***
Извлеки из этого все, что можно, Рассчитай, чтобы попасть туда первым. Твое глазное яблоко С гнилой серединой… Мы все – заключенные, Хуже быть не могло. Я призвал его сюда, твой конец близок. ...Глаза под наркотой, хватит жить такой жизнью. Ты должен был уже понять, что я сожгу весь этот мир. Мне нужно спокойствие мыслей, отсутствие страха к тому, что у меня позади. Ты думаешь, что выиграл эту битву, но ты на самом деле лишь потерял свой разум. ...Удерживай меня (И я приобрету жизнь заново), Удерживай меня (И я ворвусь в нее), Удерживай меня (В конце концов, это лучше), Удерживай меня… Ты должен был иметь все, Ну, ты получил достаточно? Ты маленький жадный ублюдок, Ты получишь то, что тебе причитается. Когда все будет сказано и сделано, Я оставлю тебя страдать и ненавидеть самого себя. Да помогут тебе небеса.
Breaking Benjamin Had Enough
***
- Значит, ты берешь его честностью? И даже не скрываешь этого. Аой останавливается у подножия лестницы, замечая стоящего возле потайной двери в лабораторию невролога. Ниимура Тоору был вторым человеком, которого Матсумото беспрепятственно впустил в свой мрачный подвал. И, по всей видимости, именно оттуда он и вышел, заметив на веранде кумите с его подопечным и решив послушать давнюю историю тоже. Но Широяму это нисколько не смутило. В этом поместье у стен всегда были уши. - И вам доброго утра, Док, - первым делом здоровается Глава, но недовольства в его тоне нет. К этому мужчине он относился более, чем уважительно, ведь если бы не он - Аой давно бы гнил под землей. - Выглядите не лучшим образом. Работа? - Я должен был закончить к утру, - соглашается врач, так и не сдвинувшись с места. Стеклянные глаза, подернутые дымкой усталости, смотрят в одну точку, игнорируя едкий дым сигареты, слабо сжатой бледными губами. - Вот как, - понимающе кивает Широяма. - Отвечая на ваш вопрос... Я уже рассказывал вам: парень всю жизнь жил во лжи. Как бы повели себя вы на его месте? Его обманывали собственные родители. Обманывал родной дядя. Самые близкие люди предали его, пусть и без дурных намерений. Мальчик буквально захлебнулся в этом дерьме. Никто не был откровенен с ним. И после того, как правда наконец всплыла на поверхность, как думаете, что чувствовал он? Раз даже отец и мать врали своему ребенку, то что уж говорить о других людях? Никому нельзя доверять. Никого нельзя слушать. Ни на кого нельзя положиться. Вот, о чем он думал, вот, что понял. И все это время он твердил себе снова и снова: теперь я остался один. Один во всем мире. И справляться со всем тоже придется одному. Все остальное - фальшь. Он смирился с одиночеством и обманом. Остался наедине с самим собой. И вдруг в его жизни появляется кто-то, кто выкладывает все подчистую, не лукавя и не ища выгоды. Как к этому относиться заблудшей душе? Она, конечно же, потянется навстречу истине. Разве такое можно проигнорировать? Окруженный враньем, он будет стремиться к этому источнику чистых знаний. Волей неволей, но будет. И откроется в ответ тоже, подсознательно, на инстинктах. Хотите пари, Док? Совсем скоро, очень скоро... он присягнет мне в верности, не найдя иного способа отблагодарить за откровенность. Он будет искать, чем сможет отплатить мне, чтобы это имело тот же вес, было равным моему «подарку». И не найдет ничего, что имело бы ту же ценность, нежели ответное доверие, пусть и на время. Он отплатит той же монетой. И именно это станет моим главным оружием против него. - Ясно. Что ж... будем ждать. А пока могу я попросить тебя поприсутствовать при нашем с Ютакой разговоре? Я уже вызвал его в твой кабинет. - Все настолько плохо? - Лишняя осторожность не помешает, - кивает мужчина, отслаиваясь от стены и все же поднимая взгляд на своего бывшего пациента. - Анализы не утешительны. Боюсь, это станет тяжелым испытанием для него. - Пойдемте, - просто отвечает кумите, продолжив путь наверх, и невролог следует его примеру, молча ступая на лестницу. Душ придется отложить еще на какое-то время. В кабинет они входят тоже молча, заставая там не только Кая с Маной, но и серьезного хирурга, чье лицо не выражало никаких эмоций, как то было до отношений с наемником. Из-за голубых линз его отстраненный взгляд казался совсем мертвым, что уже заставляло отнестись к ситуации с подозрением. Аой приветствует напряженного торговца кивком головы, проходя за свой стол, Ниимура же занимает место на диване рядом с Таканори, прямо напротив шатена, нервно отстукивающего каблуком берца неровный ритм. И просто передает тому папку с результатами анализов, которыми он