтянуть свои навыки еще и в этом. Не против, если я потренируюсь на тебе этим вечером? - хмыкаю я, обведя тело любовника томным взглядом. - Всенепременно. - Аой, мы отчаливаем! - В кабинет без стука вламывается Кай, сверкая белозубой улыбкой. Следующий за ним Мана, ни на шаг не отходящий от торговца в последние несколько дней, сдержано кивает в знаке приветствия. - Думаю, нас не будет три-четыре часа. Смотря, угостит ли нас чаем хозяйка Волкодавов! - Хорошо. Будьте осторожны, - кивает Юу. - Да что с нами может случиться? Маршрут пройдет через северные территории и завершится нейтральной зоной! Не волнуйся, Папочка, все будет хорошо! - Еще раз назовешь меня так... - Широ, мы сваливаем. Голос Рейты перебивает готового отчитать торговца Юу, и мы вновь оборачиваемся к дверям. На этот раз в комнату входят Сузуки и Матсумото. - Нужно заказать костюмы на церемонию. Ну и там, закупиться по мелочам... - на лице наемника читается вселенская усталость и терпение. Видимо, "по мелочам" - это цитата Таканори, которая на деле имела прямо противоположное значение. - В общем, вернемся только к вечеру. Если не позже. - Что? Ты оставляешь кумите без защиты? - широко распахнув глаза, восклицает Кай. В карих радужках торговца четко отпечатывается ужас происходящего. - Так не пойдет! Кто-то из нас должен остаться в Северной резиденции! А иначе Папочка будет совсем один! А если на особняк кто-нибудь нападет? Ты же его "правая рука", о чем ты думаешь? - У Папочки есть принцесса, - пофигистично вздернув нос, протягивает Акира. - Что не так? - Не называйте меня "Папочкой"! - Не называйте меня "принцессой"! - Ты оставляешь особняк на принцессу?! - словно не слыша нас, продолжают переговариваться мужчины. - Из-за свадьбы мозги набекрень? - Повторяю вопрос: что не так? Руки-ноги есть, котелок варит. Да и придворные Ее Высочества на что-то, да годятся. Справятся, у них другого выхода нет. - Я не могу остаться, меня ждет Волкова! - Кай бросает быстрый взгляд на наручные часы. - Почему вам приспичило разорять свадебные салоны именно сегодня? Да и вообще, не проще заказать все по интернету? - А ты оружие тоже по интернету заказываешь? - выразительно выгибает бровь Руки. - Мы едем в салон, чтобы снять мерки! К тому же, я думал изменить классический пиджак, продлив его спинку и превратив заднюю часть в шлейф. Но пока я не покажу это портному и не объясню концепцию... - А до завтра это подождать не может? - Что тебе не нравится? - огрызается Рейта. - У принцессы, какой-никакой, но опыт имеется. Сам же его обучал! - Это да, но доверить ему нашего Папочку... - Не называйте нас так! - рычим мы с Юу одновременно, заставляя мужчин, наконец-таки, обратить на нас внимание. Правда, никого из них это не впечатляет. - Короче, неженка, на тебе охрана особняка и защита Отца, - Рейта ударяет ладонью по моей груди и разворачивается на каблуках обратно к входным дверям. - И только попробуй не справиться! - Неженка?! - возмущенно выдыхаю я. - Ну, тебе же не нравится, когда я зову тебя принцессой, - пожимает плечами Рейта, уже отправившись на выход и уводя Матсумото за собой. - Черт! - я в сердцах бью кулаком по столу. - Эй! А не слишком ли большая ответственность на плечи неопытного юнца?! - не унимается Кай, поспешив следом за Сузуки. - Не больше, чем отправить его с Аоем без сопровождения на встречу с Триадой и Акиямой Тэтсуей. Как видишь, все остались живы. К тому же, по территории особняка бродит сотня вооруженных волков. Даже если дело запахнет жаренным, эти куски мяса выиграют достаточно времени, чтобы они успели скрыться. - Это, конечно, так, но... Рейта! Стервятник выскакивает из кабинета следом за обрученными, и комната, наконец-то, погружается в тишину. Я раздраженно скалюсь в закрывшуюся дверь. - Отлично. Мало мне было забот, - фыркаю я, закуривая. - Ну, а ты что скажешь? - А что я могу сказать? Моего мнения никто не спрашивал, - безразлично тянет Юу. - Но раз уж тебя оставили за главного, постарайся не расстраивать Сузуки. Особенно перед свадьбой. Я вздыхаю, покачав головой. - К слову сказать... Кай действительно волнуется? Или это просто еще один повод поспорить с Рейтой? - спрашиваю я, присев на край стола и повернув голову к Юу. Я действительно не ожидал, что Сузуки проявит ко мне подобное доверие и решится покинуть особняк, оставив кому-то еще, кроме Кая, заботу о безопасности кумите. И это немного, но греет меня изнутри. - Думаю, и то, и другое, - Широяма откидывается на