Когда увядает ликорис

Не бечено.

Welcome to your life Thereʼs no turning back Even while we sleep We will find you Lorde — Everybody Wants to Rule the World

       Меньше всего Канеки хотелось спускаться вниз. Там, в конце лестницы, за дверью, затаилось что-то нехорошее. Нет, не так… к ним заглянуло само зло, гуль чувствовал это до мурашек, сердце испуганно трепыхалось, охваченное животным ужасом.        — Заприте комнату следователя и уходите через заднюю дверь: прямо по коридору, вниз, — стремительно развернулся к Исами с Хиде Кен.        Высокий и злобный тон Тоуки услышали все:        — Какого черта тебе здесь нужно?!        — Где она? — ответил чуть хрипловатый мужской голос.        Ребята обернулись. Тревога била нещадно.        — Мы с тобой, дру…        — Нет! — умоляюще выставил руки гуль. — Уходите! Я не знаю что там, но вы не сможете помочь!        — А как же ты? — так же шепотом взволновано спросила Исами.        — Я уже не человек… — как-то безнадежно бросил Канеки. — Пожалуйста…        Девичий вскрик и вновь грохот, что-то сломалось с оглушительным треском.        Если бы не Тоука, которая осталась там, парень ни за что бы не заставил себя спуститься. Не оборачиваясь на друзей, Кен быстро ссыпался по ступеням и толкнул дверь в зал дрожащими руками, надеясь, что Исами с Хиде послушают его, и не последуют за ним.        Войдя в кафе, парень шокировано застыл: столы раскиданы, барная стойка переломлена пополам, на полу — капли крови. Ноги Тоуки беспомощно болтались в воздухе, в то время как ее саму держал на вытянутой руке за горло огромный мужчина в бежевом строгом костюме.        — … да я понятия не имею где эта обжора! — прохрипела официантка, хватаясь за его лапищу. По подбородку Киришимы стекает кровь, а в глазах — холодная ненависть и отчаяние.        Услышав звук, все присутствующие обернулись. Кен мельком заметил у двери еще одного мужчину, но так и не рассмотрел его. Взгляд парня был прикован к задыхающейся девушке.        Мужчина в костюме хищно усмехнулся и, с какой-то небрежной легкостью, словно пушинку, отшвырнул Тоуку прочь. Та врезалась спиной в дальние столы и, задыхаясь от кашля, сползла на пол.        — Так-так-так, кто это тут у нас?        Кен стоял на месте, словно примерзнув. Его сердце давно ушло в пятки, подбородок предательски дрожал. Потому что огромный гуль перед ним явно не относился к числу скрывающихся миролюбивых идеалистов. Мужчина навис над официантом, как огромная акула над загнанной в угол рыбешкой, и медленно вдохнул.        — От тебя смердит ею… — медленно сказал он. — Эй, Нико, как думаешь? Этот сойдет? — скорее наиграно, чем интересуясь чьим-либо мнением, спросил гуль, неотрывно глядя на одноглазого юношу.  — Вполне, — пожал плечами тот, что стоял у дверей.        Кен даже не понял что произошло. Просто гуль оскалился в улыбке, а в следующий миг его уже схватили за грудки и так же легко впечатали в стену. Дикая боль и крики сотрясли когда-то уютное кафе.        Вскочившая на ноги Тоука, с трудом держала равновесие.        — Что ты делаешь?! Думаешь, тебе всё позволено?!        — Право сильного: делать, что вздумается, — спокойно ответил тот, не давая Кену и шанса подняться на ноги, вновь отправляя его в полет с ноги.        Канеки упал и захрипел, давясь собственной кровью, пытаясь понять, что происходит. Огромный гуль пинком перевернул юношу на спину и со всего размаху опустил подошву ему на грудь. Одноглазый юноша заорал, слыша и чувствуя, как ломаются его ребра. Может, он и гуль, но ощущения от человеческих неотличимы.        А противник вновь навис над ним.        — Будешь паинькой и я не сделаю тебе больно… — почти нежно пропел мужчина, хрустнув пальцами. — Пока что… — и еще сильнее вдавил ботинок.        Истошный вопль парня разнесся по помещению.        Псих. Этот гуль конченный псих. Это последнее, что понял Канеки перед тем, как отключиться.        Но, к сожалению, не так на долго, как хотел.        Почувствовав кошмарную невесомость, парень распахнул глаза. Увидев перед собой тело Тоуки в луже крови, Кен похолодел, на секунду даже забыв о боли. Девушка не подавала признаков жизни.        — Тоу… ка-чан…        — А ты крепче, чем кажешься, — удивленно сказал мужчина, хватая Канеки за грудки и не давая ему доползти до тела официантки. — Как на счет такого?        