***
- Ну, и что ты собираешься делать? Матсумото спокойно присаживается на диван и дотягивается до чайника, чтобы вновь наполнить ароматным напитком свою чашку. Взгляд его холодных непроницаемых глаз при этом кажется сосредоточенным и насмешливым одновременно. Это пугает даже Кая, сидящего напротив – торговец недоверчиво сощуривается, пытаясь разгадать тайну чужих мыслей, сокрытых ото всех голубыми плотными линзами. Я же вновь устало выдыхаю, по привычке ища по карманам сигареты. Этот выродок… Только потому, что он заставил Нори вновь проходить через это, я готов убить мальчишку собственными руками! Чертова дрянь… - Рейта как-то сказал, что киллер из меня хреновый, - медленно проговаривает хирург, поднося чашку к своим алым полным губам и чуть прикрывая глаза. - Это правда. Зато медик вышел блестящий... Ты так не думаешь? Матсумото кровожадно улыбается, поднимая взгляд на Ютаку, и тот с наиграно-сочувственной усмешкой пожимает плечами, разводя руки в стороны. - У пацана все равно не было будущего, - отвечает торговец, и я мысленно соглашаюсь с ним. Этот ребенок, младший брат Нори… обречен. Обречен страдать по вине своих же родителей, однажды сломавших жизнь своего первенца и породивших жаждущего крови монстра. Это просто последствия их желания выпутаться из мафиозных сетей, в которые они попали из-за долгов. И то, что их кара придет в семью в лице Матсумото – не прихоть безумного ученого, а вина самих отца и матери. И не медик будет нести ответственность за эти злодеяния. А потому, неважно, что задумал мой любовник, - даже если он разрушит все собственными руками, он будет чист. И по совести тоже. В конце концов, если бы его не продали якудза, он бы никогда не поднял руку на себе подобного. Только его родители виноваты в том, что Нори сдал психикой. А потому и осуждать его в дальнейшем нет смысла. Лишь одно беспокоит меня во всей этой истории – как бы после встречи с родственничками он не слетел с катушек окончательно… Впрочем, я все равно не намерен отказываться от него, даже если он вконец сойдет с ума. Я больше не оставлю его наедине с его страхами. Никогда. - Тогда тебе нужен план, - лениво отзывается Широ, откладывая папку на стол и складывая руки на коленях. – Не подскажешь мне адрес их проживания? - Адрес, - задумчиво повторяет медик и тянется за бумажной папкой на журнальном столике. Он не торопясь раскрывает ее, пролистывает страницы, без интереса пробегая глазами по объемам представленной информации, и растягивает губы в широкой улыбке, отыскав нужную строку. - Кто бы сомневался. Банкиры хорошо живут… Стук в двери прерывает хирурга, и Аой приглашает пришедшего в кабинет. - Господин, можно? – дверь приоткрывается, являя в проеме красивое женское личико. - Да, входи. Что-то случилось? Кейси с улыбкой проходит в кабинет, сложив ладошки на передничке. - Простите за беспокойство. Я хотела узнать, будете ли вы обедать. Мураками-сан ждал вас внизу, чтобы накрыть на стол, но никаких распоряжений не было. Вы желаете перенести обед в ваш кабинет? - Кейси! – Матсумото небрежно бросает папку через плечо и резво подскакивает на ноги. Он быстрым шагом подходит к дрогнувшей от испуга служанке и берет ее за руку, заговорчески улыбнувшись девушке. – Выходи за меня замуж? - Что? – ошеломленно выдыхаем мы с Кейси в один голос, совершенно потерявшись от подобной выходки хирурга. Это что еще за заявление, мать его дери?! - Ты что несешь, Нори?! – вспыхиваю я, делая шаг навстречу. – Какого хрена… - Не кипятись, дорогой, - ласково воркует медик, который был настроен более чем решительно, упрямо настаивая на своем. – Мы не станем никого предавать. Правда, милая? - Я не понимаю… - потеряно шепчет Кейси, ища помощи глазами у Аоя. - А я объясню, - Матсумото вежливо указывает свободной рукой на диван, приглашая девушку присесть. – Послушаешь? - Я не могу… мой господин… - Наш господин, - обращается к Широяме Нори, широко улыбаясь. – Вы позволите моей невесте выпить чая в вашем присутствии? - Ну, если она твоя невеста, у нее, конечно же, есть право занять место за нашим столом, - так же хитро улыбается кумите, подтверждая свои слова жестом. – Присаживайтесь, госпожа Кейси. - Я не могу… - испуганно шепчет девушка, когда как хирург тянет ее за собой к диванам. – Я всего лишь прислуга, мне нельзя сидеть тут… ой! Нори садит ее на широкие подушки самолично, властным движением надавив на плечи женщины, и тоже садится рядом. Служанка прячет глаза ресницами, чувствуя себя неудобно и неловко в подобной ситуации. Кажется, что она искренне хочет провалиться сквозь землю, лишь бы не проявлять подобным жестом «неуважение» к Отцу криминальной семьи. - Не бойся, дитя, - Таканори поднимает хорошенькое личико к себе, коснувшись казанками