спинку кресла, прикрывая глаза. - Он кажется беззаботным, но когда речь заходит о клане, то становится настоящим параноиком, - я задумчиво опускаю взгляд. - Кстати... это не дает мне покоя с самого начала обучения. - Что именно? - Кай, - я затягиваюсь, сощурив глаза из-за лезущего в лицо дыма. - Ты рассказал мне о своем наставнике. Рейта рассказал о своем. А наставника Руки я увидел воочию. Но за все это время ты ни разу не обмолвился об учителе Ютаки. Почему ты не... Я вздрагиваю, поймав на себе мрачный взгляд кумите, тут же пробравший меня до самых костей. Черные глаза смотрят исподлобья, с явной угрозой и предупреждением, гневом и даже ненавистью, и я невольно отклоняюсь назад, задержав дыхание. Липкое чувство страха оплетает все тело, сковывая мышцы и останавливая кровь в жилах. Давненько я не ощущал на себе этого убийственного взгляда. Я... сказал что-то не то? - Мы не говорим об этом, - сухо чеканит Юу, отворачиваясь. - Ни при каких обстоятельствах. - Но... - Ты меня не слышал? - голос мужчины становится совсем ледяным, и я нервно сглатываю, вцепившись пальцами в край стола. Что же произошло с Каем в Старом Севере, раз Широ так резко заткнул меня, вдруг обратившись неприступной крепостью? Неужели все настолько плохо? - Слышал, - тихо отвечаю я, выдохнув. Но все же... - Юу. Прости. Я не хотел причинять тебе боль этим вопросом. Просто я хотел узнать... черт, забудь, ладно? Мое любопытство порой выходит за рамки. Но ты ведь знаешь, что я спрашиваю не ради удовольствия? Вот и сейчас ляпнул, не подумав. Больше я не стану поднимать эту тему, обещаю. Я улыбаюсь, дотянувшись до плеча любовника и осторожно похлопав его ладонью. - Давай выпьем чая? Обсудим завтрашнюю поездку в Токио и Церемонию памяти в Южном особняке? Я попрошу Кейси принести нам что-нибудь вкусненькое. Хорошо? Юу молчит, так и не повернувшись ко мне, и я киваю сам себе, поднявшись со стола. Но стоит мне отойти от кумите и направиться к выходу из кабинета, как бесцветный голос любовника вновь заставляет меня замереть на месте. - Наставник Кая был неприметным и нелюдимым подрывником-оружейником. Глухонемой с рождения и худощавый, с осунувшимся безэмоциональным лицом, впалыми глазами и широким ртом, никогда не улыбающимся. Серая кожа, костлявые тонкие пальцы, сгорбленная спина и стеклянный взгляд... он был похож на вырытый из могилы труп. И несло от него соответствующе. Юу встает с кресла и подходит к подоконнику, отвернувшись от меня. Я замечаю, как кумите достает из кармана пиджака пачку сигарет и закуривает, пододвигает к себе пепельницу кончиками пальцев и устремляет тяжелый взгляд в окно, на тренировочное поле заднего двора. И боюсь даже шевельнуться, напряженно высматривая в отражении стекла бледное лицо своего любовника. Как назло, яркое солнце не дает разглядеть знакомых черт и эмоций, овладевших Аоем. Ровный сухой голос не выдает его настроения тоже, но я кожей чувствую, насколько это тяжело - вспоминать суровое прошлое, пусть и принадлежащее другому человеку. И разделяю это чувство вместе с Юу неосознанно. - Киллер попал в клан благодаря своему таланту в области минно-подрывного дела, и с тех пор почти не выходил из своего убежища, находящегося в подвале особняка, посвящая всего себя созданию все новых и новых видов подрывного оружия. В этом он был действительно хорош. Лучший из лучших. И продолжал совершенствовать свои навыки, всякий раз удивляя своими неординарными решениями и нововведениями, выходящими из его мастерской в качестве еще более страшного и смертоносного продукта. Он не отличался агрессией или жестокостью по отношению к окружающим. Был на удивление спокойным и тихим. Не любил смотреть на казни или забавы моего учителя. Не участвовал в избиениях и никогда не брал в руки пистолет. При нем не было ни его, ни даже ножа. Мужчина был помешан исключительно на бомбах и не видел смысла в существовании другого оружия, на его взгляд "бесполезного" и "неэффективного". И он ни разу не был уличен в насильственных действиях против коллег или пленников. Также, как и Волкова, он предпочитал уединение и одиночество, чувствуя себя счастливым только в компании своих творений. Ему было около сорока, когда на его плечи взвалили заботу о пятнадцатилетнем мальчике, поручив научить того всему, что знал сам специалист. Выбора не было, ни у одного из них, и подрывнику пришлось оторваться от любимого дела и заняться воспитанием неопытного юноши. Я внимательно слушал монотонную