Нос юноши хрустнул сразу, как его с размаху впечатали головой в столешницу. От боли он уже ничего не соображал. Кровь стекала по разбитому лицу, мерзко просачиваясь за ворот, но он этого не ощущал. За что? Что он сделал этому чудовищу? Они даже не виделись никогда!        Но не успел он даже дернуться, как огромная лапища гуля схватила за темные волосы…        Удар за ударом, парень чувствовал, как превращается в отбивной фарш. Передние зубы, скулы, глаза подбородок — всё превратилось в кровавое месиво боли и ужаса. Гуль ломал и раздирал его подобно ребенок надоевшую куклу. Жестоко, но с наслаждением.        Темноволосый парень молил о смерти, о забвении, о чем угодно, лишь бы это прекратилось.        — Невероятно! Оно не ломается! — воскликнул гуль, швыряя безжизненное тело юноши на битое стекло и вновь хватая, чтобы насладиться этой пыткой.        Уже теряя сознание, Кен отдаленно услышал:        — Ямори, нам пора уходить… — пропел второй гуль, кладя руку на плечо мужчине.        Тот в ярости врезал коллеге под дых, отчего мужчина подавился собственной кровью.        — Продолжим, когда вернемся домой… — с трудом выговорил Нико.        Гуль по имени Ямори восторженно улыбнулся.        — Ты прав. Запакуй его мне.        Безвольное тело юноши брякнулось на пол как сломанный манекен. Ни одного живого места, кусок мяса в разодранной оболочке. Одежда насквозь пропитана кровью, та растекается по грязному полу, но Кен этого уже не чувствует.        Желанное забвение настигло его, жадно принимая в свои объятия.        Они сидели в грязи под окнами «Антейка», задыхаясь в слезах и бессилии. Исами не чувствовала ни холода, что уже сковал ее ноги, ни лужи дождя, в которой они сидели с Хиде, прижавшись друг к другу, ни промозглого ветра, что пробирал до мурашек. Смрад от мусорных баков, за которыми они затаились врезался в нос, но они не обращали на это внимания.        До Исами и Хиде доносилось каждое слово, каждый звук и крик боли, они чувствовали всё, что происходит в «Антейке», и ненавидели себя за беспомощность. Больше всего обоим сейчас хотелось ворваться внутрь и своими руками придушить того, кто там развлекался, но парень и девушка понимали, что их попросту убьют, как надоедливых мух. И то, если повезет.        Еще один крик, полный ужаса и отчаяния донесся до их ушей, студентка сжалась в комок, захлебываясь беззвучными рыданиями. Она ненавидела себя, того ублюдка и весь мир. Хиде больно вцепился девушке в плечи, сам того не замечая и так низко опустил голову, что было не разглядеть его стиснутые до судорог зубы и прокушенную губу. Он проклинал себя не меньше. Что он за лучший друг, который не в силах спасти?        Однако оба понимали — это не просто потасовка в подворотне. Они и Канеки в разных мирах. Здесь другие правила и законы. Жизнь ценилась куда меньше, чем у людей, а ставки — намного выше. Разница их пищевой цепи впервые так резала разум.        Дверь кофейни открылась с пинка.        Парень и девушка испуганно сжались в один комок, словно брошенные дворняжки, неотрывно глядя, как грузный мужчина в бежевом костюме, заляпанном кровью, неспеша выходит на улицу, похрустывая пальцами на правой руке. Следом за ним, таща что-то на плече, вышел второй: очень странный субъект в кислотно-розовой одежде и накрашенными губами.        Ребята присмотрелись, и с ужасом узнали в безжизненной ноше Кена. Изуродованный настолько, что Исами едва не взвыла, глядя на Канеки. Парень не двигался и, возможно, был мертв, потому что после такого люди долго не живут. Густая алая кровь капала с его безвольно висящих рук ошметками. Мужчины открыли багажник своей машины и безжалостно швырнули тело юноши внутрь.        Исами рванула вперед. Хидейоши вовремя очнулся и скрутил девушке руки, одной рукой зажимая рот.        — Не делай глупостей! — дрожащим голосом зашипел он.        Студентка принялась брыкаться, готовая убить и быть убитой, но, к счастью, гули не заметили возни за баками и, не задерживаясь уехали, оставив о себе лишь воспоминание из кровавой лужи, безразлично смываемой ливнем.        Хиде так и застыл, глядя на удаляющиеся огни фар.        — Пусти!..        Исами пнула его по ноге, вырываясь, но уже осознавая тщетность своих действий.        Машина скрылась за поворотом, не оставляя и надежды.        — Зачем?! Зачем ты меня остановил?! — начала кричать она на парня.        — А что бы ты сделала?! — крикнул в ответ Нагачика. — Они гули! Им убить человека, что сломать палку!        Из-за стены ливня не было видно, но Такехико готова была поклясться, что по лицу Хиде тоже текут слезы.        