и занимался весь вчерашний день и всю ночь. Как раз после отъезда временной игрушки Урухи, Док провел обследование Маны и отправил обоих мужчин в клинику, где помощник должен был сделать снимок головного мозга. И сейчас Ютака нетвердой рукой раскрывает эту самую папку, углубившись в изучение результатов и находя среди листов две копии соглашения на проведение лечения и принятие на себя всех его последствий. В кабинете воцаряется зловещая тишина, на несколько долгих минут, пока торговец непроницаемым взглядом скользит по строкам документов, вчитываясь в каждое слово на белых листах. И опускает папку на стол только после того, как на несколько раз пересмотрел один и тот же абзац в соглашении, где были расписаны все возможные риски и необратимые итоги «воскрешения» любовника. Но по каменному лицу торговца было невозможно понять, как прочитанное повлияло на него. Только кровь отхлынула от лица, делая его мертвенно-бледным. - Вы обговорили этот вопрос? - негромко спрашивает Док, сцепив пальцы в замок и смотря прямо на торговца. Кай кивает не сразу, все еще плотно сжимая губы, словно отказываясь говорить вслух. - И что решили? Ютака медленно выдыхает, опуская голову, и тянется за шариковой ручкой на столе. Он избегает взгляда на любовника, сидящего рядом в режиме ожидания и все так же бесцельно смотрящего сквозь Матсумото своими рыбьими глазами, и подносит стержень к листам. Но рука торговца так и зависает над пустой строкой, где должна стоять его подпись. Кай смотрит на белый пробел непонимающе, словно и не видит его вовсе, и остановившаяся в воздухе кисть с чернильным пером начинает заметно подрагивать. Напряжение в комнате ощущается так явно, что становится тяжело дышать, а Ютака никак не может коснуться шариковым наконечником бумаги. И с каждой секундой его рука дрожит все сильнее, словно ручка наливается свинцом, и удерживать ее в пальцах становится все труднее и труднее. - Кай, - тихо зовет Ниимура, но шатен никак не реагирует на зов. Продолжая смотреть на листы, не мигая, он не замечает, как трясется его ладонь, потеряв уверенность. - Кай, подумай еще раз. Но Ютака вдруг опускает руку к столу, стукнув стержнем в месте его подписи. И мужчины наблюдают нечто странное в следующее мгновение: Кай меняется в лице, словно изо всех сил стараясь заставить свои пальцы двигаться, но ничего не выходит. Они даже белеют от напряжения, вот только наконечник не сдвигается по бумаге в привычном росчерке. И, в конце концов, сильная ладонь сдавливает пластик так, что ручка переламывается надвое, а стержень прорывает бумагу неровной линией. Треск и противный скрежет разрезают тишину кабинета неожиданным громким звуком, отчего торговец тут же приходит в себя и резким движением отшвыривает в сторону и обломки ручки, и листы, подскакивает на ноги, хватает Ману за запястье и быстрым шагом выводит его из кабинета, даже не обернувшись. Двери захлопываются за их спинами с грохотом, и Матсумото облегченно выдыхает, откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза. Кай не будет этого делать. Но Док все равно поднимается с дивана и отправляется следом за торговцем, проигнорировав разбросанные по полу труды. - Было бы лучше оставить их ненадолго, - пытается остановить мужчину Таканори, но Ниимура уже берется за дверную ручку, настроенный на новое столкновение с убийцей. - Док... - Он мой пациент, - просто выдает мужчина, распахивая двери. - И приемный сын, как и все вы. Неужели ты думаешь, что я оставлю его в таком состоянии? Невролог покидает кабинет, обернувшись на пустой коридор, и идет прямиком к комнате торговца, не боясь встретиться снова с бывшим пленником. Стучит в чужие двери и сразу же заходит в спальню, заставая обоих мужчин стоящими посреди комнаты. Кай резко оборачивается на звук шагов и дергает Ману к себе. Он обхватывает руками плечи помощника, прижимая безэмоционального брюнета к своей груди, и давит ладонью на его макушку, заставив ткнуться лицом в свою шею. Отступает на шаг назад от вошедшего, пряча любовника от чужих глаз, и хватается за свой кинжал чисто интуитивно, готовый защищать Ману даже ценой своей жизни. Этот порыв и разъяренный взгляд говорят Ниимуре о многом, хищный оскал заставляет остановится на полпути, и Док поднимает руки в капитулирующем жесте, мгновенно понимая открытую угрозу. - Спокойно, Юта, - мягко проговаривает врач, замерев на месте. Кай опускает голову ниже, скрывая от чужих глаз лицо помощника своей щекой, и ловким движением пальцев вырывает кинжал из кобуры, делая еще один шаг назад, словно Ниимура