речь Аоя, боясь упустить хотя бы мельчайшую деталь чужого прошлого, но чем дольше я слушал, тем сильнее удивлялся. Наставник Кая не казался мне человеком, который мог запросто сломать мальчику жизнь. Судя по всему, Стервятнику не приходилось терпеть насилие с его стороны, тяготы профессии или какие-либо лишения. Но тогда почему тема о его наставнике закрыта для обсуждения? - Вот так Кай и стал его подмастерьем. Шли дни, месяцы, годы. Ютака быстро постигал все хитрости подрывного дела, не испытывая затруднений в понимании работы того или иного механизма, созданного его учителем, его устройства, эффективности и сборки. Видимо, его наставник считал, что на судьбу юноши и так хватает проблем, с которыми он сталкивался вне стен его мастерской, потому и не трогал его, даже если приходилось вновь и вновь указывать на ошибки, которые Кай делал по ходу обучения. И вот, через три года после "вступления" в клан, в восемнадцатый день рождения Ютаки, путь юного подрывника пересекся с путем миловидной служанки, рожденной в клане благодаря моему наставнику, некогда изнасиловавшему шестнадцатилетнюю девочку-горничную. На тот момент той девушке стукнуло девятнадцать, и Кай влюбился в нее до беспамятства. Служанка ответила взаимностью, и они стали встречаться. В тайне ото всех, боясь навлечь на себя беду. Они прятались в лесу, прямо за этим тренировочным полем, по ночам, когда никто не мог их увидеть. Но, уже через каких-то полгода отношений... девушка узнала, что забеременела. Аой делает паузу, крепко затянувшись дымом. Он молчит какое-то время, рассматривая сигарету в своих пальцах, и вновь возвращается к рассказу, неслышно вздохнув. - У нас не было доступа к вещам первой необходимости. И, конечно же, мы не могли приобрести средства контрацепции, находясь в чудовищных условиях жизни. Как ни старайся - риск был велик, и Каю не повезло. Он обратился к нам за помощью, пытаясь найти выход из положения. А все потому, что Ютака хотел этого ребенка. Очень хотел. Он прекрасно понимал, что если они оставят его, ничего хорошего ждать не придется. И все равно не желал даже слышать о прерывании беременности. К тому же, это было опасно для жизни матери, ведь ни о каком аборте речи не шло. И единственным способом избавиться от ребенка было отравление, передозировка лекарственными средствами, достать которые также было не легко, дабы вызвать смерть плода и его выкидыш. Мы рисковали потерять и девушку, и ребенка, и совершенно не представляли, что делать дальше. Нам было не к кому обратиться за помощью или советом. Не было людей, которым мы могли доверять. Прошло всего три с половиной года, и мы не могли рассказать об этом ни Волковой, ни Доку. Возможно, Анастасия смогла бы помочь нам, войти в положение, так как сама не могла иметь детей, даже Ниимура мог помочь, неся скорбь по погибшим сыновьям, убитым наемниками Старого Севера... но мы были слишком молоды и боялись наказания, которое без сомнений настигло бы нас, узнай кто-то из клана, что один из их учеников наградил ребенком служанку, принадлежащую семье. Так и прошло еще два месяца - в тщетных поисках решения этой непростой задачи, пока Кай не решился выкрасть девушку. Мы обсудили план их побега, нашли способ вывести из строя камеры видеонаблюдения, выходящие на задний двор и установленные по периметру территории, проложили путь до кладбища и нашли необходимые инструменты, чтобы сломать забор. А саму операцию было решено воплотить в жизнь через неделю. За эту неделю нам нужно было выкрасть инструменты и сделать все необходимые приготовления для безопасного отхода. Но у нас не вышло. Аой бросает дотлевшую сигарету в пепельницу и, вздохнув, тут же закуривает другую. - На следующий день после принятого нами решения, Кай встретился с той девушкой, чтобы рассказать ей о побеге. И именно тогда его и заметил подрывник, непонятно почему покинувший свою мастерскую и решивший прогуляться по ночному лесу. Он понял все без слов, но не стал вмешиваться. Лишь дождался, когда молодые люди вернутся в особняк. А утром того же дня вызвал Кая в мастерскую. Ютака пришел, как и всегда, готовый к очередному уроку от наставника, но вместо этого тот повел ученика в лес. Попытки вывести подрывника на разговор не увенчались успехом, сколько бы Кай не жестикулировал, привлекая внимание учителя. И лишь когда они дошли до поляны, на которой Кай каждую ночь и встречался со служанкой, все стало ясно. Девушка, что он боготворил, любящая его всем