Доброго утра всем, кто открывает фикбук по пробуждению, и доброго вечера тем, кто любит сосредоточиться на написанном после будничных забот. Для начала позвольте мне поздравить Вас с прошедшим праздником, хоть и запоздало, и окончанием первой половины истории. Мы добрались до золотой середины, и я благодарю всех, кто не поленился оставлять комментарии и отзывы к главам - это очень важно для меня, поэтому, прошу Вас, будьте со мной и дальше. На днях был преодолен рубеж в 333 страницы. И я не могу сказать Вам, сколько еще страниц нас ждет впереди. Одно я знаю точно: Стрелок превзошел по объему даже RG+, и я надеюсь, что Вам еще не надоело углубляться в жизни этих героев. Больше всего мне не хотелось бы растягивать произведение до объемов бразильских сериалов, так как в этом случае теряется интерес к любому человеческому творению. Я продолжу изо всех сил стараться не запороть эту работу и не разочаровать Вас однообразным сюжетом. Поэтому, пожалуйста, не оставляйте меня до самого конца. С этой главы начинается новый отсчет. Мы собирали Патроны, чтобы заполнить наши магазины, и теперь будем стрелять, оставляя после себя Гильзы. Вместе с Северным кланом мы открываем новый этап становления Такашимы Кою, и, надеюсь, довольно скоро мы увидим его во всеоружии. Я разделил произведение на два тома, назвав их "До" и "После" критической точки. Давайте продолжим изучение данной истории с новыми силами, ведь с этого момента начинается самая сложная для меня часть. Поэтому я жду от Вас новых впечатлений и искренне желаю всем удачи в делах как насущных, так и амурных. Никогда не опускайте руки. Это второе дыхание для старта. Давайте взрослеть вместе с Кою. Запускаем музыку.
Искренне ваш М.К.Б.
***
У меня с собой большой пистолет, Я взял его у своего господина. Меня тошнит от правосудия. Я просто хочу почувствовать тебя... Я — твой ангел, Только нимба не хватает. Ты вынуждаешь меня применить насилие — Не имеет значения, кто ты. Все зависит от тебя, Вечно никто не живет. Меня сжигали в Аду Все те скоты, что там... С самого моего рождения Меня окружает Ад. Они вынуждают меня применять насилие, И не имеет значения, кто они. ...Никаких молитв. Зато у меня с собой пистолет — В целях безопасности. Я сделаю это запросто. Они заняты делами, Времени на изнеженных скотов нет. Королева океана Поет тебе «Волгу»... Нет надобности думать об этом. Ты либо это сделаешь, либо умрешь. Это не слезы: Не позволяй обмануть тебя. Я крепок, как сталь. Прочь с дороги! Плати по счетам — все и сразу! К черту нежности! Встань на колени! Имей голову на плечах! Если это ради твоих парней, Иди на край земли! Поступай, как считаешь нужным, Будь предан делу! Я изгоню твои муки... Ты навел бардак, Христа ради, этому испорченному миру Ни хера не везет. Следую за видением, Зажигаю огонь Могущественного Оружия. У меня все это есть!
MELL - Red fraction*
Гильза 1. Ангел Смерти
В моем пистолете есть патроны. Я чувствую их вес в своей руке, сжимающей рукоять. Она удобно легла в ладонь, словно была создана специально для меня. Идеально. Утренний звон будильника, быстрый душ и экипировка остались позади. За моей спиной - мой хозяин. Впереди меня - четыре крысы. А над головой все то же небо, единое для всех нас и неизменное. Единственный спутник и простого рабочего, и безжалостного убийцы, оно не видит разницы между нами и оттого нависает над каждым, обнимая собой этот мир живительными объятиями. Возможно, оно просто любит нас - это бескрайнее небо, и не важно, кем ты являешься и чем живешь. Хотя, я уверен, что ему просто все равно. - Остановитесь, прошу вас! Это ошибка, я тут совершенно ни при чем! Господин!.. Я прибавляю громкости на плеере, и рев электрогитар из динамиков блютус-наушников заглушает чужие причитания и мольбы, погружая меня в другую реальность. Небо над моей головой, грозовое и черное, несмотря на ранний час, продолжает просто наблюдать, не вмешиваясь. И этого вполне достаточно, ведь так, Аой? - Незачем молиться. Он не слушает таких грешников, как вы и я. Путь, который мы избрали, имеет лишь один пункт назначения. И это вовсе не Рай. - Прошу вас!.. - Не Будда, не Аллах, не Иисус. Единственная религия, которая была доступна вам в этом мире, носит имя Широямы Юу. И покуда я здесь, эта религия - все, во что я должен верить без сомнений и колебаний, как и вы должны были верить и поклоняться ему. Но вы предали своего Бога. И от его имени я, как один из четырех «ангелов», передаю вам его волю и наказание за ваш грех. - Господин! - Вам не придется долго страдать. Я изгоню ваши муки здесь и сейчас. - Подо... Я спускаю курок, оглашая открытое пространство грохотом выстрела, и стоящий передо