аккуратного подбородка. – Ведь это моя инициатива. - Но… - Чая? – чистая чашка, стоящая дном вверх на салфетке, тут же переворачивается и наполняется горячим напитком, после чего Матсумото заботливо отдает ее Кейси. Та берет чашку лишь интуитивно, потерявшись окончательно в присутствии убийц. Она только потом понимает, как дерзко это выглядит со стороны, и тут же делает попытку встать на ноги, но медик удерживает ее на месте. - Пей, дорогая. Все хорошо. - Я ничего не понимаю. Умоляю вас, господин, объясните мне, что происходит! Прошу вас! – кажется, она вот-вот расплачется, дрожа под чужими взглядами. Я с трудом сохраняю молчание, чувствуя, как начинаю закипать изнутри. Что за чертовщина, Матсумото?! - Тише, тише. Успокойся. Сделай глоток, - Нори сам подносит чашку к ее губам, заставляя девушку отпить с ее края. – Лучше? Кейси судорожно кивает, с трудом проглотив жидкость. - Вот и хорошо. Мне нужна твоя помощь. - Конечно, я все сделаю, господин Руки! - Спокойно, - смеется блондин, вновь сжимая в руке узкую кисть. – Есть одно срочное дело… Не беспокойся, я не втяну тебя в криминал и уж тем более – не причиню вреда. Просто для решения парочки моих проблем мне нужен самый обычный, ничем не примечательный штамп в паспорте. Вот и все. - Вы хотите заключить… - тихо проговаривает служанка, сглотнув. - Фиктивный брак. Да, милая. И ничего более. Ты поможешь мне с этим? - Все, что угодно. Я тут ради того, чтобы помогать господам и исполнять их просьбы, но… - Кейси вновь бросает взгляд на Аоя. – Только мой господин может одобрить мое участие в вашей затее. - Почему нет? – удивляется Аой, вздернув брови. – Совет да любовь. Но, Руки – отвечаешь за нее головой. - Об этом и речи быть не может. Ты ведь знаешь, я не дам ее в обиду, - хмыкает хирург. – Кейси, дорогая? - Хорошо, - кивает девушка, закусив губу. – Как прикажете, господин Руки. - Нет-нет-нет! Неправильно! «Я согласна, Таканори», - вот правильно. - Я не могу! – девушка заливается краской, испуганно прижав ладошку к губам. – Обращаться к вам подобным образом… - Но ты ведь моя невеста. Не может же невеста говорить с возлюбленным, как со своим хозяином, - смеется блондин. – Но ладно. Мы поработаем над этим чуть позже. А пока позвони в ювелирный и попроси их прислать сюда курьера со свадебными кольцами. Скажи, что это приказ Широямы Юу, мы выберем пару здесь: разъезжать по магазинам нет времени. - Хо…хорошо. - Иди, - усмехается мужчина, позволяя-таки девушке подняться. Она тут же виновато кланяется собравшимся и быстро выбегает из кабинета, зардевшись. - Ну, и зачем ты совращаешь моих лучших работников? – интересуется Аой, когда как я недовольно занимаю место этой наивной дурочки. - Репутация, - Таканори поднимает вверх указательный палец. – И алиби. Разгибает и средний, после чего роняет руку на подлокотник, расслабленно откинувшись на дутую спинку. - Я знаю, у тебя есть связи в этой сфере. А потому помоги мне оформить брак задним числом. - И сколько же лет должно быть вашему браку? – спрашивает кумите, доставая из кармана сотовый телефон. - Полгода-год. Как получится. И это нужно сделать сегодня. - Ты мне должен, - усмехается брюнет, поднося телефон к уху. – Господин Ямамото? Добрый день. Да, это Широяма. Приятно, что вы помните. У меня к вам небольшая просьба… - Репутация и алиби, - бормочу себе под нос, привлекая внимание любовника. – Допустим, я догнал, причем тут репутация. Но алиби… - Оставь это мне, - пропевает блондин, опустив ладонь на мое бедро, и поворачивается к Каю. – Но мне нужен дублер. - Без проблем, - спокойно отзывается торговец, закинув ногу на ногу. – У меня как раз есть такой… если сделать соответствующий макияж – один в один наш гениальный хирург. Но тогда… - Да. Чем ярче – тем лучше. Чем примечательнее «объект», тем он больше запоминается окружающим. А вызывающие вещи всегда затмевают собой многие менее заметные факты. - Что ж, тогда наш выбор падет на одно замечательное молодежное течение, которое родилось в нашей прекрасной изобретательной стране, - тянет шатен, выудив из вазы конфету. – «Visual kei». - Прекрасно… - Где и когда? - Пусть приедет сегодня. Нам нужно поработать с одеждой и спланировать наши действия на завтрашний день. - Проблем нет, - Ютака тоже берется за мобильник. – Но только потому, что ты помог Мане. - Я договорился, - тем временем возвращается в беседу Аой. – Ямамото приедет этим вечером в особняк. Здесь и поставит тебе прошлогодний штамп. - Замечательно… спасибо, Широ, - медик поднимает уголки алых губ в зловещей ухмылке. – Это все, что нужно. - Так, значит, у тебя уже созрел план мести? - Я же гений, - шутливо отзывается хирург, бросая на кумите надменно-пафосный взгляд. – Все остальное – раз плюнуть. Кроме того, в той части Токио, где находится дом моей матушки, нет камер слежения, даже дорожных. Так же, как их нет в зале кинотеатра… Аки, дорогой. Закажи мне три билета в кино. Два из них - одновременно, третий - отдельно и чуть позже первого заказа. На самый длинный и самый скучный фильм, какой только найдешь на афише. И желательно – днем. Я вздыхаю, вынимая из кармана свой телефон и открывая интернет-браузер. Кино, так кино. - Два с половиной часа – сойдет? - Более чем. - Хочешь послушать описание? - Ты действительно думаешь, что мне интересно знать это? – медик тихо смеется, поднимаясь на ноги. – Я ведь… не собираюсь его смотреть. И то верно.***