сердцем и носящая под ним же желанного им ребенка, была привязана к дереву, под которым еще вчера они с Ютакой обсуждали свое будущее. Одежда на ней была разорвана в клочья, а под грудью, на белой тонкой коже, виднелся уродливый свежий шрам, зашитый черными нитками. Как раз над уже заметным животом. Это была бомба. Я дергаюсь, отшатнувшись к дверям. Сердце падает вниз, и я едва не оступаюсь, схватившись непослушными пальцами за золоченую ручку. Грудь обдает холодом, я нервно сглатываю застрявший в горле комок, уже зная, что услышу дальше. - Он погрузил бомбу в ее тело. Распорол живот, аккуратно, чтобы не повредить матку, раздвинул внутренние органы и уютно уместил между кишками небольшую бомбу с дистанционным управлением, после чего зашил рану. Стоит ли говорить, в каком состоянии находился Кай, увидев эту картину? Девушка была в ужасе, она рыдала и просила о помощи, тщетно трепыхаясь в своих оковах и корчась от боли. И она, и ее ребенок были еще живы, и Ютака, потеряв голову, бросился навстречу, чтобы освободить свою возлюбленную. Он был сам не свой, паника захватила его, и вместо того, чтобы напасть на учителя и отнять у него пульт, Кай побежал к жертве, совершенно обезумев от страха и отчаяния. В этот момент его наставник и нажал на кнопку... Когда мы, услышав взрыв и почуяв неладное, прибыли на место, мы застали поистине ужасающую картину. Вся поляна была в крови и ошметках плоти. Девушку разорвало на мелкие кусочки, разбросало по всей поляне. Трава, листва деревьев, земля - все было в красных брызгах, месиве, что осталось после подрыва. А посреди поляны сидел Кай, прижимающий к груди изуродованную голову служанки. Он не плакал, не бился в истерике. Он... вообще не проявлял эмоций. В широко распахнутых глазах была пугающая пустота, лицо застыло в шоке, а тело не двигалось, словно перед нами сидел окоченевший труп, с головы до ног вымазанный чужой кровью. В его волосах и одежде запутались кусочки плоти, но он не замечал этого. Он вообще ничего не замечал. Абсолютно. И сколько бы мы ни пытались привести его в сознание - все попытки венчались провалом. Так он просидел до темноты и лишь с восходом луны начал двигаться сам. Поднялся и принялся собирать по поляне то, что осталось от его любви и дитя, складывая останки на свою куртку, которую снял ради этого и расстелил на земле. Мы молча помогали ему. Заглядывая под каждый куст, осматривая каждую ветку, мы снимали с деревьев части некогда живого тела, и каждая такая часть была не больше наших ладоней. Мы не могли даже определить, чем прежде был тот или иной кусочек, разваливавшийся в наших пальцах, будто мокрый песок, к какой части тела он принадлежал и какую функцию выполнял. Более-менее целыми остались только изуродованная голова и руки, привязанные к дереву веревками, оторванные от торса и свисающие вниз обгоревшими костями. Кроме нас на взрыв пришли только живущая неподалеку Волкова и Док. Анастасия стояла с нами весь день, в стороне от места трагедии, пока Кай не двигался, а потом ушла и вернулась обратно с большим старинным сундуком, сохранившимся в ее лачуге черт знает с каких времен. Она молча поставила его рядом с Каем, вместо гроба. А Док помог нам собрать и уложить останки в сундук. Оба также помогли нам вырыть могилу на семейном кладбище и похоронить девушку. Даже сколотили для нее что-то, наподобие надгробья. Волкова ушла с рассветом, сразу после того, как мы закопали тело. А Ниимура прочел молитву и увел Ютаку в лазарет. После этого случая Кай словно впал в осознанную кому, и весь следующий год ничем не отличался от своего зомби-наставника. С пустыми глазами, каменным серым лицом, он безвылазно сидел в мастерской, на автомате собирая бомбы и полируя оружие, выполняя указания своего жестокого учителя. Не реагировал на других людей, почти не спал и не ел. Исхудал, осунулся. Стал безликой тенью. Абсолютно безжизненной молчаливой тенью. И, подобно своему немому учителю, не проронил ни слова за весь этот год. Запустил себя и даже мог не мыться неделями, пока мы не затаскивали его в душ насильно. Впрочем, Кай и не сопротивлялся, что бы с ним ни делали. Словно чертова марионетка. Он был похож на Ману... нет, намного хуже. Он был живым мертвецом, без цели и смысла жизни. Внутри - звенящая пустота и непроглядная тьма. Обросшая льдом грудная клетка с истлевшим в ней сердцем. Он не пустил себе пулю в лоб только потому, что поклялся отомстить подрывнику за убийство своей возлюбленной. Именно