мной на коленях мужчина падает на песок замертво, прекратив бессмысленную болтовню. Это просто кукла. Очередной манекен. Не более того, поэтому... «Стреляй, Кою». - Во имя Кумите. - Сукин сын! - один из приговоренных теряет голову, всем существом прочувствовав приближение скорой смерти, и подскакивает на ноги, бросившись на меня в попытке сохранить свою никчемную душонку или же затащить в Ад вместе с собой. Близкое расстояние не позволяет наставить на отчаянного тяжелый Магнум моего хозяина, и я выхватываю левой рукой из ножен черную катану, перехватив ее в воздухе другой стороной и обернувшись на атакующего. Один мимолетный взмах, со стороны не занявший и секунды времени, остается в моих глазах замедленной съемкой удара, и уже в другой миг в мои ноги падает отделенная от тела голова, прокатившись по серому песку в сторону от места казни. Я спокойно делаю шаг назад, и грузная туша мужчины, накренившаяся вперед, падает прямо передо мной, промахнувшись. - У тебя не было права вставать на ноги в присутствии своего господина. Вопль отчаяния позади, каким он бывает у солдат, бегущих навстречу чужой армии с оружием наперевес. Я снова поворачиваюсь к оставшимся жертвам, сразу же вгоняя в лоб одного из предателей очередную порцию свинца. А вот последний решил сбежать. Подскочив с земли, бывший наемник бросился прочь со всех ног, дергая связанными руками в попытке освободится от веревок. Глупо. Как глупо. Словно ему удастся скрыться от своры «собак», охраняющих это место. Страх воистину лишает рассудка. - И тебя это тоже касается. На колени. Вернув магнум в кобуру, я вынимаю из набедренной кобуры армейский нож, подаренный мне Рейтой, и замахиваюсь, пустив наточенное лезвие в спину убегающему. Сверкнувшая в полете сталь четким ударом входит в чужую шею, как нож в масло, пробивает артерию и выглядывает острием из горла. И предатель, захлебнувшись собственной кровью, исполняет мой приказ, коснувшись коленями песка. А через пару секунд тщетных попыток вновь глотнуть окровавленными губами воздух, с размаха утыкается лицом в землю, оставшись лежать на каменной крошке без движения. Я взмахом стряхиваю с катаны чужую кровь и достаю из кармана одноразовый платок, чтобы после неспешно стереть с изогнутого лезвия оставшиеся разводы. И бросаю испачканную салфетку на лежащий рядом труп. Возвращаю катану в ножны и покидаю тренировочное поле, направившись к крыльцу. Там, в компании троих друзей детства и Маны с Доком, стоит Отец криминальной семьи, с усмешкой откинувшись спиной на перила лестницы. Добравшись до мужчин, я останавливаюсь напротив Аоя и склоняю голову в покорности, соблюдая процедуры скорее по собственной прихоти, нежели по уставу клана. Просто мне так проще оставаться спокойным, когда как сердце в груди стучит, словно бешеное, учуяв запах конца... И я ловлю себя на мысли, что мои руки дрожат. От жажды к убийству, которая вызывает страх на самого себя. Поэтому, чем официальней я держусь после таких заданий, тем легче перенести навязчивое желание воткнуть в еще одну глотку клинок отца, который просил меня использовать меч с другой целью. Я должен держать себя в руках. Должен, иначе... «...Станешь крошить всех без разбора. Тебе нужна эмоциональная разрядка после убийства, и я буду предоставлять ее тебе. Так что терпи, малыш. Терпи, пока не привыкнешь к этой работе». Меня пугает тот факт, что ты знаешь меня лучше меня самого, Аой. - Я закончил. - Возвращайся в спальню. Я сжимаю ножны катаны так крепко, что мышцы сводит судорогой. И это плохо. Очень плохо. Я начинаю задыхаться. Моя персональная кома дает сбой, зашипев в ушах сломанным телевизором. Картинка перед глазами, замедленная донельзя, начинает прыгать и рябить, и я едва сдерживаюсь от того, чтобы вырвать из кобуры серебряный ствол и... Удовлетворить раздразненного зверя в своем теле, который начинает рвать когтями грудную клетку, требуя свободы. Он сожрет и меня тоже. Он сожрет нас всех. - Рейта, забери у меня оружие. - Нет. Ты должен перетерпеть это, - отрезает Широяма, отклоняясь от перил и протянув ко мне руку. Я вижу, как она обвивает мою талию и рывком дергает меня вперед, заставив столкнуться с грудью кумите своей. Аой крепко стискивает меня в своих объятиях, ощущая крупную дрожь от ломки, вызванной сильнодействующим наркотиком алого цвета. Наверное, я начинаю сходить с ума. - Кусай. Эта фраза заставляет задохнуться от эмоций, она мгновенно развязывает мои руки, позволяя монстру внутри оскалить клыки, и я со звериным рыком впиваюсь зубами в шею своего хозяина, прокусывая загорелую кожу с первого же раза. Широяма только хмыкает в ответ, словно и не ощутив резкой боли от укуса, а я хватаюсь