вот-вот набросится на них. - Успокойся. Я пришел не для того, чтобы заставить тебя подписать бумаги. И Ману я не трону. Опусти оружие. - Он живой человек... Он все понимает! Он не кукла и не игрушка для ваших экспериментов, поэтому... - Кай, - перебивает Док, но остается на месте, прекрасно зная, что любое его движение может спровоцировать Стервятника на атаку. Не то, чтобы он боялся его, но ни к чему устраивать разборки на пустом месте. - Послушай меня. Я не буду принуждать тебя к согласию на лечение. Я пришел поговорить с тобой и не стану настаивать на проведении курса. - О чем же тогда еще говорить со мной? - низко рычит торговец, намертво вцепившись в своего любовника. - Ты просто шокирован результатами анализов. И в этом нет ничего постыдного, - неторопливо продолжает врач, смотря в полыхающие ненавистью глаза. - Он абсолютно здоров, но из-за возраста процедуры лечения могут иметь ужасные последствия. Организм человека начинает прекращение регенерации клеток после двадцати пяти, двадцати семи лет. Дальше для этого требуются дополнительные стимуляторы, а отмершие клетки увеличиваются. Поднимается вопрос о старении мозговых клеток. Сорок пять лет - это критическая точка, как для женщин, так и для мужчин. Точка перехода. В этом возрасте организм в последний раз выбрасывает все свои силы на обновление клеточных структур, и в последующем это уже не повторится. Дальше - только поддержание организма в работоспособности. Единственное, что может поддерживать тело в тонусе - умеренные физические нагрузки. Вот только сердце изнашивается быстро. Так что я прекрасно понимаю твой страх и отчаяние и не стану даже намекать на мое вмешательство в это дело. В конце концов, разве я когда-нибудь причинял вам вред? Я все еще твой Док, и я никогда не сделаю ничего, что заставило бы вас страдать. Ты ведь знаешь, что это правда, Юта-кун? Бледные пальцы теряют силу, и кинжал выпадает из ладони шатена, со звоном ударяясь о ламинат возле его ног. Плечи Кая опускаются, теряя напряженность, и он тихо вздыхает, накрывая ладонью свои глаза. Ниимура тепло улыбается на эту усталость и опускает руки. Этот человек все еще его «приемный сын», щуплый неопытный мальчик из прошлого, который слишком переволновался и забылся. Но теперь все в порядке. - Простите. - Это нормальная реакция, ничего страшного, - просто отвечает Док, указывая рукой на диван. - Давай присядем. Я хочу рассказать тебе кое-что. - Да, конечно, - кивает торговец и, чуть отстранив от себя Ману и взяв его за руку, неспешно плетется к дивану. - О чем вы хотели поговорить? Все трое садятся, настроившись на разговор, и Ниимура предлагает шатену свою сигарету, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. - На самом деле, есть другой путь к возвращению твоего помощника к жизни. Более мягкий и щадящий путь, который не навредит мозгу в тех масштабах, которые я прописал в соглашении. - Правда? - Кай вскидывает голову к гостю, вновь воспрянув духом, но серьезный взгляд врача заставляет его поубавить пыл. - Правда, - осторожно и задумчиво мычит мужчина, закуривая сам. - Но я должен предупредить тебя, что какой бы метод мы ни использовали, снятие гипноза повлечет за собой определенные последствия. Я говорю о потери памяти, Ютака. - И как... много он может забыть? - сглотнув, выдавливает из себя Стервятник, и Док снова вздыхает. - Сейчас его голова напичкана невероятным количеством информации. Из-за того, что гипноз был направлен именно на работу памяти, Мана-сан до краев переполнен разного рода знаниями. Он учился беспрерывно много лет подряд, и возможности его мозга ограничены. Иными словами... Через полгода-год без нашего вмешательства Мана перестанет запоминать новые вещи и события. Понимаешь? Организм даст сбой и это породит такой эффект, как «день сурка». То есть твой помощник останется в определенном дне навсегда. Просыпаясь по утрам, он не будет помнить, как прожил вчерашний день, все время думая, что ему сорок пять лет. В этом случае ты потеряешь возможность даже уехать отсюда, потому что если он проснется в другом месте, когда как засыпал тут, вместе с тобой, он будет испытывать постоянный стресс, что скажется на организме не лучшим образом. Представь, что завтра ты проснешься с мыслью, что вчера чуть не подписал бумаги на лечение, но вместо Аоя в кабинете увидишь старика в кресле-качалке, который говорит тебе, что он - твой кумите, просто прошло уже тридцать лет, а ты и не заметил. А все потому, что твоя память переполнена и не в состоянии больше записывать дальнейшую жизнь. Мана