она - месть - спасла его. И месть же освободила. Ну, и кто теперь осмелится сказать мне, что месть ничего не решает? Аой бросает на меня взгляд из-за плеча, и я тут же опускаю голову. Услышанное настолько шокировало меня, что голова шла кругом, и я сам едва стоял на ногах, в красках видя перед глазами страшную и жестокую сцену расправы, смириться с которой было невозможно. Добродушный улыбчивый Кай, сыплющий шутками и задирающий Рейту, Кай, жаждущий помочь Мане и участвующий в жизни клана... Кай, продолжающий заниматься оружием и любящий свою работу. Как он смог пережить это, вернуть себе радость жизни? И сколько на это ушло сил? Сколько было выстрадано и выплакано прежде, чем он смог улыбнуться искренне, отпустив свое прошлое?! Как..? - Я скажу лишь раз, - так же сухо говорит Юу, вновь отвернувшись. - Поэтому слушай внимательно, Кою. Если ты хоть словом, хоть взглядом дашь Каю понять, что знаешь его историю... моему доверию к тебе придет конец. Окончательно и бесповоротно. Какие бы между нами ни были отношения. Так что держи рот на замке и не смей проявлять сочувствие. Ни при каких обстоятельствах. В противном случае, между нами все будет кончено. Ты меня понял, Кою? - Да, - хрипло отвечаю я, схватившись за горло, к которому подкатывала тошнота. - Я понял. Юу коротко кивает, и я, не получив ответа, тут же бросаюсь прочь из кабинета, зажав ладонью рот. В глазах двоится, ноги заплетаются, но я все равно заставляю себя добежать до нашей спальни и, заскочив в ванную комнату, склоняюсь над унитазом. Живот сводит спазмами, и я щедро выталкиваю из себя сегодняшний завтрак, упав на колени и схватившись похолодевшими пальцами за ободки унитаза. Меня рвет несколько раз, холодный пот прошибает все тело, а ноги слабеют, отказывая от переполнившего меня страха. В ушах остается звон, и я тяжело опускаюсь грудью на ободок, пока не чувствую теплую ладонь на своей спине и не решаюсь вновь открыть слезящиеся глаза. - Вода. Аой, присев рядом со мной на корточки, продолжает гладить меня по спине. Я хватаю протянутый мне бокал дрожащей рукой и залпом выпиваю его содержимое. - Почему... почему ты рассказал мне это?.. - Не знаю, - негромко отвечает Юу, помогая мне выпрямиться. Он смывает воду в унитазе и осторожно ставит меня на непослушные ноги. - Наверное, потому, что это, как ты и сказал, не было простым любопытством. А может, потому, что тебе было нужно это услышать. - Нужно? - хрипло переспрашиваю я, опираясь на кумите, и Аой выводит меня обратно в спальню. - Однажды ты убьешь меня. Так почему бы Каю не стать для тебя примером для подражания? Примером того, как надо жить, даже если теряешь что-то важное, что-то, чем дорожишь больше всего на свете. Примером, который поможет тебе вернуться из своего персонального ада... и начать жизнь с чистого листа. Не зацикливаясь на прошлом. - Ты... Я хватаю кумите за лацкан пиджака, но не могу разозлиться. В конце концов, я сам спросил его. А причина, по которой он все же решил поведать мне эту историю... подождет. - Лучше? - Немного. - Выпей еще. И полежи немного. Как придешь в себя - отправляйся к Дайске. Твой курс медитации еще не окончен, не стоит пропускать сеансы, иначе придется начинать все заново. А у нас нет на этого времени. - А разве мы и так не тратим его зря? - я вздыхаю, накрыв глаза рукой. - Я хожу к Даю уже неделю, но сегодняшний случай ясно дал понять, что моя излишняя эмоциональность все еще при мне. Неужели эти сеансы помогут мне обуздать свои эмоции? Я не чувствую ни малейшего изменения в себе. Кроме... - Что? - хмурится Юу. - Я стал слышать голос Альфы в своей голове. - Как часто? - Не часто. Лишь в моменты сильного эмоционального всплеска. Не думаю, что это проблема, и все же... - Не волнуйся об этом. К тому же, Дай не преследует цели заглушить твои эмоции. - Тогда, что мы делаем? - удивленно вопрошаю я, но Аой только усмехается в ответ, промолчав. - Ты придешь? - понимая, что кумите не собирается раскрывать мне свои карты, по крайней мере, сейчас, я тяжело опускаясь на кровать и откидываясь спиной на мягкие подушки. - Конечно, - кивает Юу, вновь наполняя бокал водой из графина и ставя его на прикроватную тумбочку, рядом со мной. - Твою поездку в Южную резиденцию обсудим позже. Для начала поговорим о завтрашней вылазке в Токио. Несмотря на появление в столице Берсерка, передвигаться по городу все еще рискованно. Возьми моих людей в довесок к своим парням. И мне будет спокойнее. - Ты