Sacramentum

Он сидит рядом. Черноглазый, с черной шерстью и душой. Следы от выпущенных когтей на земле, там, где только что были его лапы. Темная лохматая шерсть аккуратно прилизана, будто у домашней киски. Усмехается в усы. Ублюдок. Он переплетает мой хвост со своим. Дергаюсь. Он наклоняется ко мне и будто что-то шепчет. Нет. До крови прокусывает ухо. Я еле держусь, чтобы не закричать. ~~~ Туман окутывает меня, сжимает со всех сторон, мешает нормально стучать сердцу. Впереди ничего не видно, как и собственных лап, да и позади тоже. Запах дождя, прошедшего перед туманом, заглушает остальные запахи, лапы же чувствуют лишь мерзкую сырую траву, вязнут в ней. Каждый шаг — подвиг. Прежде чем пойти, приходится аккуратно опустить лапу и ощупать нужное место. Пару раз я уже натыкалась головой на кусты, попадала в ежевику, и тогда ветки больно хлестали меня по носу, а в лапы с силой втыкались много маленьких колючек. В голове одна мысль: дойти... дойти до лагеря... Я словно в облаке, большом, гадком облаке, лабиринте высших сил. Вот только если из лабиринта выход найти возможно, то отсюда — нет. И если в лесу туман вскоре рассеется, то в моей душе — никогда. Хочется сказать кому-то мелкому и родному: "осторожно, мышеголовый!" Вот только уже некому. ~~~ Палатка. Привычная, некрасивая, покошенная от постоянных ливней и гроз. Правый край, где спят эти, безвкусно украшен ракушками. Левый, где сплю я — пустой. Там кроме меня давно никто не спит, уже даже запах выветрился. Я бегу к ней, со всех ног, боясь споткнуться. И даже не из-за того, что потом не встану. А из-за этих. Они не должны это увидеть. — Не сдохла? — притворно-удивленно говорит он, не давая вдохнуть привычный запах мха и пота, текущего ливнем с соплеменников, приходящих с тренировки. Когти сами собой выпускаются. Но он внимательный. Усмехается в усы, так, будто я, вроде, и не должна заметить, но вижу. Заметил. Вот дерьмо. — Как ты? Издевается, ублюдок. — Для тебя создана воинская палатка. Вали отсюда. Достал уже. Каждый день сюда приходит. Садится именно на мою подстилку и ухмыляется, вот прямо, как сейчас. Уж лучше эти, чем он. Вру. Не лучше. — Рассказать кое-что хочу. — Хоти. Он отворачивается, обиженный, или что-то вроде этого. Сложно назвать его маски одним словом, ведь каждая плавно переходит в другую. — Тьма может завладеть разумом полностью, если не контролировать ее. Он любит говорить так. Красиво. "Тьма", "завладеть"... Я предпочитаю простое "вырваться". О таких вещах красиво не говорят. — Вау! Да ладно? — Ты не дослушала! Он тихо рычит. Люблю выводить его из себя, делать его живым. Наверное, только я одна видела его без маски. Пусть ее место и заняла ярость. — Знаешь Грозового глашатая, Когтя? Киваю. Этого громилу весь лес знает. Мрачный тип. — Он уже — всё. Предполагала, но не особо обращала внимание. — А ты? — неожиданно для самой себя. Впрочем, а что? Скорее всего, и он тоже... Всё. Он слишком неживой. Слишком много масок. — Ты тоже — всё? — Нет. Встает и идет к выходу. Не рычит. Только глаза немного темнеют. Это просто солнце заходит. ~~~ Я тогда за ним побежала. Тогда еще весна была. Солнце светило, но не ласково, резко как-то. Перемахнула через забор... Ну, как, перемахнула. Перелезла с трудом, всё-таки, толстенькая была. Звала его, а он не отзывался. А потом... На одного ублюдка наткнулась. Ну, и на этих тоже. Посвящали меня в тишине. Даже птицы замолчали. Словно говорили: "не место тебе тут". А их никто и не спрашивал. ~~~ Семь шагов до рассвета. Много.