Истории одного дома

      Неспешно бреду по многолюдной улице. Занятно. Вокруг столько народа и никто не способен увидеть меня. Они даже друг друга-то не всегда замечают, что уж говорить обо мне. Близится ночь, моё рабочее время. Хах. Но я не спешу на работу, хочу навестить старых друзей. Сегодня люди будут спать чуть более спокойно, чем всегда. А вот моим друзьям сегодня суждено проснуться в холодном поту.       Улыбаюсь, представляя эту чудесную картину, и негромко смеюсь. Заблудившись в своих мыслях, задеваю плечом прохожего и тут же отскакиваю в сторону от острой боли. На плече красуется ожог, а мужчина, которого я задел, не замечает ничего вовсе. В голове вновь звучит заученная фраза, которую я повторял себе тысячи раз, прежде чем отправиться в человеческий мир: "Не касайся людей, не касайся вещей, которые хоть что-то значат для них, а ещё лучше, не касайся ничего. Всякая вещь для кого-то имеет значение". Потираю плечо, ожидая, пока заживёт ожог. Ожоги, оставленные людьми — самые болезненные.       Чуть погодя отправляюсь дальше. Вот я уже на знакомой улице, подхожу к знакомому Серому Дому. Усмехаюсь. На улице уже ночь, и в здании тоже темно. Отлично. Мои приятели спят. Они живут здесь, их комнаты находятся в подвале. Проникаю внутрь через дверь, не открывая её. Я вполне мог бы пройти сквозь стену, но всё-таки нужно соблюдать приличия, раз уж я в гостях. Спускаюсь по скрытой от всех лестнице вниз, в подвал. И оказываюсь перед двумя дверьми, за которыми находятся спальни двух хозяев этого места. Хм, и какая же из них чья? Делов-то — заглянуть в каждую и выбрать ту комнату, которая больше по душе. Но это неинтересно.       — Эни, — посмеиваясь, начинаю я детскую считалочку, подслушанную на одной из детских площадок, указывая сначала на правую дверь, — бени, — теперь на левую дверь, — раба, — снова правая.       Но, не закончив считалку, я с предвкушением и задорным смехом вхожу в левую комнату. Есть у меня предчувствие, что там именно тот, кого я хочу увидеть первым. Ох, я был прав. Моя улыбка растягивается до ушей. Дружище Шакден! Суровый домоправитель, который сейчас мирно сопит в кровати в какой-то странной пижаме.       Так-так, дай-ка припомнить, чего ты там у нас боишься в этом мире. Ах да, большие собаки, клоуны и что-то ещё такое... не менее глупый страх, для демона, разумеется, хм... точно, машины. Даже припоминаю твоё высказывание по этому поводу: "Я никогда не сяду в это. Они придумали эту груду железа, пусть они на ней и катаются. Меня они ужасают," — занятно. А по поводу клоунов и собак, кажется, ты отказался от комментариев. Ну что ж, для тебя я сочиню особый сон, надеюсь, ты оценишь. На руке у меня появился ворон, вылетевший откуда-то из темноты. Один из моих любимых Кошмариков. Обожаю их. Негромко шепчу ему кое-что на языке древних, он беззвучно каркает и взлетает, направляясь к кровати, на которой спит Шакден. Интересно, понравится ли ему выбранный мной сценарий? Он, правда, немного банален, но я старался.       Бесшумно сквозь стену проникаю в соседнюю комнату. Рыжеволосый мальчишка неопределённого возраста, но точно очень юный. Странный он выбрал себе облик и одевается как попугай, но не мне его судить. Моя задача сейчас хоть как-то разнообразить его скучные счастливые сны. Он у нас боится бабочек, пауков, а ещё у него очень забавная и интересная фобия: алкефобия — боязнь оленей. Что ж, это будет не так интересно, как с Шакденом. Но ради Аррена я всё равно постараюсь не меньше. И снова ворон появляется рядом со мной, несколько слов ему — и я испаряюсь из этой комнаты.

***

      До меня доносятся два синхронных вскрика откуда-то с нижних этажей. Я тем временем довольно улыбаюсь, сидя в удобном кожаном кресле в кабинете Шакдена. Свет специально не включил, люблю темноту, ночь прекрасна. Жду. Вскоре в коридоре я слышу топот. В комнату врывается темноволосый мужчина, одетый в полосатую пижаму.       — Конечно, Нокс. Я так и знал! — восклицает он, едва завидев меня в его кресле. Сразу за ним появляется Аррен. Я замечаю что пижамы у них одинаковы. И лица у обоих бледные до ужаса. А злости-то в глазах сколько!       — Ну разве так встречают старых друзей! — я встаю и раскрываю объятья. Но оба стоят рядом и не двигаются. Тяжело вздыхаю, опускаю руки и пожимаю плечами.       — Я понял, что это твоих рук дело, ещё во сне...       — О, приятно, что мой почерк узнают! — радостно прерываю я его. Рыжий по-прежнему молчит. И мы какое-то время молчим, меня атакуют сотни проклятий, мысленно насылаемых ими, это, между прочим, больно, но серьёзно мне не навредит.       — Зачем ты здесь? — наконец спрашивает Аррен, чуть успокоившись и придя в себя.       — Просто решил, что мы давно с вами не виделись, друзья, что вы, наверное, погрязли тут в своей серой рутине. Я принёс с собой хоть какое-то разнообразие в вашу жизнь! Вы рады? — я с надеждой смотрю на них. Чрезвычайно доволен собой. Я ещё и актёр неплохой.       — Не очень, — мрачно произносит рыжеволосый парень — редкая возможность увидеть его таким!       — Ты никогда не появляешься просто так, — говорит Шакден. А вот на это уже я мог бы и обидеться. Но он в общем-то прав.       — Ну, я подумал, может у вас трудные времена... может вам нужна моя поддержка... помощь... — я с удовольствием наблюдаю за тем, как ещё больше мрачнеют их лица.       — Какие трудные времена? Ты о чём? Ты что-то знаешь? — Шакден срывается с места, но я оказываюсь быстрее. Вот я уже у окна.       — Ну нет, так нет — отвечаю я и, даже не попрощавшись, шагаю сквозь стену с высоты пятого этажа. Они наверняка уже бросились к окну, но я уже растворился в ночи.       Всегда любил эффектно исчезать.