Исами отвернулась, беспомощно сжав мокрые волосы.        За что им всё это?! Куда эти чудовища уволокли ее Канеки?! Правду говорят — счастливый конец бывает только в сказках…        Дождь и не думал заканчиваться, беспощадно извергаясь потоками на головы.        — Тоука-чан… — вдруг прошептал парень и кинулся в кафе.        Исами, пытаясь успокоится, еще раз глянула на пустую дорогу. Почему всё… так?!        Девушка медленно последовала за Нагачикой, сгорбив плечи и, стараясь не думать, куда увезли Канеки и жив ли он. Она не спешила заходить в помещение, боясь того, что может там увидеть.        Запах крови ударил в нос даже по человеческому обонянию. Девушка распахнула глаза. Разгромленный зал, стены, забрызганные багровыми росчерками… Исами едва не вырвало. Упав на колени прямо на пороге, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, она пыталась не смотреть по сторонам, чтобы не видеть сколько крови… его крови…        Хиде осторожно опустился на колени перед лежащим у стены телом. Со своего места Исами видела только изломанный силуэт плеч и голову лежащей девушки. Ей вновь стало дурно… неужели Тоука..?        — Она жива! — воскликнул Нагачика, склоняясь над официанткой. — Помоги!        Студентка, спотыкаясь, подбежала к ним. Тело Киришимы лежало вывернутое под неестественным углом, она страшно хрипела, струйка крови и слюны расползалась от ее рта. Глаза — черные, гульи, — едва приоткрыты, но явно не видят.        — Тоука-чан… — жалобно позвал Хиде, боясь коснуться девушки, чтобы не причинить лишней боли.        Плечо той едва дернулось. Киришима судорожно вдохнула и выдохнула, черно-красные зрачки медленно приобретают ясность.        — Чем мы можем помочь? — всхлипывая, спросила Исами.        Тоука шевельнулась, пытаясь подняться, но снова упала. Ее руки, скользя, разъехались по полу, размазывая красное.        — Мяса…        Хиде и Исами медленно переглянулись. В голове у обоих происходил примерно одинаковый мыслительный процесс.        — Не вашего, придурки… — прохрипела гуль, заметив, как Хиде принялся стаскивать ветровку. — В дальних… к-комнатах… холодильник. Там…        — Я принесу, — вскочила, пошатываясь, на ноги Исами. Глядеть на страдания официантки было выше ее сил.        Оставив парня и девушку в окровавленном зале, студентка быстро прошла в подвалы. Исами двигалась на автомате. Слишком много всего… разум не выдерживал. Надо проветриться, но не выходит…        Тьма подвала давит, белые морозильные камеры, словно могильные плиты в склепе.        Где теперь искать ее любимого? А, может, искать уже некого…        Девушка чуть всхлипнула, вновь покрываясь мурашками отчаяния и дрожью.        Сейчас не время! Надо сосредоточится и…        И только подойдя к белоснежной дверце в темной комнате до Такехико доходит какое мясо там лежит. Испуганно шарахнувшись назад, девушка пытается успокоиться, проклиная себя за то, что вызвалась. Черт возьми! В этом холодильнике человеческое мясо!..        Больше всего Такехико хотелось развернуться и выбежать из подвала.        Декорации дешевого фильма ужасов захлестывают страхом.        Но не идти же назад с пустыми руками?        Киришима на волоске от смерти и только еда может ей помочь, а она тут распустила сопли… картины того, что девушка увидит внутри морозильной камеры мгновенно отразились в голове. Исами резко по-плохело.        Едва не воя от страха, отвращения и паники, она, зажмурившись, потянула дверцу, ожидая, что сейчас на нее выпадет труп или посыпятся отрубленные конечности, как забитый внутренностями холодильник приветствует ее смрадом мертвечины…        Спустя целую вечность девушка решается приоткрыть один глаз и с удивлением понимает, что фантазия накидала ей излишков. Никакой крови, запаха или глаз в баночках. Никаких трупов, голов, рук или ног. Аккуратные маленькие белые свертки, тщательно перевязанные и сложенны на полках, словно печенье в коробочках. Вот тебе и дикие варвары…        Дрожащей рукой достав один из свертков, Исами поспешила покинуть помещение.        Когда она вернулась обратно, Тоука уже сидела, прислонившись к стене, Хидейоши обеспокоенно спрашивал о ее самочувствии. Лицо девушки бледное, как лепестки лилий, под глазами синяки, словно не спала неделю, зрачки уже вернули привычный фиалковый оттенок, одежда изорвана и изрисована алыми пятнами.        