перестанет обучаться и запоминать. И ваши жизни превратятся в сущий Ад. Ютака смотрит на невролога, широко распахнув глаза, не в силах уложить это в своей голове. Полгода-год... совсем скоро он потеряет своего возлюбленного. И кто знает, что станет с ними, если однажды Мана не узнает в нем своего начальника, увидев на рассвете постаревшее лицо. Он не просто испугается этой картины, он потеряет своего защитника и, может, даже сбежит от него, принявшись искать своего Кая, которого уже никогда не найдет. И одна лишь мысль об этом заставляет глаза торговца наполниться влагой. - Что же... я... - Тише, - успокаивает Ниимура, нашарив в кармане свой платок и передав его шатену. - Я еще не все сказал, дослушай до конца. Док крепко затягивается, уперев локти в колени, и дожидается, пока Ютака немного придет в себя и сосредоточится на продолжении. - Я... слушаю. - Продолжая говорить о другом выходе из ситуации, - кивает врач, возобновляя диалог. - В случае успеха ты не только сможешь вывести Ману из гипноза, но и спасти от ранее изложенного мной недуга, только, - выделяет последнее слово невролог, заставив торговца обратить на него все свое внимание. - Потеря памяти все равно обеспечена. С одной лишь разницей, которая и для тебя, и для него - много лучше первого исхода. Мана потеряет... от пяти до двадцати лет своей прошлой жизни, то есть: детство, взросление, связанных с этими периодами людей, таких, как отца с матерью и своих наставников. Он забудет о том, как попал в лабораторию, в какую школу ходил до этого момента, как его вводили в транс и так далее. Возможно, он забудет все до момента, когда в последний раз его выводили из гипноза. Но зато эта потеря освободит место для будущих событий, и Мана продолжит жить, как и ты, вполне здоровым мужчиной без психических отклонений. Научится выражать свои эмоции, а я помогу его лицу снова задвигаться, восстановив атрофированные мышцы. Конечно, я не смогу вернуть им полную работоспособность, и улыбаться во все зубы он не сможет, зато вернет себе человеческие черты. Насчет себя не бойся - ты появился в его жизни лишь пять лет назад, поэтому ни вашу встречу, ни вашу дальнейшую жизнь он не забудет. Даже если единственное, что останется в его памяти - годы, проведенные с тобой, это лучшее, что может случиться с вами. А прошлое можно рассказать в общих чертах, хватит и часа на краткое изложение его становления, как киллера. Но, да, так же могут пропасть некоторые боевые навыки и способности, но стрелять и драться не разучится, уж точно. Ниимура бросает быстрый взгляд на неподвижное лицо помощника и снова переводит его на Ютаку, потерянного, но все же обретшего новую надежду. Тот молча раздумывал над словами врача, сжимая в ладони кисть любовника, и Тоору решил не торопить мужчин, снова давая им время, которого, как оказалось, не так уж и много. - Подумай над этим хорошенько. Рассмотри все варианты выхода из положения. Но я бы не советовал тебе возвращаться к медицине - слишком большой риск навредить мозгу препаратами и заставить его и вовсе прекратить функционировать. - Иными словами... - Боюсь, что мы рискуем превратить его в тепличное растение без воли и собственного «я». - Тогда какой второй метод лечения? - переспрашивает торговец, и Док снова улыбается. - Гипноз, Юта-кун. Вернее, «антигипноз». Кулон, который я привез из Индии и который является противоположностью кулона Маны. Он ведь у тебя? - Да, - шатен вынимает из нагрудного кармана куртки похожую на монету подвеску с синим драгоценным камнем. - Я прожил достаточно, чтобы не верить в чудеса, но скажу тебе, мальчик мой, что это «чудо» должно сработать. И чем скорее начнешь - тем лучше. Отталкивайся от того, что у тебя в запасе полгода. Но для начала... Поговори с Маной. Готов ли он забыть свое прошлое и готов ли он не помнить оставшуюся жизнь. Как только вы все обсудите, мы поговорим снова.***