Врач покидает кабинет кумите сразу после того, как коротко расписывает друзьям план своей мести, и Рейта, молча выслушав любовника, не может спокойно принять эту информацию и уж тем более - позволить мужчине действовать в одиночку. Он подскакивает на ноги и бросается следом за блондином. Это кажется опасным даже для наемника, а потому он выходит из комнаты поспешно, ловя глазами идущего к лестнице медика. - Нори! – окликает друга киллер, заставляя блондина остановиться на полпути к арке. - Я пойду с тобой. - Нет, - категорично отрезает тот, даже не обернувшись на любовника. – Ты останешься здесь и будешь ждать меня. - Я не пущу тебя одного! - Ты сомневаешься во мне? – вкрадчиво интересуется хирург, и в его голосе Рейта слышит открытую угрозу и неумолимый гнев. – Думаешь, я настолько неопытен, что не справлюсь со стариком и женщиной? За кого ты меня принимаешь? Это очень опасный момент для выяснения отношений, ведь если Акира станет для Матсумото тем, кто будет колебаться в способностях хирурга, доверие второго неминуемо пошатнется. А это уже трудно будет исправить, особенно наемнику. Но Сузуки остается спокойно-тверд, не отводя внимательного взгляда от прямой спины впереди себя. - Вовсе нет. Я ни на секунду не сомневался в тебе. Никогда. Несмотря на нашу разницу в опыте, я знаю, что у тебя есть все необходимые знания и навыки киллера. И потому более чем уверен, что ты не налажаешь на задании. Нори… Убийца осторожно подходит к любовнику и опускает ладони на напряженные плечи мужчины. Закрывает глаза, ткнувшись носом в высветленную макушку, и тихо выдыхает, стараясь донести до мужчины самое главное, пока его гнев не затмил разум. - Я просто хочу быть рядом. Это плохо? - Это опасно, - негромко отвечает медик, заметно расслабляясь в руках своего драгоценного «материала». – Если я все-таки налажаю, мы оба попадем под удар. А я не могу допустить этого. Я хочу защитить тебя, Акира. - Нори. Хирург опускает голову и медленно оборачивается к наемнику всем корпусом, становясь к нему лицом. Рейта обеспокоенно вглядывается в холодные глаза мужчины, мысленно ругая себя за неумение красиво и хорошо говорить, но все равно решает выразить свои мысли упрямому блондину. Он обнимает ладонями фарфоровое лицо любовника, обжигая белые щеки теплом своих рук, и взгляд хирурга наконец оттаивает. - Я хочу быть с тобой. Хочу быть с тобой, когда ты избавишься от этого груза. Матсумото слабо улыбается и касается пальцами широких кистей убийцы. Он мягко снимает их с себя и опускает вниз, вдоль тела, чтобы после сцепить их кисти в замки, переплетая пальцы в любовной ласке. - Ты беспокоишься за мое внутреннее состояние? - Я боюсь, что это может навредить тебе. Это греет медика изнутри, и он расцепляет их руки. Опускает ладони на плечи мужчины и ведет их выше, к шее наемника, чтобы после обвить ее руками и потянуться к напряженному лицу. Он сталкивается лбом со лбом Сузуки, и замирает. Оба закрывают глаза, и Рейта позволяет себе обнять любовника за талию, не желая прерывать этот хрупкий момент. Они не знают, сколько они стоят вот так, ловя дыхание друг друга на своей коже – они просто молчат, соприкасаясь носами. До тех пор, пока Таканори не решается заговорить вновь. - С тобой хорошо даже просто стоять вот так. Акира раскрывает веки, и Матсумото немного отклоняется от него, избегая прямого взгляда. Лишь алые губы несмело приоткрываются в разговоре, тихом и на удивление искреннем. - Я не оставлю тебя одного. Я обязательно вернусь к тебе, обещаю. Поэтому, просто жди меня, Аки. Наемник глотает слова возражения, прекрасно понимая, что они все равно ничего не решат, и просто хватает медика в свои объятия, крепко обнимая его и заставляя ткнуться носом в свое плечо. И Матсумото так же жарко цепляется за сильные руки киллера, вдруг ослабляя извечную оборону. Из голубых глаз проливаются совершенно несвойственные ему редкие слезы, искажая лицо хирурга в болезненном выражении, и он шумно втягивает в свои легкие полюбившийся запах грубого мужчины. - Если ты и дальше будешь обнимать меня так же крепко, то мне больше