за его плечо свободной рукой, вонзая ногти в крепкую плоть. Мало... Мало! Но его черная кровь такая сладкая... какого черта она такая сладкая, Юу?! - Неуравновешенная тварь, - замечает Акира, усмехнувшись, но мои распахнутые глаза и правда сейчас имеют мало человеческого. - Ты уверен, что со временем эти припадки прекратятся? Он похож на зараженную бешенством рысь. У него зрачки расширены и взгляд расфокусирован. Гляди, сожрет однажды нашего кумите. - Как хозяин, я должен поощрять своего питомца за выполнение моих команд. И если ему нужна моя кровь - так тому и быть. Обычная плата за послушание, я не могу забирать, не отдавая, иначе он перестанет видеть во мне своего господина. К тому же, это вполне нормальный период привыкания. Я уже говорил тебе, что причиной тому является излишняя эмоциональность. - Не боишься, что ситуация обернется не в твою пользу? - Акира указывает большим пальцем на скучающего рядом Матсумото, и тот скептически вздергивает бровь в ответ на этот жест. - Это может перерасти в регулярные приступы. - Это пройдет, - вклинивается в разговор Ниимура, отправившись обратно в дом. - Если правильно разряжать обстановку, он перестанет так остро реагировать на убийства. В конце концов, любой наркотик рано или поздно «приедается» и теряет свое очарование. Остается голое привыкание, ведь, как известно, самая волнующая доза - первая. Наркоманы со стажем не испытывают эйфорию, как начинающие. Они колются просто потому, что «надо». В случае Такашимы - если он не завяжет с убийствами сейчас, то уже никогда не сможет жить обычной жизнью. Как и Аой, он навсегда останется киллером, даже если сумеет убить своего наставника и выйти из-под опеки дяди, бросив оба клана. Он оставит позади мафию, но уйдет в свободные наемники и будет работать в одиночку. Так или иначе, он уже не избавится от излишек своей профессии. Ему просто будет невыносимо жить, как все. - Это гены, - я чувствую, что Аой улыбается, опуская ладонь на мою голову и принимаясь гладить меня по макушке, так ласково и любовно, как отец гладит по голове маленького сына. - Мой мальчик унаследовал жажду к убийству от своих нечестивых родителей. И от этого не избавиться. Талант киллера в его крови с рождения. - Нет, ошибаешься, - спокойно возражает Док, закуривая. - Ты просто разбудил это в нем. Может, он действительно убийца на генетическом уровне, но если бы ты не втянул его в это дело, он бы остался простым человеком и смог бы прожить тихую, спокойную жизнь. И пристрастия его родителей, спящие в нем до поры до времени, никогда бы не проявили себя в дальнейшем. Ведь его воспитали как обычного ребенка. - Это слишком скучно, - фыркает Широяма. - Ведь правда, Кою? Я невнятно рычу в ответ, совершенно не понимая, о чем меня спросили - я просто уловил вопросительную эмоциональную окраску в знакомом до одури голосе. Да и какая разница, с чем я соглашаюсь? У меня все равно нет права возразить. - Умница. Осторожно, не сдавливай сонную артерию. Кусай чуть ниже. Я слышу, как громко и шумно я дышу ртом, подсознательно отметив, что так фырчат звери при оскале, и покорно спускаюсь к ключице, глотая чужую кровь большими глотками. Но и этого тоже недостаточно... - Юу... Юу. Ю... - Что такое, мой «ангел»? - заботливо мурлычет он в мое ухо, пока я лихорадочно сдавливаю его грудь руками, выронив катану из пальцев. - Хочу... я хочу ее... – Твою персональную «ненависть». Я отрываюсь от чужой шеи, хватая брюнета за волосы и грубо дергая его к себе. Я хочу насилия. Я хочу, чтобы он насиловал меня снова и снова, пока боль не успокоит меня, не отрезвит, не приведет в чувства и не вернет меня прежнего обратно в этот расплавившийся от температуры тела мир. - Здесь. - Возле тел своих жертв? - усмехается мужчина, кивком головы отправляя друзей обратно в дом. - Хочешь, чтобы я трахнул тебя рядом с трупами? Эта фраза вызывает широкую улыбку на моем лице. А я и забыл, что эта падаль все еще лежит в нескольких метрах от крыльца. Надо же... мне нравится эта извращенная идея. В конце концов, они с самого начала заслуживали быть оскверненными нами... - Вижу, тебе пришлось по вкусу мое предложение. Я претворю его в жизнь с радостью, Кою. Только для тебя. Кумите не зря называют Отцом клана. Я думал над этим все эти полтора месяца, которые минули с момента, когда я присягнул ему в верности. Выгода, что я нашел в этом решении, и собственные мотивы оказались очень полезны и оправдали все мои ожидания. Держи друзей близко, а врагов - еще ближе. И чем ближе я к Широяме, тем сильнее я становлюсь, вынашивая свою месть, словно мать вынашивает младенца. Какая ирония, что со дня «зачатия» моего плана до его воплощения в реальность