Стрелок

      Рейта делает глубокий вдох, остановившись у тяжелой железной двери, силясь взять себя в руки.       На тренировочное поле он сегодня больше не возвращался, весь оставшийся день гадая, что ждет его там, за звуконепроницаемыми стенами, наедине с хирургом. Но, как бы то ни было...       «Я не передумаю».       И это было так.       Даже если Матсумото задумал содрать с него кожу и сделать себе из нее куртку, Рейта все равно не хотел отступать. Тот поцелуй в кабинете Аоя... Его губы до сих пор горели и чувствовали сладкий вкус чужой красной помады, вперемешку с кровью. И ему хотелось жрать эту чертову помаду тоннами, лично же и закупая косметические средства для врача, только бы он позволял ему делать это. С горем пополам, но Акира, наконец, признался себе в этом, а это значит, что его жизнь будет серой и скучной еще очень и очень долго, если он вот так просто откажется от этого безумного художника.       - Отлично.       Пальцы уверенно вдавили кнопку дверного звонка - со звукоизоляцией лаборатории стук вряд ли будет услышан, так что Таканори приказал поставить видеофон у входа в свою комнату, так как двери закрывались изнутри на автоматический замок. Иными словами, попасть во владения хирурга, без его ведома, не представлялось возможности - ключи были только у самого хозяина.       Долго ждать не пришлось, тихий щелчок приоткрыл дверь, и наемник сам потянул ее на себя за ручку, распахивая тяжелую, как в банковском сейфе, и обшитую стальными пластинами, преграду. И тут же натолкнулся взглядом на ожидающего его мужчину, замершего в полуметре от порога.       - Привет, - только и нашел, что сказать, Акира, так и оставшись стоять в коридоре.       - Привет, - тихо отзывается врач, слабо улыбнувшись. - Проходи.       Рейта кивает и твердо переступает порог «холодильника», в котором жил его друг, отчего взгляд за голубыми линзами немного смягчается. Не передумал. Иначе не был бы так уверен. Он здесь по вполне конкретной причине.       - Страшно?       Акира предпочитает промолчать. Он касается дрогнувшими пальцами двери и толкает ее обратно, в следующую секунду слыша за спиной звонкий щелчок.       - Я хочу тебя, - только и выдает в ответ наемник, заставляя алые губы чуть приоткрыться в глубоком вдохе. - Остальное тебя не должно волновать.       Таканори молча смотрит на своего нового пациента, болезнь которого он вряд ли в силах излечить. А вот усилить ее - запросто. И раз нельзя спасти больного, почему бы не дать ему яда? Все уже и так ясно. И хирург протягивает руку навстречу, ладонью вверх, приглашая Акиру следовать за ним. Мужчина возобновляет шаг, подходя ближе, но вместо того, чтобы взять врача за руку, он, неотрывно смотря в холодные искусственные глаза с живым зрачком, склоняет голову и прижимается губами к его ладошке, одним этим жестом давая согласие на все эксперименты друга.       И узкая кисть начинает слегка подрагивать от предвкушения и азарта, разгорающегося с каждой секундой все сильнее в теле специалиста. Он отнимает ладонь от горячих губ, поманив выпрямившегося Акиру за собой, и медленно обходит освещенный лампами операционный стол.       - Ложись.       Наемник быстро стягивает с себя борцовку и бросает ее на пол. Подходит к начищенному до блеска столу и упирается ладонями в его край. Да, сейчас они были совсем не похожи на пару, которая решила заняться сексом в медкабинете. Было ощущение, что Акира готовится к операции - никаких жарких объятий, признаний срывающимся шепотом, судорожного срывания друг с друга одежды и прочих предшествующих интимному акту действий, но это было даже интереснее. Так что убийца только поднимает уголок губ в усмешке и легко вскакивает на стол. Массивная конструкция тихонько скрипит колесиками под весом чужого тела, и Сузуки медленно опускается на нее спиной. Холод металла тут же обжигает разгоряченную кожу, заставив ее покрыться мурашками, а Акиру - нервно передернуть плечами, и вот дневной свет ламп над головой уже бьет прямо в глаза наемника. Рейта отворачивает голову, чтобы поймать взглядом медика, остановившегося с правой стороны от жертвы.       - Подними руки, - негромко просит Таканори, и наемник переводит взгляд выше, замечая на углах стола... темные петли жгутов, какие бывают на кроватях в психиатрических больницах. Блондин нервно сглатывает при мысли, что окажется перед хирургом в столь беззащитном для него положении, но лишь покорно укладывает руки по обе стороны от своей головы, закрывая глаза.       Первое резкое движение заставляет дернуться на столе, но Акира упрямо молчит и не размыкает веки, ощутив крепкую эластичную петлю на своем запястье, разом стянувшую его. Хирург закрепляет его кисть чуть выше макушки, и стук его каблуков отдается в груди наемника гулкими ударами, когда Матсумото проходит к другому краю каталки. Он продевает в кольцо жгута вторую руку наемника и так же резко затягивает его, лишая мужчину возможности двигаться. Акира шумно выдыхает накопленный в груди воздух, вслушиваясь в возобновившиеся шаги. Зубы закусывают губу, когда узкая ладонь обхватывает пальцами лодыжку Сузуки, осторожно потянув ее на себя.       - Твою мать... - шепчет наемник, когда еще одна петля плотно обхватывает его щиколотку.       - Мы можем остановиться.       - Нет, - поспешно выдает мужчина, быстро облизнув высохшие губы. - Пожалуйста, продолжай.       И Таканори продолжает. Устранив последнюю помеху, он отходит чуть назад, заскользив взглядом по привязанному к каталке блондину. Зрачки его при том сильно расширяются, оставшись довольными представшей перед ними картиной. Напряженное тело наемника было неподвижно, руки и ноги накрепко стянуты, только грудь ходит ходуном от частого тяжелого дыхания, а на шее выступают первые капельки пота, хотя в помещении царила минусовая температура.       - Как ощущения? - растягивая слова, спрашивает врач, и Рейта снова быстро сглатывает, кивнув. - Ты дрожишь.       - Это плохо? - хрипло отзывается Сузуки, и врач, с улыбкой, снова подходит к столику у каталки, где обоих уже ждали подготовленные для "игр" инструменты.       - Нет, - тонкие пальцы берут с разноса белые медицинские перчатки, но Руки, немного подумав, возвращает одну из них на место и натягивает резиновую оболочку только на правую кисть. - Это льстит моему Эго.       - Рад стараться.       - Расслабься, - все же решает успокоить мужчину хирург, раскрывая металлическую коробочку, приготовленную заранее. - Только иглы.       - Это, действительно, расслабляет, - иронично выдыхает Акира, все же приоткрыв глаза и бросив взгляд в сторону. Взгляд цепляется за небольшой столик, на котором Сузуки, и правда, находит несчетное количество тонких длинных игл, сделанных специально для точечного лечения. Немного странно, учитывая пристрастия врача. Но вот уже первая игла покидает коробку, и глаза Матсумото плотоядно впиваются в лицо подопытного, заставляя того насторожиться.       - И в чем подвох?       - Просто я не проверял эту технику на людях.       - Что?       Укол мгновенно лишает дара речи, заставив убийцу раскрыть губы в резкой нехватке кислорода. Руки тут же напрягаются, рванув вверх, но высвободиться не получается, и наемник, наконец, подвергается панике, четко понимая, что не может сделать ни единого вдоха. Инстинкт самосохранения начинает рефлекторно дергать тело на столе в попытках вырваться из оков, отчего колесики на ножках каталки вновь скрипят, царапая металлический пол.       - Не двигайся, Акира! - лицо Матсумото возникает перед распахнутыми глазами, и рука в перчатке накрывает бледные губы, с силой стискивая челюсть. - Расслабься. Дыши ровно и глубоко.       