- Ну, и что ты тут забыл? Я оглядываюсь на недовольного жизнью наемника, лениво плетущегося за мной к выкрашенному в белый крыльцу моего старого дома. На самом деле, я не хотел возвращаться сюда, не хотел снова видеть дом, в котором был счастлив, в котором прошла вся моя жизнь и в котором убили моих родителей, разом перечеркнув все хорошее, что происходило со мной тут. Волнение в груди переплеталось с дурнотой и сильным нежеланием открывать запечатанные пломбой двери, мне хотелось развернуться и сбежать, навсегда позабыв об этом месте, но... - Мне нужно кое-что забрать, - сипло выдавливаю я из себя, но дрожащая рука не может подняться к дверной ручке. - Открой ее. - Слишком много чести тебе двери открывать, засранец, - дергает губой блондин. - Я тебе не прислуга. - Пожалуйста, открой двери, Рейта. Я не могу... - В штаны наложил? Наемник огибает меня, легким жестом вынимая свою Беретту из поясной кобуры, и уверенно направляет ее на замок. Я морщусь от громкого хлопка и треска дерева и опасливо оборачиваюсь за спину. Хорошо, что дом находится на окраине Токио, тут почти никого нет, да и частная территория приличных размеров и окружена высоким забором. Акира хмыкает и ударяет по двери ногой, распахивая ее для меня в своей манере. - Прошу, Ваше Высочество. - Спасибо, - просто отвечаю я, глубоко вдохнув и сделав первый шаг за порог. Запах пыли и заброшенности тут же проникает в легкие, но вместе с тем я чувствую и родные ароматы... Все же, стены домов и квартир впитывают в себя запахи своих хозяев, и каждое обжитое помещение имеет свою уникальную палитру этих «красок». И «моя палитра» мгновенно ударяет по голове головокружением, заставив оступиться и пошатнуться. Я не падаю на пыльный пол только потому, что Акира мягко ловит меня сзади, позволяя откинуться на свою грудь спиной и поддерживая меня за плечи. И я чувствую в этом жесте странную заботу, потому что наемник не проявляет привычной грубости ко мне. - Хреново? - осведомляется Сузуки над моей макушкой. - Сейчас пройдет, - шепчу в ответ, зажмурившись. Я всегда был очень впечатлительным и эмоциональным ребенком, но... любой бы, наверное, не смог спокойно отреагировать на знакомую сердцу обстановку спустя полгода отсутствия. Воспоминания нахлынули мощной волной вместе с запахами, и среди них, счастливых и не очень, самым ярким стала именно сцена расправы... Я лихорадочно поворачиваю голову в сторону гостиной, поймав взглядом выбитую решетку камина. Только не это. - Будь здесь, Кою. Что бы ни случилось – не высовывайся, понял? - Папа, что происходит? - Дорогой, они прошли через систему безопасности. Отец вздрагивает от этих слов и тут же толкает меня в остывший камин, прямо в золу обожженной и закоптившейся конструкции, сложенной из кирпичей. Пепел от резкого движения поднимается вверх, попадая в нос, и я захожусь кашлем, вскинув голову к отцу. - Папа!.. - Послушай меня, Кою, - мужчина присаживается на корточки перед камином, не позволяя мне выбраться наружу. - Ты должен жить. Слышишь меня? Ты обязан выжить! Любой ценой, понял? Если ты высунешься, ты погибнешь. У тебя нет никакого опыта в этих делах, ты умрешь напрасно! - Что происходит? - дрожащим голосом спрашиваю я, чувствуя, как меня начинает охватывать ужас. Выжить... выжить? Почему он говорит мне такие вещи?! Что случилось? - Если мы не сможем справиться с этими людьми, то ты и подавно . Даже не думай броситься на помощь! Ты единственный, кто может продолжить наш род. Больше никого не осталось. Поэтому, поклянись, что не выйдешь отсюда, пока не убедишься, что они ушли! Даже если нас с мамой не станет... - Дорогой! - Ни звука! Клянись мне! Сейчас же! - Но... - Такеру! - Живо! - рычит отец, и я понимаю, что вижу его таким впервые. Поэтому все, что я могу сказать в ответ - одиночное «клянусь», после чего плотная решетка со звоном преграждает мне путь и скрывает меня частыми коваными узорами от посторонних глаз. Но я могу видеть... Видеть этого мужчину в черном, беспрепятственно вошедшего в нашу прихожую с двумя пистолетами в руках. - Такашима Такеру и его прекрасная женушка... - Щелчки предохранителей и хищная улыбка на красивом загорелом лице. - Слышал, вы искали смерть. Курьер прибыл. - Широяма Юу! Я плотно зажмуриваюсь, заставляя себя дышать глубже. Шесть месяцев прошло со дня их смерти... Три месяца я провел отшельником в другой префектуре, пытаясь выучить азы стрельбы из винтовки, три - учусь этому профессионально у их убийцы. Эта сцена не меркнет. И запах золы все такой же сильный, как и в тот день... - Отличная возможность получить еще один ценный урок нашей школы, - голос Рейты снова приводит в себя, и я только сейчас понимаю, что я слышал его и в день убийства тоже. Но из-за перенесенного потрясения я смог запомнить только победно ухмыляющегося ублюдка, стоящего над окровавленными телами моих родителей. Значит, Рейта был тут тоже... - Лучший способ стать сильнее, принцесса, - встретиться со своими страхами и болью один на один. А теперь возьми себя в руки и забирай, что хотел. Если ударишься в воспоминания, потеряешь уверенность в себе. Отбрось слабость и посмотри на свой дом глазами киллера, которого мы из тебя лепим. Смотри не на вещи, а на обстановку. Ты