волнуешься? - слабо улыбаюсь я, и Юу, бросив на меня саркастичный взгляд, звучно хмыкает в ответ. - А ты сам как думаешь? - Думаю, что попал в яблочко, - я ловлю Аоя за кисть и тяну ее на себя, заставляя мужчину подойти ближе и склониться надо мной. - Еще немного - и ты точно влюбишься в меня! - Как самонадеянно! - вздергивает бровь Юу. - Для начала научись, как следует сосать, а там видно будет. - Ты неисправимый романтик! - фыркаю я, отвернувшись. - Обязательно все портить? - Но ведь эта одна из тех черт моего характера, за которые ты меня и любишь. Так что не жалуйся и приходи в себя. Кстати, ты слышал? - Что? - заинтересованно спрашиваю я. - Шуга вышел из комы. И уже рвется в бой, - усмехается кумите, выпрямляясь. - Навести его, он спрашивал о тебе. - Шуга проснулся? - эта новость заставляет все плохое отойти на второй план, и я искренне улыбаюсь услышанному. - Обязательно проведаю его! Как он себя чувствует? - Несмотря на тяжелые ранения, довольно сносно. Матсумото сказал, что раны затягиваются быстро, и уже скоро он сможет вернуться в свою комнату при крыле охраны. Правда, на полное восстановление уйдет две-три недели. Так что он останется в особняке на какое-то время. - Ничего. Главное, что он очнулся. - И то верно. Телефон в моем кармане оживает жужжанием вибрации. Юу кивает и выходит из комнаты, видимо, решив не мешать разговору и отправиться к монаху первым. Я же принимаю вызов, узнав высветившийся на экране номер Хантера. - Слушаю. - Ты едешь в Токио завтра, я прав? - Сенпай? - я отвожу телефон от уха, еще раз сверяясь с цифрами. И как только Сакурай согласился дать Крису свой сотовый? - Да, все так. Тебе что-то нужно? - Еще бы, - хмыкает низкий голос в динамике. - Возьми нас с Мако в качестве своего сопровождения. - Ты шутишь? - я поднимаюсь с кровати, недовольно нахмурившись. - Мако все еще нуждается в лечении и не может дышать самостоятельно. А ты... даже теперь, официально став частью Северной семьи, находишься под прицелом южных шавок. Иными словами, вы двое - последние люди, которых я мог взять бы с собой в... - Почему же? Мако вполне способен продержаться без ИВЛ* около трех-четырех часов. Утренний осмотр показал хорошие результаты, так что волноваться о его здоровье не стоит. К тому же, он очень хочет поехать... - Дохли-и-ик! Я больше не могу сидеть без дела! Я увядаю, слышишь, слышишь? - раздается в трубке умирающий голос солдата. - Мое тело вот-вот заржавеет от безделья! Ну, что тебе стоит? Ну-у? Ну-у-у? Дохли-и-ик! Я хочу выйти отсюда, хочу выйти, выйти, выйти! - Так, стоп, - я устало прижимаю ладонь ко лбу. - Для начала мне надо поговорить с Руки-сан. А, во-вторых, Крис... - Никто не посмеет напасть на меня, пока я с тобой. В противном случае, Берсерк пойдет в лобовую атаку. И да. Я тоже хочу выйти. Выйти, выйти, выйти! - Прекрати это! - морщусь я, услышав приторно-сладкий тон киллера. - Тебе нужно поменьше общаться с Мако, кажется, он дурно на тебя влияет. - Вот как? А мне казалось, что это я подаю плохой пример. В любом случае, мне надоело сидеть взаперти, словно пленник. Ты хотел, чтобы я стал твоим мечом, вынудил меня присоединиться к своей "банде" и даже заявил во всеуслышание, что отныне я принадлежу Северу. Однако с тех пор, как я вступил в твои ряды, ты ни разу не дал мне возможности проявить себя. К тому же, я уже был в Токио, когда спасал кучку недо-киллеров из-под завалов ресторана, и даже сумел привести в столицу подмогу. Так что тебя останавливает теперь? Если я тебе не нужен - просто отпусти меня, потому что я не намерен протирать штаны в этом загородном сарае, у меня тоже есть планы. Или начни уже пользоваться моими талантами и способностями ряди собственной выгоды. А иначе в чем смысл держать меня при себе? Я прикрываю глаза, задумавшись. Крис ведь прав. Я не просто так назвал его северным на последнем собрании кланов, я сделал это ради того, чтобы развязать нам руки и дать Сенпаю возможность открыто работать на меня. Мне нужны его таланты и острый гибкий ум, он доказал мне свою значимость, и не единожды, оправдав все мои ожидания и надежды. Так в чем смысл держать его в четырех стенах? Зачем я тогда вообще вступился за него? К тому же, этот бордель некогда принадлежал Крису. Наверняка ему хочется увидеть его еще раз, и поэтому он попросил меня взять его с собой? А еще... там ведь Сакамото. Может, будет лучше устроить этим двоим очную ставку? Чтобы они могли расставить все точки над "i" и закрыть повисший