Наемник прищуривается из-за яркого света, стараясь перебороть свой страх, и снова замирает, понимая, что если он не будет следовать указаниям, то действительно задохнется. Идя наперекор инстинктам и рефлексам, убийца заставляет мышцы вернуться в спокойное состояние и делает глубокий вдох, стоит узкой кисти исчезнуть с его лица. И, к большому облегчению Рейты, у него, наконец, получается протолкнуть в себя воздух. Мужчина, с явным облегчением на лице, опускает веки, восстанавливая работу легких, и без сил растекается по столу.       - Умница, - не схваченная перчаткой ладонь ласково поглаживает гладкую щеку убийцы, пока Матсумото увлеченно изучает воткнутую в горло, тонкую, как волос, иглу. - Немного тяжело дышать, но ты привыкнешь.       Рейта не может вымолвить ни слова в ответ, прислушиваясь к своим ощущениям. Эффект такой же, как... при удушении ладонью. Воздух поступает, но чувствуется тяжесть хватки, и связки отказываются работать. Этот человек... заставил его заткнуться, одним лишь уколом. Это пугает и восхищает одновременно.       - Слушай меня. Постарайся не делать резких движений. Иначе можешь сломать иглы.       Акира осторожно кивает, принявшись наблюдать за тем, как стеклянный взгляд Таканори принимается скользить по его груди и шее, пока сам медик зажимает в пальцах новую сверкающую нить. Ему хочется узнать, что именно думал проверить на нем этот безумец, но он даже не пытается задать вопрос. А тем временем игла находит свою цель, легонько коснувшись участка за ухом. Наемник чувствует, как Руки убирает назад его влажные от пота пряди безымянным пальцем, слышит скрип перчатки возле уха, покосившись в сторону, но увидит только манжет белого халата. А через секунду острый наконечник издевательски медленно протыкает кожу...       В глазах тут же темнеет, и первое, что чувствует подопытный - прилив возбуждения на уровне бедер. Это пугает, в голове возникают мысли о том, что Сузуки не может быть испорчен до такой степени, чтобы возбуждаться от боли, но тихий смешок над ухом не на шутку волнует наемника.       - Слышишь меня?       - Что происходит? - Матсумото читает вопрос по беззвучно зашевелившимся губам.       - Я тебя соблазняю, - алые губы растягиваются в широкую улыбку, и мутный взгляд Акиры ловит ее в свое поле зрения, непонимающе дрогнув. - Теперь лежи и получай удовольствие от процесса. Первая игла вошла глубоко, но остальные лишь заденут кожу. Обещаю, больно не будет.       Губы хирурга невесомо касаются губ блондина, и медик томно выдыхает в приоткрытый рот шелестящим, низким голосом:       - Будет хорошо.       Теплые пальцы левой руки соскальзывают вниз по щеке и касаются шейных позвонков под рваными прядками волос, принявшись неторопливо поглаживать чувствительную кожу. Отвлекающий маневр, заставляющий прикрыть глаза на незначительную ласку, и Таканори берет в пальцы третью иглу, зрительно уже разметив себе дальнейший путь. Острие вгоняется под кожу над ключицей, заставив нервные окончания затрепетать в сладком томлении. Акира сдается, вверяя свое тело в эти жестокие руки, и процесс начинает идти быстрее.       Вздрагивая каждый раз от нового укола, Рейта чувствует, как одна за другой иглы размещаются на его груди, нервно покачиваясь на тонких стебельках от его рваного дыхания. Ладонь хирурга спускается все ниже, проложив себе дорожку по торсу, до ремня широких брюк, и умело вгоняет тончайшую сталь в напрягшийся пресс, находя такие точки, встреча с которыми рождает невероятные ощущения в пытающемся держаться спокойно теле. Блондин осознает, что с каждым новым шагом медика возбуждается все сильнее, и невольно скребет каблуками туфель по каталке, ощущая дискомфорт в собственных брюках. Но вот очередная игла замирает над ним, задерживаясь в воздухе, и наемник поднимает взгляд на своего мучителя, который уже не кажется таким хладнокровным, как в начале эксперимента.       - Не дергайся, - еще раз тихо предупреждает врач, и Рейта распахивает веки в изумлении, запрокинув голову назад в немом стоне. Слабая вспышка боли обращается электрическим ударом, стоит острию погрузиться в темный ореол на груди, под затвердевшую вершину соска, и встряхивает убийцу мелкой дрожью удовольствия. Оно вливается в тело подобно яду, отравляя, подчиняя себе, и Акира не понимает, как Таканори удалось это сделать. Он буквально заставляет его плавиться под своими руками, хотя наемник никогда не страдал потерей контроля в постели. И Рейта хочет попросить врача расстегнуть ремень своих брюк, неприятно стянувших налившийся кровью член, но ощущение удушья становится сильнее, пресекая любые попытки разговора.       - Рано, - слышит он голос медика, но до опаленного мозга не доходит, о чем тот говорит. И второй ряд игл ловко рассыпается по телу вниз от другой ключицы, отзеркаливая положение дрожащей стали с левой стороны. - Если я услышу твои стоны сейчас, я не смогу продолжить... молчи, Акира.       Еще одна... параллельно той, что пронзила напряженный сосок, и Руки вовремя вырывает иглу, ранее укусившую чувствительное место за ухом - тело Рейты выгибается на столе дугой, пальцы сжимаются в кулаки, губы широко раскрываются, выдавливая из горла глухой хрип в ответ на ощущения. Таканори шумно выдыхает, накрывая кистью глаза. Нужно успокоиться... не время выпадать из реальности.       - Черт...       Громкий скрип колесиков оповещает его о том, что спина убийцы вновь коснулась каталки, тяжело рухнув на нагретый температурой тела металл. Хаотичное частое дыхание вливается в уши до одури приятной лаской.       - Нравится? - взяв себя в руки, мужчина склоняется над подопытным, но его расфокусированный взгляд не может сосредоточиться на лице хирурга. Зато в чайных радужках угадывается чистая эйфория, заволакивающая Рейте обзор на комнату, а бездонные зрачки сильно расширяются, несмотря на яркий свет над головой. И Руки ненадолго забывает об иглах, с улыбкой касаясь пальцами пряжки чужого ремня. - Тебе, наверное, тесно...       Ладонь ложится на кожаную ленту, чуть надавливая на низ живота, и медленно, словно издеваясь, ползет вниз, минуя блестящую пряжку. Рывок узких бедер, подкинувший их навстречу уверенно накрывшей пах кисти, снова рождает безумную улыбку на губах хирурга. Акира потерял власть над своим телом.       - Знаешь, - продолжает он негромко, с нажимом поглаживая твердый и наверняка повлажневший ствол через ткань, сдавливая его между пальцами. - Сколько времени мне понадобилось, чтобы все изучить? Я очень долго разрабатывал эту... «технику». Но не мог проверить ее эффективность, потому что в моем окружении не было ни одного человека, который был бы этого достоин. И я все думал, когда у меня появится возможность? Ммм...       Бедра наемника рефлекторно покачиваются навстречу мучительной ласке, когда как сам Рейта ни черта уже не понимает. У него в голове только одна более-менее внятная мысль, и о ее пошлом содержании можно даже не догадываться. Хирург кивает на просьбу бездумно двигающихся губ, признавая, что его гостю следует немного помочь... Ладонь возвращается к поясу и нетерпеливым движением срывает пряжку, выдергивая из узорчатого кольца кожаную ленту. Пуговица выскакивает из прорези, молния медленно раскрывается, и Матсумото уверенно тянет ткань вниз, прихватывая резинку нижнего белья, с логотипом нашумевшей марки на ней, и спуская ее до середины стройных мускулистых ног. Сдавленный хрип у изголовья должен быть стоном облегчения, но стеклянный голубой взгляд прикован к крепкому, истекающему желанием органу. И хирург без стеснения выпускает наружу больной и восхищенный вздох. Первые симптомы накатывающего на медика приступа отражаются мелкой конвульсивной дрожью в ногах.       Сейчас воздействие на нужные точки дает эффект, как от сильного афродизиака, но в разы лучше. Если сам афродизиак только вызывает возбуждение, справиться с которым необходимо по средствам физического контакта, то иглы заменяют и сам контакт тоже, рождая чувство эйфории на нервных окончаниях. Эффект такой же, как от занятия сексом в реальном времени.       - Где моя нобелевская премия? - стараясь отвлечься от захватывающих его чувств, бормочет Матсумото, снова дотягиваясь до игл на столике. - Давай я покажу тебе кое-что интересное.       Остановившись у ребра кушетки, хирург с улыбкой приставляет острие иглы к лобку киллера, чуть дальше от основания ноющей плоти, и протягивает свободную руку к шее жертвы. Он понимает, что может сорваться прежде, чем закончит эксперимент, но больше не может бороться с желанием услышать низкий голос Сузуки, который умеет так соблазнительно издеваться над ним снова и снова. И как только одна игла проникает под чувствительную ткань, вторая резко выходит из покрытого блестящими капельками пота горла...       Протяжный стон оглушает, вырвавшись наружу резким толчком. Таканори закрывает глаза, оказываясь окруженным его эхом, отразившимся от стальных стен, и впивается пальцами в край стола, сраженный этим низкий хриплым звуком. Ничего лучше он в жизни не слышал, и хирург мог дать руку на отсечение в доказательство своих слов.       - О, боже... Нори... Нори...       Крепкое тело так неосторожно мечется по кушетке, прогибаясь под ощущениями, но беглый взгляд на него подтверждает уверенность хирурга в том, что угрозы здоровью мужчины нет. А Акира все хрипит и хрипит его имя, лихорадочно выискивая ничего не видящими глазами до боли знакомый силуэт. Дыхание его снова срывается, наемник захлебывается воздухом, которого стало так много теперь, и голова начинает идти кругом, отчего мужчину накрывает поддельным счастьем.       - Это все обман, глупый киллер, - тянет блондин, тихо рассмеявшись. - Или это из-за того, что именно я тебя обманываю?       Ладонь мягко проходится по внутренней стороне бедра, и Таканори, наслаждаясь буйством чужих голосовых связок, вновь находит силы к продолжению. Еще три иглы окружают подрагивающий ствол, заставив Сузуки крупно забиться на столе, и последнее острие замирает в чужих пальцах под покрасневшей головой, испачканной крупными каплями смазки, скатывающимися вниз по нежной коже.       - Последняя.       - Я... больше...       - Нет, можешь. Кто даст тебе так легко отделаться от меня? Не дергайся.       Пальцы давят на низ живота, умело попадая в нужную точку, заставив наемника прекратить неосторожные движения, и Матсумото беспрепятственно вонзает последнюю короткую иглу в крайнюю плоть. При этом из раскрытого рта наемника вырывается несдержанный вскрик, тревожа стеклянные сосуды за дверцами стеллажей, отчего по комнате прокатывается тихий звон. Он зависает под блестящим потолком, нарушая покой любимой лаборатории хирурга.       - Хочешь фокус? - лицо врача снова возникает над лицом Сузуки, жадно вглядываясь в искаженные черты. - Акира...       Мужчина выдыхает что-то невнятное в ответ, не в силах отдышаться от пережитого. Он подошел к самой грани, когда один лишь жест высвободит его из оков возбуждения, дав облегчение измотанному телу. Таканори нервно срывает с себя халат, непослушными пальцами задергав пуговицы на своей рубашке.       - Я заставлю тебя кончить одним поцелуем.       Алые губы смело накрывают раскрытый в дыхании рот наемника, теплый язык проталкивается между белых зубов в его глубину, и чайные радужки Рейты закатываются за веки в экстазе. Тело подбрасывает вверх, дребезжание каталки глохнет в шуме пульсирующей крови в висках, и врач глотает еще один вскрик, ударивший в глотку волной вибрации, мгновенно отключившей мозг.       Сузуки падает на стол, обмякнув, и Матсумото медленно отстраняется, скользнув взглядом в последний раз по дрожащим ресницам наемника. Потому что уже в другой миг его глаза закатываются за его собственные веки, ввергая гения медицины в состояние глубоко транса.       - Акира-а...       - Это... так жестоко...       - Неужели? - усмехается врач, дотянувшись ладонью до все еще возбужденного органа. Тонкие пальцы без перчатки смахивают с головки молочную влагу, выплеснувшуюся на живот киллера минуту назад. - Как ощущения?       - Как будто ты выебал меня, как последнюю блядь, - хрипло делится впечатлениями Сузуки, ловя взглядом белки напротив. Но это уже не пугает... нисколько. Зато испачканные его спермой пальцы, которые Таканори опускает в рот, втянув их в себя с пошлым влажным звуком, заставляют помутненное сознание снова кануть в Лету.       Он все еще похож на игольницу, а Таканори уже не в себе... Но Рейте, в общем-то, глубоко по хрен на это. Он только что пережил самый яркий оргазм в его жизни и все еще готов к продолжению, будто иглы держат его насильно, не позволяя остыть. И на этот раз он хочет более примитивного способа удовлетворения своих потребностей. И знает, что Руки хочет этого не меньше него.       - Тогда теперь твоя очередь.       Хирург резко отстраняется, оттолкнувшись от каталки, и быстро вынимает из тела подопытного орудия пытки. Акира тихо шипит, слыша стук металла о дно коробки, куда Матсумото бросает все ненужное сейчас железо, и снова дергает связанными руками, стоит ему заметить, как вторая рука хирурга умело расправляется с пуговицами измятой рубашки. Аккуратности в движениях больше нет, из-за чего крошечные наконечники царапают кожу, выпуская наружу небольшие капельки крови, вот только это заводит сильнее прежнего.       - Развяжи меня!       - Ты будешь плохо себя вести.       Врач ведет плечами, и его белая рубашка скатывается с плеч, вниз по рукам, падая на пол бесформенной кляксой. Акира тихо рычит, нетерпеливо ерзая по столу, но Таканори не обращает на него никакого внимания. До тех пор, пока последняя иголка не выходит из пронзенной кожи.       - Все? - шепчут испачканные чужой помадой губы. Но вместо ответа Рейта слышит лишь звон пряжки чужого ремня. Блондина перед ним неестественно трясет, его голова сильно запрокинута назад, а из выгнутого горла, увенчанного черными полосами татуировки, вырывается громкий, непохожий на человеческий рык, как в этих чертовых фильмах ужасов. Это завораживает наемника, невольно сравнившего сейчас медика с диким зверем.       С каждой секундой состояние Матсумото становится все хуже: белки начинают дергаться в обрамлении черных ресниц, движения тела становятся резкими, грубыми, грудная клетка вздымается все чаще, а губы растягиваются в широкой улыбке, являя взгляду Акиры жемчужно-белые зубы. Казалось, что еще немного, и из раскрытого рта пойдет пена. В таком состоянии Акира действительно видит его впервые... Розовый язык выглядывает наружу, пробегается по верхней губе, и Сузуки замечает сорвавшуюся с уголка губ каплю слюны, которая прокатывается по коже вниз, к линии челюсти. И, какой бы страшной ни была эта сцена, сопровожденная пробороздившими по горлу ногтями, оставившими на нем яркие царапины в дополнение к черным, наемник вдруг осознает, что хочет его именно такого... безумного, дикого, изголодавшегося и освобожденного. Так, что мышцы сводит от возбуждения, а перед глазами пляшут черные пятна.       - Иди сюда... быстрее...       Узкие джинсы соскальзывают с бедер врача, и в другой момент он уже вскакивает на каталку, оседлав свою жертву и склонившись над ней в порыве нестерпимой жажды, которую Сузуки готов был удовлетворять снова и снова. Даже если однажды он убьет его, потеряв контроль.       - От тебя пахнет...       - Потом? - усмехается мужчина, сглотнув, когда выкрашенные в черный лак ногти впиваются в его кожу на груди, начав свой варварский путь к упершемуся в ягодицы врача члену.       - Жизнью.       - Я отдам ее тебе...       И сладкий привкус помады снова касается языка в грубом, болезненном поцелуе. Но ювелирная кисть уже обхватывает пульсирующий ствол и направляет его в дрожащее тело, температура которого была ниже, чем у Сузуки...       Завтра в зеркале он будет считать кровавые укусы на себе, оставленные этим развратным ртом от шеи до колен. Вместе с Таканори, стоящим позади и обнимающим его обеими руками за талию. Но на лицах обоих в отражении будет читаться только нездоровое аморальное счастье, которое больше не понять никому.