должен пройти тот же срок - девять месяцев. И полтора из них я уже оставил позади. Но, возвращаясь к моим размышлениям о главе мафиозной группировке, я понял одно: Глава, Кумите или Отец... неважно, как называют его другие люди. Для убийц, последовавших за ним и принявших судьбу кровопролития и боли, не существует другого Бога, кроме одного. Религия киллеров заключена в их земном господине. Это единственное создание, в которое они должны верить и которого должны превозносить. Тут есть все, что нужно: жертвоприношения, клятвы, служба, обряды, слепое подчинение и смерть во имя его целей. Для тех, кто отвернулся от Бога Небесного, отринув его, есть только он. Хозяин, который может убить и помиловать, управлять чужими судьбами и жизнями, создавать новый образ мыслей и вдохновлять своих людей на новые достижения и мечты. И Аой является таким человеком. Могущественным и непоколебимым в своих истинах. Так почему бы не назвать его Божеством? Человек не может ни во что не верить, поэтому Аой стал тем, кто возвратил свернувшим с пути света опороченную веру, переписав ее под себя. И факт того, что я делю с ним его постель, теперь кажется мне честью. И пусть для кого-то он всего лишь грязный преступник и бесчестный убийца, не заслуживающий уважения и понимания, но никто не может отрицать его роль в этом запятнанном кровью месте. К тому же... кто еще может похвастаться, что смог убить Бога? Я буду тем, кто будет удостоен этого права. Хотя, возможно, я просто брежу сейчас, ведь я опьянен. Пусть так... Я спишу это на гены своего отца. - Причини мне эту боль. Я люблю ее... - Конечно. Ведь ты убийца, Кою. Разорви меня на части, пока мир все еще кружится на сетчатке моих обезумевших глаз. А я буду ненавидеть тебя так сильно, как никогда. Это мой тебе подарок... - Во имя Кумите.***
- Как продвигается лечение? Я останавливаюсь у кресла гостиной первого этажа, куда усадил Ману, и оборачиваюсь на вошедшего за нами мужчину. - Пока безрезультатно. Нет никаких продвижений. Гипноз не помогает. Я изо всех сил стараюсь вытащить из любовника хотя бы мимолетный и слабый отклик, но все тщетно. Сознание Маны не поддается мне, хоть я и делаю все по инструкции, оставленной мне Ниимурой. Возможно, у меня просто нет способностей к этому делу или же не хватает нужных знаний. А время продолжает бежать, пролетая мимо так стремительно, что становится не по себе. У меня осталось чуть больше четырех месяцев на спасение чужого разума. И если я не справлюсь... Я тяжело выдыхаю, рухнув на соседний с креслом диван, и накрываю глаза ладонью, снова вспоминая день, когда Док предложил этот метод лечения. Тогда... - Мана, что ты думаешь об этом? Брюнет переводит на меня свой черный пустой взгляд. Сейчас он кажется мне таким нереальным, словно мираж, бесплотный дух, который вот-вот растает в воздухе, оставив меня навсегда. И если я ничего не сделаю, так и будет. Я могу потерять его уже через полгода. И не сумею смириться с этим исходом. Я уже вижу, как рушится наш мир, погребая под своими обломками все то, что мы обрели после встречи друг с другом. И нас тоже... Мы погибнем вместе с нашим будущим, потерявшись во времени. А ведь Мана совсем не успел пожить. Он просто не мог жить, он лишь существовал в течении многих лет. Позволить ему умереть вот так, без памяти и эмоций... слишком жестоко к тому, кто ничем не заслужил такую участь. Он виноват лишь в том, что был гениальным ребенком, чем и привлек внимание лабораторных крыс. Но разве это справедливо? Даже моя судьба не была столь жестока ко мне. - Я понимаю, что это тяжело, и поэтому... - Я не хочу забывать Кая, - обрывает меня тихий шелест его голоса, заставив недвижно вслушиваться в разговор. - Мое прошлое... Не настолько ценно, чтобы хранить его в своей голове. Я часто хотел забыть его, как страшный сон, еще подростком я все время думал об этом, а потом это желание пропало, и я даже не помню, что я чувствовал тогда. Я не знаю, что такое - чувствовать. Я забыл, почему мог плакать и смеяться. Я не помню, какие ощущения вызывают слезы. Почему они текли тогда из моих глаз - я не могу воспроизвести, какие именно порывы испытывал в то время. Я действительно не знаю. Ты все время говоришь, что любишь меня. Что ты чувствуешь, говоря мне эти слова? И могу ли я пронести их через себя? Узнать их смысл и значение на собственном организме. Сейчас все, что я могу - рассуждать логически, не руководствуясь своим сердцем, как говорят люди. Но, проведя мыслительный анализ грозящего мне исхода... Я остановился на том, что фиксационная амнезия, рано или поздно, приведет тебя и меня к насильственной гибели... Но я не хочу, чтобы Кай умер из-за меня. Я