никто не будет нужен, кроме тебя, Акира. Все эти годы, что я провел в одиночестве, стираются, когда я с тобой… Только ты можешь снова вернуть меня к жизни… Поэтому я буду очень осторожен, малыш. Сделаю все чисто и быстро, чтобы ты больше не называл меня «хреновым киллером». Вот увидишь, я справлюсь «на отлично». - Нори… Сузуки отпускает старого друга, почувствовав влагу на своем плече, и принимается стирать соленые дорожки с красивого лица большими пальцами, смиряясь с его решением. - Но если я все же провалюсь, ты узнаешь об этом первый. Поэтому не волнуйся так сильно, хорошо? Рейта кивает, убирая ладони с чужих щек, и Матсумото тепло улыбается ему. - Вот и умница. Короткий, но чувственный поцелуй в губы, и хирург отворачивается от любовника, возобновив шаг к широкой лестнице, ведущей на первый этаж особняка. - Мне нужно идти. Очень многое надо сделать до завтра. Наемник позади него нервно мнется, не находя себе места, его ноги так и норовят догнать младшего вновь, то делая шаг навстречу, то отступая назад, и как только убийца видит, что хирург переступает порог арки… - Нори! Тот снова останавливается, но на этот раз поворачивается почти сразу, с улыбкой вздохнув. - Когда все закончится… - невнятно бурчит наемник, отводя взгляд в сторону. Он не решается произнести это вслух, но вдруг понимает, что на самом деле хочет этого. И уже давно. А посему, чтобы он вернулся к нему живым и невиновным… – Я хочу, чтобы ты трахнул меня. Глаза Таканори распахиваются в неподдельном изумлении, граничащим с ошеломлением, и он не может даже шевельнуться от услышанного, растеряв всю свою стойкость перед этим нахалом. - А…ки?.. - Поэтому, не смей лажать! – гневно рычит блондин, словно защищаясь и пытаясь скрыть смущение данным им заявлением. – Иначе я больше никогда не соглашусь на это, ясно? И Сузуки поспешно возвращается в кабинет, пряча глаза за сожженной краской челкой и громко захлопывая за собой двери. Таканори еще какое-то время стоит неподвижно на пороге, пытаясь поверить в реальность произошедшего, а после его дрогнувшие губы растягиваются в улыбке, которая больше походила на хищную, нежели победную или счастливую. Только пальцы дрожат от волнения, из-за чего медик и прячет кисти в карманах своих брюк. - Тогда мне точно нельзя облажаться, - тихо шепчет он сам себе, выходя за порог и ступая на лестницу. – Ведь если я упущу такой шанс, я никогда не прощу себе этого… - Ты этого добивался? Заставить меня и моих людей мстить? Уруха, сидящий на полу со своим щенком и опирающийся спиной на ажурную ножку кровати, с дьявольской усмешкой поднимает взгляд на вошедшего в спальню кумите. Карие глаза в полутьме горят превосходством, и Аой отмечает про себя, что таким юный стрелок нравится ему намного больше, нежели раньше, когда страх и неопытность мешали парню раскрыться. - Это возмездие. Кроме того, разве Руки-сан не стало легче? Скажи мне «спасибо». - Спасибо, - иронично тянет Аой, бросая на кресло свой пиджак. – А теперь твоя очередь благодарить меня. - За что же? - За то, что мои родители мертвы, мой прекрасный мститель. Иначе ты бы не отделался одним синяком. Кою с улыбкой закрывает глаза, а после молча встает на ноги и принимается раздеваться. Медленно, лениво. Красиво. Отстегивая мечи от ремня и снимая с себя кобуру с Магнумом. Оружие касается пола, ложась рядом со щенком, забавно зевающим на своей подстилке, и Уруха берется за футболку и брюки. - Какой вид благодарности тебя устроит сегодня, Юу? Стрелок скидывает с себя футболку, направившись навстречу любовнику. - Что мне сделать? – ладонь опускается на грудь Широямы и ползет выше, обводя пальцами изогнутую косточку ключицы. Она бороздит по загорелой шее, дразня, искушая, касается ушной раковины и зарывается в черные волосы мужчины, ласково пропустив пряди между длинными пальцами. - Хочешь… чтобы я поблагодарил тебя ртом? Или мне встать на четвереньки? – томный шепот обжигает губы кумите, но тот вовремя останавливает потянувшего к нему за поцелуем юношу, схватив его за выкрашенные в рыжий волосы. Нет. Хватит. Никаких поцелуев больше, они слишком опасны. Словно новый вид оружия, использовать которое категорически нельзя. Больше он не поведется на эти трюки. - Почему я должен выбирать? – вздергивает бровь мужчина, потянув рыжую голову вниз. – Когда можно взять все и сразу? - Действительно, - хмыкает ученик, послушно опускаясь на колени перед своим врагом. Ведь у него нет выбора, в отличие от Аоя. – Ведь чем «красноречивее» я буду, тем больше у меня шансов встать завтрашним утром с кровати… Верно, Юу? - Пока я не замечаю никакого «красноречия» в твоем занимательном монологе. - Тогда я, пожалуй, начну… И, все-таки, как жаль, что они мертвы. Ради такого представления можно было и перетерпеть.***