должен увидеть выгодные позиции для стрельбы и маневрирования, минусы открытого пространства и плюсы мебелировки, которая может помочь как с укрытием, так и с нападением. Оцени родное место, как чужое, и действуй соответственно ситуации. Можешь представить, что за стенами этого здания нас ждут десятки наемников Юга и что это - всего лишь твое временное убежище, где ты находишься впервые. Так проще отбросить все лишнее и сосредоточиться на «задании». Действуй быстро и четко. Это твоя первая проверка, и я, как наставник, проведу ее специально для тебя по такому случаю. Я слабо улыбаюсь на спокойный тон мужчины и нахожу в себе силы выпрямиться. Акира пофигистично хмыкает за моей спиной, сунув руки в карманы брюк, и я мысленно благодарю наемника за поддержку. Это ведь она и была, верно? Что ж, помогло. Пусть я не пришел в себя окончательно, но его способ направить меня действительно работает. Если отбросить все лишнее, лишить это место его смысла и истории, все, что останется от дома... просто вещи. Просто мебель и просто стены, однотипные, лишенные уникальности. Таких сотни, тысячи. Ни обои, ни ковры, ни диваны со столиками - не единственные в своем роде, и, возможно, такая же обстановка царит во многих домах и квартирах моих соотечественников. Это просто продукты масштабных фабрик и работа ремонтников. Вот и все. - Спасибо, Рейта. - Будешь зря трепать языком - оставлю тебя одного в этом склепе. Я усмехаюсь, наконец-то проходя вглубь двухэтажного дома. Я здесь с определенной целью и отпрашивался я у Широямы не для того, чтобы предаваться воспоминаниям в заброшенных комнатах. Я ненавижу просить Аоя о чем-то, это загоняет в рамки, накладывает определенные обязательства, и я плачу за услуги определенную цену. Поэтому просто так я ни о чем не прошу: это не только расценивается, как долг на мою шкуру, но и сопровождается чувством уязвленного достоинства. Так что... - На втором этаже спальня родителей и личный кабинет отца. В одной из этих комнат должен быть спрятан ключ от потайной двери. Поможешь с поисками? - С какого хрена? - вздергивает бровь Акира, скептически оглядывая меня с ног до головы. - Ты только что сказал мне, что поможешь пройти первую проверку, как мой наставник, и проследишь за мной, - напоминаю я, двинувшись к неширокой лестнице наверх. - Без этого твой глупый ученик может провозиться тут весь день, и так как ты не можешь вернуться домой без меня, ты будешь вынужден проторчать тут до глубокой ночи... - Заткнись, - недовольно и грубо обрывает меня блондин, зашагав следом за мной. - Черт бы тебя, Аой. Почему я должен нянчиться с твоими подстилками?! Надо было сваливать из клана вместе с Ютакой, когда предлагал. Я сдерживаю смех, быстро добравшись до последней ступени и оглянувшись на продолжающего бурчать себе под нос наемника, и указываю большим пальцев за свою спину. - Кабинет отца в конце коридора. Спальня рядом. Куда хочешь? - Еще я по чужим спальням не рыскал, - резко выдает Акира, проходя мимо меня. - Одна мысль о том, что на этой кровати был зачат недалекий и самоуверенный недоснайпер, бросает меня в дрожь. Сам копайся в этом белье. - Как скажешь. Кстати, ключ старинный, медного цвета. И мы расходимся по комнатам, принявшись перебирать чужие вещи в поисках необходимого мне предмета. Дом наполняется шорохом вещей и грохотом стульев и тумбочек, которые Рейта бесцеремонно переворачивает, не брезгуя напоследок переломать всю мебель в чужом жилище. - Не проще было просто выбить ту дверь? - кричит блондин из кабинета, пока я изучаю ящики комода на наличие двойного дна и потайных отделений. - Она только выглядит, как деревянная. На деле прочнее любого сейфа, - отзываюсь в ответ, обходя широкую кровать. - И теперь я, кажется, понимаю, почему. - Дерьмо. - Кстати, Рейта. - Что еще? - Можно задать тебе... личный вопрос? - осторожно интересуюсь я, присев у прикроватной тумбы. - Валяй, - спокойно-усталый тон говорит о смирении киллера ко всей ситуации в целом, и я решаюсь продолжить, выдвигая нижний ящик. - Ты любил его? - Что? - Акира даже высовывается в коридор, награждая меня удивленным взглядом. - Я про Аоя. Вы ведь... были любовниками, верно? - оглядываюсь за плечо. - Ты любил его? - Совсем с мозгами туго? - наиграно-печально интересуется мужчина, возвращаясь в кабинет. - В то время ему было тяжело. Я просто помог пережить этот период, как друг, вот и все. - Хочешь сказать, что просто выполнил его просьбу? - перевернув второй ящик, уточняю я. - Тормози, принцесса. Или ответь для начала, почему ты трахал сероглазого. - Тору? - не