хочу состариться вместе с Каем. И видеть, как он стареет. Понимать, что он стареет, и что это именно он. Поэтому я согласен на лечение. Но я боюсь, что стану бесполезным для тебя. Этот человек, твой врач, сказал, что я могу потерять свое искусство убийцы. Что если я подвергну тебя опасности в будущем? Если из-за меня ты не сможешь противостоять своим врагам? Этого я не могу себе позволить. Я просто стану обузой, и... Я подаюсь навстречу, обхватив руками плечи помощника и прижав его к своей груди. Даже если это всего лишь математический расчет, но собственное желание в нем все еще живо. Он все еще понимает, чего хочет, и что он именно хочет этого. А если это желание сохранено или же проявляется исключительно в критических ситуациях, как в день нашей встречи, значит, мы сможем выкарабкаться. Нам обязательно нужно выжить! Назло всему миру, ненавидящему нас. Мы будем сражаться до конца. - Все хорошо, Мана. Я буду защищать тебя. Я всегда буду тебя защищать. И не важно, забудешь ли ты, как стрелять и драться, или нет. Ведь я пообещал тебе это, как только увидел. Просто не забывай меня... Это все, что мне нужно. Пожалуйста, не забывай меня, Мана! Пожалуйста... Я смаргиваю навернувшиеся на глаза слезы, спрятав лицо в его волосах. Мне ничего от тебя не нужно. Ни помощи, ни защиты, ни смертоносных умений. Мне нужно только, чтобы ты оставался со мной, моим. Чтобы заворачивал меня в кокон одеяла и ждал на крыльце, когда я уезжаю. Чтобы сидел рядом со мной за обеденным столом и изредка произносил мое имя. Мое настоящее имя, которое тихо шепчешь, когда я целую тебя. Мне не нужен умелый помощник. Мне нужен Манабу Сато, и больше ничего. Не забывай меня. Это все, что я прошу. Просто помни меня, остальное я сделаю сам. Я все сделаю за тебя. Даже если ты так и не научишься любить, просто помни меня. Этого достаточно. Достаточно, Мана... - Я не позволю тебе закончить без воспоминаний о нас. Этого не произойдет. - Не стреляй в себя, если не выйдет. Продолжай жить, Ютака. Он всегда был слишком проницателен. Он предвидел мои действия наперед. Ведь я действительно покончу с этим одним лишь патроном в случае провала. А все потому, что... Он верит мне. Однажды он поверил мне. Доверил мне свою жизнь. Без сомнений, без колебаний, без подозрений. Он отдает мне всего себя, не боясь ничего. Я не могу подвести его. Я просто не имею на это права! Предательство карается смертью, и я лично пущу себе пулю в лоб, если подставлю его подобным образом. А еще... без возможности запоминать новые события, его жизнь превратится в сущий Ад. И он будет страдать сильнее прежнего. А я не могу позволить ему так мучиться, и убью и его тоже, оборвав бессмысленное существование одним щелчком спускового крючка. А потом искуплю этот грех тем же способом. Он знает кончину этой истории. И если я расстрою его своим глупым решением, я не смогу простить себе этого. - Не опускай так низко свою голову, Ютака-кун, - ставший грубоватым от времени голос заставляет меня снова поднять взгляд на присевшего на подлокотник дивана мужчину. - Если не помогло, значит, найди другой путь. - О чем вы? - не понимаю я, вздохнув. Другой путь? Разве гипноз - не единственный способ помочь Мане? - Я лишь говорю, что твой помощник всегда сосредоточен на происходящем, будь то непринужденная беседа с жильцами этого дома или опасное задание. Он неосознанно держит оборону, даже рядом с тобой, потому что ему заложили это в основу. Как киллеру, который всегда должен быть начеку. И оттого Мана невольно блокирует твое вторжение в свое сознание. Поэтому, тщетно бить кулаками по сейфу, его не сломать таким образом. Единственный способ открыть его - подобрать код замка, пока никого нет дома. - Подобрать код? Ниимура усмехается, неторопливо затягиваясь, отчего мои нервы натягиваются в тугие струны от нетерпения услышать объяснения его загадкам. Но Док не мучает меня долго, выпустив струйку дыма перед собой и возобновив разговор. - Надо найти точку, наиболее слабую в эмоциональном плане. Уловить время, когда он больше всего открыт. Момент, когда он наиболее раним и слаб в защите. - Разве такой момент есть? Вы только что сказали мне, что Мана всегда держит оборону. Тогда о каком времени вы... - Во время секса, - без смущений выдает врач, застав меня врасплох. - Не смотри на меня так, словно я попросил тебя достать звезду с неба. Вы ведь балуетесь по ночам, верно? - Матсумото рассказал? - Стены тонкие. А слышимость восхитительна, - улыбается невролог, заставив меня отвести взгляд. Вот уж не думал, что когда-то смогу смутиться в присутствии старого доброго Тооры. - И вы хотите... - Попробуй сделать это, когда он поглощен физическими