В двух шагах от счастья

Ее маленькая аккуратная попка маячит перед моим воспаленным взором уже битых два часа. Единственное приятное зрелище в этом аду. — Джейн, смотри на горизонт! Ах, если бы этот ледяной тон можно было трансформировать в пару фунтов мороженого! Или в галлон холодного чая. — Лисбон, если я посмотрю на горизонт, то не исключено что меня опять стошнит. Проклятая пустыня и не думает кончаться. Вялый ветер не приносит ничего кроме противного привкуса пыли во рту, а беспощадное солнце уже сплясало горячую румбу на моем загривке. — Платок, сеньор! Платок! Паскаль прикладывает растопыренную пятерню к лицу и от нетерпения прищелкивает пальцами. Я послушно прикладываю к лицу замурзанный носовой платок. Еще сегодня утром он был девственно чист и восхитительно пах лавандой. Скорчив физиономию пожалостливей, я запрокидываю голову и делаю жест как-будто пью из бутылки: — Вода. Нам нужно еще немного. Мальчишка мотает головой. Его фляга с дневным запасом воды совсем не рассчитана на американских чудиков. — Дом. Туда. Идем, сеньорита. Вот интересно! Паскаль видит Терезу первый раз в жизни, но уже четко определил для себя, что именно она — главная в нашем бродячем цирке. И еще вот это восхищенное «сеньорита»! Быть может, дома у нее десяток мужей и полтора десятка слюнявых отпрысков? Но этого малолетнего мексиканского ловеласа не проведешь. На ломаном мультипликационном английском Паскаль рассказывает случайной знакомке о своем добропорядочном, но одиноком отце, о семи старших братьях, которые работают в Эрмосильо, и даже о козе Чуле, которая меланхолично трусит рядом. — Новый дом в городе, сеньорита. Большой новый дом с кухней. Лисбон восхищенно закатывает глаза и, безбожно коверкая испанские глаголы, спрашивает Паскаля о матери. Иногда, я поражаюсь детской наивности и доверчивости этой женщины. Маленький проходимец уже практически сосватал ее за своего трудолюбивого многодетного папашу! Ну, вот! Теперь она гладит сиротку по голове и ее глаза блестят от сочувственных слез. Браво, Паскаль! Такой милой мачехи тебе во всем свете не сыскать! Если я немедленно не вмешаюсь, то КБР лишится своего лучшего агента, а Хайтауэр углядев в этом саботаж, спустит с меня шкуру. — Лисбон, ты можешь попросить смертной казни для Анабель Дрэбер? Мы же агенты Бюро… Ааа! Подлое рогатое животное пребольно укусило меня за щиколотку и тут же впилось в голень, чуть пониже колена. Кровожадная тварь! — Чуле! Чуле! Паскаль разгневано замахал руками, а глаза Лисбон расширились до невероятных размеров. И только тогда я догадываюсь посмотреть вниз. На моей левой брючине болтается нечто. Многолапое, рыже-зеленое и до омерзения щетинистое. Какой-то местный чудовищный кузнечик. Существо стрекотнуло и шустро прыгнуло выше. Когда эта тварь заняла диспозицию в районе моего паха и зловредная Чуле изготовилась для рывка, я успеваю лишь обреченно закрыть глаза. Быть оскопленным в Мексике охочей до вкусных насекомых козой? Ничего не произошло, только мягкое нежное прикосновение и победный торжествующий вопль юного козопаса. — Чуле! Чуле! — заливается неугомонный мальчишка. Паскаль довольно похлопывает своего рогатого монстра по морде. Коза смачно хрустит пойманным кузнечиком, а Лисбон брезгливо отряхивает руки. Господи! Наверное, от жары мой мозг расплавился и благополучно стёк в ботинки. Я растеряно хлопаю глазами. — Чапулинес, сеньор! Чапулинес! Чуле любит чапулинес! Вкусно! — Я трогала его руками, Джейн! Я уверена, что сократила свою жизнь на треть! Избежав ужасной участи, я сгребаю свою сердитую спасительницу в охапку. От нее пахнет пылью и потом, но сейчас этот запах кажется мне амброзией. Мне отчаянно хочется слизать прозрачную капельку с изгиба нежной шеи, но тогда Лисбон будет гнаться за мной до самой американской границы. Жаркие адреналиновые объятия в пустыне — плохая идея. Тереза деликатно кашляет. Храброй принцессе чужды нежности. Отстранившись, я деловито, как ни в чем не бывало вглядываюсь в горизонт. В зыбком розоватом мареве наконец-то проступают неясные очертания маленьких домиков. — Идемте. Тереза, возьми мой платок. Паскаль, я куплю тебе еще десяток Чуле, если у твоего отца есть телефон и ванна для агента Лисбон. Припадок активной деятельности был встречен усмешкой моей восхитительно красивой и чумазой начальницы и ревностью Паскаля. Чуле же равнодушно жевала очередного чапулинес. Передвигаясь гигантскими прыжками и отчаянно топая, мы понеслись навстречу цивилизации. ____________________________________________________________________ — Мы разоблачили нечистого на руку помощника окружного прокурора и закрыли Дрэберов. Раскрыли убийство. Хайтауэр медово улыбается, хотя этой женщине не терпится всыпать мне по первое число. Но кто же судит победителей? Проходя мимо, Мадлен морщит нос. Да уж, запашок от нас с Лисбон еще тот. В доме семейства Тэкито не оказалось приличной ванной комнаты, а мыться в гигантской лохани на заднем дворе Тереза почему-то отказалась. — Совсем забыла, Патрик. Звонил клерк из зала суда. Ты должен казне шестнадцать тысяч долларов штрафа. Тяжелая бюрократическая лапища прочно ухватила меня за задницу. Хотя, это всяко лучше, чем Чуле и за…кхм. — Мы поймали плохих парней. Разве этого недостаточно? — Лисбон гневно раздувает ноздри.Люблю ее такой. Зря я не сорвал поцелуй, там, в Мексике. — Хочешь в тир? Постреляем? — Едем. На половине пути к лифту нас перехватывает Ригсби: — Джейн, тебе уже три раза звонил какой-то сеньор Тэкито. Какая-то чушь про ванну и корыто… Я ничего не понял. Но Тэкито просил передать, что согласен на восемь коз. Не меньше.