- Та… Таканори… - Улыбнись. Кейси тихо охает, когда мужчина обнимает ее за талию и прижимает к своей груди. Холл кинотеатра оснащен камерами, но это только холл. Так что мужчина с улыбкой прижимается губами к виску смущенной девушки, вынимая из кармана два билета, которые пропустят их в темное помещение. Рядом с ними стоит диванчик для ожидания, на котором, развалившись, сидел парень с красными волосами и ярким макияжем на лице. Его одежда пестрила обилием шипов и заклепок на черной коже, руки скрыты красными перчатками, ноги затянуты в высокие сапоги на большой массивной платформе. Он пофигистично жевал жвачку, не закрывая рта, и скучающе разглядывал свой билет, будто заведомо знал, что фильм – полное дерьмо. Но никто не обращал внимания ни на вызывающего поклонника рока, ни на парочку возле него. - Ну, вот и все. Пойдем. Хорошенькая женщина, совсем не похожая на тех, что обычно сидят у дверей в зал и убираются после очередной «порции» толпы, выходящей из этого зала, с вежливой улыбкой просит вновь пришедших предъявить билеты и пройти в заставленное креслами помещение. Матсумото с «женой» заходят после красноволосого нахала и занимают свои места, которые оказываются почти рядом с рок-фанатом, а через десять минут после этого свет гаснет. И благодаря темноте и грамотно выбранным местам им не составляет труда тихо и быстро приступить к своим собственным делам. И вот уже спустя пятнадцать минут после начала сеанса мужчина с красными волосами выходит обратно в холл. Он предупреждает работницу кинотеатра о том, что ему стало плохо, но он обязательно вернется в зал, как только посетит уборную, и та вежливо провожает его до коридора, в конце которого его ждала дверь туалета. Рокер благодарит девушку и быстро добирается до заветной комнаты, после чего, раздраженно срывая с себя парик, облачается в черно-белую мотокуртку и водружает на голову шлем, оставив чужие вещи в одной из кабинок вместе с перчатками и сапогами на платформе. Их заменяют кроссовки, и мужчина остается доволен выбранной маскировкой, запирая дверцу кабины изнутри и ловко выбираясь наружу по бачку унитаза. Он знает, что совсем рядом есть аварийный черный ход, который контролируется одним лишь охранником, сейчас спокойно сопящим в своей каморке - работа "доставщика пиццы", роль которого сыграл никто иной, как Сузуки Акира. И потому мститель незаметно для всех покидает кинотеатр. - Два часа, значит? Что ж… Звонок в двери отвлекает домохозяйку от телевизора, который она смотрела с бокалом крепкого вина. Ухоженная, красивая, хорошо одетая, она явно побывала под ножом пластического хирурга, которого вполне могла себе позволить. Женщина нехотя поднимается с дивана, проклиная собственную прихоть, из-за которой она и отпустила сегодня прислугу на выходной. - Дорогой? Ты сегодня рано, - воркует бизнес-леди, подходя к дверям и проворачивая автоматический замок. Но как только она распахивает двери перед пришедшим, как ее бровки непонимающе хмурятся. - Простите? Стоящий на пороге мужчина лишь растягивает покрытые черным губы в улыбке, поднимая на женщину скрытые голубыми линзами глаза. - Здравствуй… мама. Хозяйка тут же отшатывается от гостя, накрывая ладошкой розовые губы. Глаза ее широко распахиваются, не веря самим себе, но она не догадывается захлопнуть двери и схватиться за телефон, и Матсумото спокойно заходит в дом. - Что такое? Ты не обнимешь меня? – кисть в медицинской перчатке закрывает за вошедшим деревянный пласт, и хирург делает шаг навстречу шокированной женщине. - Не… не может быть… - та опасливо отходит назад, только теперь понимая, что сглупила, позволив неожиданному гостю войти, но теперь она уже не может ничего сделать. Ее сын, которого она считала давно погибшим, был сильнее ее. - Красивый дом. Уютный. Матсумото идет в гостиную так, словно пришел к себе, не стесняясь оглядывать убранство просторного помещения. Голубые глаза перескакивают с одного предмета на другой, безразлично скользя по дорогой мебели и смехотворным статуэткам на полках и столах, которые должны были кричать о состоянии банковского счета своих жильцов, но выглядели безвкусно и пошло на фоне безобразной роскоши. Неумелой роскоши, громоздкой, отталкивающей. Она лишь доказывала, что хозяева этого дома – простолюдины, которые из кожи вон лезут, чтобы походить на аристократов, неумело заставляя комнаты антикварными вещами. - Как дела? Мы так долго не виделись… Ты похорошела. - Нори… Это прозвище неприятно режет по ушам, и медик дергает губой в отвращении. Она смеет звать его так после того, что сделала со своим чадом… Но гнев сейчас был лишним, и Матсумото глубоко вдыхает, чтобы успокоиться и продолжить начатое. Не время сходить с ума от ненависти. Еще