понимаю, к чему был задан этот вопрос, отодвигая тумбу от стены. - Я просто... Я осекся, вдруг поставленный в тупик. И, правда, почему? Хотел отомстить? Или хотел привлечь внимание Аоя? Развлечься на стороне? А, может, мне просто не хватало адреналина, вот я и... - Или ты влюбился в него? - Словно читая мои мысли, добавляет Сузуки. - Что за чушь ты несешь?! - тут же возмущаюсь я. – Какая, к черту, любовь? Я... «В последний раз. Пожалуйста, Уруха-сан.» Стоп. В то утро, перед отъездом Торы, я занялся с ним сексом, хотя и понял, что мне нужны только объятия Аоя. Я сделал это... потому что он попросил меня. Так, что я не смог отказать. Значит, и Акира тоже... - Дошло, тупица? - бас чужого голоса раздается прямо надо мной, от чего я невольно вздрагиваю и запрокидываю голову, чтобы поймать ухмыляющееся лицо глазами. Акира поднимает руку выше, и я замечаю в его пальцах старый поржавевший ключ. - Он? - Он, - киваю я и поднимаюсь с пола, улыбнувшись. - Теперь нам нужно вниз. - Твой старик был мазохистом? И сколько нам бегать туда-сюда? - Немного. Осталось лишь спуститься в подвал. И мы идем обратно на первый этаж, минуем гостиную, переделанный в комнату отдыха зал, двери ванной и, наконец, упираемся в запертую на ключ преграду. - Отец запрещал мне входить в эту комнату, - зачем-то говорю я, забирая ключ и отпирая тяжелый стальной пласт, обшитый деревом. - Я здесь впервые. Распахнув скрипнувшую ржавчиной дверь, я оглядываю голые стены и нашариваю рукой выключатели, щелкая ими и замечая вспыхнувший внизу тусклый свет редких ламп. Мы спускаемся в прохладу подземного помещения, и первое, что бросается в глаза... Оружие. Пулеметы, автоматы, гранатометы, пистолеты... все это развешано на специальных креплениях в стенах, оставляя мрачную комнату просторной. Боеприпасы и гранаты в ящиках стоят на полу, но мой взгляд падает на противоположную от входа плиту, где на черных крюках покоятся запылившиеся японские мечи, большой и малый, являя взору все свое великолепие даже под грязным серым слоем. - Недурно, - присвистывает наемник, и его вниманием завладевает гранатомет, стоящий на полу у стены. - С ума сойти, последняя модель! Рейта тут же взваливает массивную вещицу на свое плечо, принявшись изучать ее от и до, а я, словно завороженный, заторможено подхожу к наследию своего отца, не в силах оторвать взгляда от черной катаны... Вот он. Меч, который остался в истории японской мафии. Тот самый, которым виртуозно владел лучший наемник Южного клана. Цел и невредим. Я тяну руки к последнему сокровищу родителей, аккуратно снимая оружие с креплений и с замиранием сердца вынимая его из украшенных золотом ножен. Благородная сталь тут же отражает свет лампы под потолком, блеснув в полутьме серебряным лучом. Без сомнений - он настоящий. И вырезал много людей на своем веку, повидал много противников и встретился со многими лезвиями в сражениях, закаляя себя, как ученик киллера. И это именно то, что я искал. Я продолжаю следовать своему плану, который поставил перед собой после разговора с Доком. И это очень важная его часть... - Эй, принцесса! Я заберу его? - Бери, что хочешь, - отмахиваюсь я от наемника, замечая выпавшую из ножен записку. - Можешь вывезти отсюда все. Теперь это никому не нужно. - Отлично! Я возвращаю меч в ножны и разворачиваю сложенный в несколько раз листок, находя на не успевшей пожелтеть бумаге знакомый почерк.«Если ты читаешь это, то нас, скорее всего, уже нет в живых. Такашима Кою, мой сын. Правда, что откроется тебе после нашей смерти - тяжкое бремя. Мы с мамой изо всех сил старались оградить тебя от нее, но, увы, не вышло. Не знаем, сможешь ли ты простить нас за это, но верим, что ты сумеешь преодолеть эти испытания и найти свой собственный жизненный путь, не навязанный ни обстоятельствами, ни твоим дядей. Мы будем присматривать за тобой с небес, поэтому не подводи нас. Меч, что ты держишь сейчас в своих руках, всегда служил мне для убийства и исполнения чужих приказов. Он ничего не создал, он только разрушал. Пронзал тела людей не для блага, а для удовлетворения алчных и низких желаний клана. Поэтому я верю, что в твоих руках он будет орудием защиты и мудрым помощником в беде. Используй его ради спасения и сохранения жизней дорогих тебе людей. Он устал вершить лишь зло. Дай и ему шанс искупить свои грехи, как искупил их я. Но знай, Кою, что независимо от того, как мы ушли из этого мира, мы ушли заслужено. Это плата за свершенные злодейства, поэтому не плачь по нам. Иди вперед с добрыми намерениями и чистым сердцем.