ощущениями. Даже если он не умеет выражать эмоции, нервная сетка продолжает работать исправно, и он прекрасно понимает, насколько приятен этот земной грех. Во время секса защитная реакция снижается до минимума, мозг вырабатывает гормон счастья, который дезориентирует и притупляет почти все инстинкты и потребности, кроме древних, направленных на продолжение рода. Голова занята только нечленораздельными мыслями, выражающими восторг происходящего, и они даже могут вытеснять на время акта многие познания - другими словами, половое слияние делает из интеллектуального существа, коим является сам человек, простого ослепленного жаждой удовольствий животного. Ты ведь знаешь о том, что происходит с мужчиной во время данного занятия? Почему женщины говорят, что мы начинаем думать не той головой, завидев короткую юбку? Потому что это, черт возьми, правда. Все мысли утекают в гениталии, и ничего с этим не сделаешь. Мы похотливые кобели, когда дело касается сладостных утех. И почему женщины в большинстве случаев имитируют оргазм? Они менее подвержены потере контроля, если ты, конечно, не ас в управлении женским телом, каких единицы. Скажу тебе вот что: согласно статистике, из девяносто процентов женщин, теоретически способных испытывать оргазм, лишь шестьдесят процентов хотя бы один раз в жизни испытывали его – с мужем, другим партнером или в результате мастурбации. С мужем же достигают, или хотя бы раз достигали, оргазма только двенадцать процентов. Женский организм непредсказуем, зато с нами все ясно. Мана, каким бы он ни был замкнутым и отрешенным, не исключение, поверь. Сексуальные потребности не заткнешь. И для тебя это еще один шанс на успех. - Вы только что описали мне нашу дикую мужскую натуру, открыто заявив, что мы те еще бараны в постели, ведомые лишь своей похотью. И думаете, что я, находясь в том же состоянии, смогу додуматься до гипноза? - иронично усмехаюсь я, покачав головой. - А кто тебя заставляет участвовать в процессе? - удивляется врач. - Для того, чтобы отключить чужую голову, равноценный обмен спермой не обязателен. Есть множество способов довести любовника до исступления без твоего прямого участия, начиная от минета и кончая фаллоимитаторами всех цветов, размеров и встроенных функций. На твой изысканный вкус. - Я понял, - поспешно выдаю я, понимая, что обсуждать прелести половой жизни с человеком, которого долгое время считал своим отцом, я не в силах. - Только это действительно трудно представить... - В любом случае, терять нечего, верно? Даже если ты будешь смотреться, как полоумный, со стороны, хуже не станет, а попытка может принести ожидаемые плоды. К тому же, спешу тебя разочаровать, но всем здесь абсолютно плевать, чем вы балуетесь в своей спальне после захода солнца. У них свои извращения, им не до вас. Что до тебя, то, не сомневаюсь, у тебя получится сохранить мозги в трезвости, учитывая обстоятельства. Ты всегда был способным и терпеливым мальчиком. А Мана тебе поможет. Он не отводит от тебя глаз, поэтому поговори с ним. Кажется, ему есть, что сказать. Док поднимается с места и молча выходит из гостиной. А я, позабыв даже поблагодарить его за совет, вновь обращаю все свое внимание на молчаливого любовника. - Крошка? - Если подумать логически, в его словах есть смысл, - тихо замечает помощник, указав на себя пальцем. - Я блокирую твое вторжение в мой разум. Он сказал это, и мне кажется, что он не далек от истины. Он ищет решение проблемы вместе с тобой, хотя и не вмешивается в сеансы. Его помощь не поддается объяснению, он не участвует в лечении, но вовремя дает подсказки, и это странно. Но, думаю, он не ищет выгоды и не преследует цели выставить тебя в дурном свете. Я предполагаю, что ты ему не безразличен. В конце концов, он прав в том, чтобы задействовать все идеи относительно сеансов гипноза. Давай попробуем, мы ничего не теряем. - Ты слышал, что он сказал о моем участии в процессе? - усмехаюсь я, и Мана коротко кивает, опуская взгляд. - И какие у тебя мысли? - Мы ни разу не прибегали к помощи посторонних предметов. И все же, судя по постоянным конфликтам между Руки-сан и Рейтой-сан, это не причиняет вреда здоровью. Конфликтам. Это он про перепалки двух извращенцев, которые постоянно спорят о выборе очередной игрушки из секс-шопа? Я мысленно прикладываю ладонь ко лбу, хмыкнув. Да уж, ничему хорошему у них не научишься, учитывая любовь Рейты к ролевым играм. Но... - Хорошо, мы попробуем. Но сначала я ознакомлю тебя с этим арсеналом, идет? - Моя память скоро даст сбой. Поэтому можешь учить меня, чему хочешь. Предотвратить амнезию, оградив меня от новых знаний, все равно не получится. - Ты настроен серьезно, да? Мана непонимающе склоняет голову к плечу. - Серьезность - единственная сильная черта моего характера. Поэтому я всегда серьезен. - Хорошо, котик. Я понял, - улыбаюсь мужчине, притянув его к себе и коротко поцеловав в приоткрытые черные губы. - И все же, я чувствую себя неловко. - Прости, что не могу разделить с тобой этого чувства. - Дай мне еще немного времени. Все получится. И брюнет только согласно кивает в ответ, позволяя мне уложить его голову на свое плечо. И правда, чем черт не шутит? На этот раз я поверю тебе, Док.***