нет. - Ты помнишь, что я просил вас называть меня так? Даже теплее стало на душе… Хотя в детстве ты все равно звала меня «Така». Противореча мне, потому что «не хотела видеть вместо сына морские водоросли». - Что ты тут делаешь? Хирург бросает взгляд из-за плеча на перепуганную хозяйку и снова отворачивается, находя у окна полку с фоторамками. - Какой ребенок не скучает по своей матери? Или ты мне не рада? - Нет, что ты… просто я не думала, что… - Что я жив? – сухо заканчивает мужчина, протягивая руку к одному из багетов. Там, за стеклом, замер кадр счастливой дружной семьи. Мать, отец и маленький ребенок, улыбающийся в камеру во весь рот. Но это был вовсе не Матсумото… - А у меня довольно милый братик. - Не трогай его. Эта фраза разрушает всю наигранную вежливость и ложь, заставляя медика тихо усмехнуться. Он ставит рамку на место и медленно оборачивается на женщину, пронзая ее пустым холодным взглядом. - Почему же? Ведь это он – тот, кто занял мое место. Тот, кто прожил мою жизнь, тот, от кого не отказывались его любящие родители… - Таканори, пожалуйста! – мать бросается к своему первенцу, потеряв голову от ужаса. Она понимает, что этот человек уже не ее мальчик и что он не пожалеет даже ребенка, ни в чем не повинного перед ним. – Я прошу тебя, не трогай Ясуо! Умоляю! Она хватает хирурга за плечи, не сдерживая слез, наполнивших ее глаза. Таканори лишь презрительно стряхивает с себя чужие руки, так, словно бы испачкался об них, но после снова усмехается. - Ясуо… Какое красивое имя. «Честный». В отличие от своих дорогих родителей. - Така… - А вот теперь это и правда ты, матушка. - Не надо! – женщина падает на колени перед сыном, протянув к нему руки. – Чего ты хочешь? Денег? Я дам их тебе! Сколько пожелаешь! Мы богаты, Така. Мы очень богаты! Я отдам тебе все, что ты захочешь! - Тогда… займешь его место? – кивает на рамку мужчина, сложив руки на груди. – Место своего несчастного сына. Киоко бледнеет, так и застыв на полу от шока. Она немеет в один момент, не в силах отвести взгляда от жестоких глаз пришедшего, и Таканори решает облегчить ей задачу, присев на подоконник. - Я слышал, он учится в элитной школе для мальчиков, которая расположена в этом же районе. Знаешь, мама… я должен тебе кое в чем признаться. На самом деле, я живу с мужчиной. Я знаю, для тебя это настоящая трагедия. Сын с нетрадиционной ориентацией… Это очень тяжело. Прости, что я вырос таким ужасным человеком. Но не будем говорить о плохом, ладно? Поговорим о том, что мой любовник сейчас ждет моего младшего брата у школьных ворот. - Нет! – Киоко содрогается всем телом, схватив хирурга за ногу. – Нет, только не Ясу! Он ни в чем не виноват! - Так вот, - продолжает спокойно Матсумото, разглядывая висящую на стене картину. – Я могу попросить его забыть о том, что у меня есть брат. А могу внезапно забыть номер его телефона. В последнее время у меня что-то с головой… Боюсь, это уже не исправить. - Така… - женщина обреченно оседает на пол, роняя руки вниз. У нее просто нет выбора. – Я… - Что, мама? - Я согласна. Только не трогай моего сына… Эта фраза заставляет медика задрожать от гнева. Глаза его чернеют от злобы, пальцы в перчатках сжимаются в кулаки. Черные губы напрягаются, обнажая плотно сжатые зубы, но хирург вновь сдерживает себя от насилия, выпрямляясь перед хозяйкой. - Семнадцать лет назад. Ты должна была сказать это семнадцать лет назад, продажная сука. Киоко отклоняется от брошенной в ее лицо грубой фразы, поднимая на сына безумные глаза. - Чем он лучше меня, мама? Почему ради него ты жертвуешь собой, а ради меня – нет? Ты должна была сделать это, когда они пришли за мной. Что изменилось? – медик делает шаг вперед, и женщина судорожно отползает от мужчины все дальше и дальше, с каждым новым шагом перебирая руками по полу все быстрее. – Ты познала материнский инстинкт? Или второй ребенок получился лучше, нежели первый? Наверное, он не грезил рок-сценой, а делал то, что ему говорили, прилежно выполняя каждую прихоть родителей? В этом причина? - Нет… Така, я просто… - Заткнись и садись на диван, тщеславная мразь. Киоко хватается руками за подлокотник шоколадного кожаного дивана и послушно забирается на него, не помня себя от ужаса. Матсумото же, остановившись напротив женщины, присаживается на край стеклянного стола, отодвигая в сторону бокал с красным вином. - Но, так и быть. Только потому, что ты так дрожишь за этого выродка, я оставлю его в покое. - Спаси… - Руку. Женщина бездумно протягивает руку к сыну, готовая на все, лишь бы уберечь своего второго ребенка от кары первого. И Таканори, расстегнув куртку и запустив кисть под ее полу, вынимает из внутреннего кармана шприц, уже наполненный мутным веществом. - Что это?.. - Не дергайся. Иначе