между ними вопрос окончательно и бесповоротно? Да и сам Такаши... Я слышал от Торы, что бывший любовник Клэптона пребывает в крайне подавленном состоянии. Наверняка он разобрался в ситуации, как следует, и теперь жалеет о том, что вынес Крису смертный приговор. Если же он увидит, что с Сенпаем все в порядке, что он жив и здоров, то успокоится и сможет начать жизнь с чистого листа. Хотя бы ради этого стоит рискнуть. - Хорошо. Поедем вместе. Но я все равно переговорю с Руки-сан по поводу состояния здоровья Мако. - Как скажешь. - Если хирург запретит ему ехать, я возьму с собой Хантера. Предупреди обоих. Выезжаем после обеда, так что будьте готовы. - Ага. Связь обрывается, и я злобно скриплю зубами, с силой сжав несчастную трубку в кулаке. - "Ага"? Чертов ублюдок! Ни капли субординации! И как ему удается заставлять меня делать то, что хочет он?! Как это вообще получилось?! Этот человек... и почему я, черт возьми, спас его тогда?! Какой же ты дурак, Кою!***
- Возьмешь с собой Хантера? Хах. Сенпай бросает телефон киллера на журнальный столик, туда же, откуда взял, пока Сакурай и Татсуро были заняты друг другом в своей комнате на втором этаже. На самом деле, будет забавно, если Ворон вдруг столкнется в борделе со своим названным братом Ватару, считающим его трагически погибшим. Крис даже рассмеялся, представив себе эту неловкую ситуацию. Он бы многое отдал, чтобы увидеть это воочию. - Что он сказал? - нетерпеливо вопрошает Мако, заглядывая блондину в глаза. - Во-первых, слезь с меня, - со вселенским терпением чеканит Крис, но Мако только склоняет голову к плечу, словно собака, не понимающая команды хозяина. Он забрался на Сенпая, когда тот улегся на диван в гостиной, и все это время пробыл у мужчины на груди. Клэптон уже привык к тесному контакту с солдатом, да и его тощее тело было довольно легким, но вот кости таза, уютно уместившегося между расставленных ног Сенпая, казались совсем острыми, упираясь в облаченные в белые брюки бедра. - А, во-вторых, нам придется ждать Ганнибала. - Да все будет хорошо! - оптимизма Мако было не занимать. Впрочем, он и правда шел на поправку, и довольно быстро. - Вот увидишь! - Нужно привести тебя в порядок. - Зачем? - непонимающе хлопает ресницами солдат. - Это деловая встреча. Не пойдешь же ты в латексом костюме? - скептически вздергивает бровь Крис. - А то примут еще за потаскуху и уволокут в приват-комнату. - Да если бы у них только получилось это сделать! - смеется солдат. И тут Мако был прав - вряд ли кто-то вообще сможет прикоснуться к этому чокнутому, а уж утащить за собой - и подавно. Крису не нужно было волноваться за безопасность напарника. Напарник... с недавних пор, Мако был именно им, и Крис сам удивлялся, как у него это получилось. Но Клэптону это было только на руку. - Все равно, приведи себя в порядок. Ты ведь будешь сопровождать меня. Или хочешь, чтобы меня подняли на смех? Вот, что это такое? - Клэптон берет челку Мако двумя пальцами, словно она была чем-то грязным и неприятным, и морщится. - Твои волосы отросли. И торчат в разные стороны. Ты похож на дикобраза. - Так плохо? - Мако растеряно зарывается ладонью в копну непослушных волос. - Хуже, чем ты думаешь. Хм... может, я постригу тебя? - задумчиво тянет Крис, и солдат тут же соскакивает с него с радостным воплем. - Да, давай, хочу! - подхватив аппарат искусственной вентиляции легких, похожий на небольшой рюкзак, который Мако везде таскал за собой за ручку, солдат начинает носиться по комнате в поисках ножниц. Клэптон вздыхает и садится на диване, принявшись разминать затекшую от неудобной позы шею. Удивительно, но он не испытывает обычного раздражения, присущего ему в компании с психом-убийцей, и вместо обреченного вздоха погружается в раздумья. Какая бы прическа подошла этому придурку? - Их нет! Я точно помню, что они были здесь! Ей, надзиратель! Ты их стащил?! Мако бросается было к лестнице, но Крис вовремя окликает его. - Не лезь к ним! Иначе застанешь нелицеприятную сцену, а у тебя и так с психикой проблемы. Боюсь, станет только хуже. - Но... - Машинка, - приходит в голову Криса идея. - Она была в ванной комнате. Неси ее сюда. - Сейчас! - кажется, солдату было плевать, что станет с его волосами, главное, что ими займется Крис, и потому он стрелой рванул наверх, за машинкой для стрижки. - Вот ведь, - хмыкает Клэптон, но почему-то улыбается энтузиазму киллера. Лично он никому не позволил бы прикоснуться к своей прическе. Особенно с