Мы любим тебя, твои мама и папа».
Я возвращаю короткое послание обратно в ножны, небрежно смахнув со щек слезы до того, как их бы заметил Рейта. Но я зря боялся быть замеченным - наемник был поглощен коллекцией оружия моего отца. И перед тем, как окликнуть его, я нечаянно натолкнулся на стоящую под мечами черную коробку, в которой обнаружил свои документы, от открытого на мое имя счета в банке до свидетельства о рождении. Лишними они уж точно не были, но на этом действительно все. - Акира. Блондин бросает на меня недовольный взгляд из-за плеча. Все верно, я не должен был называть его настоящее имя, но какая теперь разница? - Можно уезжать. Но прежде, чем вернуться в поместье, мы можем пройтись по бутикам? - Что? Никакого, мать его, шоппинга, мне хватает Матсумото! - Я подарил тебе тонну железа, а ты не можешь потерпеть пару визитов в магазин? И Рейта снова скрипит зубами, признавая правоту моих слов. Что ж...***
- Аой. - Ммм? - Твой ученик вернулся, - тянет Таканори, прислонившись плечом к дверному косяку моего кабинета. - И? - скучающе отзываюсь я, оторвавшись от созерцания потолка. - Предлагаешь все бросить и с радостными криками кинуться встречать его? - Не думаю, что это будет выглядеть эффектно, но на твоем месте я хотя бы вышел во двор, - как-то странно проговаривает хирург и скрывается с глаз, оставляя меня озадаченным подобным заявлением. Но я все равно нехотя поднялся со своего кресла, заинтересовавшись загадочными фразами врача, и, поправив неспешно излюбленный пиджак, все же отправился вниз. Раз Руки не поленился оповестить меня о возвращении мальчишки, явившись ко мне лично, значит, это и правда нужно увидеть. Но, выходя на веранду парадного входа, я совсем не ожидал встретить там не только своих друзей, Ману и Дока, но и всю охрану, собравшуюся во дворе вокруг крыльца. Кроме того, я не предполагал, что в центре этого сборища я увижу своего юного любовника, стоящего перед лестницей по стойке смирно в ожидании меня. А то, во что был облачен рыжеволосый бунтарь, заставило меня впервые за долгое время изумиться происходящему. Черный костюм по фигуре. Дорогая рубашка со стоячим воротничком, небрежно расслабленный галстук. Торс стягивает кожаный жилет на заклепках, выгодно подчеркивающий фигуру, а на ногах... было сложно назвать это брюками. То, что было надето на них, имело только одну штанину, плотно облегающую правое бедро и расходящуюся к щиколотке на подобии клеша. Бедро же левой ноги было открыто, но голень облачена тем же материалом. Он соединялся со срезанной под шорты тканью подвязкой, как на чулках, а ступни Урухи скрыли лаковые остроносые туфли. Что касалось лица... на него лег искусный макияж. Волосы умело уложены в прическу, а в узкой ладони Кою был сжат традиционный японский меч, сверкающий в лучах солнца черными ножнами. - Что тут происходит? - спрашиваю у Акиры, стоящего ближе всех. - Спроси у своего подопечного - он всех собрал. - Уруха, - окликаю я, и мальчик поднимает ко мне свой темный зовущий взгляд, не теряя серьезности на матовом лице. - Объяснись. - Я попросил ваших людей выступить в роли свидетелей нашего разговора, Аой-сан, - четко проговаривает паренек, удивляя меня все больше. - Сегодня, перед всеми этими людьми, я клянусь вам в верности, Отец. Вплоть до окончания нашего договора, я обещаю защищать вас и беспрекословно следовать законам Северного клана. И умереть за вас, если это будет необходимо. Я прошу вас принять меня в ряды своих людей и позволить мне разделить вашу судьбу, как вы делите со мной одну постель. Ну, в последней фразе он явно издевнулся надо мной, подняв уголок губ в усмешке, но после этого, покорно опустив голову, без смущения и неприязни опустился на колено перед крыльцом, прямо на засыпанную гравием дорожку. - Это меч моего отца. И я хочу поднять его на вашу защиту. Прошу вас. - Бинго, - тихо хмыкает Ниимура за моей спиной, и я не могу сдержать победную улыбку. Паренек попался на крючок. Как глупая рыбка, что заглотила наживку и теперь трепыхается на моей удочке, без возможности освободиться без последствий и вреда для себя. Все, как я и планировал. Точно по сценарию. Умница, Кою. - Тогда, Такашима Кою, с этого дня ты мой телохранитель. И отношение к тебе будет соответствующее. Справишься, Уруха? Юноша поднимает ко мне лицо, одарив очаровательной улыбкой. - Приложу все силы, мой господин. Не сомневаюсь. Покажи, на что способен. Давно пора.