твой дорогой Ясу сыграет в ящик. Карманный жгут перетягивает тонкую руку, и Киоко плотно зажмуривается, когда игла точно входит в вену, впрыскивая в кровь большую дозу наркотика. А после шприц небрежно отправляется на стол, к бокалу, как и жгут, который больше не нужен ни одному из них. Сознание женщины мгновенно затягивается мутной пленкой, и она падает на спинку дивана в приступе отравления, забившись в конвульсиях. Хирург же, закинув ногу на ногу, безразлично наблюдает за этой картиной несколько секунд, а после находит чужой сотовый телефон на столе и неспешно заносит в контакты собственный номер. Он делает вызов, бросая трубку рядом с женщиной, но игнорирует вибрацию своего мобильника, возвращая свое внимание к матери. - Как ощущения? Первая доза всегда такая волнительная… Жаль, что она слишком большая. Плохой из меня медик, мама. Я не рассчитал количество. Увы, но перед тем, как отойти в мир иной, тебе придется изрядно помучиться. Скрип дверного замка заставляет хирурга обернуться, и он быстро встает со стола. - А вот и папа. Как раз вовремя. Блондин прячется за углом, ожидая, когда глава семейства зайдет в дом и обнаружит в гостиной умирающую жену. Характерные звуки в прихожей, обычное приветствие, которое оповещает домочадцев о возвращении, и постаревший банкир наконец-то заглядывает в комнату. Он застывает на пороге в ступоре и роняет свой кейс на пол при виде страшной картины в таком привычном для него месте, распахнув глаза в испуге. - Киоко! - Тише. Возникший за его спиной хирург приставляет скальпель к сонной артерии отца, заставляя его замереть под угрозой смерти. - Ты ведь не хочешь, чтобы она погибла прямо на твоих глазах, верно, папа? - Таканори?! – потускневшие от старости радужки ловят в свое поле зрения кукольный профиль вернувшегося сына. – Невозможно! - Я тоже рад видеть тебя, - иронизирует Матсумото, убирая руку и толкая мужчину в спину. Тот, едва не споткнувшись о порог, оказывается в гостиной и резко оборачивается на непрошенного гостя. - Что ты сделал с ней?! - Ничего, - удивляется блондин, разведя руками. – Я просто показал ей быстрый способ освобождения от бренного тела. - Только не это… - Но ты еще можешь ее спасти, - задумчиво тянет хирург, касаясь кулаком своих губ. – Время еще есть. - Ты чудовище! Таканори медленно поднимает взгляд на почти забытое лицо, и старший мужчина тут же замолкает, видя угрозу и ненормальную жажду крови в суженных зрачках сына. Он понимает, что этот человек не в себе, и что он готов на все ради своей мести. И именно поэтому оказывается совершенно беспомощным перед ним. - Я чудовище, папа? Я? - Успокойся. Хорошо? Давай поговорим! - И ты будешь говорить с монстром? Но ведь у него нет разума, отец. Есть только голод, который и толкает зверя на охоту… - Мы виноваты перед тобой! Я признаю это. Признаю! Но… давай просто успокоимся и попытаемся договориться. Ты ведь умный мальчик, ты мой сын. - Бога ради! – медик прыскает веселым смехом, а предсмертные хрипы за спиной Шуичи становятся все громче. И старик без раздумий бросается к жене, осознавая в полной мере, с кем ему пришлось столкнуться в собственном доме. - Киоко… дорогая! Посмотри на меня! Киоко… Киоко! Таканори с улыбкой наблюдает за тщетными попытками отца привести жену в чувства. И после пары минут безрезультатных попыток Шуичи все же решает прибегнуть к помощи своего «погибшего» ребенка. - Спаси ее! Ты ведь можешь это сделать! - Могу, конечно. Я же врач, пап. - Так сделай что-нибудь! - Но это не мое решение, - качает головой Руки, возвращаясь в гостиную. – Это инициатива моей матушки. Она отдала себя в жертву ради моего младшего братишки. Так что не мне ее спасать. Хотя… подожди. Хирург круто оборачивается к трясущемуся в панике отцу, не скрывая насмешки в губах и голосе. - На самом деле, я могу простить ее. Это, все же, моя мать. Женщина, произведшая меня на свет. Женщина, в чьем чреве я провел девять месяцев любви и заботы. А какой ребенок не любит свою мать? Поэтому… если она и твой сын дороги тебе, ты, конечно, можешь принять всю ответственность на себя. Вот. Блондин вынимает из кармана ампулу, покрутив ее в своих пальцах. - Это «противоядие». Я ведь подготовился к нашей встрече. - Так дай ей его! - Только после того, как ты примешь ту же дозу. Второй шприц ударяется о стеклянную поверхность стола рядом с рукой мужчины. - Вену найдешь? Или помочь? - Гори в Аду, сукин сын! – Шуичи незамедлительно хватает жгут и срывает с себя строгий офисный пиджак. – Чтоб ты сдох, ублюдок! - Да, да, да… - закатив глаза, протягивает хирург. – Конечно, папочка. Все там будем. Давай быстрее, у тебя не так уж и много времени. - Черт… черт! Почему тебя не грохнули эти сволочи-якудза?! Да ты же был настоящим