Исами подошла к ребятам, опускаясь перед официанткой на колени, но та не может поднять и руку, чтобы забрать сверток. Студентка кусает губу, понимая, что Киришиму придется кормить им.        Тоука первой замечает ее реакцию.        — Оставьте меня. Я сама… — в этот момент Киришима не только ненавидела Ямори, что сделал с ней такое, но и саму себя. Она стыдилась своей сущности, а ребята, которых она за последние часы почти стала считать близкими друзьями — насколько можно говорить в подобной ситуации, не должны видеть ее такой. Это отвратительно. Мерзость.        Исами не знала, что ей делать. Хотелось одновременно и помочь девушке, и поскорее избавиться от холодного свертка в руках. Ситуацию вновь спас Хидейоши.        — Я помогу, — отозвался он, спокойно забирая ношу из рук студентки. — Его надо резать или что?..        — Ты совсем сдурел?! — шокировано воскликнула Тоука.        — Нет. Но ты не в состоянии поесть сама. Мы же видим.        — Ты в курсе что там за мясо? — тихо поинтересовалась девушка, пряча один глаз челкой.        — В курсе, — не дрогнув, ответил Хиде. — Знать не хочу кто это был, но я уже слишком многое видел, чтобы чему-то удивляться. Исами-чан, дашь тарелку и нож?        Студентка поспешно метнулась за разрушенную стойку и принесла всё, что нужно.        Хиде водрузил сверток на тарелку, подхватив нож и приготовился разворачивать мясо.        — Стой! — почти в панике крикнула гуль. — Прекрати сейчас же!        — Да что не так-то?.. — замер с ножом в руке Хиде, с таким видом, словно он разделывал яичницу, но никак не человечину.        — Да всё не так! Оставьте меня в покое!.. Не смотрите… Пожалуйста… — это было впервые на их памяти, когда голос девушки умоляюще дрожал.        Нагачика нерешительно перекидывал взгляд с одной девушки на другую, но, в конце-концов аккуратно поставил сверток на блюдце рядом с Тоукой и вложил ей нож в руку.        — Дайте мне пять минут, — не поднимая головы тихо проговорила официантка.        На этот раз ребята не стали спорить и покинули зал, стараясь не думать ни о чем.        Когда Тоука позвала их обратно вполне здоровым голосом, ребята с удивлением встретили уже стоящую на ногах девушку, на щеках которой играл румянец. Вот, что значит мясо для гуля…        — Что мы будем делать? — спросил Хиде.        — «Мы» — ничего. Вы отправляетесь к выходу из города, а я ухожу в убежище. Людям там не место. — ответила Тоука.        — Но как же Кен?! — воскликнул Нагачика.        Гуль резко шагнула к парню.        — А теперь слушай сюда: человеку не под силам справиться с гулем, тем более вам. Только охотникам, поэтому даже не суйтесь. И даже тут я могу поспорить: забравший Канеки — это чокнутый псих Ямори, по кличке Джейсон, и вам лучше не знать его досье… я доберусь до шефа и мы решим, что делать дальше. «Антейк» не бросит своего… — почти шепотом закончила она, опуская голову. — Постарайтесь не сдохнуть из-за глупостей…        Тоука сама не заметила, как во время своей речи, вцепилась в рукав ветровки парня.        — Уходите. Берите чертового следователя и валите из города. Солгать на посту вам труда не составит, если тот будет без сознания. Может, оно и к лучшему, если вас посадят… будете спать в безопасности…        — О чем ты говоришь, Тоука-чан! Мы же не можем бросить тебя и…        — Ты забываешься, человек! — рявкнула девушка. Глаза налились тьмой, алые прожилки опутали веко. Хиде с Исами одновременно отступили от нее назад. — Знаете, что сейчас самое разумное?! Прикончить вас обоих и этого чертового охотника в придачу, чтобы спокойно жить дальше и не думать о том, что тебя пристрелят на улицах города! Но черт бы побрал этого мягкосердечного одноглазого засранца!.. Поэтому убирайтесь отсюда к черту, пока я не передумала!        Гуль замолчала, тяжело дыша и сверля подростков тяжелым взглядом из-под челки.        — Х-хорошо, мы уходим… — встряла между парнем и девушкой Исами. — Но… Тоука, можно просьбу?        Студентка прямо и без страха посмотрела в глаза гулю.        — Если станет что-то известно о… о нем. Я хочу знать. Любую весть…        Тоука молча кивнула возвращая лицу человеческое выражение.        — Для начала выживите. Хотя бы ради него.        Все трое замолчали, опустив головы, объединенные тяжестью утраты. Два человека и монстр токийских улиц, что стали ближе друг к другу в этой светлой, пропитанной кровью и кофе комнате, где каждая мелочь напоминала им о том, что даже существующим в разных мирах, есть место под одним солнцем, пусть и затянутым грозовым небом.