- Юу. Я сажусь на кровати и перегибаюсь через влажное от пота тело любовника, нависая над разнеженным мужчиной. После того, как мы заглушили первую вспышку голода на крыльце черного входа, Аой предложил продолжить в спальне, и я не хотел отказываться, взвинченный его жаркими ласками до предела. Наши пистолеты - парные Магнумы одной модели - валялись на полу вместе с наспех сброшенной одеждой. Теперь, когда я официально являюсь личным телохранителем кумите, мне позволено носить с собой заряженное боевыми патронами оружие. Аой доверил мне самому распоряжаться запасом склада на территории тренировочного поля. Кроме того, Акира и Кай взялись за мое обучение с удвоенным рвением, и лишь благодаря тяжелым тренировкам под пристальным наблюдением Широямы, я и смог снести чужую голову катаной. Целый месяц я тренировал искусство владения мечом и рубил множество искусственных голов, шеи которых были заполнены изнутри различными материалами, имитирующими плотностью и строением мышцы и кости позвонков. Для того, чтобы разрубить хрупкую с виду часть человеческого тела, я буквально жил на улице. Это не так уж и легко, как в фильмах про самураев. Постановка рук, распределение силы и веса, поза для атаки и твердость мускулов - лишь полбеды. Но, в конце концов, у меня получилось. Вот только работать над этим еще долго - срез оказался неровным, да и плечо ныло ощутимо - кажется, я потянул мышцы, перестаравшись. Акира наверняка отчитает меня за небрежность завтра утром. Впрочем, сейчас не до этого. - Еще не насытился? - не открывая глаз, мычит кумите, лениво затягиваясь сигаретой. Я невольно опускаю взгляд ниже, шумно вдохнув. Тело подо мной с головы до ног усыпано кровавыми следами от укусов. Алые печати красовались и на шее, и на груди, и даже на животе и боках, спускаясь к открытым взору стройным бедрам. Последний след замер чуть ниже колена... Я не помню, как оставил его там. - Меня отпустило, - задумчиво тяну я, касаясь пальцами укуса на внутренней стороне бедра, прямо возле паха. Да... Я раздел его и повалил на кровать. Заставил лежать и бездействовать, сам же пустившись изучать губами и зубами подтянутое тело. Я хотел сожрать его в этот момент... Кроме этих «ран» останутся и синяки тоже. Особенно мне приглянулись следы резцов вокруг соска, все еще твердого и притягивающего к себе. Этот ублюдок и правда очень соблазнителен. Я не устоял. - Что тогда? Я не рвал тебя, иначе вымазался бы твоей кровью, - Аой открывает один глаз, своевольно шлепнув ладонью по моим ягодицам. - Поэтому не жалуйся. Я не сдерживаю хриплого стона, выгнувшись навстречу его руке, опустившейся на обожженную ударом кожу в ласковом поглаживании. Ему ничего не стоит завести меня вновь. - Или тебе хочется испортить мою кожу чем-нибудь еще? Твой рот постарался на славу, две недели придется ходить с этими узорами. - А у меня они вызывают только чувство возбуждения, - ядовито хмыкаю в ответ, склонившись чуть ниже к красивому лицу. Полные губы мужчины тоже изрядно опухли и покраснели. Но выглядят все так же аппетитно, что и всегда. - Моя утренняя просьба перед казнью. Я хочу услышать ответ. Широяма снова закрывает глаз, бросив окурок в пепельницу. - Хочешь подвергнуть его смертельной опасности? Ты знаешь, что я грохну его в любой момент, если он сунет нос не в свои дела? - Он не будет мозолить вам глаза. Вход на территорию особняка заказан, я сам его грохну в случае неподчинения. Поэтому тебе не следует волноваться об утечке информации внутри клана. - Ты понимаешь весь риск этой авантюры? Ты поставишь себя под удар. Я не хочу, чтобы ты связывался со всяким сбродом, в котором ты не уверен. Почему ты не хочешь взять одного из моей охраны? - Твоя охрана тоже не идеальна, коли я до сих пор занимаюсь уборкой. - По крайней мере, они хорошо обучены. - Аой, - зову я, ложась на широкую грудь любовника и складывая руки под подбородком. - Риск, конечно, есть, и он велик, не спорю. Но ты ведь понимаешь, что я не выдам ни тебя, ни себя. На данный момент я связан клятвой верности своему хозяину. А предателей придают жестокой расправе. Зная твою любовь и любовь Матсумото к пыткам, я не решусь