Глава №10: «Несокрушимая» (часть 1)
4 августа 2015 г. в 15:44
Пока я залипала на, невесть откуда взявшегося, Князя, а бедная Маргарита отходила от шока, откуда-то из коридора послышалась шипящая ругань. Обернувшись, я увидела Спирина, который держался за затылок и шипел себе под нос проклятья в сторону блондинистого двойника. Вслед за ним, обеспокоенно поддерживая панка под руку, вышла супруга нашего Князя — Агата.
— «У вас что, семейный подряд?» — не удержавшись, ляпнула я.
— «Что-то вроде того». — Усмехнулась в ответ «княжна».
— «Как ты, дружище?» — поинтересовался у Димы Андрей.
— «Как, если бы меня ушатали вазой. Как я ещё могу себя чувствовать?» — продолжал зло шипеть Сид.
— «Ладно, что с девчонками?» — сменила я тему.
— «Учитывая, что Света вампир и сломанная шея для неё не такая уж и помеха, то она очнётся ещё раньше Тани», — ответила Рита, склонившись над рыжеволосой вампиршей.
— «А вот Тане не помешала бы медицинская помощь. Похоже, блонда нехило приложила её лбом о стену», — хмуро прокомментировал Андрей.
— «Это конечно может быть не в тему, — начал Спирин, —, но что за нахрен?!», — воскликнул панк и ткнул пальцем в сторону моего заметно округлившегося живота.
Раздражённо нахмурившись, я хлопнула его по руке, которую он тут же прижал к себе, не забыв возмущённо «айкнуть».
— «Давайте лучше позаботимся об этих жертвах обстоятельств», — кивнула я на, распластавшихся на полу, девушек.
В тот же момент Света болезненно застонала и перекатилась на бок, потирая шею, она медленно начала приходить в себя.
— «Что это за блядь?» — прохрипела она, увидев бессознательную копию Риты.
— «Двойник», — коротко ответила Агата.
— «Ну, охренеть теперь», — недовольно пробубнила Лана, неуклюже, особенно как для вампира, поднимаясь на ноги при помощи Марго.
— «Надо отнести Таню в гостевую спальню до возвращения Короля и Шута, потом они ей помогут», — произнесла Агата и я согласно кивнула, а Князь послушно подхватил тело юной ведьмы на руки и понёс в сторону спальни для гостей.
Как только Князев и Клементьева исчезли из поля нашего зрения, за спиной раздался хлопок. Резко обернувшись, я просто ахнула. Мои волчата были все изодраны и избиты, кто-то едва держался на ногах, но наверное больше, чем я, удивились они. Да, для них, ещё несколько часов назад я была на втором месяце, а сейчас у меня такой живот, будто я вот-вот собираюсь родить. Только я хотела сделать шаг им на встречу, как Миша опередил меня, резко и неожиданно заключая меня в объятья. А я не удержалась. Расплакалась, как девчонка. Потому что безумно соскучилась, потому что всё это время так отчаянно хотелось к нему. Потому что я уже наигралась в бесстрашную и всесильную. Я хочу защиты. Истерика захлёстывает, и я уже не могу остановиться, вижу неловкость на лицах окружающих, но не могу ничего с собой поделать. Миша шепчет что-то успокаивающее, а я только сильнее прижимаюсь к такому необходимому сейчас теплу и заботе. Король что-то говорит всем присутствующим, но я настолько абстрагировалась, что абсолютно не слышу и не разбираю, что именно он хочет донести до нас. И видимо он это понимает, потому как не обращается на прямую ко мне. Мишка уводит меня в спальню, хотя уводит это, наверное, сильно сказано, скорее оттаскивает.
Я прихожу в себя уже будучи усаженной на кровать. Анархист сидит передо мной на коленях и вытирает слёзы с моего заплаканного лица. В который раз? Наверное не счесть, но всё же однажды я сосчитаю все эти разы и пойму, что я конченная истеричка, которая безуспешно пытается казаться сильной и несокрушимой. Всё ещё находясь в нестабильном состояние, заворожено провожу кончиками пальцев по его лицу, обводя многочисленные ссадины и следы запёкшейся крови. Сжимает мою ладошку в своей и неотрывно смотрит в глаза.
— «Я люблю тебя», — тихо с отчаяньем и застывшими в глазах слезами, произношу я.
— «Я люблю тебя», — будто эхом повторят панк и невесело усмехается.
И в комнате вновь воцаряется тишина. Больше нечего сказать, всё что хотели — мы уже сказали. Он медленно приближается к моему лицу и, заключив его в свои ладони, мягко касается губами щеки, уголка губ и наконец самих губ. Поцелуй лёгкий, едва ощутимый, но это именно то, чего мне так сейчас хотелось, то, что дарило надежду на лучшее. Один поцелуй, вместо банального «всё будет хорошо». Он отстраняется и прижимается губами к моему лбу.
— «Ей нужен наш ребёнок, слышишь? Она хочет забрать его у нас. Но я не позволю, я больше никому не позволю прикоснуться к своей семье», — ровно и уверенно говорит панк.
И слёзы высыхают, истерика отступает. Я снова готова сражаться. С «матерью»? Нет, сейчас я готова сразиться со всем Миром, я снова чувствую себя несокрушимой.