острыми ножницами или машинкой в руках. - Тебе не следует быть таким доверчивым. Тем более, со мной. Но в этом и был весь Мако. И, наверное, так даже лучше. - Эй, Саку, Кроха ведь завтра едет в Токио? Ты собира... Татсуро так и застывает у порога спальни Охотника, словно остолбенев. Он видит стоящего к нему спиной Атсуши, напротив широкого зеркала, висящего на пошарпанной стене, в глубине комнаты. Полуобнаженный мужчина придерживает одной рукой свои длинные волосы, густые и черные как смоль, а второй... сжимает ножницы, поднесенные к собранному ладонью хвосту. - Что ты делаешь? - ошеломленно выдыхает Ренар, чувствуя, как от лица отливает вся кровь. - Нет! Стой! Не надо! Лис дергается вперед, протянув руку к любовнику, но стальные лезвия уже смыкаются вместе, и блестящий в свете лампы хвост, что так нравился Ивагами, отсекается от головы Охотника уверенным движением кисти. Сакурай опускает руки и, отложив ножницы в сторону, разжимает пальцы - черные пряди выскальзывают из его ладони и рассыпаются по полу шелковыми нитями, накрывая собой голые ступни наемника. - Зачем?! Ренар подбегает к мужчине и хватает его за плечи, чтобы после грубо развернуть лицом к себе. Эти прекрасные длинные волосы... Что он наделал?! - Я больше не южный киллер, - спокойно отвечает Хантер, поднимая глаза к любовнику, на лице которого читается настоящее отчаяние. - Это было последним, что связывало меня с семьей. К тому же, они мешались мне. Неудобно драться. И мыть их тоже проблематично. А когда ты засыпаешь со мной, то ложишься на них, и я все время просыпаюсь от боли, когда ворочаюсь во сне. Одни минусы, в общем. Хантер говорил спокойно. Он нисколько не жалел о принятом решении, даже наоборот - почувствовал себя наконец-то свободным. Он не просто срезал надоедливые волосы, тяжелые и вечно путающиеся, он словно отрезал себя от Южного клана раз и навсегда, вдруг осознав, что не хочет, чтобы Уруха брал на себя заботу о семье. Он и сам не хочет возвращаться туда. Юг прогнил насквозь, и ни ему, ни Татсуро, ни тем более Кою - там не место. Поэтому, хватит жить прошлым. Нужно двигаться вперед. Иначе, для чего он столько страдал, если не ради себя самого? - Но... - запинается Ренар, обхватывая ладонями красивое лицо любовника. Хантер срезал волосы сам, собрав их в хвост, и поэтому теперь его прическа была похожа на ту, которую называют "боб-карэ": короткая сзади, открывающая вид на бледную шею, и длинная спереди - черные прядки, падающие на щеки, были чуть ниже подбородка и походили на отросшую челку, с ровным пробором посередине. - Разве длина волос так важна? - Ты не слышал? - улыбается Атсуши, мягко стукнувшись со лбом Лиса своим. - Южная элита носит длинные волосы, как знак отличия от северной. Тэтсуя, Сэт, Сенпай, Ватару... Когда-то и сам Рокеру носил такую прическу. Вот и я был одним из "избранных" и чтил традиции семьи. Но теперь я не хочу иметь на себе ничего, что говорило бы о моей принадлежности клану. Да и, разве так не лучше? - Дай-ка посмотреть. Татсуро отходит назад, отпустив любовника, и внимательно осматривает Сакурая. Сначала спереди, потом сзади и по бокам, и, в конце концов, улыбается, вздохнув. - А тебе и правда идет. Немного непривычно. И кое-где надо подравнять. Но, в целом и общем - неплохо. - Поможешь? - А куда мне теперь деваться? - разводит руками Лис, а после бросает взгляд на свои локоны, что были чуть ниже плеч. - Хм. А почему бы мне тоже не сменить имидж? Говоришь, с короткими волосами удобней? - Намного, - кивает Атсуши. - Ну, вообще... - тянет Ренар, потерев между пальцами кончики обесцвеченных волос. - Я планировал подстричься. Не так коротко, конечно... но какая теперь разница, да? Эй, а может бахнуть их в красный? - Нет, ты не будешь ни стричься, ни краситься, - отрезает Хантер, сложив руки на груди. - Это еще почему?! - возмущается Лис. - Мне нравится так. Срежь только сожженные концы. Этого достаточно. - Но так не честно! - А кто говорил о честности? Тем более в мире криминала? - вздергивает бровь киллер и вручает любовнику ножницы. - Давай, выровняй то, что у меня получилось. Хорошо смотрится. Лис недовольно рычит, но соглашается, скидывает с плеч любимую юкату, с вышитыми на ней белыми журавлями, и подходит ближе. - Хорошо! Но в следующий раз я сделаю так, как захочу сам! - Ну, попробуй. - Эй! И все-таки, это нечестно. Ведь Татсуро не может отказать этому упрямому и властному мужчине. И ослушаться - тоже. Но... разве это не прекрасно?