отбросом, ничтожным фантазером, грезящим славой! Как ты выжил со своим-то здоровьем и бесхребетностью?! Ты… - банкир задирает белоснежный рукав рубашки до плеча, обворачивая жгут вокруг руки. - Захлопни пасть, гнида. От тебя несет дерьмом. - Ставь противоядие, отморозок! Хирург лишь пожимает плечами, возвращаясь к дивану и подхватывая со стола использованный шприц. Сидящий на полу мужчина в ожидании держит иглу возле вены и довольно профессионально, наталкивая медика на вполне разумные мысли. - Не в первый раз колешься? Надо же. Не знал, что ты подсел на наркоту. А мама знает? - Ставь! - После тебя, - блондин набирает препарат в шприц, со вздохом опускаясь на диван. И Шуичи не остается ничего другого, кроме как выполнить требование его сына. Он вводит наркотик в свою вену, прекрасно зная, что эта доза убьет его своим количеством, и отбрасывает пустой шприц в сторону. - Чтоб ты сдох… Паскуда. Не зря я от тебя избавился семнадцать лет назад! - Ты так добр, папа. Прямо ностальгия нахлынула. Но, раз я обещал… Вторая игла пронзает нежную белую кожу страдающей женщины, и… она падает без дыхания на мягкое сидение дивана, уронив ослабевшие руки вниз. - Что ты сделал?! - Ой. Наверное, я взял не тот препарат. Прости, папа. Еще двадцать минут медик наблюдает за тем, как умирает в его ногах проклинающий его отец. Как он корчится от боли, хватаясь за его кроссовки и пытаясь дотянуться до своего убийцы, но тело уже не слушается хозяина. Медик просто смотрит на покрасневшее лицо наркомана, подперев щеку кулаком, молчит и не двигается, наслаждаясь чужими муками. А после, когда его жертва наконец-то затихает, лишь сочувственно вздыхает, закрывая глаза. - Ну, что за глупцы? Боже. Даже я бы не повелся. И все из-за какого-то сопляка… Лицо Таканори вновь искажается ненавистью, и он бросает испепеляющий взгляд на злосчастную фоторамку на полке у окна. - Интересно, каково это – быть убийцей в столь юном возрасте, Ясу? Увы, но тебе досталась самая сложная роль. Ведь именно ты найдешь их, вернувшись из школы. А мне, к сожалению, пора возвращаться в кинотеатр. Сеанс скоро закончится. Хороший был фильм, надо пересмотреть. И мужчина спокойно поднимается с дивана и покидает дом, даже не оглянувшись на оставшихся в гостиной родителей. - Тебе понравилось? Хирург выходит из зала, держа за руку смущенно улыбающуюся девушку. - Немного затянутый фильм, но в целом – ничего. - И правда, затянутый. Их обходит красноволосый паренек, «вернувшийся» в зал за полчаса до конца фильма. Он, явно куда-то спешащий, толкает Матсумото в плечо и поносит привокзальное кафе, на чем свет стоит, обвиняя повара в том, что он подсунул ему несвежий рыбный пирог. Да так громко, что прохожие хмуро оборачиваются на недовольного, которому плевать на чужое мнение. - Какой экстравагантный и впечатлительный юноша, - улыбается мужчина, обнимая свою новоявленную женушку за талию. – Не повезло пареньку. - Кто же ест в привокзальном кафе? – замечает Кейси, опуская глаза в пол. – Все знают, что там бывают просроченные продукты. - Ничего страшного. Зато в следующий раз он подумает, прежде чем выбросить деньги на ветер. Поехали домой? Мне что-то расхотелось идти в ресторан… - Мне тоже. - Вот и отлично. Я вызову такси. Матсумото достает сотовый из кармана пиджака и удивленно смаргивает, находя на экране пропущенный вызов. - Мама? - Что-то случилось? – обеспокоенно интересуется Кейси, и Таканори непонимающе поворачивает к ней голову. - Мама звонила… А ведь мы не виделись почти семнадцать лет… Я сбежал из дома ребенком, когда родители запретили мне строить карьеру музыканта. Это так странно… Руки медика дрожат от волнения, он выглядит ошарашенным и совершенно потерянным, опуская глаза на экран и смаргивая навернувшиеся на них слезы. - Я думал, что больше никогда не смогу поговорить с ней… Но все равно узнал ее номер, мой-то не трудно найти. Почему она позвонила именно сейчас? - Перезвони ей, - предлагает девушка, коснувшись ладонью плеча мужа. – Она, наверняка, ждет твоего звонка. - Но… - Не бойся. Просто набери ее номер. Хирург заторможено кивает и боязливо нажимает на кнопку вызова. Вот только, сколько бы он ни ждал, никто так и не взял трубку… Но как же приятно было слушать эти длинные гудки. - Может, не слышит? - Позвони позже. Все будет хорошо, ведь она, наконец, решилась поговорить с тобой. Ну же, не переживай так сильно! Пойдем, я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое. - Да. Ты права, любимая. И молодожены покидают холл кинотеатра, оставляя на пленке видеокамеры чудные кадры поцелуя. Врач с трудом сдерживается, чтобы не показать объективу средний палец, скрывая хищную усмешку за выбеленной челкой. Теперь осталось лишь ждать звонка из полицейского участка.