даже думать о том, чтобы пойти против. - Я не доверяю тому любителю, а не тебе. - Так ты мне доверяешь? - Не цепляйся к словам. Ты тоже - мой враг. Просто на данный момент у тебя нет ни опыта, ни права вступить со мной в войну. По договору, подписанному нами и твоим дядей, я могу явиться в Южный клан и заявить о том, что начинаю охоту на наследника, подведшего меня. И черта с два они посмеют возразить. Я обезопасил себя по всем пунктам, и ты тоже это понимаешь. - Значит, это из-за страховки? Впрочем, не важно. Если что-то пойдет не так, я обещаю не мешкать и убрать свидетеля. - Это опасно и не вызывает чувства надежности. Он даже не из Токио. - Тем лучше для тебя, - я поднимаюсь над мужчиной на вытянутых руках, заставив его недовольно открыть глаза. - Хорошо, давай подстрахуемся. Я приставлю к нему двоих твоих головорезов. Они будут работать вместе, заодно проследят за его действиями. Мне нужна эта группа. - Решил поиграть в шахматы? - хмыкает мужчина, запуская пальцы в мои волосы и с нажимом проводя большим пальцем по щеке. - Причем, моими же пешками. Хорошо. Мне стало спокойнее. Попробуй себя в роли командира, к тому же, это довольно неплохой опыт в управлении людьми. Вероятность того, что ты займешь кресло кумите, еще в силе, так что будет неплохо узнать на собственной шкуре, каково это - отвечать за своих псов. Я подарю тебе двух наемников. - Отлично. - Но выберу их сам, - заканчивает Аой, хмыкнув и притянув меня к себе за поцелуем. - Можешь связаться со своим Натсуми, черт бы его побрал. И проконсультируйся в делах управления охотниками у Рейты - в его подчинении более пятидесяти человек, и это лишь часть моей игральной доски. - Они должны слушаться меня, - предупреждаю я, дразня мужчину поверхностными невесомыми поцелуями. - Ты ведь заставишь их перейти под мое командование? К тому времени, как я заслужу их уважение, срок моего плена подойдет к концу. А мне нужны люди уже завтра. - Ты что-то замышляешь против своего хозяина, но мне интересно посмотреть, что ты задумал, - усмехается мужчина, ловя мои губы своими. - Они будут слушаться. Но действуй осторожно, иначе спровоцируешь их на конфликт. Мало никому не покажется, мои бойцы не привыкли исполнять прихоти молоденьких неопытных мстителей. И еще кое-что. - Что? - мурлычу я, седлая мужчину и опуская голову к алым меткам на его шее. Обычное и уже привычное правило - зализывать раны, нанесенные этому телу мною. - Я выделю вам клочок своей земли в дальней части сада и обнесу его загончиком. Встречаться будете под моим носом, за ворота ты не выйдешь без веской причины. - Я на все согласен, - мычу в теплую кожу, мазнув языком поврежденный участок у ключицы. - Как пожелаешь, дорогой. А теперь скажи, что мне сделать, чтобы повидаться с Торой? - Не слишком ли много подачек за сегодняшний день? - вскидывает бровь мужчина. - Я не лягу с ним в кровать. - А разница? - Меня вполне устраивает твой член. Поэтому все, что мы сделаем вместе с Торой - выпьем чая на твоей веранде. - И ты просишь обо всем сразу только потому, что грохнул всего-навсего четырех неудачников? Это не такое уж и большое достижение, малыш. - Я смог разрубить катаной чужую шею, - ухмыляюсь в ответ, проведя ладонями по натренированному животу кумите к бедрам. - Ты ведь хотел увидеть это в моем исполнении. Я сделал. Я сделаю все, чего ты захочешь. Я твой. Пока год не подойдет к концу, я весь твой, Юу. Твоя вещь, увлекательная игрушка. Пользуйся, как вздумается. - Для начала отсоси мне, - приказывает Широяма, сжав в кулаке мои волосы и властным движением направив мое лицо к своему паху. - А там посмотрим, что ты можешь сделать взамен своих глупых просьб. - Слушаюсь... Отец. - Как пошло это прозвучало сейчас, - смеется брюнет и снова закуривает. - Не зови меня так в постели. Чувство, что я трахаю собственного сына. - И тебе это нравится, - парирую я, облизнувшись над повлажневшей головкой. - Хочешь, я буду называть тебя «папочкой», если твоя извращенная натура настолько аморальна. - Чего только не наслушаешься во время секса, - сквозь смех замечает мужчина, позабыв о тлеющей сигарете. - Но вот беда, я не планировал заводить семью. - Так в чем проблема? Я предлагаю тебе поиграть, не хочешь? - Поиграй лучше с моим членом. Иначе я передумаю насчет твоей «банды». - Молчу-у, - с улыбкой протягиваю в ответ, смыкая губы на горячей головке. Все же, Аой не лишен чувства юмора, когда к нему относишься с должным вниманием. Во всяком случае, это лучше, чем постоянные препирательства и истерики, с которыми мы сталкивались в первый месяц моего плена. Я понял эту истину и принял ее за основу. Да и нервы целы, а они мне еще понадобятся в будущем.